Глава 8. Колин Фостер

Я вытер ладонью взмокший лоб и перекатился на спину. Кейт тихо сопела рядом, погрузившись в глубокий сон. За окнами дома валил густой снег. Я видел, даже не отрывая головы от своей подушки, как его хлопья упрямо падают вниз, на широкий металлический карниз, а затем соскальзывают в пустоту и растворяются в темноте.

Обнаженная спина Робертсон, застывшей рядом, манила своей белой кожей, но сейчас меня заботили совсем другие мысли. Поэтому я, тихо чертыхнувшись, со вздохом покинул теплую постель. Затем наспех обулся в продавленные домашние тапочки, набросил на плечи халат и вышел из спальни.

Быстро спустившись вниз по лестнице, я с неприятным чувством заметил, что на первом этаже дома было гораздо холоднее. Камин в столовой давно погас, и теперь в нем лишь изредка вспыхивали отдельные красные искры, словно угасшее пламя силилось напомнить о себе.

Чтобы хотя бы немного согреться, я схватил с полки полупустую, но все еще тяжелую, бутылку виски и отхлебнул прямо из горлышка. Стало немного получше, и я наконец сумел свободно выдохнуть. Пока за окнами первого этажа в робком свечении фонарей продолжали расти сугробы, я допивал остатки спиртного, с самым мрачным лицом прислушиваясь к непроницаемой тишине, царящей вокруг.

Я всегда ненавидел эту ферму и этот чертов дом. Столько, сколько себя помню. Долгими зимними вечерами и по ночам, просыпаясь в своей постели, мне в полусне мерещилось, что я очутился в какой-то ледяной ловушке. Как будто кроме этого дома и бесконечного снега в мире не осталось больше ничего.

Теперь это старое, успевшее припасть пылью ощущение, вновь вернулось ко мне. И в эту ночь я снова ощутил себя маленьким мальчиком, неподвижно лежащим в своей кровати. Мальчиком, болезненно пытающимся выловить хотя бы какой-то звук снаружи. Но за окнами правила только снежная пустота.

Решив развеять это гнетущее чувство, я схватил трубку телефона и быстро набрал номер. Я надеялся на то, что Фрэнк не спит в этот поздний час. И с облегчением вздохнул, когда спустя несколько секунд длинные гудки в трубке оборвались, и до моего слуха донесся вполне бодрый голос детектива.

– Напомни мне еще раз, Миллер, – протянул я, допивая виски. – Почему на улице уже январь, а мы так и не устроили проверку, чтобы выяснить, в какой из девчонок сидит монстр?

– Я тебе уже все объяснил, – в голосе детектива сквозила усталость, но я был абсолютно уверен в том, что это не из-за моего позднего звонка. – Нет смысла тревожить тварь, пока мы не поймем, как избавиться от зверя.

– Ты в самом деле полагаешь, что мы можем позволить себе ждать так долго?

– Фостер, – в голосе Миллера скользнуло раздражение. – Если ты не пропил остатки своих мозгов и памяти, то должен помнить то, о чем я тебе говорил уже много раз. В прошлый раз суета вокруг этого дела провоцировала пожирателя лиц на новые убийства. В конечном итоге, монстр выкосил половину деревеньки. В этот раз все совсем иначе, и это даже можно назвать чем-то вроде успеха. Прошло больше месяца, а у нас пока все еще один труп. Понимаешь?

– Да, заполонить город толпами военных под носом у потустороннего паразита было не самой лучшей идеей, – согласился я, отправляя пустую бутылку в мусорное ведро. – Однако мы продолжаем топтаться на месте. И даже не выяснили, кто из двух девочек невольно послужил ширмой для твари.

– Если мы решим это выяснить, то действовать придется немедленно, – я услыхал, как на том конце провода чиркнула зажигалка. – Монстр не станет медлить после такого явного разоблачения. Но вся проблема в том, что даже закопай мы труп вместе с пожирателем лиц внутри, это не поможет. Зверь отыщет хозяина и, рано или поздно, разроет могилу, как уже происходило раньше.

– Ты не можешь быть уверен в том, что даже при самой нашей скрытной тактике ему в голову не взбредет сменить свой облик. Если у него, конечно, имеется голова, – я рухнул на холодный диван и откинулся на протертую спинку. – Черт возьми, это как будто пытаться осторожно поджигать спички рядом с пороховой бочкой!

– Пока что у нас нет других вариантов. В прошлый раз к этому моменту тварь успела убить с десяток человек. Сейчас на нашей стороне имеется преимущество – мы действуем иначе. Даже мое появление в Норт Ривер было тщательно спланировано для того, чтобы отвести любые подозрения. Вот почему мы можем позволить себе не торопиться.

Я промолчал. В словах Миллера была логика, и с этим спорить я не собирался. К тому же, я решил позвонить ему посреди ночи совсем не для того, чтобы в который раз обсудить план дальнейших действий. Сейчас меня беспокоило совсем другое.

– Слушай, Миллер, – осторожно начал я. – Тут такое дело…

Я замялся, не представляя, как мне рассказать ему о том, что не давало мне покоя уже несколько ночей. Вспомнив костлявые руки старухи, тянущиеся ко мне из кромешного мрака леса, я невольно поежился и почувствовал, как по спине под халатом пробежала крупная дрожь. Я все еще помнил ее лицо – мертвенно-бледное, словно покрытое инеем, которое шептало мне что-то своими бескровными губами, повторяя одни и те же слова снова и снова.

Этот кошмар преследовал меня уже которую ночь. Он всегда начинался и заканчивался одинаково, как будто я смотрел заезженную, старую киноленту. Я оказывался один посреди темного, непроницаемого леса, растерянно оглядываясь по сторонам. А затем откуда-то из пустоты медленно выскальзывала фигура индейской старухи, обернутая в окровавленные лохмотья. Она тянула ко мне иссушенные пальцы, широко открывая беззубый рот и наполняя снежный лес тихим шипением, от которого в жилах стыла кровь…

– Фостер, ты что, уснул? – голос детектива ворвался в мое сознание слишком резко, отчего я вздрогнул. – Ты вроде хотел мне о чем-то рассказать?

– Да, – окончательно отогнав от себя неприятное видение, я вздохнул и потер веки. – Ты еще помнишь нашу лесную жительницу, хижину которой мы искали в декабре?

– Ее сложно забыть, – хмыкнул детектив в трубку. – Не уверен, что смог бы это сделать, даже если бы захотел.

– Она приходит ко мне во сне уже третью ночь, – я задрал голову к потолку и уперся затылком в край диванной спинки. – Это все чертовски странно, Миллер. Один и тот же сон, который повторяется снова и снова, до мельчайших подробностей. И каждый раз она просит меня, чтобы я тебе кое-что передал.

– Правда? – я ощутил, как он встрепенулся. – Что же?

– Ну, – выдохнув, я прикрыл глаза, чтобы лучше вспомнить жуткое видение. – После того, как она выскакивает из зарослей и трясет перед моим лицом своими высохшими ручонками, она говорит о том, что ты должен быть осторожен. Потому что смерть ходит за тобой по пятам.

– Это не новость, – я услышал, как он фыркнул. – Только, скорее, это я хожу по пятам за смертью, так что твоя прорицательница немного ошиблась. Это моя работа – появляться там, где умирают люди.

– Еще она просила передать тебе, что опасность поджидает там, где живет кот с человеческими глазами. Понятия не имею, что значит эта околесица, но именно так она и сказала.

– Кот с человеческими глазами? – переспросил Миллер. – Знаешь, Фостер, проблема твоей старухи в том, что она все время говорит загадками. Именно поэтому мы до сих пор не можем понять, как поймать зверя. Не понимаю, почему чертовы индейцы не могут объясняться нормально?

– Миллер, я просто передаю тебе ее слова, – я поднялся с дивана и размял затекшую шею. – Надеюсь, теперь карга перестанет являться в мои сны и оставит меня в покое. Или выберет кого-нибудь другого.

– Это вряд ли, – уверенно заявил детектив, шумно затягиваясь. – Ты ведь единственный, кто способен понимать ее язык. К тому же, в тебе тоже течет кровь северных индейцев. Должно быть, именно поэтому она и является именно тебе. Если, конечно, все это не привиделось тебе после того, как ты перебрал грога.

– Я не выпил ни капли грога после того раза, – сухо заметил я. – Думаешь, в этом на самом деле есть какой-то смысл? Предупреждение для тебя?

– Возможно, – уклончиво ответил Миллер. – Только я понятия не имею, где мы сможем набрести на кота с человеческими глазами. Фостер, у вас в Норт Ривер случайно не проводят подпольные эксперименты по селекции?

Он тихо засмеялся, тут же закашлявшись, и я не смог сдержать ответной улыбки. Все это на самом деле выглядело ужасно глупо. К тому же, даже если поверить в то, что старуха силилась передать послание для детектива, это нисколько не облегчало сложившуюся ситуацию. Скорее, еще больше запутывало ее.

– Ладно, я пойду спать, – проговорил я, когда на том конце провода снова возобновилась тишина. – Не то Кейт опять начнет задавать ненужные вопросы. Спокойной ночи, Миллер.

– Добрых снов, Фостер, – сказал он, после чего вдруг издал едкий смешок. – Надеюсь, в этот раз тебе приснится кто-нибудь поприятнее. Например, Алекс Грей.

– Уж лучше старуха из леса, – пробормотал я себе нос, но детектив все же услышал мои слова.

В трубке прокатился его шелестящий смех, а затем раздались короткие гудки. Я вернул телефон на рычаг, завернулся в халат и медленно двинулся к лестнице, ведущей наверх.

***

В участке было непривычно шумно. Кейт о чем-то пререкалась с начальником полиции, стоя прямо посреди холла, а немного поодаль Косгроу и Миллер шуршали бумагами, что-то выискивая в огромной охапке.

– Еще две мои телки сегодня утром были распотрошены в сарае, – проговорил я, огибая стол Робертсон и кивая ей в знак приветствия.

Миллер оторвал взгляд от бумаг, разбросанных по столу, уставился на меня и протянул:

– Кто-то снова проголодался.

Ударение на слове «кто-то» заставило Косгроу встрепенуться. Он поднялся со стула и шагнул ко мне, на ходу протягивая пустой бланк. Я выхватил лист из его пальцев и начал шарить зрачками в поисках автоматической ручки.

– Серьезно, Фостер? – детектив поморщился словно от зубной боли. – Ты и дальше будешь строчить заявление на каждую убитую корову?

– Из-за этой твари я несу убытки, Миллер, – процедил я сквозь зубы. – Поэтому, когда все это наконец закончится, я хочу, чтобы государство возместило мне весь ущерб. Так что да, я буду строчить заявление ка каждую чертову корову!

Фрэнк закатил глаза. Косгроу, правильно истолковав мой рыскающий взгляд, протянул ручку, и я смог примоститься в углу за столом, заваленным бумагами в несколько слоев.

– Что ищите? – спросил я мимоходом, заполняя хорошо знакомый мне бланк.

– Миллер пытается понять, когда именно появился зверь. Ему кажется, что раз он не материален, то возникает так же, как монстр из картины Бековича. Поэтому он уверен, что зацепку можно будет найти в старых газетах или городских архивах.

– Верно, – детектив коротко кивнул, не отрывая глаз от кипы листов. – Что-то должно было спровоцировать появление обеих тварей в этом месте. Они не могли просто так взять и появиться в окрестностях Норт Ривер снова, если долгое время оставались в своем заточении.

– Думаешь, кто-то нарочно выпустил зверя? – я поставил подпись в самом низу листа и протянул его Косгроу. – Спланировал его возвращение?

– Нет, – детектив покачал головой и отхлебнул кофе из своей кружки. – Нужно быть совершенно безумным, чтобы сделать такое. Скорее, это произошло по нелепой случайности.

– И как же нам обнаружить эту случайность?

Я поднялся из-за стола и заглянул через спину Косгроу, стараясь прочитать заголовки газет. Все они были датированы осенью минувшего года. Сводки из архивов, которые разложил на столешнице Фрэнк, пестрили теми же датами.

– Мы точно знаем, что в городке зверь появился в середине осени. Вряд ли он смог оставаться голодным после пробуждения слишком долго, потому можно считать, что обнаружение первой растерзанной туши и есть датой возвращения зверя. Затем он разыскал и раскопал могилу хозяина, освободив тем самым пожирателя лиц, после чего начались убийства людей, – детектив указал на бумаги. – Ответ прячется где-то здесь. Если бы мы только могли использовать слова старухи и понять, что она хотела сказать. Но фраза о том, что зверь приходит из пустоты, не говорит мне ни о чем. Возможно, это какая-то метафора.

– Знаешь, Миллер, – я окинул его недоверчивым взглядом. – Зачастую анишинаабе – довольно прямолинейный народ. Не думаю, что это какая-то дерьмовая метафора.

– Что ж, – он развел руками в стороны. – Тогда поделись с нами своими предположениями, Фостер.

– Я стараюсь найти ответ не меньше твоего, – огрызнулся я. – Если ты думаешь, что я просто торчу на ферме и плюю в потолок…

– Хватит, давайте успокоимся, – Косгроу взмахнул ладонью, словно призывая к порядку. – Мы делаем все, что только возможно. Каждый из нас! Но у нас слишком мало зацепок и чересчур много вопросов.

Я пнул носком ботинка ножку стула, отчего он, проехавшись по полу, жалобно скрипнул. Каким-то невероятным образом атмосфера в полицейском участке накалилась до предела за считанные мгновения. Сейчас мне невыносимо хотелось заехать по тощей физиономии Миллера или перевернуть к чертям стол Косгроу. Но у детектива был слишком измотанный и уставший вид, а на столе Косгроу были разложены бумаги, способные привести к разгадке.

Поэтому я медленно выдохнул и произнес:

– К чертям все это собачье дерьмо. Сегодня вечером на реке начинается ежегодный фестиваль имбирного пива и пряников. Предлагаю съездить туда и расслабиться, пока мы не поубивали друг друга.

– Звучит неплохо, – согласился Косгроу. – В прошлом году там продавали изумительные сахарные колечки с мятой, помнишь, Фостер? Ничего вкуснее с тех пор я не ел.

– Думаю, пожиратель лиц не станет игнорировать такое скопление людей, – задумчиво протянул Миллер. – Это ведь прекрасная возможность выбрать новую жертву.

– Ты можешь забыть об этой твари хотя бы на мгновение? – я сложил руки на груди и нахмурился. – Мы идем туда для того, чтобы набить брюхо чертовыми пряниками.

Фрэнк перевел взгляд своих покрасневших глаз в мою сторону, помолчал несколько секунд, а затем тихо произнес:

– А ты бы смог? Смог забыть об этом, если бы, скажем, существовала вероятность того, что монстр скрывается за милым личиком Робертсон?

Я открыл рот, чтобы ответить ему, но затем невольно скользнул зрачками по Кетти, которая продолжала о чем-то яростно спорить с Нейтоном. Только в эти секунды я четко осознал, отчего Миллер перестал спать по ночам. Почему он выглядит так дерьмово. И почему курит одну за одной, закашливаясь в облаке вонючего дыма.

– Нет, – я опустил глаза, разглядывая свои грязные ботинки. – Не смог бы.

***

Мы топтались в шумной толпе, сгрудившейся у огромной ели на реке. Над головой дрожали на ледяном ветру разноцветные гирлянды, а у подножия елки искрились в вечернем мраке зажженные свечи. Чертовы подростки суетились под ногами, громко переговариваясь, толкаясь плечами и явно мечтая о том, чтобы схлопотать по своим вязаным шапкам.

Косгроу притащился на праздник вместе со своей женой и дочерью, я же стоял немного в стороне вместе с Миллером, который с мрачным лицом наблюдал издалека за стайкой старшеклассниц. Среди них я сразу рассмотрел фигуру Бет, но Кристал нигде поблизости не увидел. Судя по всему, после той злосчастной ночи в лесу, закадычные подруги предпочитали проводить время порознь.

– Может, хоть выпьем наконец? – я толкнул детектива локтем в грудь, призывая очнуться. – Пока мы не замерзли насмерть на этом фестивале безудержного веселья.

Он молча кивнул, и мы двинули к искрящемуся фиолетовыми фонариками прилавку, у которого уже образовалась длинная очередь. Горожане шутили, пели нелепые песни, рассыпались в пожеланиях добра и счастья, и в целом вели себя по-дурацки – как и всегда на зимних гуляниях в Норт Ривер.

Выстояв минут десять, мы наконец получили по порции глинтвейна и теплого имбирного пива, после чего отошли подальше от ели, чтобы никто из тех, кто катался на коньках по реке, в нас не врезался. Я мигом прикончил и глинтвейн, и огромную кружку пива, пока Миллер задумчиво теребил свой стакан, все еще полный до краев.

– Ты чего такой хмурый? – я сделал неловкую попытку подбодрить его. – Из-за Бет? Я видел ее на фестивале, она выглядит слишком нормально для того, чтобы в ней что-либо пряталось.

– Нет, – он наконец отпил из стакана, и теперь над его верхней губой белела крутая пивная пена. – У меня нехорошее предчувствие.

– Это очень плохо?

Он пожал плечами и посмотрел куда-то вдаль – туда, где сгрудились подростки. Немного правее топтался офицер Косгроу со своей семьей. Его дочь увлеченно поедала пригоршню сахарных колечек, а жена с интересом наблюдала за тем, как скользят по льду конькобежцы.

– В прошлый раз я ощущал что-то подобное, когда пропали Бет и Кристал, – детектив сделал еще один большой глоток и вытер пену с уголков рта. – Так что… Да, это должно быть что-то плохое.

– Думаешь, тварь решит сменить облик? – я окатил его недоверчивым взглядом. – Прямо здесь, на фестивале?

– Не знаю. Но нам лучше приглядывать за обеими старшеклассницами. Ты не видел Кристал?

Я покачал головой. Я не натыкался на нее ни разу с тех пор, как мы очутились на празднике. Но не стал придавать этому слишком большое значение. Возможно, девочка просто решила остаться дома. Или еще не успела приехать к реке. В конце концов, не все жители Норт Ривер толпились на ежегодной ярмарке у елки. Находились и те, кто оставался дома у телевизора.

Миллер потянул меня за рукав, безжалостно выбросив почти полный стакан с имбирным пивом в мусорную корзину, и я послушно поплелся вслед за ним. Через пару минут мы остановились возле Косгроу, который не сразу заметил наше появление.

– Миллер говорит, что на него накатило нехорошее предчувствие, – тихо произнес я, чтобы ни жена, ни девочка полисмена не разобрали моих слов. – Он думает, нам стоит внимательнее следить за Бет и Кристал.

Косгроу удивленно приподнял бровь, повернувшись к нам и уставившись в лицо Фрэнка, ставшее к тому моменту угрюмее черного неба над нашими головами. Осознав, что развлечения на фестивале подошли для него к концу, офицер покорно вздохнул, а затем потрепал жену по раскрасневшейся щеке:

– Анна, у меня здесь кое-какие дела… Может, вы с Мэри обойдетесь без меня?

Женщина добродушно улыбнулась и кивнула:

– Это будет нетрудно, Дэнни, если учесть, сколько здесь вкусностей вокруг.

– Папа, а можно мне тоже покататься на коньках? – встряла девочка, с надеждой подпрыгивая на одной ноге и размахивая руками. – Я уже научилась держать равновесие! Смотри!

По лицу офицера пробежала тень сомнения, но, не желая портить ребенку праздничное настроение, он со вздохом ответил:

– Хорошо, только не убегай далеко. Ладно, Мэри?

Девочка радостно взвизгнула, и уже спустя пару мгновений растворилась в толпе городских гуляк. Косгроу махнул на прощание жене, после чего наконец присоединился к нам. Судя по тому, что кожа на его носу успела не на шутку раскраснеться, он выпил далеко не одну кружку глинтвейна.

– Ты не видел Кристал Хадженс на фестивале? – детектив все еще старался выловить что-то в разношерстной толпе.

– Нет, – Косгроу покачал головой и задумался. – Только Беттани.

– Ладно, – Фрэнк поджег сигарету и поднес ее к губам. – Нам придется разделиться. Давайте обойдем здесь все и проверим, не затесалась ли девушка где-нибудь в укромном уголке. Пусть Фостер останется присматривать за Бет, а я и Косгроу быстро обогнем площадь. Встретимся здесь через полчаса.

Я кивнул, оперся спиной о заколоченный киоск и со скучающим видом стал разглядывать прохожих. Стайка старшеклассниц как ни в чем не бывало продолжала топтаться позади разряженной огнями елки, сжимая в руках пластиковые стаканчики. Я прекрасно видел среди остальных голов ярко-красную шапку Бет.

Сбоку на катке становилось все больше людей. Изрядно выпившие взрослые пытались встать на коньки, неловко взмахивая руками, а затем с громкими воплями падали на лед, заходясь в оглушительном хохоте. Дети сновали неподалеку, соревнуясь, кто быстрее доберется до горки ненастоящих подарков, сваленных под елью. Я видел, как в толпе скользнула знакомая шубка – дочка Косгроу быстро обогнула каток, победно вскинув ладони в меховых рукавицах, а затем ее силуэт скрылся в темноте за пустыми прилавками.

Бет по-прежнему была всецело поглощена беседой со своими подругами, поэтому уже спустя десять минут мне стало откровенно скучно. С запоздалой досадой я подумал о том, что оставить на наблюдательном посту стоило Косгроу. По крайней мере, искать Кристал в толпе казалось куда более веселым занятием.

Но я не смог погрузиться в эти мысли с головой, потому что внезапно наткнулся зрачками на Миллера, бегущего ко мне со всех ног. Он едва не врезался в меня, неловко затормозив и проехавшись подошвами по льду, после чего выпалил:

– Я встретил подружек Хадженс… – он сделал попытку отдышаться. – Они говорят, что Кристал была на празднике, но затем куда-то пропала.

– Вы не нашли ее?

– Нет, – он распрямил спину и наконец шумно выдохнул. – Помоги нам с Косгроу…

Но Фрэнк не успел договорить. Воздух, искрящийся инеем и пропахший жареными сосисками, разрезал оглушительный вопль. Душераздирающий и полный ужаса, он мгновенно оборвал и громкий смех, и шумные голоса горожан. Стало так тихо, что я бы мог даже услышать течение реки под замерзшей коркой льда, если бы захотел.

Все повернули головы в сторону, откуда доносился крик. Мы с Миллером, не сговариваясь, ринулись к мерцающей гирляндами елке – именно из-за нее прозвучал голос. С трудом преодолевая разделявшее расстояние и грозясь свалиться, поскользнувшись на льду, я все же первым добрался до новогоднего дерева, обогнул его и замер в нерешительности. Миллер тут же нагнал меня, и теперь мы оба вертели головами по сторонам, стараясь понять, куда бежать дальше.

Внезапно из-за одного из киосков, стоящих поодаль и тоскливо чернеющих пустыми окнами, вынырнула фигура подростка. Парень был перепуган насмерть – даже отсюда я мог разглядеть, что на его лице застыла гримаса ужаса. Вслед за ним, судорожно сжимая почти пустую бутылку из-под виски, бежала девушка. Очевидно, парочка решила выпить спиртного подальше от пытливых глаз взрослых, но их уединение было жестоко нарушено.

Миллер поймал подростка на ходу, обхватив за плечи и заставив остановиться. Тот какое-то время пытался отбиваться, не осознавая, что происходит вокруг. Только спустя несколько минут он понял, что ему в лицо тычут холодным полицейским жетоном. Пока детектив приводил в чувство парня, я старался поговорить с его пассией. Девушка оказалась куда сговорчивее.

– Что случилось? – спросил я, отбирая у нее бутылку, на дне которой плескалось еще несколько глотков.

– Там… – она вскинула дрожащую руку и ткнула пальцем во мрак, царивший за чередой пустых киосков, которые миновала участь красоваться на фестивале. – Там труп!

Дальнейших расспросов не требовалось. Я переглянулся с Фрэнком, на лице которого мрачными тучами сгущалась непроницаемая маска. Оставив обоих подростков трястись от страха, мы бросились туда, куда показывала школьница.

Я увидел изувеченные останки еще издалека. Они валялись бесформенной грудой прямо на снегу, скрытые в темноте разбитого фонаря. Лохмотья кожи, фрагменты того, что некогда было телом человека и нелепая яркая одежда, которую носили местные тинейджеры – это все, что осталось от несчастной девушки.

– Кристал, – выдохнул Фрэнк, наклонившись над грудой костей. – Свидетели говорили, что она была одета в пестрое пальто.

– Вот дерьмо, – я сжал зубы и обхватил виски руками. – Просто гребанное, твою мать, дерьмо!

Боковым зрением я видел, как из-за киоска выныривает Косгроу, привлеченный шумом и всеобщим замешательством. Как он спешит к нам, но останавливается на полпути, увидев то, над чем завис Миллер. Как на его лице появляется гримаса изумления, а затем – неописуемый ужас.

– Господи… – он таращится на ошметки, все еще не решаясь сделать шаг вперед. – О боже…

– Мы в полном дерьме, – я вскидываю голову к темному небу и на мгновение прикрываю глаза. – Теперь мы даже не знаем, где искать эту чертову тварь… Просто в дерьме!

– Оцепи здесь все, Косгроу, – глухо произносит Миллер. – И не пускай сюда никого.

***

Детектив сидел напротив, молча потягивая грог из своего стакана. Атмосфера в «Голодном Гарри» казалась удушливой, неестественно мрачной. Косгроу, хмуро покусывая пластиковую соломинку и поглощенный своими мыслями, не замечал, как с конца желтой трубочки на исцарапанную столешницу падают ярко-красные винные капли.

С тех пор, как мы обнаружили останки тела Кристал, прошло больше недели. Но никто из нас троих все еще даже не предполагал, как теперь можно будет обнаружить прячущегося монстра, чтобы он этого не сумел понять. К тому же, ниточка, ведущая к разгадке появления зверя в Норт Ривер, тоже оборвалась.

– Помните, что говорила Бет? – шумно затянувшись сигаретным дымом, поинтересовался Миллер. – Она заявила, что видела Кристал, сидящей на дереве, только с непропорциональной головой. Теперь мы точно знаем о том, что Бет не врала, значит, ее показания можно использовать для поимки пожирателя лиц.

– Как? – полицейский наконец оторвался от трубочки, уже изрядно пожеванной. – Что нам это дает?

– Ну, – я задумчиво поскреб затылок. – По крайней мере, то, что чудовищу необходимо какое-то время для того, чтобы вжиться в новое тело. Думаю, Миллер хотел сказать именно это. После убийства Киччауру остается уязвим, потому что процесс трансформации происходит не сразу.

– Верно, – кивнул Фрэнк, тут же подкуривая новую сигарету. – Но, насколько мы знаем из слов участников фестиваля, никто не замечал на празднике ничего странного. Почему-то мне кажется, что любой обратил бы внимание, если бы у его дочери, к примеру, голова стала не такого размера, как прежде.

– Тогда почему никто ничего не заметил? – глаза Косгроу непонимающе уставились в лицо детектива. – Это противоречит твоим предыдущим словам.

– Если только пожиратель лиц не переключился на тела помоложе, – Миллер пожал плечами. – Алекс Грей говорил мне, что кожа детей обладает самой большой эластичностью. Возможно, пожиратель лиц остался незамеченным именно по этой причине. Чем моложе тело, тем быстрее он может в него вжиться. Вполне здравая идея, если учесть, что на фестивале было много народу и времени на трансформацию почти не оставалось.

Я двумя большими глотками опорожнил свой бокал, после чего вытер влажные губы о рукав теплой рубашки. Лицо Косгроу казалось в этот момент таким же опустошенным и испуганным, как у родителей Кристал Хадженс, когда они приехали в участок для дачи показаний после происшествия на реке.

– Даже если это так, – я вздохнул и поднял глаза к бревенчатому потолку. – В Норт Ривер проживает не меньше сотни детей, которые могли бы идеально сойти ширмой для чертовой твари. Если мы решим воплотить в реальность твою старую идею с прививками, то почти наверняка вынудим монстра пойти на новое убийство. В комплекте с разгуливающим по окрестностям невидимым зверем все это кажется не слишком удачной затеей.

– Да. Поэтому мы должны придумать, как найти тело, не приближаясь к нему, – Фрэнк загасил окурок и откинулся на спинку стула. – Есть идеи?

– Конечно, – я громко шлепнул себя ладонью по лбу. – Сейчас посмотрю в своей записной книжке, в разделе с ловлей несуществующих тварей.

– Хватит тебе, Фостер, – Косгроу смерил меня пристыжающим взглядом. – В этой ситуации не до твоих дурацких шуточек.

Я развел руками в стороны, едва не сшибив с ног внезапно вынырнувшую откуда-то из-за моей спины Хейли:

– А что еще остается, Дэниел? Когда вокруг нас неустанно растет куча дерьма?

– Фостер в чем-то определенно прав, – со вздохом произнес Миллер, сминая пустую сигаретную пачку в руке. – Монстр загнал нас в ловушку. Мы не знаем, как вычислить, в ком он засел, не подбираясь к нему слишком близко. А если решим рискнуть, то почти наверняка получим еще один ходячий труп.

– А что, если провести проверку ненароком? – полисмен нерешительно пожевал соломинку. – Ну, как будто это произошло случайно? Например, попросить кого-то из друзей девочки немного оцарапать ее? Это ведь не вызовет подозрений у пожирателя лиц, дети постоянно ранятся, падают, ведут себя неосторожно…

– Прекрасная идея, Косгроу, – я расплылся в саркастической усмешке, показывая поднятый вверх большой палец. – Сколько в Норт Ривер учится девочек в начальной школе? Будем царапать их всех, это совсем не выглядит подозрительно. А еще лучше – в алфавитном порядке, чтобы упростить задачу.

Офицер тут же скис и понурил голову, вернувшись к терзанию пластиковой соломинки, успевшей расслоиться на несколько длинных полос. Миллер тоже какое-то время хранил мрачное молчание, разглядывая старый музыкальный автомат в углу бара. А затем неожиданно проговорил:

– Пожиратель лиц ловкий как обезьяна. Помните, о чем говорила Беттани? Ведь он не только сумел с легкостью выбраться из ямы с отвесными стенами, но и без труда взобрался по обледеневшему дереву, чтобы спрятаться.

– И что? – я повернулся к детективу. – Устроим турнир на ловкость для всех детей в Норт Ривер?

– Нет, только для определенных, – он окатил меня ледяными зрачками. – Я думаю, такие навыки сложно скрыть в повседневной жизни. Скорее всего, монстр отличается от других детей сноровкой, скоростью и развитым пространственным мышлением.

– Что ты хочешь сказать, Миллер? – полицейский с непонимающим видом почесал за ухом. – К чему ведешь?

– Организуем конкурс для всех девочек младше шестнадцати лет на ледовом катке. Предложим детям такие призы, которые заставят явиться на состязание даже самых ленивых и застенчивых. И внесем в список подозреваемых тех, кто все же не придет, не имея для этого объективных причин, – Фрэнк допил остатки грога и повел онемевшими от долгого сидения за столом плечами. – Думаю, наша тварь не станет отказываться от такого события, чтобы не ставить себя под удар. И, если я прав, окажется в числе тех, кто ни разу не свалится на коньках.

– Думаешь, это хорошая идея? – в глазах Косгроу мелькнула тревога. – Собирать столько народа в одном месте? В прошлый раз все закончилось очень плохо.

– Выбора у нас все равно нет, – я шлепнул по столешнице кулаком и громко зевнул. – На данный момент это уж точно не самый дерьмовый план Миллера, особенно за неимением другого.

Мы распрощались спустя полчаса у заднего входа «Голодного Гарри», после чего детектив вернулся в отель, а я и Косгроу направились домой. Кейт уже была на ферме – последние недели она приезжала сюда прямо из полицейского участка. В углу столовой все еще валялись несколько чемоданов с ее вещами, которые она не ходила времени разобрать.

– Выглядишь расстроенным, – тихо прошептала она мне на ухо, целуя в щеку. – Снова встречался с Фрэнком Миллером и мистером Косгроу?

– Вроде того.

– Это из-за Кристал, да? – она вздохнула. – В городе только об этом и говорят…

– Давай не будем об этом, – я поморщился и отвесил звонкий шлепок по ее бедрам. – Настроение и без того паршивое.

– Хм-м-м… – Робертсон сделала вид, что о чем-то задумалась, а затем с игривой улыбкой повела плечом, отчего тонкая белоснежная блузка распахнулась надвое, обнажая упругую грудь без лифчика. – Есть одно лекарство от паршивого настроения…

– Правда? – я ответил на ее поцелуй, пробуя на вкус мягкие, покрытые фруктовой помадой губки. – Надеюсь, его нужно принимать после еды, потому что я голодный как бездомная собака. Молли ведь приготовила что-нибудь на ужин?

– Ты просто ужасен, – она картинно закатила глаза.

***

Рекламные плакаты, развешенные по всему городу, привлекали всеобщее внимание. Казалось, впервые после трагедии, произошедшей на фестивале, люди оживились и даже снова начали робко улыбаться. В трактире у Хейли постепенно становилось все оживленнее, а беседы за столом звучали все увереннее и громче. Жители Норт Ривер мало-помалу свыкались с новой атмосферой и учились жить заново.

– Это несправедливо, Фрэнки! – в очередной раз заныла Беттани, с умоляющим лицом таращась на детектива. – Я тоже хочу участвовать, хочу выиграть приз!

– Бет, ты же читала правила, – спокойно возразил Миллер. – Конкурс только для девочек, которым еще не исполнилось шестнадцать.

К нашему удивлению, известие о катании на льду произвело в Норт Ривер эффект разорвавшейся бомбы. То ли виной этому была недавняя трагедия, и жители страстно жаждали веселья и беззаботности сорвавшегося праздника, то ли призы на самом деле оказались слишком заманчивыми, но всю последнюю неделю мы то и дело встречали на улицах вдохновленных детей и их не менее радостных родителей.

Некоторые подошли к предстоящему состязанию настолько ответственно, что принялись мастерить для этого специальные костюмы. Другие прогуливали занятия в школе, чтобы поупражняться в катании на реке и увеличить свои шансы на победу.

Тем девочкам, которым не посчастливилось втиснуться в возрастные рамки, приходилось лишь грустно вздыхать и молча разглядывать разноцветные плакаты на фонарных столбах. Однако Беттани Сандрес оказалась куда настойчивее остальных. Уже третий день подряд она атаковала полицейский участок, приставая к Миллеру с просьбой сделать для нее исключение и допустить к участию в соревнованиях.

Наконец, не выдержав, детектив, порывшись в своем кошельке, протянул девушке несколько смятых купюр:

– Здесь четыреста долларов, именно столько стоит главный приз. Возьми их и пойди купи себе все, что пожелаешь.

– А ты весьма щедр, Фрэнки, – произнес я, наблюдая за ними из кресла Косгроу, которое я нагло занял несколько минут назад. – Просто вылитый папа Карло.

– Заткнись, Фостер, – нервно огрызнулся он, сунув купюры в карман куртки Бет. – И принеси мне, пожалуйста, пару пачек сигарет.

Старшеклассница недовольно надула щеки, глядя на детектива снизу вверх. Судя по всему, она не собиралась оставлять Миллера в покое и замыслила идти до конца. Возможно, это даже бы ей удалось, но в холле неожиданно появился начальник полиции. Вид у него был крайне недовольный, я бы даже сказал – раздраженный.

Окинув нас суровым взглядом, он гаркнул на ходу:

– Что за сборище вы здесь устроили? Всем посторонним прочь из участка!

Бет молча проследовала к выходу, поджав губы и громко хлопнув дверью. Я остался сидеть в кресле Косгроу, равнодушно покачивая ногой. Это не могло ускользнуть от Нейтона:

– Тебя это тоже касается, Фостер!

– Плохой день, начальник? – я отпил из кружки свежесваренный кофе, который мне недавно принесла Кейт. – Что-то вы на взводе.

– Он здесь по делу, – быстро отреагировал Миллер. – На его ферму снова совершено нападение. Фостер собирается написать очередное заявление.

Нейтон что-то пробормотал себе под нос, но наконец отвязался и оставил нас в покое, скрывшись за дверьми своего кабинета. Откуда-то сбоку тут же вынырнула Робертсон, которая благоразумно предпочла спрятаться, услышав приближение шефа.

– Что это с ним? – Косгроу возник в коридоре, придерживая подмышкой увесистую упаковку пончиков. – Впервые вижу, чтобы Нейтон Ллойд был таким нервным.

– Вчера пришло письмо на его имя, – Кетти понизила голос. – Кто-то из горожан составил жалобу на наше управление. Людям кажется, что убийцу Кристал Хадженс давно должны были поймать. Мистеру Ллойду досталось по полной.

– Что ж, небольшая взбучка пойдет ему на пользу, – я освободил кресло офицера, пересев на стул, стоящий чуть сбоку. – Пока мы все копошимся в этом дерьме и стараемся сделать хотя бы что-нибудь, он торчит в своем кабинете и пожирает пончики с кофе.

Я услышал, как справа от меня громко закашлялся Косгроу, подавившись своим завтраком. Миллер многозначительно хмыкнул, после чего бросил на стол какой-то длинный бланк, исписанный вручную:

– Что ж, на состязание на льду явится весь Норт Ривер. Я проверил всех школьниц, которые не внесли свои имена в список, их оказалось всего трое. Одна – инвалид от рождения и физически не может стоять на коньках. На фестивале, к слову, ее не было по этой же причине. Вторая сейчас болеет гриппом и лежит дома с температурой, это подтвердил ее лечащий врач. К тому же, он вчера брал у нее кровь для анализа.

– А третья? – я посмотрел на листок. – Что с ней?

– Я надеялся, что Косгроу прояснит этот момент, – детектив повернулся к нему. – Почему твоя дочь не хочет участвовать в катаниях на льду, Дэнни?

– Ну… – он на мгновение замялся, как будто испытывая неловкость. – Она говорит, что стесняется. Будет слишком много людей, внимания со стороны… Она не очень отважная девочка, Фрэнк.

– За четыреста баксов можно и расхрабриться, – я окатил его пристальным взглядом. – Это ведь две твоих зарплаты, Косгроу.

Он затравленно обернулся по сторонам, как будто ища того, кто придет ему на помощь. Однако в холле были только мы трое и Кейт, которая с равнодушным и скучающим лицом обзванивала горожан, сидя за своим столом.

– Вы ведь не станете допрашивать Мэри? – офицер шумно сглотнул. – Миллер, это просто смешно!

– Это моя работа, Дэнни, и я не вижу в ней ничего смешного, – угрюмо заметил Фрэнк. – Я приехал в Норт Ривер не для того, чтобы наряжать елку и коротать вечера в «Голодном Гарри», если ты вдруг успел об этом позабыть. Так что, если у твоей девочки нет ни одной весомой причины для того, чтобы не появиться на состязаниях, мне придется явиться к тебе домой и поговорить с ней лично.

– Но… Но Фрэнк!

Косгроу обиженно поджал губы и беспомощно топтался на месте, не зная, что ему сказать. Он прекрасно понимал, что Миллер был прав – участвовать в конкурсе ринулись все дети города, даже те, кто совсем не умел кататься на коньках. Поведение дочери полисмена не могло не настораживать. К тому же, хотел Дэниел этого или нет, Миллер был специальным детективом из Вашингтона, а он – всего лишь рядовым офицером в Норт Ривер. Даже я прекрасно осознавал тот факт, что Фрэнк в этой ситуации имел куда больше власти. Все, что он скажет, Косгроу обязан был делать без каких-либо расспросов.

– Позвони своей жене и скажи, что ты решил пригласить сегодня друзей на ужин, – детектив выдохнул густую струю дыма в потолок. – Нет ничего подозрительного в том, чтобы поужинать с новым напарником. Мы просто посидим за столом все вместе, и я ненавязчиво поболтаю с твоей дочерью.

– Я так понял, меня ты тоже собираешься притащить? – я окинул Миллера беглым взглядом. – Вообще-то, я собирался провести сегодняшний вечер на заправке своего старика с парой бутылок пива.

– Сделаешь это позже, – спокойно проговорил детектив. – Если уж вышло так, что мы трое варимся в этом малоприятном деле с самого начала, то лучше присутствовать всем составом во всех ключевых моментах.

– Ты ведь не станешь давить на Мэри? – Косгроу с надеждой посмотрел на Фрэнка. – Она ведь еще ребенок…

– Господи, Дэнни, может я и не самый хороший человек на этой планете, но уж точно не чудовище, – Миллер закатил глаза. – Я просто задам ей пару вполне дружелюбных вопросов за столом, вот и все.

Кажется, после этих слов на лице полицейского проскользнуло что-то, похожее на тень облегчения. Он шумно вздохнул, зачем-то потер ладони, затем вытер испарину со своего лба и направился к телефонному аппарату, чтобы набрать номер жены.

Пока он болтал, на ходу сочиняя байку о дружеском ужине, я наблюдал за тем, как Робертсон раскладывает на столе папки с бумагами. Она аккуратно сбивала их в стопки, после чего убирала в подшивки, громоздившиеся на полу у ее ног. Почувствовав на себе мой взгляд, она подняла глаза и смущенно улыбнулась, прикусив нижнюю губу.

Я подмигнул ей и собирался послать воздушный поцелуй, но мое игривое настроение испарилось, стоило мне натолкнуться на зрачки Миллера. Он с хмурым видом наблюдал за мной, напряженно о чем-то размышляя.

– Чего такой кислый, детектив? – я отвел взгляд от разочарованного личика Кейт. – Ничего не хочешь мне рассказать?

– Ты ведь понимаешь, в какой ад превратится дело, если дочь Косгроу окажется под подозрением? – он выдохнул и сжал виски. – Нам придется запереть его где-нибудь в подвале и приковать цепями, чтобы он не сдал нас с потрохами и не мешал покончить с пожирателем лиц.

– Да, – я кивнул. – Именно поэтому я чертовски надеюсь на то, что монстр спрятался в другом теле.

***

– У тебя до скрипа в зубах милый дом, Косгроу, – проговорил я, разглядывая большую гостиную.

Фрэнк в это время старался всунуть в руки жены офицера коробку шоколадных конфет. Когда вниз по ступенькам сбежала девочка, он сделал ей шаг навстречу, протягивая розового плюшевого слона.

– Спасибо, – робко произнес ребенок, смутившись.

– Познакомьтесь, дамы, это – мой напарник Фрэнк Миллер, первый САП в нашем захолустье. Вы уже встречались с ним мимоходом пару раз, но все не выпадало случая познакомиться поближе. Ну, а этого неугомонного парня мы не раз видали на заправке Норт Ривер и в «Голодном Гарри», – Косгроу кивнул в мою сторону. – А это моя жена Анна и очаровательная дочь Мэри.

– Очень приятно, – произнесла женщина, и мне показалось, что она говорила вполне искренне.

В столовой, такой же большой и уютно обставленной, как и гостиная, уже был накрыт стол, и от блюд, лежащих на нем, по всему дому разносился душераздирающе-аппетитный аромат. Желудок в моем животе радостно заурчал, предвкушая сытный ужин. Хотя старуха Молли неплохо готовила и даже старалась разнообразить мое меню, похвастать кулинарным талантом она все же не могла. Вот почему я нередко перекусывал в баре, предпочитая подсохшие сэндвичи с ветчиной опостылевшему картофельному пюре.

Я с нетерпением ожидал приглашения за стол, но компания не спешила отправляться в столовую. Сперва мы добрых полчаса слушали состряпанный на ходу рассказ Миллера о том, как он прибыл в Норт Ривер и как они чудесно подружились с Косгроу едва ли не с первой встречи. Затем Анна зачем-то повела нас за собой, описывая полукруг по гостиной, демонстрируя фотографии, висящие на стенах и рассказывая, кто и когда их снял.

На одной карточке я с удивлением обнаружил молодого Дэниела – еще стройного, с густой темной шевелюрой и в залихватских широких брюках. Должно быть, на этом фото ему было не больше двадцати, потому что я не помнил, чтобы видел полисмена когда-либо в подобном обличии. Мне казалось, что он был рожден таким, каким был сейчас.

– Надо же, – Миллер не смог сдержать едкой полуулыбки. – А ты был законченным модником в юности, Дэнни.

– Что было, то было, – миролюбиво согласился он, и они оба громко засмеялись.

Я бы мог присоединиться к безмятежному веселью, завладевшему домом, но не мог отвести взгляд от лица малышки Мэри. Я хорошо запомнил ее тогда на реке, во время фестиваля. Как она рвалась покататься на льду, как весело трещала без умолку, не смущаясь ни меня, ни Миллера. Теперь же она выглядела притихшей, какой-то неестественно робкой.

Стоя немного поодаль и сложив руки за спиной, она молча наблюдала за тем, что происходит в гостиной, ни разу не улыбнувшись и не подав голоса. Девочка никак не отреагировала даже на собственный снимок в неглиже, который со смехом протянула нам Анна:

– А это первое купание Мэри в большой ванне! Посмотрите, какой пухленькой она была.

Клянусь, на ее месте я бы сгорел со стыда или сделал вид, что веселюсь вместе с остальными, чтобы скрыть свое смущение, но на нежно-белом личике дочери Косгроу не отразилось даже тени эмоций. От ее холодного, безразличного взгляда у меня по спине пробежал невольный холодок.

Когда семья офицера, наконец, отлипла от импровизированной фотовыставки и двинулась в столовую, я воспользовался моментом и схватил за плечо Фрэнка, бредущего позади всех:

– Клянусь бородой своего покойного старика, Миллер, девочка ведет себя слишком странно. Я, конечно, не большой специалист по части детской психологии, но в прошлый раз ее поведение заметно отличалось от сегодняшнего.

– Я знаю, – шепотом ответил он, кивая куда-то в сторону каминной полки. – Хотел тебе сказать то же самое. Кажется, у нас большие проблемы, Фостер. Постарайся не выдать себя.

Чтобы никто не заметил, как мы переговариваемся, он ускорил шаг и вырвался вперед, беззаботно улыбаясь и делая вид, что потирает ладони от желания поскорее приступить к трапезе. Я в замешательстве остановился в дверном проеме, пытаясь понять, к чему могли относиться его последние слова.

И лишь тогда, когда мои глаза скользнули по полке, увешанной детскими рисунками, куда указывал детектив, я сумел разгадать смысл его предупреждения. С тупым, ноющим ощущением внутри грудины я таращился на коряво нарисованный пейзаж на одном из альбомных листов. Судя по всему, девочка обожала рисовать, и родители устроили ей нечто вроде картинной галереи в гостиной.

На одном из листов жеманно улыбался большой рыжий кот, щурясь в лучах оранжевого солнца, зависшего над его головой. Детская мазня могла бы показаться самой обычной, если бы не одна деталь. Всего одна, но слишком пугающая для того, чтобы не обратить на нее внимания. У чертового кота были человеческие глаза.