Глава 16

Замок Вайдахуньяд находился посередине будапештской Городской рощи, которая согласно интернету была старейшей городской парковой зоной Европы. Или мира? Генри уже позабыл. Запомнил только, что замок Вайдахуньяд состоял не из одного строения, как крепость Сан-Фелипе в Картахене, но из целого комплекса зданий. Генри выбрал его в качестве места встречи, потому что замок и парк находились в самом центре города. Ему казалось, что так будет надежнее для Дэнни. Если Младший попытается ее похитить, на узких центральных улицах быстро не разгонишься. Опять скакать по крышам – с Дэнни на руках – он вряд ли отважится. А если отважится, шансы Младшего превратиться в кляксу на мостовой будут выше, чем у Дэнни.

И все-таки, когда их машина остановилась в нескольких сотнях метров от ворот замкового комплекса, Генри засомневался в своем выборе места встречи. Он был почти готов объявить отбой и увезти Дэнни подальше от Младшего.

Профессионализм девушки не вызывал никаких нареканий. Генри видел ее в деле и знал, что она способна за себя постоять. Дэнни не струсит, хотя добрая часть ее храбрости была следствием молодости и неопытности – просто она пока еще не знала, до какой подлости способны опускаться «плохие парни». Если не уйдет из РУМО, все со временем узнает сама, столкнется с тем, с чем мирные люди никогда не сталкиваются и о чем даже не подозревают. Генри искренне пожалел, что Дэнни Закаревски не осталась на гражданке.

Он видел, как она нервничает. Из-за этого Дэнни выглядела еще моложе, вызывая у Генри угрызения совести, что посылает ее на встречу с вышколенным киллером с пустыми руками. Инстинкт подсказывал, что он должен вывести ее из-под удара, защитить, не подвергать опасности.

Знай Дэнни, какие мысли бродят в голове у Генри, она обвинила бы его в сексизме, эйджизме и прочих измах – капитализме, анархизме, антиклерикализме – что придет на ум. Как много изменилось с тех пор, когда он начинал блестящую карьеру в РУМО молодым, сильным, способным агентом. Мир стал настолько неузнаваемым, что подчас Генри сомневался, на какой планете живет. А теперь Дэнни – тот самый молодой, сильный, способный агент на пороге блестящей карьеры, а он стареет.

Если ему позволят состариться…

Дэнни нерешительно взялась за дверную ручку.

– Наш замысел сработает, правда?

– Да, – заверил Генри, искренне надеясь, что говорит правду.

– Откуда ты знаешь?

– Он не совсем я, но мне известен его вкус.

– Минуточку, это значит, что я тебя привлекаю?

«Черт, лишнего наговорил», – уныло подумал Генри.

– Меня лично? Сейчас? Ни черта! Но будь я молод и незрел – может быть.

Дэнни рассмеялась, Генри рассмеялся вместе с ней нервным смехом человека, которому страшно до смерти. Нет, ее нельзя отпускать от себя. Генри открыл рот, чтобы отменить операцию.

– Генри? – окликнула его Дэнни.

Звук его имени повис между ними, а вместе с ним – все не высказанные вслух вопросы.

Есть ли у меня хоть ничтожный шанс выбраться отсюда живой? А у тебя? Если нет, то стоит ли ради этого умирать? Стоит ли вообще ради чего-то умирать? Неужели таков неизбежный финал той жизни, что мы выбрали? Правильный ли, хороший ли это финал? Будет ли от нас польза? Сможем ли мы что-то изменить? Есть ли кому дело до того, что с нами случилось?

Прослужив двадцать пять лет, Генри знал все эти вопросы наизусть. Если повезет, Дэнни найдет больше ответов, чем смог найти он.

Все это промелькнуло у него в голове за мгновение, которое ушло на то, чтобы смахнуть непокорную прядь черных волос с ее лица.

– Когда я пришел за тобой в Джорджии, мне не требовалось долго думать. Я действовал по наитию, подчиняясь желанию тебя спасти. У Младшего наверняка есть такое же свойство – он не причинит тебе вреда.

Дэнни с готовностью ухватилась за эту мысль, горячо желая, чтобы сказанное оказалось правдой.

– Ему нет смысла тебя трогать, – добавил Генри. – Ему нужен я. В прицеле.

Дэнни сделала успокаивающий вдох-выдох, вышла из машины и, не оглядываясь назад, двинулась ко входу в замковый комплекс.

Генри проводил ее взглядом. Внутренний голос истошно вопил, призывая дать отбой.

Дэнни шла по перекидному мосту к надвратной башне замка Вайдахуньяд ровным шагом, не слишком быстро и не слишком медленно. Наружные стены были освещены яркими золотисто-желтыми огнями. Хотя освещение отчасти проникало во двор, внутренность замка была погружена в зловещую темноту. Ворота подняты, острые зубцы нависали над входом. Дэнни была уверена, что ворота опускают на ночь. Очевидно, клон Генри сообразил их открыть, чтобы ей не пришлось карабкаться на башню. Зубастая пасть ворот совершенно не напоминала разинутые челюсти гигантского зверя – ни капельки!

С другой стороны мостика дорога стала неровной, была вымощена кирпичом. Дэнни и здесь не спешила, и только проходя под воротами, перешла на рысь, чтобы не оставаться под заостренными железными зубьями ни одной лишней секунды.

Глупо, если подумать. Стал бы клон с ней встречаться лишь затем, чтобы пригвоздить к земле железными зубцами ворот? Она вспомнила слова Генри: «Ему нет смысла тебя трогать. Ему нужен я. В прицеле». Ей очень хотелось, чтобы Генри не ошибся, особенно в отношении первой фразы. Кроме того, клон Генри получил от Джанет Ласситер приказ доставить Дэнни в Штаты целой и невредимой. Если он решил не подчиниться и убить ее, то мог бы сделать это, когда она шла по мосту. Или прямо сейчас.

Дэнни стало стыдно за свои страхи. Ведь она не одна. Генри и Бэрон прикрывают ее с тыла, она прикрывает их. Вместе они – сила.

Дэнни замедлила шаг и, наконец, остановилась. С левой стороны маячила церковь, с правой – едва различимая в темноте сидящая на скамье статуя. Согласно информации в телефоне, это был граф Шандор Каройи, а вот названия церкви она ни за что не могла вспомнить. К тому же выяснилось, что она словно приросла к месту.

– Вперед шагом марш, – сквозь зубы прошептала Дэнни. – Левой, правой.

Никакого эффекта, ступни словно приклеились к кирпичной дорожке.

– Левой, правой, ать-два! – снова прошептала она. Опять ничего. Может, задать ритм? «У попа была собака, он ее любил. Она съела кусок мяса…»

Нет, она не будет вести себя как последняя дура на глазах у клона Генри. А он точно смотрит, девушка заметила его за железной изгородью у входа в церковь. Дэнни охватило острое чувство враждебности и негодования. Давно он там стоит? Заметил ли, как она перепугалась? Черт побери, дело происходило в полночь в замке, послужившем Брэму Стокеру прообразом логова Дракулы. Нужно иметь железные нервы, чтобы в таком месте не пробрала жуть.

Нервы, как у этого парня. Он с абсолютно спокойным видом открыл ворота и поманил ее к себе. Железный клон. Дэнни закусила губу, чтобы не рассмеяться. Если не сдержать себя, будет трудно остановиться, истерика – не самый конструктивный образ действий.

Проходя мимо клона в небольшой дворик, Дэнни посмотрела на парня в упор. Он пристально смотрел на нее. Ждет, когда она раскиснет? Не дождется. Пусть видит, что перед ним не жалкая терпила, которой можно понукать.

Луна стояла высоко в небе. От нее остался один узкий серп, однако лунного света вместе с фонарями за стеной хватало для того, чтобы рассмотреть лицо клона лучше, чем во время мимолетной встречи в Картахене. Оно не просто было похожим на Генри, на нее смотрел Генри собственной персоной за вычетом разницы в возрасте и некоторого износа. То, как клон смотрел на нее, – холодно, не узнавая – выводило из душевного равновесия еще больше, чем вид замка Дракулы в полночь. Как если бы Дэнни ошиблась дорогой и свернула в параллельную вселенную, где они с Генри так и не повстречались на пристани и вместо объединения с Бэроном стали врагами.

– Чудесный двор, – брякнула Дэнни. Глупое замечание – двор таил в себе только те чудеса, что показывают в фильмах ужасов, где в финале все умирают ужасной смертью. Дэнни сказала это, чтобы проверить, не дрогнет ли голос, и сама удивилась, как спокойно и неустрашимо он прозвучал.

– Извините, мэм, – сказал клон голосом Генри. – Первым делом я должен попросить вас раздеться.

Дэнни разинула рот. Ее задело обращение «мэм».

– Что ты сказал?

– Чтобы проверить, нет ли на вас микрофона.

– Секундочку. Как ты меня назвал? Мэм?

– Меня учили уважать старших, – сказал он с легкой укоризной, как бы намекая, что ее воспитание оставляло желать лучшего. – Снимите одежду, пожалуйста.

За «мэм» он еще ответит, поклялась про себя Дэнни, стаскивая с себя топик. Смерть его будет медленной, мучительной, и продлится несколько недель. Нет, месяцев. Она сбросила ботинки, спустила и откинула в сторону джинсы. Теперь она стояла на съемочной площадке фильма ужасов в полночь в одном белье. И в носках. Дэнни снова надвинула ботинки – ее вид от этого не улучшился. Хорошо хоть успела положить в тревожную сумку красивое белье, хотя к такому повороту событий она, конечно, не готовилась. Другие, поди, об этом думают – и нередко.

Она постаралась отогнать от себя досужую мысль, но не тут-то было. Если что щелкнуло, говаривал ее дедушка, назад не отщелкнешь. Клон Генри стоял перед ней в камуфляже, кевларовом бронежилете и берцах. Тащится? Упивается властью над полуголой беззащитной женщиной? В этом вся фишка – заставить ее почувствовать себя слабой и бессильной. Но почему он не двигается? Чего он ждет? Еще одной возможности обозвать ее «мэм»?

Или она не до конца разделась?

В душе Дэнни закипела холодная ярость. Как быть, если он этого потребует? Но если просто стоять перед ним и ждать, ее может пробрать дрожь, а уж это, черт возьми, она не собиралась показывать.

Дэнни засунула большой палец под лямку лифчика и слегка ее оттянула с вопросительно-враждебным выражением на лице. Нет, неправда – она знала, что сделает. К черту план.

Клон Генри неловко мотнул головой, на мгновение отвел взгляд, потом снова посмотрел на нее. Сцена повторилась несколько раз. Как если бы он пытался глядеть и не глядеть одновременно.

Из памяти выскочил образ Генри в ее квартире, когда тот отвернулся, чтобы дать ей возможность одеться, и она вдруг все поняла. Клон не упивался властью, он был смущен, нет – сгорал от стыда.

«Вот и хорошо, – послала она мысленный сигнал. – Помучайся, ублюдок». А ведь правда: клоны и есть ублюдки. У них нет ни отца, ни матери, что делает их ублюдками вдвойне. Надо будет вставить это в разговор сегодня ночью.

– Повернитесь, пожалуйста, – сказал клон Генри.

Дэнни четко развернулась на месте, позволив себе беглую злорадную улыбку. Парень подошел сзади, и Дэнни мигом пожалела, что исполнила его команду с такой готовностью. Она и так уступила, согласившись раздеться. Исполнять все его приказы без разбора – все равно что признать свою полную покорность. Урок на будущее: если кто-то еще прикажет раздеться под дулом пистолета, а потом повернуться, она наотрез откажется. Что с ней сделают – убьют? Если ее решили убить, то вовсе необязательно потакать убийцам.

И еще один урок: надо быть безумной оптимисткой, чтобы думать о будущем, когда совершенно не ясно, переживет ли она настоящее.

Оптимизм резко пошел на убыль, когда Дэнни почувствовала голой спиной прикосновение кевлара. Она старалась не дергаться, пока руки клона быстро шарили по ее телу от шеи до бедер. Но даже в этот момент она чувствовала, что парень пытается вести себя бесстрастно, отстраненно, трогать, в то же время не трогая, как прежде смотрел, не глядя. У него почти получилось. Почти… Невозможно сохранять бесстрастный, отстраненный вид, когда тебе стыдно.

Дэнни вздрогнула только тогда, когда он запустил ей руку в волосы.

– Вижу, ты ничего не упустишь, – заметила она.

– Я жив, потому что осторожен, мэм, – ответил он, добавив лишнюю неделю пыток к своему незавидному будущему. – Можете одеваться.

Как только она привела себя в порядок, клон протянул ей телефон.

– Позвоните ему.

Дэнни помедлила, но в конце концов решила, что ничего не выиграет, если начнет сейчас артачиться. Она набрала номер, клон забрал у нее телефон и включил общий звук.

– Да? – отозвался после первого гудка Генри.

– Даю двенадцать минут или я пущу в затылок агенту Закаревски две пули, – произнес клон.

Дэнни представила, как моментально вскипает кровь Генри.

– Тебе приказано доставить ее целой и…

– Мне приказано убить тебя.

По спине Дэнни поползли мурашки. Что голоса, что лица – полная копия, как если бы Генри спорил сам с собой в припадке раздвоения личности.

– Кварцевую палату в катакомбах знаешь?

– Ни фига, – гневно ответил Генри. – Давай разбираться на видном месте. Хватит прятаться.

– Осталось одиннадцать минут. – Клон дал отбой. Несмотря на браваду, он не выглядел уверенным. Может, тоже заметил, как похожи их голоса? Перехватив ее взгляд, парень указал на ворота.

– Прокатимся.

К мучительной медленной смерти клона добавилась еще одна неделя – просто из принципа.

Машина такси была снабжена черно-желтыми шашечками по бокам и фонарем на крыше с надписью «ТАКСИ», но клон Генри заверил Дэнни, что это – «гиена», элемент разводки туристов на деньги.

– Если кто набрался под завязку и не разбирает дороги – тоже работает, – добавил клон, наставив на водителя ствол «Глока». – Да-да, приятель, возьми отгул до утра. А утром поищи себе другую работу, – выкрикнул он в спину убегающему водителю. – Любое такси, не имеющее на дверцах или капоте эмблемы компании, – «гиена». Это отличает честных таксистов от жуликов. Садитесь, вам вести машину.

Дэнни села на водительское место, парень устроился на заднем сиденье у нее за спиной.

– Хорошо, шеф, куда едем? – спросила она с нервным смешком.

– Вы не таксистка, – раздраженно бросил он.

– С твоих слов, водитель, которого ты прогнал, тоже им не был. В любом случае, если ты хочешь куда-то приехать, придется сказать адрес.

– Якская часовня, – низким голосом, чуть не рыча, произнес клон.

– Якская часовня? Добро. Тебе придется показывать дорогу.

– Покажу, если не будете торчать на месте.

Дэнни завела двигатель и включила передачу. Венгерские таксомоторы на вид ничем не отличались от других машин, однако, переключая передачи, Дэнни как будто ворочала ломом тяжеленные куски железа. Слава богу, улицы Будапешта в этот час словно вымерли, и опасность никому, кроме нее и клона Генри, не грозила. Причем ей больше, чем клону, – наличие воздушных подушек безопасности в этой модели вызывало у Дэнни глубокие сомнения.

– Взять такси – хорошая мысль, – заявила она через некоторое время, поправляя зеркальце заднего вида, чтобы лучше следить за пассажиром. – Сам-то откуда? – Их взгляды пересеклись. – Обходительный и все такое, похоже – южанин?

На лице клона Генри промелькнула досада.

– Не хочу вас обидеть, но я бы предпочел сейчас помолчать.

– Вот, опять… Из Джорджии? Техаса?

– Нам лучше не разговаривать.

У Дэнни вертелось на языке спросить: потому что мясники не подлизываются к скоту перед забоем? Пожалуй, не стоит злить его лишний раз. Однако пусть не расслабляется. Она ему не бессловесная скотина.

– Слушай, раз уж решил использовать меня как приманку, а потом убить, то хотя бы не откажи в беседе.

Она бросила на отражение парня в зеркальце острый взгляд.

Клон тяжело, обреченно вздохнул.

– Я родился поблизости от Атланты.

– Я так и знала! – Дэнни хлопнула по рулю ладонью. – У тебя с Генри много общего.

– Сомневаюсь.

– Ты не поверишь, как много. Знаешь ли, меня одно время тоже послали за ним наблюдать. Потом мы познакомились ближе. У него щедрое сердце. – Дэнни сделала паузу. – Как у тебя.

Клон мгновенно ощетинился.

– Что вы можете знать о моем сердце?

– Знаю, что оно у тебя есть. Знаю, что оно говорит тебе: с заданием, которое тебе поручили, что-то не так.

Помедлив всего лишь долю секунды, клон ответил:

– Задание как задание.

– Красивая! – воскликнула Дэнни, когда такси остановилось перед церковью. – Обычно, когда сидишь за рулем, некогда глазеть на достопримечательности.

Клон Генри выволок девушку с сиденья водителя, не озаботившись закрыть дверцу.

– Старые церкви такая прелесть, – продолжала она по дороге к главному входу. Якская часовня тоже. Романский стиль! Красота! Ой! – Клон, подгоняя, ткнул стволом «Глока» в спину девушки.

Когда они вышли на площадку для причащения перед алтарем, парень подтолкнул Дэнни к алькову справа, откуда вниз вели каменные ступени.

– В подвал? – вымученно игривым тоном спросила она. – Ты, видать, хорошо изучил будапештские церкви.

– Часто смотрю «Нешнл географик». Спускайтесь.

Ступени были узкие и неровные, Дэнни боялась оступиться и упасть, тем более что сзади ее то и дело толкали в спину «Глоком». Мучительная смерть клона в ее представлении растянулась еще на две недели.

Когда они спустились в самый низ, клон направил ее в коридор, обставленный стеллажами с голыми лампочками, висящими под потолком на расстоянии четырех-пяти метров друг от друга. Пять ватт? А то и меньше. Ничего толком не рассмотреть, а если клон ткнет ее стволом пистолета еще хоть раз, она засунет пушку ему в нос – поперек.

Налетев на что-то носком, Дэнни споткнулась и чуть не упала, но в последний момент успела схватиться за стальной стержень, накрепко вделанный в пол. Она шла не по утрамбованной земле, как ей сначала показалось, а по бетонному полу, покрытому вековым слоем грязи и пыли. Девушка подняла голову и обнаружила, что смотрит прямо в черные пустые глазницы очень старого черепа. Их было много на полке. И не только на этой – тысячи черепов лежали на множестве полок по обе стороны коридора, слоями друг на друге, от грязного бетонного пола до голых лампочек на шнурах, уходя еще выше, в непроницаемую тень.

– Ух ты! – вырвалось у Дэнни при взгляде вверх. Клон снова ее подтолкнул. – Интересно, сколько человек здесь похоронено?

Парень промолчал. Дэнни подавила желание съязвить, что он не знает ответа, потому что пропустил «Неделю катакомб» на канале «Нешнл географик».

Впереди показалась ржавая железная калитка. Когда они подошли ближе, Дэнни заметила сломанный висячий замок. Таблички на четырех языках предупреждали: «Посторонним вход строго воспрещен».

Клон опять ткнул стволом «Глока», подгоняя вперед. Когда его учили уважать старших, очевидно, забыли сказать, что тыкать их стволом пистолета неучтиво. Вместо того чтобы поддаться желанию засунуть пистолет ему в нос, Дэнни обеими руками надавила на калитку.

– Здесь сказано: посторонним входить не разрешается.

– Очень смешно.

Коридор за калиткой был еще уже и еще хуже освещен. Клон схватил девушку за руку.

– Стойте здесь. – Он подтолкнул ее к еще одной стальной стойке. – Не двигаться.

Парень вложил гранату в челюсти черепа, лежащего на следующей от пола полке, прикрепил растяжку и прицепил ее к другому черепу на полке с противоположной стороны. Растяжка натянута в пятнадцати сантиметрах над полом, заметить ее при таком освещении невозможно.

«Подобное обращение с мертвыми настоящее святотатство, – подумала Дэнни. – На такое не пошел бы даже самый закоренелый атеист». Двойника Генри мертвецы ничуть не смущали. Воистину железный клон. А может, просто не видел ни одного фильма ужасов.

Парень стволом пистолета разбил лампочку над головой. По мере продвижения вперед он разбил все остальные, дорогу теперь освещал только луч фонарика.

– Разбив все лампочки, как ты увидишь собственную растяжку на обратном пути? Граната – не шуточки. Нет, я, конечно, понимаю твой замысел: темнота лишает противника главного преимущества. А в ближнем бою ты сильнее, не так ли? Он сам не может бросить гранату, потому что тогда погибну я. А что, если он пустит слезоточивый газ? Или усыпляющий состав?

Клон привел Дэнни по еще одному коридору в большой круглый зал с голыми лампочками слабого накала высоко – вне досягаемости – над головой. «Это, должно быть, и есть Кварцевая палата», – подумала Дэнни. Стены и здесь были сплошь закрыты полками с черепами в несколько ярусов, с металлическими шестами-опорами через каждые пару метров. Насколько можно судить, другого входа или выхода здесь не было. Клон сбросил рюкзак на пол и достал из него компактный противогаз, оснащенный прибором ночного видения. Он натянул его на голову, но не стал опускать на лицо.

– Ага, вижу. Ты обо всем позаботился. Противогаз и ПНВ в одном флаконе – толково. Можно я задам один вопрос?

– Если помолчите достаточно долго, чтобы я успел ответить, – не скрывая раздражения, откликнулся клон.

Дэнни в душе улыбнулась. Она его достала.

– Что ты знаешь о Генри? Что тебе о нем рассказали? – Клон подвел ее к одной из стальных опор. – Тебе кто-нибудь объяснил, почему они хотят его смерти? Ты хотя бы спрашивал?

Клон недовольно вздохнул.

– Чувак слетел с катушек, – сказал он, доставая из рюкзака пластмассовые стяжки. Он привязал руки девушки к шесту повыше запястья, чтобы она не смогла дотянуться и перегрызть путы, и плотно их затянул, полностью обездвижив ее руки. А вот это уже плохо. Очень скоро ладони онемеют, а если жаловаться, клон затянет стяжки еще крепче.

– За одну ночь убил восемь агентов и своего корректировщика.

– Это то, что тебе рассказали?

– Это то, что он сделал.

– Не совсем! – вспылила Дэнни, забыв, что это она пыталась заставить клона потерять контроль над собой. – Я была с ним в ту ночь, когда погибли эти агенты. Их отправили ликвидировать Генри. И меня тоже. «Гемини» отправила. Сам посуди: Генри спас мне жизнь, хотя меня приставили следить за ним! – Дэнни сорвалась на крик вне себя от бешенства – от парня все отскакивало, как горох, он продолжал невозмутимо рыться в рюкзаке.

– Тебе, конечно, все равно, – продолжала она на повышенных тонах, – но его корректировщика убили в Вирджинии, в то время как агентов отправили в Саванну. Генри умеет метко стрелять с большого расстояния, но не с такого же… Я…

Клон Генри внезапно выпрямился.

– Знаете, что? – не дожидаясь ответа, он заклеил ей рот куском широкой липкой ленты, прижал его ладонью и выждал несколько секунд. – Так-то оно лучше.

– Ыды науй, – прорычала она в ответ.

Парень привинтил к дулу «Глока» глушитель и открыл стрельбу по лампочкам, рассыпая по палате осколки стекла и костей. Дэнни хотелось дать ему пинка за то, что он нарушил покой мертвых, который им обещали на веки вечные, но не могла дотянуться.

Он прицелился в последнюю лампочку, как вдруг рванула граната.