70

Свет.

Это невыносимое сияние сводило с ума. Я застонал и закрыл лицо. Мне хотелось только одного – спрятаться, спастись от безудержного света. Но спасения не было. Больше уже ничего не существовало.

Я лежал на полу рядом с кроватью.

Из стен исходило ровное свечение. Перед обожженными глазами плыли цветные круги. Я почти ничего не видел. Мои тюремщики решили лишить меня зрения.

– Прекратите! – крикнул я. – Я так не могу! Выключите! Выключите свет!

Из стен послышался нарастающий рокот. Этот непонятный шум становился пронзительнее и выше с каждой секундой, пока не рассыпался в треске электрических помех. Можно было подумать, что кто-то пытается включить неисправную громкую связь.

– Свет! – заорал я.

На секунду я услышал чей-то искаженный модулятором голос, но не разобрал ни слова.

Я хотел встать, но лишь с трудом приподнялся на дрожащих руках. Сил не оставалось, руки безвольно согнулись, и я упал, уткнувшись лицом в пол.

– Свет, – прошептал я, хотя понимал, что меня никто не слышит.

Я попытался представить себе темноту – глубокую холодную тьму, в которой нет ни единого источника света, идеальную черную тень, накрывающую тебя с головой, поглощающую всего, без остатка, – но, даже зажмурив глаза, не видел ничего, кроме опустошающего белого сияния.

Свет пожирал меня. Я таял в этой ослепительной бездне.

Я не чувствовал ни рук, ни ног, и даже каленый холод металлического пола уже не терзал мое неподвижное тело. В последней беспомощной попытке хоть как-то сопротивляться уничтожающей меня силе я приподнял голову и – провалился в пустоту.