В десять часов утра Хью зашел в гостиную в костюме кремового оттенка и желтых башмаках с длинными заостренными носками. Джина, погрузившаяся в размышления, сидя в кресле, подняла глаза. Хью осторожно положил широкополую панаму на стул и хлопнул себя по бедру свернутой газетой.

«Что ж, сестрица! – шутливо заметил он. – Значит, нефть так-таки нашлась. Почему вы мне не дали об этом знать?»

«Когда нас об этом известили, тебя здесь не было».

«Действительно. Я работал с преподобным Спеделиусом. Чудесно, чудесно! К нам снизошел дар Божий. И мы потратим эти деньги на богоугодные дела».

Джина выпрямилась в кресле, улыбнувшись – удивленно и слегка презрительно: «Что ты выдумываешь, Хью?»

«Выдумываю? – Хью потряс газетой в воздухе. – Но ведь это правда?»

«Да, мы нашли нефть, пробурив скважину еще на полтораста метров».

«Значит, мы богаты!»

«Позволь тебе напомнить, Хью, что ты отказался от ста шестидесяти гектаров в пустыне».

Хью неискренне рассмеялся: «Какая разница? Возможно, я поторопился – но отец, несомненно, хотел, чтобы мы все делили поровну. Таковы дух и сущность его завещания…» Посмотрев по сторонам, Хью взял со стола книгу, «Компендиум известных сверхъестественных явлений» Ральфа Берчмилла – и тут же уронил ее, словно она обожгла ему пальцы. Он повернулся к Джине. «Не вижу в этой комнате ни одного экземпляра Священного Писания», – произнес он, пытаясь придать голосу натянутую шутливость. Хью уселся на диван; при этом его колени почти доставали до подбородка.

Дон тоже зашел в гостиную и присел рядом с Джиной.

«Отец всегда настаивал на том, чтобы мы делили поровну все, что нам доставалось, – сказал Хью. – Надо полагать, мы по-прежнему будем придерживаться этой традиции?»

«Только не в случае нефтяной скважины, – возразила Джина. – Ты достаточно обеспечен, у тебя есть апельсиновые рощи».

Пальцы Хью медленно сжались в кулак, смявший газету. Но голос его все еще звучал тихо и мягко: «Верно, сестрица. Но моя потребность в деньгах выходит за рамки повседневных материальных нужд. Я посвятил себя содействию воле Божией, духовному просвещению людей, Христианскому Крестовому Походу».

«Очень сожалею, Хью. Мы решили использовать наши деньги в других целях».

Хью протянул к ней руки притворно умоляющим жестом: «Что может быть важнее, чем нести человечеству Благую Весть?»

«Все зависит от точки зрения. Мы намерены создать исследовательский фонд».

«Ты имеешь в виду черную магию, поклонение дьяволу, спиритические трюки?»

Джина потеряла терпение: «Ты прекрасно знаешь, что мы не занимаемся черной магией и не поклоняемся дьяволу!»

Хью многозначительно взглянул на книгу, лежавшую на столе. Порывисто вскочив с дивана, он принялся расхаживать по гостиной: «Какого рода исследованиями, конкретно, вы намерены заниматься?»

«Могу объяснить еще раз, – вежливо отозвался Дон. – Мы хотим заполнить огромную пустоту в сфере человеческих знаний. Хотим подвергнуть изучению лабораторными методами то, что в просторечии именуют „сверхъестественным“. Хотим провести широкомасштабные исследования спиритуалистических явлений – чтобы доказать существование призраков или отсутствие таковых, а также, возможно, наличие или отсутствие фактических оснований для веры в загробную жизнь».

Хью театрально отшатнулся, изображая потрясение – и при этом едва не ударился головой о дверную притолоку: «Вам нужны доказательства существования загробной жизни? Зачем прилагать лишние усилия? И не слишком ли много вы на себя берете? Разве вы не читали Библию?»

«Я не намерен обсуждать с тобой теологические догмы, – парировал Дон. – Ты задал вопрос – я ответил».

Хью кивнул: «Очень хорошо. Задам еще один вопрос». Он прошелся по комнате, остановился, взглянул свысока на Джину: «Деньги, которые, как вы сами признали, отчасти принадлежат мне – собираетесь ли вы отдать мне эти деньги?»

«Я не признавала того, что они отчасти принадлежат тебе, и не собираюсь отдавать тебе какую-либо часть этих денег».

Хью снова кивнул: «Значит, вы имеете наглость утверждать, что ваши магические фокусы-покусы важнее Христианского Крестового Похода?»

Откинувшись на спинку кресла, Джина холодно подняла глаза: «Вчера вечером мы посетили твое собрание борцов за духовное возрождение. Мы выслушали твою проповедь. И знаешь, зачем?»

«Конечно, не знаю. Откуда мне знать? Если только…»

«Нет. Мы не намерены преклониться перед алтарем. Мы подозревали, что тебя заинтересуют нефтяные доходы, и хотели сами услышать твое выступление. Мы его слышали».

Хью переводил взгляд с Джины на Дона и обратно: «И что же?»

«Позволь мне высказаться откровенно», – подняла бровь Джина.

«Разумеется, само собой», – напряженно отозвался Хью.

«Между нами нет нужды в недомолвках или в том, чтобы выражаться в расплывчатых терминах только потому, что этого якобы требует вежливость. Выскажусь прямиком, без обиняков. Ты – фашист. Ты называешь себя проповедником, но ты проповедуешь ненависть. Ты прячешься под маской ханжеской набожности и при этом возбуждаешь в слушателях наихудшие инстинкты. Ты призываешь людей униженно пресмыкаться и каяться в грехах – настоящих или воображаемых. Я убеждена в том, что, если Творец существует, ты не говоришь от Его имени».

Хью произнес – торжественно, нараспев: «Это неправда! Я проповедую Слово Божие!»

«Называй это, как хочешь! Меня чуть не стошнило от твоей проповеди. Я не допущу, чтобы ты голодал, но не дам ни гроша на твой крестовый поход».

«Все это прекрасно и замечательно! – отозвался Хью. – Но как насчет пожеланий отца? Он завещал нам разделить наследство поровну». Хью снова уселся и поднял длинную руку: «Знаю, знаю, что ты хочешь сказать! Но вы, несомненно, заранее получили информацию о продуктивности скважины – и сохранили эту информацию в тайне от меня. Вы обошлись со мной несправедливо».

«Я сообщила тебе все, о чем мы узнали!» – возмутилась Джина.

«Но при этом ты ожидала, что я не поверю этой истории про медиума!» – взвыл Хью.

«Мы рискнули. Ты отказался рисковать. В той мере, в какой это касается меня, вопрос закрыт».

Хью поднялся с дивана, отскочил от сестры и воздел к потолку руку со сжатым кулаком: «Ладно! Пусть будет по-вашему! Предупреждаю – я намерен препятствовать вам и вашей богохульной программе всеми силами и всеми доступными мне способами! Вы разбогатели благодаря минеральным сокровищам, заложенным Богом под нашей землей – и я не позволю вам пользоваться этими богатствами с тем, чтобы порочить Слово Божие!»

«Почему бы не предоставить Богу самому заботиться о своей репутации? – устало спросила Джина. – Он может в любой момент остановить любого из нас ударом молнии».

«Больше не желаю жить под одной крышей со святотатцами! – воскликнул Хью. – Мне не нужны ваши деньги! От них разит сатанинским духом!» Хью отходил задом наперед, шаг за шагом, голос его гремел и хрипел: «Вы познаете мщение Господне, познаете смерть и ужасные, вечные муки после смерти!»

«Пожалуйста, Хью, оставь нас в покое».

Хью удалился.

«Он сошел с ума! – сказала Джина. – Или… вдруг он притворяется?»

Дон снимал со стены плакаты с призывами к крестовому походу: «Какая мерзость! Не знаю, Джина, не знаю…»

Джина встала и обняла его: «Дон – я его боюсь!»

«Боишься? Ты думаешь, он на тебя нападет?»

«Да… Я думаю, он способен на все, что угодно».

«Возможно, ты преувеличиваешь, – Дон пытался успокоить ее беззаботным тоном. – На мой взгляд, Хью обожает устраивать драматические представления… Но – надеюсь, мы больше не будем с ним часто встречаться. Он меня утомляет».