Возникало впечатление, что «Пес» висел в центре бесконечного пространства, а Галактика проплывала мимо в океане прозрачного темного сиропа; звезды блестели, как искорки светящихся микроорганизмов в толще морской воды – затерянные, одинокие искорки.

Неподвижными оставались два объекта: бледная звезда за кормой и желто-оранжевое свечение впереди, постепенно превращавшееся в двойную звезду. Дни проходили за днями. Смит бродил по кораблю, стараясь держаться как можно незаметнее, и с ужасом ожидал ежедневной взбучки, которую капитан Слива устраивал ему в грузовом трюме под видом оздоровительной гимнастики.

Перед такими схватками и Смит, и Слива надевали башмаки с магнитными подошвами и тяжелые перчатки; «упражнение» заканчивалось только тогда, когда Слива выдыхался – или когда Смит полностью терял способность соображать и больше не мог развлекать капитана.

Со временем Смит начинал лучше понимать применяемую Сливой тактику кулачного боя: тот наступал размашистыми прыжками, самонадеянно выпрямившись и непрерывно молотя кулаками. Волей-неволей Смит учился элементарным приемам защиты, но в каком-то смысле приобретение этих навыков могло ему только повредить. Чем проворнее он отражал выпады, чем успешнее он уклонялся и отскакивал, тем злее становился капитан Слива – и Смит не мог не понимать, что в конечном счете все это могло привести только к одному результату: если он не станет неуязвимым кулачным бойцом, Слива рано или поздно убьет его одним ужасным ударом.

Для того, чтобы найти выход из тупика, Смит осторожно переходил в нападение, набрасываясь на Сливу, как только безудержные взмахи огромных рук заставляли капитана слегка терять равновесие. Этот прием оказался полезным: Слива не успевал попадать по голове противника, в то время как Смит подскакивал почти вплотную и колотил капитана в нос и в глаза, в связи с чем капитан уже не так часто настаивал на «упражнениях». В то же время ненависть капитана к Смиту достигла уровня одержимости.

Последние несколько схваток приобрели поистине пугающий характер: глаза капитана наливались кровью, он с ревом бросался вперед, как разъяренный бык, бешено и беспорядочно размахивая кулаками, в любой момент грозившими переломать Смиту кости. Смит отчетливо сознавал, что полумеры были хуже отсутствия всякой защиты – либо ему предстояло стать беспомощной боксерской грушей из плоти, которую Слива мог с наслаждением избивать, либо он должен был нанести капитану серьезный ущерб, достаточный для того, чтобы отпугнуть его. Исключительно опасная ситуация!

Заключительный бой продолжался полчаса. И Смит, и Слива обливались кровью и пóтом. Ноздри Сливы раздулись, как у загнанного борова, массивный подбородок безвольно отвис. Пользуясь возможностью, Смит изо всех сил нанес диагональный удар снизу вверх по болтающейся челюсти. Послышался щелчок – что-то подалось под кулаком Смита – и Слива, пошатываясь, отступил на пару шагов, схватившись за лицо. Смит стоял, пытаясь отдышаться; он почти не сомневался в том, что Слива схватится за оружие.

Капитан бросился наружу из трюма, а Смит, полный тревожных предчувствий, добрался до отведенной ему каморки.

Капитан Слива явился в кают-компанию с перевязанной челюстью и фиолетовыми, вспухшими губами. Встретившись глазами со Смитом, он угрожающе, мрачно кивнул.

После обеда Смит работал в штурманской рубке, рассчитывая потребление топлива в зависимости от пройденного расстояния. Слива завалился в рубку и встал почти вплотную к Смиту. Смит обернулся, глядя в волосатое лицо.

«Надо же, какой подлый подонок мне попался!» – сказал Слива.

Смит заметил, что капитан поигрывал ножом с двадцатисантиметровым лезвием, и тихо ответил: «Любого можно довести до отчаяния».

«Ты меня в чем-то обвиняешь, молокосос?»

«Понимайте мои слова, как хотите».

«Ты ходишь по тонкому льду!»

Смит пожал плечами: «Не вижу, каким образом вежливость могла бы мне помочь. Я не ожидал, что на борту вашего корабля меня будут холить и лелеять».

Это замечание, судя по всему, немного остудило Сливу; капитан медленно опустил нож: «Ты сам напросился, когда решил изображать из себя юного героя из Службы контроля!»

«У меня другой взгляд на вещи. Кто-то должен принимать окончательные решения. В данном случая высшая инстанция – Служба межпланетного контроля. Вам же будет лучше, если вы вернетесь на Землю и без утайки отчитаетесь о найденной планете – где бы она ни была».

«И потеряю большие деньги? Какое мне дело до Службы контроля? Чем они мне помогли, чтó они для меня сделали?»

Смит присел на край стола; у него возникло странное ощущение – как будто он говорил на непонятном собеседнику иностранном языке: «У вас нет никакого сочувствия к другим?»

Слива грубо расхохотался: «Другие никогда не лезли из кожи вон, чтобы проявить ко мне сочувствие. И даже если бы я кому-то сочувствовал, какое это имеет значение там, где до ближайшего населенного пункта сто двадцать пять световых лет – на планете, населенной мохнатыми желтыми зверушками?»

«Вы действительно хотите знать, какое это имеет значение?»

«Давай, рассказывай!»

Смит собрался с мыслями: «Хорошо. Прежде всего, людям известна лишь малая толика того, что можно узнать о Вселенной – до сих пор мы сосредоточивались только на том, что согласуется с нашим образом мыслей. Если мы найдем другую цивилизованную расу, мы сможем познакомиться с совершенно неизвестными нам научными дисциплинами».

Слива грязно выругался: «Мы и так уже слишком много знаем. Лишние знания только засоряют мозги. В любом случае, в системе Ро Змееносца нет ничего нового».

«Может быть и так. А может быть и нет. Но если там живет цивилизованная раса, первым человеком, вступившим с ней в контакт, должен быть надлежащий специалист».

«И где тогда будет моя прибыль? Мне пришлось вытерпеть много бед и невзгод прежде, чем я нашел эту планету. Чем только я не занимался, на что только я не соглашался – и тут мне впервые выпал такой шанс! Органические изумруды с планеты Ро – новинка, невидаль! За них на Земле дадут хорошие деньги. Я отниму у лохматых колобков их побрякушки и привезу их на Землю. И наживу большое состояние. А если бы планету Ро открыли ученые, они никогда мне об этом не рассказали бы. Почему я должен для них стараться? У тебя в голове все поставлено с ног на голову, парень».

«Если это разумные существа, возможно, теперь они остерегутся иметь с вами дело. Отбирать у них драгоценности может быть опасно».

Капитан Слива откинул голову назад и поморщился от боли – давала о себе знать сломанная челюсть: «Ерунда! На планете Ро мы в такой же безопасности, как на койках у себя в каютах. Почему? Очень просто. Тамошние лохматые колобки – слепые, глухонемые. Суетятся кругом с изумрудами на макушках так, будто предлагают их на бархатных подушечках. Один взмах ножом – и колобок откидывает копыта, а кристалл катится по земле».

Отвернувшись от нервно закусившего губу Смита, капитан Слива шлепнул ножом плашмя по штурманскому столу и вышел.

«Пес» дрейфовал в пространстве, приближаясь к большому оранжевому светилу; из-за него выглядывал едва заметный краешек второго, маленького желтого солнца. Неподалеку блестели желтые искорки планет – одна, две, три, четыре.

Смит стоял у иллюминатора и разглядывал четвертую планету – поменьше Земли, с маслянисто-желтой атмосферой и очевидно засушливой поверхностью.

С капитанского мостика доносились голоса Сливы и Джека Фетча; они спорили о том, где следовало приземлиться. Помощник капитана рекомендовал осторожность: «Поставьте себя на их место. Лучше вести себя так, будто мы на Земле».

«Какого дьявола, Фетч? Это не Земля, а планета Ро Змееносца».

«Верно, но подумайте еще раз. Несколько месяцев тому назад туземцы заметили, что их убивали и грабили. Даже если у них черепашьи мозги, они примут какие-то оборонительные меры. Предположим, мы приземлимся неподалеку от большого города. Они могут выйти толпой и окружить корабль. И у нас ничего не выйдет».

Слива с отвращением сплюнул: «Пустая болтовня! Мохнатые твари живут во сне. Если они даже подойдут к кораблю – что с того? Пощупают его и подумают, что это какая-то новая скала. Они даже не знают, что на них светит солнце – и не подозревают о существовании других звезд. Как говорит наш умник-суперкарго, у них другое мировоззрение».

«Верно. Но они могут понять, что мы вернулись – благодаря какому-то другому способу восприятия. И тогда вся эта затея нам дорого обойдется. Зачем рисковать? Приземлимся посреди небольшой пустыни, а потом обчистим их крепости на шлюпке, одну за другой».

«Все это слишком сложно, – ворчал Слива. – Люди могут заблудиться в пустыне, шлюпка может сломаться».

Капитан и его помощник достигли компромисса: «Пес» должен был приземлиться в пустынной местности, но как можно ближе к жилищам туземцев – достаточно близко, чтобы звездолет можно было использовать в качестве операционной базы.

Вокруг корабля клубилась маслянистая желтая атмосфера. Джек Фетч сидел за пультом управления, а Слива стоял, расставив ноги и глядя в окуляр телескопа. «Потише! – приказал он Фетчу. – Мы слишком низко. Поверни слегка на север, я вижу целое скопление больших крепостей. А теперь – вниз! Посади „Пса“ на этой песчаной гряде, на краю пустыни».

Смит, стоявший у иллюминатора штурманской рубки, заметил вереницу больших желтоватых кубических сооружений. В каждом блестела какая-то жидкость – возможно, это были своего рода резервуары.

Сооружения скрылись за пологим холмом; корабль приземлился. Тотчас же со скрежетом открылся выходной люк. Капитан Слива в тяжелом скафандре деловито направился куда-то за пределы поля зрения.

Колени Смита дрожали – ноги успели отвыкнуть от силы притяжения. Он присоединился к Фетчу на капитанском мостике. Тот покосился на Смита и отвернулся.

Смит спросил: «Куда пошел Слива?»

«Посмотреть вокруг, оценить обстановку. Мы взлетим при первых признаках опасности».

Смит вглядывался в дымчато-желтое небо: «Из чего тут состоит атмосфера?»

«Сероводород, двуокись серы, трехокись серы, кислород, галогенные кислоты, следовые количества инертных газов».

«Боже мой! – пробормотал Смит. – Здесь невозможно дышать!»

Джек Фетч кивнул: «В последнем рейсе эта атмосфера проела дырки в наших скафандрах – поэтому нам и пришлось срочно уносить ноги. На этот раз мы запаслись специальными скафандрами».

«А что в этих квадратных резервуарах за холмом?»

«Там живут местные лохматые колобки».

На гребне холма появилась неуклюже шагающая фигура Сливы.

«Смотри! – Фетч протянул руку. – Вот и колобок появился! Слива его еще не заметил».

Взглянув туда, куда указывал Фетч, Смит увидел на склоне холма существо горчичного цвета, высотой чуть больше метра, толщиной чуть больше полуметра – нечто вроде помеси бочкообразного кактуса и морского ежа, с торчащими во все стороны гибкими усиками; усики непрерывно извивались, вытягивались, щупали.

«Слепой, глухой и немой! – Джек Фетч оскалился, как лиса. – А вот и Слива. Похоже на то, что он решил сразу взяться за дело. Никогда не упустит возможность поживиться, наш капитан!»

Слива задержался, повернулся и стал осторожно спускаться к коричневато-желтому туземцу.

Смит наклонился к иллюминатору, как зритель, захваченный драматическим представлением. «Слепые, глухие и немые!» – повторил Фетч. Слива бросился вперед – в мутном воздухе сверкнул нож. «Все равно, что отнять конфетку у ребенка!» – заметил Фетч. Слива торжествующе поднял руку с мерцающим зеленым шаром в перчатке скафандра; хрупкое тело туземца упало и стало бесформенным.

«Отвратительный убийца!» – прошептал себе под нос Смит. Заметив язвительный взгляд Фетча, он замер и придержал язык.

Слива зашел в шлюзовую камеру. Послышалось шипение душа: скафандр капитана промывался сначала раствором карбоната натрия, потом водой. Открылся внутренний люк – Слива с топотом поднялся к капитанскому мостику.

«Что может быть лучше? – самодовольно, с удовольствием объявил капитан. – Прямо за холмом – шесть больших крепостей. Мы быстро их обчистим и смоемся».

Смит снова что-то пробормотал; Слива обернулся и смерил его взглядом с головы до ног. Фетч издевательски произнес: «Суперкарго не убежден в том, что мы хорошо себя ведем».

«Даже так? – капитан непонимающе уставился на Смита. – Опять взялся за свое?»

«Убийство есть убийство», – проворчал Смит.

Слива сверлил его глазами, похожими на черные блестящие четки: «Я уже подумываю о еще одном убийстве!»

Смит безрассудно повысил голос: «Из-за вас всех нас убьют!»

Слива встрепенулся и шагнул вперед: «Проклятый нытик, беду накаркаешь…»

«Подождите-ка шкипер! – вмешался Джек Фетч. – Пусть скажет то, что хочет сказать – а мы послушаем».

«Представьте себя на месте туземцев! – торопливо выпалил Смит. – Они ничего не видят, ничего не слышат. Они не понимают, чтó их убивает. Вообразите подобную ситуацию на Земле – нечто невидимое убивает мужчин и женщин». Смит сделал паузу, после чего яростно спросил: «Стали бы люди сидеть, сложа руки, и покорно умирать? Не сосредоточили бы они все свои мыслительные способности на том, чтобы защищаться от убийц и наказать их?»

Лицо Сливы застыло, как деревянное. Он покручивал кончик растущего из ноздри уса.

«Вам неизвестны умственные способности этих существ, – продолжал Смит. – Вполне может быть, что они умнее нас. Тот факт, что вам легко их убивать, еще ничего не доказывает. Если бы на Земле появилось невидимое чудовище, сначала люди были бы так же беспомощны, как эти несчастные твари. Но только поначалу. А затем люди стали бы устраивать ловушки и западни. И рано или поздно поймали бы одного или двух незваных гостей – и расправились бы с ними по-свойски».

Слива хрипло расхохотался: «Ты нашел себе занятие, молокосос! Надевай скафандр!»

Смит напряженно выпрямился: «Зачем?»

«Не твое дело, зачем! – Слива выхватил из-за пояса нож. – Надевай скафандр, или я тебя без скафандра вытолкну наружу!»

Смит медленно направился к стенному шкафу.

«Может быть, ты прав. Может быть, ты ошибаешься, – сказал Слива. – Если ты ошибаешься, мы уж как-нибудь найдем тебе другое занятие. А если ты прав – разрази меня гром! – капитан хрипло рассмеялся. – Значит, ты сумеешь-таки принести какую-то пользу».

«А! – сообразил Смит. – Вы решили использовать меня, как подставную мишень».

«Как приманку. Как идущего впереди по минному полю».

Смит открыл шкаф и надел скафандр. Вспомнив об оружии, он нащупал то место на поясе, где должна была висеть кобура. Ее не было.

Джек Фетч, тощий и скользкий, как угорь, уже надевал другой скафандр. Стюард «Чахлый» и механики из двигательного отсека тоже готовились к выходу. Квартирмейстер занял свое любимое место на ступеньке трапа.

Слива подал знак: «Наружу!»

Смит зашел в шлюзовую камеру вместе с помощником капитана. Уже через несколько секунд они спустились на поверхность четвертой планеты Ро Змееносца – желтовато-коричневую спекшуюся глину, местами усыпанную кусочками черного щебня и маленькими желтыми чешуйками, напоминавшими обрезки сырной корки. Сгустки атмосферных паров крутились, как пыльные вихри.

Так Смит впервые прикоснулся к грунту чужой планеты. Некоторое время он стоял, обозревая горизонт. Странность этого мира подавляла, как тяжкое бремя. Все вокруг было желтым – желтым всевозможных оттенков, от кремового до маслянисто-черного. Справа и слева, сверху и снизу: всюду, сколько видел глаз, все было желтым – за исключением многоцветных скафандров.

В наушниках прохрипел голос Сливы: «Вверх по склону, врассыпную! Заметите колобка – режьте его! Слухи о нашем прибытии не должны распространяться».

«Слухи?» – подумал Смит. Как могли эти существа, слепые и глухие, распространять какие-либо слухи? Это не поддавалось представлению, но на желтой планете развилась цивилизация – пусть даже примитивная – туземцев, лишенных способности к общению. Смит стал вращать ручку настройки радиоприемника скафандра. Связь с кораблем прервалась. На более высоких частотах радио молчало – почти до верхнего предела диапазона приемника. Но в какой-то момент послышалось резкое потрескивание: торопливая мешанина из огромного множества коротких и длинных сигналов.

Смит прислушался, повернул ручку еще чуть-чуть. Потрескивание стало прерывистым и смолкло. Смит снова настроился на канал связи с кораблем – как раз вовремя.

«…Чахлый, ты – следующий. А где чертов суперкарго? – говорил капитан Слива. – Смит, продвигайся по правому краю. Если ты вздумал уйти и заблудиться, пеняй на себя, тебе никто не поможет».

«Скорее всего, это было бы даже к лучшему», – подумал Смит. В конце концов, что его ожидало в будущем? Смертельная доза аратина или пуля в голову?

Вереница людей в скафандрах поднималась по склону холма. Смит обернулся, чтобы взглянуть на корабль. Если бы на борту «Пса» остался один капитан, и если бы Смит мог проникнуть внутрь и запереть шлюзовую камеру, Слива оказался бы у него в руках. Но выходной люк был надежно закрыт, а в круглом иллюминаторе шлюзовой камеры маячила бледная физиономия квартирмейстера.

Смит вздохнул и побрел вверх по склону. В наушниках послышалось удовлетворенное восклицание Сливы: «Наконец-то! Сразу два колобка. Теперь не зевайте! Чем скорее мы наполним трюм зелеными жемчужинами и смоемся, тем лучше».

Смит настроил приемник на обнаруженную раньше высокую частоту. Послышались громкие четкие щелчки – настолько громкие, что Смит удивленно остановился.

Он стоял посреди беспорядочной россыпи бурых обломков скального обнажения, метрах в тридцати справа и немного позади от стюарда. «Вряд ли за мной продолжают следить», – подумал он. Посмотрев по сторонам, он убедился в том, что поблизости ему ничто не угрожало. Как только он взобрался на гребень холма, щелчки в наушниках стали еще громче. Смит повернул налево, ближе к Чахлому. Треск в наушниках стал тише. Смит развернулся и пошел направо.

За остроконечным черным камнем с желтыми прожилками он нашел колобка – беззащитное существо, медленно, на ощупь поднимавшееся по склону. На макушке ворсистого торса мерцал и подмигивал, как индикатор электронного прибора, искристый сферический изумруд.

Охваченный любопытством, Смит подошел ближе и нагнулся над туземцем. Он заметил, что по мере того, как расширялась светящаяся звездочка в глубине зеленого шара, треск в наушниках приемника становился громче. Каждая следующая блестка отличалась от предыдущей; Смит подозревал, что, если бы конфигурацию радиоволн можно было просматривать с помощью осциллоскопа, кривые на экране изменялись бы в зависимости от формы звездочки.

Лохматый колобок казался совершенно безобидным. Смит решил провести эксперимент. Настроив передатчик на частоту приемника, он включил микрофон и трижды прищелкнул языком.

Колобок трижды слегка подпрыгнул, неуклюже отскакивая в сторону, и ошеломленно замер. Его усики-щупальца возбужденно шевелились. «Не бойся!» – сказал Смит. Колобок наклонился, чуть не опрокинувшись; его усики беспорядочно пульсировали. В наушниках послышались раздраженные щелчки. Колобок напряженно застыл. Смит изумленно наблюдал за ним.

«Не бойся!» – повторил он.

Ворсистый колобок повел себя так же, как раньше, неуклюже наклонившись набок. Смит внимательно присмотрелся. Насколько он мог понять, усики туземца сжимались и разжимались в той же последовательности, что и раньше.

Смит снова сказал с тем же выражением, что и раньше: «Не бойся!»

И снова колобок отреагировал точно таким же образом.

Смит произнес: «Раз, два, три, четыре, пять».

Колобок повернулся налево и пошевелил несколькими усиками.

Смит повторил: «Раз, два, три, четыре, пять».

Туземец снова повернулся налево и пошевелил теми же усиками в той же последовательности.

«Странно! – пробормотал Смит. – Похоже на то, что он подчиняется радиочастотным командам, как…»

У него под ногами появилась большая черная тень.

Смит испуганно обернулся. На фоне желтого неба неподвижно стоял капитан Слива. Лицо капитана исказилось и побледнело от ярости. Он что-то говорил. Смит поспешно настроил приемник на частоту корабельной связи.

«…Хорошо, что я догадался проверить, чем ты тут занимаешься. Ты что-то нашептывал этой твари, ты на нас доносил! Что ж, это была твоя последняя проделка». Рука Сливы потянулась к поясу, пальцы его перчатки схватились за рукоять лучемета.

Смит лихорадочно бросился под прикрытие остроконечной черно-желтой скалы. В дымчатом воздухе сверкнул разряд выстрела.

«Играть в прятки бесполезно!» – в отчаянии думал Смит. В любом случае ему пришел конец. Он лихорадочно взобрался на скалу и, приподняв голову над небольшим углублением, увидел спину капитана Сливы, обходившего черный камень.

В наушниках послышался окрик Чахлого: «Берегитесь, капитан! Он прямо над вами».

Слива взглянул наверх. Смит спрыгнул ему на голову.

Слива пошатнулся и растянулся на песке. Смит тоже не удержался и упал, но тут же вскочил. Слива уже пытался встать. Смит прыгнул и наступил ему на кисть подошвой. Пальцы капитана разжались и отпустили лучемет – Смит тут же подхватил оружие. У него в ушах перекликались голоса, тревожные вопросы: «Шкипер, вы в порядке?»

Смит навел на Сливу дуло лучемета. Слива попытался отскочить и снова упал. Краем глаза Смит заметил движение – подкрадывался Джек Фетч. Смит быстро отступил под прикрытие беспорядочно разбросанных скал. Капитан Слива лежал без движения. Фетч осторожно выглянул из-за скалы. Смит поднял лучемет. Фетч заметил его движение и, прежде чем Смит нажал на курок, бросился плашмя на землю. Дуло лучемета зашипело и расплавилось, разбрызгивая капли металла. Кристалл лазера треснул при падении Сливы.

Пригнувшись, Фетч приближался мелкими зигзагами. Смит отступал за скалы.

Слива крикнул: «Не стреляй! Пусть уходит. Вонючий стукач не заслуживает быстрой смерти. Раз ему так нравится, пусть живет на этой планете – еще несколько часов, в любом случае». Забыв о том, что говорит по радио, капитан заорал еще громче: «Смит, ты меня слышишь?»

«Слышу, слышу».

«Больше не показывайся – башку отстрелим! И не пытайся подойти к кораблю. С этой минуты полагайся только на себя, ищейка! Больше тебе никто и ничто не поможет».