Часто посреди пшеницы рождаются плевелы, а в винограде — терны. У Елисея был ученик Гиезий, и в лике апостольском — предатель Иуда. Равным образом и в обители святого Саввы нашлись злонравные братия, которые всемерно оскорбляли святого отца и вскоре злоумышление свое простерли до того, что скрытно ушли в Иерусалим к патриарху Саллюстию с просьбой, чтобы тот дал им игумена. Зная, сколько знаменито везде имя Саввы, мятежники сначала старались скрыть оное и сказали только то, что незадолго пред этим они поселились при некотором пустынном источнике. Однако же наконец принуждены были открыть истину и, когда патриарх спросил: «Где же Савва?», отвечая не на вопрос, начали клеветать, что Савва невежда и грубиян, не знает, как управлять братией, и, сверх того, не хочет сам и не позволяет другим принять священство. Выслушав это, патриарх спросил: «Вы ли приняли Савву или Савва вас принял?» И когда они сказали, что Савва принял их, Саллюстий отвечал: «Если этот старец в пустынном месте мог вас собрать, то не думаю, чтобы он не мог управлять вами». Потом, оставив их без всякого решения, послал за святым Саввой и, не поминая о жалобах, немедленно, хотя и против воли, посвятил его в пресвитера и, довольно поучив беспокойных братий, приказал им возвратиться с преподобным отцом в обитель.

Но злоба не погасла и только таилась под пеплом: мятежники опять восстали на человека Божия. К большому огорчению, он узнал, что некоторые из братий, родом армяне, заражены ересью и не хотят внимать его наставлениям. Тогда-то Савва, уступая гневу и ожесточению, удалился в безмолвную пустыню, а злобствующие иноки, обрадовавшись тому, распустили слух и даже донесли патриарху Илии, будто преподобный Савва съеден зверями, и просили себе другого настоятеля. Но патриарх хладнокровно сказал им только это: «Я знаю, что Бог праведен, не презрит добрых дел отца вашего и не попустит ему погибнуть от зверей; ждите убо его, пока возвратится». Узнав об этом, святой старец отчаялся в их раскаянии и сам начал просить патриарха не считать его более настоятелем лавры. Но Илия не хотел и слушать того. «Не могу стерпеть, — сказал он гласом святительским, — чтобы твоими трудами обладали другие». И послал его опять в обитель с грамотой, в которой, укоряя мятежников, повелевал принять его беспрекословно, а в случае непослушания грозил гневом Божиим.

Казалось, этот глас первосвятителя должен был, подобно грому, поразить мятежные души; но обуяша лютии взыскателе! Когда патриаршая грамота была прочтена посреди церкви, мятежники подняли крик: укоряли, досаждали, злословили невинного старца. И тогда же, собрав все, что имели собственного, пошли в другую обитель. Но худая слава носилась пред ними, и мятежники отовсюду изгоняемы были с бесчестием. Наконец, удалились они к так называемому «Фекутийскому потоку» и там начали жить, отверженные Богом и людьми.

Преподобный Савва радовался, что дух раздора удалился из его лавры, и болезновал о погибели мятежных братий. Вскоре он услышал, что они живут в крайнем оскудении, тесноте и расстройстве, как овцы, не имеющие пастыря. Отеческое сердце забыло обиды и чувствовало одни их несчастия. Он взял с собою довольно пищи и питья и пошел к ним, желая утолить их гнев и оказать помощь. Встреченный ругательством, святой старец благословлял их и, уговаривая как чад и братий, предложил угощение. После этого он отправил одного из своих учеников к патриарху Иерусалимскому, умоляя его принять их под свое покровительство, и брал на себя их устроение. Получив согласие святителя и семьдесят златниц в пособие, он пробыл у них пять месяцев. Создал церковь, устроил кельи, дал из своей лавры настоятеля и, против их воли заставив себя возлюбить, возвратился спокойным.