Флакилла, супруга греко-римского императора Феодосия Великого, происходила от древнего дома Елианов и в числе своих предков считала римского императора Елия Адриана. Это преимущество еще более возвеличилось тем, что она сама сделалась императрицей всего известного тогда мира. ЕГо для Флакиллы эти преимущества были бы совершенно ничто, если бы они, окружая светом только ее одну, не могли расширить пределов для подвигов ее благочестия и любви христианской. Благотворительность составляла истинную радость ее души. Не было в Царьграде бедного семейства, которому бы она несколько раз в году не подала руку помощи. Она имела у себя нарочных людей, честных и попечительных, которые должны были наведываться, не приключилось ли с кем какое-либо несчастие. Правители отдаленнейших областей обязаны были доносить ей обо всех случаях, в которых требовалась ее материнская помощь. Вдовицы, сироты, жены, дети и матери убитых на войне, недужные и разорившиеся, даже незлонамеренные преступники составляли как бы семейство Флакиллы, которому она благодетельствовала разными способами, какие только для нее были возможны.

Часто она сама посещала убежища недугующих, утешала их и из своих рук подавала пищу и лекарства. Часто присутствовала, когда перевязывали их раны. И когда представляли ей, что есть дела не менее благочестивые, но более приличные ее сану, что ей не нужно и непристойно нисходить до самых крайних проявлений человеколюбия и что она может поручить это другим, — тогда Флакилла отвечала: «Попечение о делах Церкви и отечества, равно как и награждение заслуг, я оставляю императору. Пусть он во славу благочестия и для блага подданных употребляет свою царскую славу, а для меня довольно чести, если принесу в жертву Богу малое попечение и смиренное служение моих рук. Я не могу иначе засвидетельствовать Ему моей благодарности, как нисходя с престола, на который Он меня возвел, для служения Ему в лице нищих».

Чрез это смирение она получала всегда большое почтение и власть над сердцем своего супруга. Но эту власть употребляла она только для подавания ему советов, разговаривая с ним о Законе Божием, который знала в совершенстве, и вдыхая в него такую же ревность по вере, какою сама пылала. Часто между разговорами о прошедшем времени приводила ему на память, кто он был, и чрез то побуждала его не употреблять во зло настоящего величия. Желание видеть супруга своего благочестивым было в ней сильнее, нежели радость, что он был обладателем света.

Насколько все эти добродетели делали ее любезной народу, показала смерть, которая постигла ее в цветущих летах. Как скоро разнесся слух о ее кончине, весь город облекся в печаль, и народ бежал толпами ко дворцу. Сетующий Феодосий не мог другим средством снискать себе утешение, как оказав ей всевозможные почести при погребении. Святой Григорий Нисский говорил надгробную речь, в которой называл ее «утверждением Церкви, сокровищем убогих и прибежищем несчастных».