Святая мученица Харитина ³⁷¹, в нежном отрочестве лишившись родителей, была воспитана одним благочестивым старцем, по имени Клавдий, и поскольку она была благоразумна, кротка и послушна, то Клавдий любил ее, как родную дочь, и, радуясь ее добродетелям, назначил ей особые комнаты, куда собирались усерднейшие христианки того времени. Старшие из них поучали ее Закону Господню, изображая чудесную славу Его человеколюбия, долготерпения и будущее блаженство Его последователей, а младшие этому учились уже от святой Харитины.

В это время Диоклетиан воздвиг гонение на людей Христовых и повелел везде искать их на мучения, а особенно тех, которых разум, ревность по вере и добродетельная жизнь не могли укрыться от взоров идолопоклонников. Удивительно ли, что Харитина первая была оклеветана? За ней пришли стражи и, объявив повеление судилища, где старались обесславить поступки христиан, повлекли невинную девицу за собой. Возрыдал чадолюбивый Клавдий и, крепко держа ее в объятиях, дерзнул сопротивляться воинам. Тогда святая девица сказала своему благодетелю: «Отпусти меня, второй мой отец; отпусти вослед Сладчайшего Иисуса и не скорби, но паче радуйся, что буду благоприятная Богу жертва за свои и твои грехи». После этого она отдалась в руки жестокосердой стражи. Клавдий сопровождал ее, сквозь слезы и рыдания произнося только: «Помяни меня у Небесного Царя, когда предстанешь Ему в лике святых мучениц».

Домициан (имя судьи), при первом взгляде на святую Харитину, назвал ее упрямой христианкой, которая развращает других. На это неробкая девица отвечала: «Исповедую пред Богом и людьми имя Иисуса Христа и упрямство в этом случае почитаю высочайшей добродетелью; но совершенная ложь, будто я развращаю других: нет, я не развращаю их, но от разврата отвращаю». Домициан, удерживая гнев свой, советовал святой Харитине умилостивить богов, оскорбленных, как говорил он, ее отступничеством; предлагал милость царскую и, выхваляя молодость и красоту ее, увещевал пощадить оные. Но мученица возвела очи свои к небу и, оградившись крестом, сказала: «Тебя Единого, Иисусе, жените мой, люблю: Тебе только сраспинаюся, да и живу с Тобой». Тогда-то неправедный судья начал над ней ругаться: он велел обрезать ей волосы, но волосы в то же мгновение выросли пред очами всех. Пламень и железо были орудиями ее страдальчества, но Ангел укреплял рабу Господню. В волнах морских назначен был гроб ее, но влажная стихия огустела под ее стопами. Наконец, святая девица, прешед сквозь огонь и воду, помолилась Господу, да приимет душу ее, и уснула блаженною смертью.