Какое сладкое, сколь истинное удовольствие ощущает душа, когда воображает невинное состояние первозданного человека. Жизнь блаженная! Дни радости неизреченной! Прекраснейшее создание рук Божиих, умаленное малым чим пред Ангелами (ср. Пс. 8, 6), первый человек находится посреди прелестного рая, окруженный всеми животными, созданными на службу ему. Разум его ведает Бога — и в этом боговедении, как в чистейшем зеркале, зрит всю природу и свое блаженство. Непорочная воля его имеет все способности и средства быть таковой. Невинный владыка находит невинным и все вокруг себя: пернатые, летая над ним, не страшатся ловитвы; звери возлежат при его стопах. Лев с агнцем, орел с голубем вкушают одну пищу. Все повинуются человеку, как человек повинуется Богу. Этот малый мир обретает в себе мир и тишину, и все разнородные существа неизмеримого мира подражают миру и тишине его сердца. Он дышит радостью, и это дыхание растворяет радостью все сущее под небесами. Мудрый, благий, бессмертный, повелитель всех тварей, он отображает в себе подобие Создателя, как утренняя капля росы отображает в себе лучезарное солнце.

Но сколь горестная воспоследовала перемена, когда этот любимец Бога нарушил Его заповедь! Сделавшись преслушником, он отовсюду узрел преслушание и к себе. Вся природа восстала на человека, поскольку человек восстал на Бога и, как Его образ, восстал сам на себя. Эта внутренняя война была столь жестока, что ни в телесном, ни в духовном мире не обреталось средства потушить оную и возвратить человеку прежнее владычество над собой и над всеми творениями. Это средство мог изобрести един Премудрый, Всемогущий, Премилосердый Бог. Через единородного Своего Сына даровав нам веру, повелел Он соединить с ней святую жизнь. Верой человек оставляет ветхого человека и облекается в нового; святой жизнью — в этом достоинстве утверждается. Все совершенства, с которыми первенец человечества вышел из рук Божиих, ему возвращаются.

Он знает истины Евангелия, следовательно — премудр. Почерпает из него побудительные причины удаляться от зла и творить благо, следовательно — свят. Возрождается и оправдывается для вечного блаженства, следовательно — бессмертен. Премудрость, святость и бессмертие — вот Божественные совершенства, которые возвращают человеку образ Божий.

Остается одна черта, по-видимому для человека невозвратная, — первоначальное владычество над прочими тварями. Здесь не имеется в виду преимущество разума человеческого над крепким составом животных: им обладал и падший человек; здесь говорится о том повиновении, которое оказывали человеку самые лютые звери. Кто же не видит из жития истинно благочестивых людей, что святая жизнь возвращала им и это первоначальное владычество? История первых христианских времен представляет множество разительных тому примеров. Страстотерпцы и преподобные, столь же невинные, как обитатель земного рая, столько же, как [Адам до грехопадения], послушные Господу, обретали и сами удивительное им повиновение у тех бессловесных, один взор которых поражает ужасом. Приведем несколько примеров.

1. Преподобный Савва Освященный, уступив мятежному духу некоторых братий, удалился в скифопольские пределы. Найдя там некую пещеру, он безбоязненно вошел в нее и, поскольку был вечер, помолившись, лег уснуть. Но в полночь пришел лев и, увидев на ложе своем почивающего человека, взял зубами за его одежду и повлек из вертепа. Святой старец, пробудившись, не ужаснулся, но, восстав спокойно, начал читать полунощные молитвы, а лев, несколько посторонившись, как будто ждал, доколе Савва совершит «правило». После этого старец сел, и лев опять начал влечь его из пещеры. Тогда человек по образу Божию сказал ему: «Послушай! Пещера пространна; мы оба можем жить вместе, ибо один Творец нас создал. Если же тебе неугодно со мною жить, то приличнее тебе уйти отсюда, ибо я, как созданный рукой Господа и возвеличенный Его образом, несравненно лучше тебя». Выслушав это, грозный зверь вышел из пещеры и уже туда не возвращался.

2. Преподобные отцы Иоанн Евират и Софроний Софист повествуют в Лимонаре следующее. Однажды в пустыне Иорданской с преподобным Герасимом ³⁵⁹ встретился лев и, болезнуя, показывал свою ногу, глубоко пронзенную терном, который, оставшись там, причинил чрезвычайную опухоль. Бессловесный зверь, умиленными очами взирая на старца, смиренно просил у него помощи. Преподобный Герасим, сжалившись над страждущим животным, велел ему лечь на землю, сел сам и, небоязненно взяв его лапу, вынул терн, очистил рану и, обвязав убрусцем, дал знак, чтобы шел он в свое место. Но лев не хотел оставить своего избавителя, пошел за ним в самую обитель и уже не возвращался в пустыню, но везде ходил за ним, так что все с изумлением смотрели на привязанность зверя. Святой старец из своих рук кормил его хлебом и давал другие яства, которыми сам питался; он назвал его Иорданом, и лев, откликаясь на свое имя, всегда прибегал к нему и как бы ожидал повеления. Это послушание царя всех зверей простиралось до того, что он пас монастырский скот и даже исправлял некоторые работы.

Но следующее обстоятельство еще достопримечательнее. По собственному ли побуждению или по смотрению Божию этот чудный зверь на какое-то время отлучился из лавры. Между тем преподобный Герасим скончался и был погребен. Вскоре явился лев и начал искать своего благодетеля. Все старцы вновь поражены были горестью о своем наставнике, увидев, с каким нетерпением ищет его несмысленный зверь, а один из учеников святого Герасима, Савватий, сказал ему: «Иордан! Старец наш оставил нас, сирых, и отошел ко Господу». После этого лев, озираясь всюду, скорбно зарыкал. Савватий принес ему хлеба, но лев, не приняв оного, усугубил вопль свой, как бы требуя, чтобы святой Герасим вышел к нему. Тогда Савватий, не в силах будучи и сам удержать слез, взял его за гриву и повел ко гробу усопшего отца. «Здесь сокрыта плоть нашего старца, а там душа его», — указав на гроб и на небо, сказал он и, преклонив колена, начал молиться. Зверь, услышав это и увидев плачущего Савватия, ударился головой о землю и, рыкнув ужасно, испустил дух на могиле старца.

Всякому известно, что этот лев не имел разумной и словесной души. Но, читая эту утвержденную временем и верой повесть, должно исповедать, что Бог, даровав святому Герасиму такую власть над лютым зверем, чрез то хотел показать нам, коликое имели послушание звери к Адаму в раю прежде его преслушания и от рая отпадения. И до какой степени истинно верующему возвращается образ Божий, погубленный преступлением первозданного человека для всех его потомков.

3. Преподобный Иоанникий Великий ³⁶⁰, обитая в горах Контурийских, где было множество зверей и змей, не видел от них никакой опасности. Однажды при наступлении зимы, ходя по угрюмым высотам, он встретил глубокую пещеру и, поскольку не имел у себя кельи, почел эту пещеру способной защитить его от холода: немедленно вошел в нее и весьма обрадовался, узрев что-то горящее. Иоанникий поднял с земли сухую ветвь и бросил на потухающий, по его мнению, огонь. Но вдруг этот огонь сотрясся, и хворост опять упал на землю. Святой старец подошел ближе и увидел, что это был огромный змий, глаза которого блистали, как горящие угли. Однако имеющий власть от Бога на змия невидимого не убоялся видимого змия, но, уклонившись к правой стороне вертепа, пребыл тут вместе с чудовищем, пока миновала зима.

4. Преподобный Сергий, Радонежский чудотворец, сокрывшись в уединенное и удаленное от человеческих жилищ место, имел странного посетителя. Когда благорассуждением, молитвой и трудом обращал он в ничто все страхи и мечтания, тогда приходил к нему большой и свирепый медведь. Святой пустынножитель кормил его и часто отдавал зверю последний кусок хлеба, сам оставаясь без пищи. Столь милостива была душа Сергия! За то лютого медведя он претворил яко в агнца, играющего пред ним.

Христиане! Чего не сильна произвести вера? Да не дивимся убо, что Адаму в его невинном состоянии повиновались звери и были кротки. Можно думать, что ныне от жестокости наших нравов они рассвирепели и сделались столь ужасны; человеколюбие же и добродетель могут свирепство и ярость претворить в кротость и тихость. Для этого необходимо, чтобы наш разум и воля обновились и освятились, тогда и наша душа облечется в ту святость, в каковой был создан первый Адам. Да не думаем, яко бы это было невозможно. Сам Бог предопределил быть подобными образу Сына Своего (Рим. 8, 29). Христиане, облеченные в нового человека, способны быть причастниками Божественного естества, если отбегнут, в мире растления похотью (2 Пет. 1, 4). Открытым лицем взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа (2 Кор. 3, 18). Это освящение есть воля Отца Небесного, ибо Он хочет, да будем святи, якоже и Он свят есть (ср. 1 Пет. 1, 16), да будем совершени, якоже и Он совершен есть (Мф. 5, 48). Да будем милосерды, якоже и Он милосерд есть (Лк. 6, 36). Все это святые совершили и в делах своих некоторым образом уподобились делам Божественным. Итак, безумен тот, кто не верит чудесам, совершаемым избранными людьми! Прилагая к сему все старание, покажите в вере вашей добродетель, в добродетели рассудительность, в рассудительности воздержание, в воздержании терпение, в терпении благочестие, в благочестии братолюбие, в братолюбии любовь (2 Пет. 1, 5–7); тогда увидим, что возможно и для человека заграждать уста львов (Евр. 11, 33).