Преподобный Памва, который впоследствии столь основательно знал Священное Писание, в начале своего иночествования не знал грамоты и потому ходил к одному из братии, чтобы под его руководством выучить наизусть псалмы Давидовы. Но, услышав в одно время стих: Рех: сохраню пути моя, еже не согрешати ми языком моим (Пс. 38, 2), вдруг оставил своего наставника и перестал ходить к нему. Когда же через шесть месяцев после того учитель, увидев его, спросил, почему он так долго у него не был, святой Памва отвечал: «Я еще не научился самым делом исполнять слова Давидовы: Рех: сохраню пути моя, еже не согрешати ми языком моим». Только через девятнадцать лет этот старец едва осмелился сказать, что научился самым делом исполнять то, чему этот стих научает.

Так преподобный Памва, воздерживая свой язык, еже не согрешати им, не только во всю жизнь свою не осудил ближнего, не произнес праздного слова, но и вообще в разговорах был весьма осторожен и рассудителен в ответах. А когда спрашивали его о чем-либо из Священного Писания или о другом важном деле, никогда своего мнения вдруг не объявлял, но прежде в безмолвии рассуждал сам с собою и часто говорил: «Не обретаю, что отвечать на этот вопрос». Редко через три дня, чаще через три недели, а иногда через три месяца он принимал решение. По этой причине ответ его был всегда истинен и полезен как даруемый его разуму от благодати Божией. Все слушали старца и благодарили Бога, глаголющего чрез него.

Нет лучше молчания к месту. С ним человек, храня заповедь Божию о любви к ближнему, не делает язык свой огнем, лепотою неправды, злом неудержимым. Не обличая этим образом своего сердца во злобе, он не подвергает и разум свой осуждению в невежестве. Жалки и смешны те люди, которые не могут понять или не успеют сообразить дела, а языку своему дают полную власть сделать приговор.