Богоотступник Юлиан, стараясь поколебать христианскую веру в ее основании, хотел доказать, что пророчество Иисуса Христа о разорении Иерусалима (см. Мф. 24, 1–2; Мк. 13, 1–2; Лк. 21, 5–6) ложно. Для этого он вознамерился привести иудейскую столицу опять в цветущее состояние, соорудить храм, истребленный римлянами, и возвеличить богослужение Ветхого Завета. Это предприятие в мыслях отступника не находило препятствий. Иудея была его область, и ее жители, рассеянные по обширным пределам его империи, воздыхая о своем отечестве, должны были не иначе принять повеление возвратиться в оное, как с усердием и радостью.

Обдумав таким образом свой богопротивный план, Юлиан обратился с ласковым воззванием к иудейскому народу. Он жаловался на бедствия и притеснения, которые евреи столь долго терпели, а особенно вопиял против оскорбительных налогов, которые с них взыскивали. «Эту несправедливость, — говорил он, — вы должны приписывать не столько правительству, сколько христианам, которые свои больницы и странноприимные дома в изобилии содержат вашим потом и кровью. И чем же благодарят за это? Всегда более и более ожесточают на вас свое варварское сердце. С этого времени я освобождаю вас, — продолжает Юлиан, — от всех бесчеловечных узаконений и вместо того хочу оказать вам добро, чтобы вы от чистого сердца молились о моем благоденствии, о благосостоянии отечества, об успехах на войне и о счастливом возвращении из Персидского похода ²⁸⁹. Тогда-то, наконец, — говорит Юлиан, — я вместе с вами буду обитать в священном городе, мною воздвигнутом, украшенном и возвеличенном. Вместе с вами буду приносить жертву всесожжения Всевысочайшему Богу».

Мог ли столь сильный государь сказать что-либо более, дабы обрадовать народ, который по природе был горд и суеверен и не выпускал из своих мыслей владычества над всеми народами? Иудеи от всех пределов государства обратили взоры свои на Юлиана и ждали решительного мановения, чтобы составить опять сильное и славное царство. А эта готовность их и усердие имели следствием то, что император не остался при одном приятном обещании: он немедленно дал своему наместнику повеление строить на царские средства храм иудейский. Мало того: Алипий, искренний друг и любимец Юлиана, нарочно отправлен был из Антиохии в Иерусалим, чтобы с возможной поспешностью начать и в кратчайшее время совершить строение храма.

Тогда иудеи отовсюду начали стекаться на развалины Иерусалима, и невозможно описать, какие напасти вынуждены были терпеть палестинские христиане! Но, к вящему их ужасу, Юлиан, выступая с воинством из Антиохии, дал Алипию повеление, чтобы он по сооружении храма немедленно начал строить в Иерусалиме амфитеатр, в котором он, возвратившись из Персии, хочет наслаждаться с иудеями зрелищем, как дикие звери будут терзать епископов, иноков и всех, кто дерзнет защищать христианство ²⁹⁰. Единому Богу известно, что сделалось бы с несчастными христианами, которые начали отчаиваться, если бы не подкрепляли их неустрашимые поборники Евангелия! Святой Кирилл, архиепископ Иерусалимский, и прочие святые христиане в это лютое время подавали удивительный пример веры, которая сама себя утешает, и совершенной надежды, что небо и земля прейдут, словеса же Господни не прейдут (Мк. 13, 31). Будучи тверды в уповании на скорое заступление Господне, они напоминали колеблющимся о мерзости запустения, реченной Даниилом пророком (Мк. 13, 14), и из пророчества Самого Иисуса Христа утешали, что злочестивое предприятие совершиться не может, только бы они уповали на Господа, Который в свое время посрамит ненавистников Своего святого имени.

Между тем художники и рабочие ревностно продолжали свое дело. Очищено было место, где стоял прежний храм и где должно было соорудить новый; материалы приготовлены были в великом множестве; тысячи иудеев неусыпно занимались работой. Серебро, золото и драгоценные камни были собраны в изобилии. Даже иудеянки, прежде того празднолюбивые и изнеженные, приготовляли оправленные серебром носилки и заступы, чтобы носить известь и камни. Наиболее привязанные к роскоши почли бы за несчастие, если бы отец или муж не отдали их нарядов на постройку храма.

Вскоре приступили к основанию храма. Иудеи и язычники начали издеваться над пророчествами Евангелия. Юлиан мог сказать: Посмотри, какие камни и какие будут здания! (Мк. 13, 1). Но возгремел глас грома в ответ богоотступнику: Все это будет разрушено, так что не останется здесь камня на камне (Мк. 13, 2). Внезапное землетрясение, сопровождаемое бурей, громом и молнией, потрясло и рассыпало все, что было основано, так что под щебнем погибло несколько рабочих. Это чудо хотя и устрашило Алипия и прочих лиц, наблюдавших за постройкой, однако не привело их в отчаяние. Через несколько дней они принялись опять за строение. Но едва положены были первые камни, как новое землетрясение, более ужасное, чем первое, не только уничтожило начатую работу, но извергло из земли даже старый, времен Соломона, фундамент ²⁹¹. Порывистый вихрь развеял известь и унес орудия каменщиков. А вышедший из земли огонь и спустившееся с неба пламя окончательно все уничтожили. Множество народа сгорело и было засыпано. Стихии преследовали бегущих иудеев и язычников до самых их жилищ, запечатлевая не только на их одеждах, но и на теле знаки креста, которые сперва были светящиеся, а потом чернели так, что невозможно было их отмыть ²⁹². Самое место, где столь ужасно чудодействовала рука Господня, совсем запустело. Тогда все познали суетность человеческих начинаний, противных воле Божией. Иудеи боялись выйти из своих домов и были в непрестанном ужасе, дабы десница Господня не поразила их еще более. Большая часть из них признали Богом Того, Кого предки их повесили на крест ²⁹³. Язычники, ожесточенные менее иудеев, поражены были несказанно при виде столь непостижимого чуда. Их изумление и ужас были так велики, что все они в ту же минуту воззвали к Иисусу Христу о милосердии и старались умилостивить Его молитвами и песнопениями. Многие из них в то же время бежали к христианским священникам и неотступно просили принять их в недра Святой Церкви ²⁹⁴ и даровать Святое Крещение.

Одного Юлиана не поразил глас гнева Небесного. Донесение Алипия произвело в нем только досаду и огорчение, которые он пред народом и своими приверженцами старался прикрыть невниманием. Отвергать этого происшествия было невозможно, ибо оно случилось пред очами разных племен. Приписать злобе и мщению христиан, как то сделали при сожжении Аполлонова храма ²⁹⁵, также было нельзя, ибо все рабочие и зрители видели своими глазами подземное и небесное пламя. Признать истину и победу Иисуса Христа не позволяло ему упорное и закоренелое неверие. Итак, Отступник решился это чудодействие Божие считать маловажным, ничего о нем не говорить, смотреть как на обыкновенный случай, на действие природы и, наконец, предать забвению.

Но вскоре сами язычники и друзья Юлиана вынуждены были признаться, что это чудо было грозным вестником его погибели. Отступник поражен был на войне рукой невидимой. Суд Божий над ним был так достопримечателен, что один из язычников при известии о его смерти воскликнул: «Теперь христиане не могут прославлять пред нами долготерпение своего Бога!» А Феодорит повествует, что антиохийские жители тогда в один голос взывали: «Победил Бог и Его Помазанник!» ²⁹⁶ Кто не видит, что Юлиана поразила ²⁹⁷ та самая рука, которая рассыпала и пожгла основание Иерусалимского храма?