Святой Василий Великий и святой Григорий Богослов происходили от поколений сколько благородных, столько и благочестивых. Они родились в одно почти время и своим рождением обязаны особенно молитвам своих матерей, которые и принесли их, как дар Божий, в жертву Богу. Мать святого Григория, принесши его в сороковой день в церковь Господню, освятила младенческие руки прикосновением к Евангелию и тем утвердила обет, данный Спасителю мира.

Оба святые отрока имели все то, что делает детей привлекательными: острый ум, добродушие и чистосердечие, тихость и учтивость в поступках, и красоту телесную. Но счастливые природные дарования еще более украшены были воспитанием, ибо оно было таково, какое можно вообразить посреди семейств, где вера и благочестие переходили от родителей к детям и от старших к младшим ²⁸⁶.

После домашнего ²⁸⁷ учения послали их в греческие города, которые наиболее славились просвещением, и там принимали они уроки от лучших учителей. Наконец, сошлись в Афинах. Известно, что этот город был средоточием словесных наук и всей учености: он был и колыбелью славной дружбы двух святителей. Одно происшествие подало к тому первый случай ²⁸⁸. В Афинах было вздорное обыкновение в отношении новоприбывших учеников: с самого начала вводили их в многочисленное собрание юношей, таких же, как и они, и тут заставляли их терпеть разные насмешки и ругательства. После того, соблюдая не менее смешные обряды, водили их в общественные бани чрез весь город среди тех же молодых людей, идущих по два в ряд. Здесь вся толпа останавливалась, поднимала великий крик и делала вид, что хочет выломать ворота, как будто не хотели отворить оных. Когда новоприбывший ученик был туда впущен, тогда начинали обходиться с ним запросто и принимали в число товарищей. Святой Григорий, который прибыл в Афины прежде и который чувствовал, сколько этот достойный посмеяния обряд будет противен и досаден строгому нраву святого Василия, уговорил с трудом своих товарищей, чтобы его уволили от оного обряда. Это-то было искрой благочестивой их дружбы и воспламенило в них огонь, который после никогда не угасал. «О счастливые для меня Афины! — восклицает по этому случаю святой Григорий. — Я пришел сюда единственно для приобретения знаний, но нашел драгоценнейшее из всех сокровищ — верного и нежного друга, будучи счастливее Саула, который пошел на паству, обрел царство».

Начатый таким образом союз укреплялся день от дня более, особенно же когда эти два друга, открывая взаимно свои сердца, узнали, что они оба имели одну цель и искали одного сокровища — мудрости и добродетели. Они жили в одном доме, пользовались одним столом, имели одни упражнения, одни удовольствия и, так сказать, одну душу. Оба равно стремились обогатить разум свой познаниями, и, хотя это наиболее может возбудить зависть, они, будучи неприступны для этой злобной страсти, не ведали и не ощущали между собой ничего, кроме благородного соревнования. Каждый из них, любя больше славу своего друга, нежели свою собственную, старался не о том, чтобы взять над ним преимущество, но чтобы за ним следовать.

Но главное их учение и единственная цель была — добродетель. Они помышляли учинить свое дружество вечным, приуготовляя себя к блаженной вечности и отвлекая себя понемногу от сует мира. Они имели руководителем Слово Божие и служили сами себе вместо учителей и надзирателей, увещевая взаимно один другого к благочестию. Зная, что дурные примеры подобны заразительным болезням, они не имели никакого общения с теми из товарищей, которые были развратны, дерзки и бесчинны. А вели знакомство только с умеренными, скромными и благочестивыми, которые могли подкреплять их в добром намерении.

Эти два святых юноши блистали всегда среди сверстников своих красотой и живостью ума, охотой к трудам, отменным успехом в науках, которые тогда преподавали в Афинах, но они отличались еще более невинностью нравов, ужасаясь даже тени зла. И это было необходимо посреди Афин, опаснейшего для нравов города, по причине необычайного сборища молодых людей, которые приходили туда со всех сторон и приносили с собой не только свои пороки, но и пороки своего отечества. Чем же они защищались от бесчисленных покушений, их окружавших? «Мы знали в Афинах только две дороги, — говорит святой Григорий, — одну, которая вела нас в церковь и к святым наставникам, в оной проповедующим, другую, которая вела нас в Академию, к учителям словесности и любомудрия. Что касается до тех дорог, по коим ходят на мирские праздники, на зрелища, на пиршества, мы их не знали и знать не хотели».

Кажется, юноши, которые удалялись от всех увеселений, которые не принимали участия в удовольствиях своих сверстников, которых жизнь, чистая и беспорочная, была всегдашним обличением их разврата и шалостей, — эти юноши должны были возбудить против себя их ненависть или, по крайней мере, их насмешки. Однако же воспоследовало противное этому, и не было в Афинах ничего столь славного и всеми уважаемого, как имена этих юных особ. Без сомнения, их добродетель была беспримерно чиста и поведение благоразумно и умеренно, когда они при всех успехах, освящаемых добродетелью, умели не только избежать холодности, но и привлечь к себе почтение и любовь со стороны всех сотоварищей.

Это обнаружилось всего яснее, когда узнали, что юноши намерены оставить Афины и возвратиться в свое отечество. Соболезнование было всеобщее, жалобы слышны были со всех сторон, слезы текли у всех из очей. «Мы лишились, — говорили афиняне и чужестранцы, — всей чести города и славы наших училищ». Учители и ученики, присоединяя к просьбам и жалобам насилие, утверждали, что они их не отпустят и никогда не согласятся на их отъезд.

И действительно, один из этих знаменитых и святых юношей должен был остаться в Афинах. Это был святой Григорий. В то время как Василий посещал славных пустынножителей, ходил в Иерусалим поклониться Гробу Господню и отовсюду собирал сокровища духовной мудрости, — Григорий, сердечно сокрушаясь о разлуке с другом своим, был учителем красноречия в Афинах.

Любезные юноши! Вот для вас образец, в котором находятся совокупно все совершенства, могущие сделать вас любезными и достопочтенными. Красота ума, чистейшие нравы, невероятная жажда к учению, чудный успех в науках, честные и скромные поступки, удивительное смирение посреди похвал и рукоплесканий народных и — что еще более возвышало качества святого Василия и святого Григория — благочестие и страх Господень посреди всеобщего разврата — это такие достоинства, с которыми ничто сравниться не может. Старайтесь же приобрести оные и тогда привлечете на себя благословение отечества и благословение Божие.