В царствование римского императора Адриана была некоторая вдовица, родом итальянка, именем София, то есть премудрость. Она имела у себя трех дочерей: Веру, Надежду и Любовь, тезоименитых трем богословским добродетелям. В самом деле, что христианская мудрость произвести может, как не веру во Христа, надежду на Христа и любовь ко Христу?

Тогда гонение на христиан свирепствовало ужаснейшим образом; тираны не щадили ни рода, ни пола, ни возраста; по малейшему подозрению в Христовой вере схватывали каждого, и жребий узников решался всегда одинаково: должно было или поклониться идолам, или умереть в лютых мучениях. После этого удивительно ли, что неверные столь зверски поступили с юными отроковицами Верой, Надеждой и Любовью? Когда отреклись они принести жертву Артемиде, мучитель хотел поколебать твердость матери свирепством над ее дочерями. Но тщетно! Все они, одна после другой, предали дух свой в руки Божии.

Сначала Вера, имевшая от рождения двенадцать лет, как старшая сестра, должна была вытерпеть все казни, но, укрепляемая благодатью, не испустила ни единого болезненного вздоха. «Помолись обо мне, дражайшая родительница, — только говорила она, — да совершу подвиг и удостоюсь видеть лицо Господне; а вы, любезные сестры, до конца пострадайте за Того, Кому уневестились». Потом, облобызавшись с ними, святая Вера преклонила под меч главу свою.

После нее вышла на священный подвиг десятилетняя Надежда. Тиран начал увещевать ее, чтобы отреклась от Распятого, но она отвечала: «Неужели я не сестра той, которую ты умертвил? Не от одной ли с ней утробы родилась? Не одним ли крещением просветилась? Не одно ли Священное Писание научило нас верить, надеяться и любить Христа Спасителя? Как же можно мне другое мыслить и другого желать, нежели сестра моя Вера?» Потом, обняв бездыханное тело Веры и облобызав матерь и Любовь, приняла ту же кончину. Наконец, предстала юная Любовь, имевшая от роду девять лет, и претерпела те же мучения, ту же казнь и с такой же неустрашимостью: ибо кто может поколебать любовь к Жениху Небесному, краснейшему всех сынов человеческих? (ср. Пс. 44, 3). Эта любовь крепка, яко смерть; вода многа не может угасити любве, и реки не потопят ея (Песн. 8, 6–7).

Так страдали и умерли святые девицы, в вечную славу своего имени и в посрамление тиранов! Матерь их, взирая на муки, воссылала усерднейшие молитвы к Богу, дабы укрепить их терпение. Ни единой слезы не выронила она, ибо верила в те Небесные награды, которые Бог обещает пострадавшим за Него. Мучитель не хотел умертвить ее — не по милосердию своему, не из уважения к ее несчастному сиротству, но по жестокости нового рода: он хотел, чтобы мать страдала всю жизнь свою, вспоминая погибель, как называл нечестивый, дочерей своих.

Святая София заключила тела их в одну гробницу и погребла за несколько поприщ ²³¹ от города. Нежная мать три дня молилась над священным их прахом и уснула смертию святых. Верные погребли ее вместе с чадами, а Церковь вместе с ними включила ее в лик мучениц, ибо хотя не плотью, но сердцем она вытерпела за Христа весь ужас мучений.

Божественная премудрость! Облистай свыше наш разум, да не заблудится, да не падет он под мраком тех туч, которые застилают свет горний от мира сего. А вы, боголюбезные дочери ее, будьте всюду нашими спутницами. Святейшая Вера! Вещай нам ежечасно, что эта жизнь есть только преддверие настоящей, блаженной жизни, которая начинается за гробом, есть поприще подвигов, неусыпность или нерадение в которых будет иметь последствием наши награды или наказание в вечности. Несомненная Надежда! Будь твердым для нас якорем в житейском море, воздвигаемом бурей напастей; не дай нам погрязнуть в унынии или отчаянии. А ты, Любовь нелицемерная, душа Серафимов! Обними твоим пламенем все наше сердце, да, соделавшись жилищем Единого Христа, за нас пострадавшего, будет оно неприступно для развратов и сует, которые воздвигает на него князь тьмы.