Святой Амвросий за непоколебимую твердость в православной вере не только терпел непрестанные гонения, но часто подвергался опасности и самой смерти от императрицы Иустины, глубоко зараженной арианской ересью. Но он, воздавая Божия Богови, всегда воздавал и кесарева кесареви.

Максим, предводитель римского войска в Англии, после умерщвления императора Грациана овладел Галлией и, возгордившись успехом злодейств своих, готовился учинить нападение на Италию, где царствовал Валентиниан, младший брат Грациана. Соцарствующая ему мать, Иустина, для сопротивления тирану не имела войска и не надеялась получить помощь от союзников, почему и вознамерилась отправить к Максиму посольство, чтобы смирением своим удержать его за Альпийскими горами. Но при дворе своем не нашла человека, который бы мог или хотел принять на себя столь важное дело. Арианка прибегла к гонимому от нее святителю и, будто отложив ненависть свою, просила его именем императора, своего сына, идти к Максиму, одно имя которого ужасало всех вельмож.

Угодник Божий принял с удовольствием предложение и отправился в путь с намерением пожертвовать даже своей жизнью за государя и отечество. Он нашел Максима, готового вторгнуться в Италию.

Но сила благочестивой мудрости и священного красноречия непостижима. Святой Амвросий довел тирана до того, что оружие пало из рук его или потому, что почтение и благоговение к великому мужу внушали ему некоторую кротость, или Сам Бог, Царь царей, утоляющий ярость мучителей, когда Ему угодно, предписал ему на тот раз пределы. С того времени тиран всегда раскаивался, что упустил столь благоприятный случай для властолюбия и хищничества, и часто жаловался на мудрого первосвященника, а более на себя, что послушался его увещаний.

Столь великого пастыря должно бы почитать отцом юного царя и спасителем царства, но Иустина думала только о восстановлении утесненного им арианства — и решилась погубить святого Амвросия. Она издала именем сына своего указ, которым объявила мятежниками, нарушителями церковного мира, оскорбителями царского величества и преступниками, достойными смертной казни, всех дерзающих прекословить всенародному отправлению арианского лжесвященнослужения. Избрала в епископы какого-то Авксентия, родом скифа, изгнанного из своей земли за порочную жизнь, и, наконец, дошла до такой степени ожесточения, что велела тайно схватить человека Божия и увезти в заточение, но, к счастью, предприятие злобы открылось.

Досадуя на безуспешность, Иустина приказала святому епископу и всему православному духовенству отдать свои церкви арианам. Но так как они своего права уступить не хотели, то она приказала войску окружить священные храмы. Небу угодно было, чтобы это войско приняло сторону архиерея Божия. Между тем Максим под видом защиты веры опять устремился на Италию, и жесточайшая гонительница святого Амвросия опять прибегла к нему и просила забыть прошедшее. Архипастырь, предпочитая пользу общую и службу царскую своему покою, немедленно отправился к тирану. Но Господь, наказуя утеснителей веры, не благоволил смягчить сердце их утеснителя.

Святитель Амвросий благочестием и гражданскими добродетелями столько прославился по всему свету, что в одно время мудрейшие из персидских вельмож приходили в Медиолан нарочно, дабы видеть его, как некое чудо. Но это благоговение к угоднику Божию еще более явствует из отзыва французских и немецких королей. Будучи на пиршестве с Арбогастом, славным и почти самовластным предводителем римских войск в Галлии, они спросили, знает ли он епископа Амвросия. «Имею честь быть его другом, — отвечал вельможа, — и нередко кушал за его столом». — «Итак, не должно удивляться, — воскликнули цари, — что ты одержал столь много знаменитых побед, когда любил тебя тот, который может удержать и самое течение солнца, если захочет».