Я выспался, жив и относительно здоров. Неплохой результат для пережившего пришествие нижнего мира. Может быть, преувеличиваю, но не намного. Утром сразу после пробуждения завтрак и прочие личные дела пришлось отложить в сторону.

Низкое давление в жилом модуле показывало, что я всё-таки устранил не все утечки или, возможно, за ночь появились новые. Поиски утечки заняли больше двух часов, но вскоре я всё же её обнаружил.

Оказалось, что в одном месте ниже уровня пола пена не заполнила до конца трещину, переходящую с пола в сквозную дыру. Из-за суточных температурных перепадов, а они на этой планете значительны – почти сто градусов, трещина ночью слегка деформировалась и образовалась утечка. Отверстие меньше пяти миллиметров, но оно было.

Для начала я просто заткнул отверстие полиэтиленом, а потом уже направился за заблаговременно занесённым баллоном пены в жилой модуль. Вся работа не заняла и десяти секунд, а потери атмосферы за прошедшие пять часов с появления отверстия были огромные. Почти восемьсот литров воздушной смеси пригодной для дыхания ушли в атмосферу планеты. Это не критически, но весьма существенно. С таким плохим началом дня я отправился завтракать и доедать вчерашний паёк.

До обеда занимался точной оценкой припасов. Для начала следовало определиться с самым важным ресурсом, а именно – с воздушной смесью. Изначально на поверхность планеты было спущено два больших контейнера, которые содержали в себе воздушную смесь для функционирования жилого модуля из расчёта на девяносто дней для шести человек. Помимо этого в жилом модуле находился мощный стационарный оксигенатор, который трансмутировал СО2 в О2. Запасы катализаторов и энергии в накопителе позволят растянуть воздушную смесь ещё минимум на девяносто дней. Итого изначальный запас на сто восемьдесят дней. За первые семь дней мы потратили, соответственно, семидневный запас, ещё примерно суточный запас выбросило в атмосферу при появлении дыр в куполе жилого модуля. Итого восемь дней. Ещё примерно полусуточный запас ушёл уже по моей ошибке. Восемь с половиной из ста восьмидесяти дней. Значит, остался запас на сто семьдесят один с половиной день с учётом шести человек. А с учётом меня одного это вырастает до фантастических тысячу двадцати девяти дней. Три года без двух месяцев. Значит, выходило, что можно не волноваться по поводу воздуха ещё очень и очень долгое время.

Оксигенатор я проверил трижды, стараясь не пропустить ни миллиметра его поверхности в поисках повреждений, но и внешне, и судя по откликам как артефактов, так и электронной начинки, он в идеальном состоянии. Был ещё и запасной оксигенатор, но он не трансмутировал СО2 в О2, он просто абсорбировал СО2. Он не предназначен для длительной эксплуатации, а только на время ремонта или обслуживания основного. Ещё во время «Изиды-1» члены экспедиции тащили с собой и чисто технический оксигенатор. Тогда вообще старались продублировать всё оборудование, содержащее магическую начинку чисто технической, так как не были уверены, как магия будет работать на планете. Но магия работала нормально, и в следующую экспедицию технический оксигенатор уже не брали – слишком много места он занимает, почти два кубических метра против сорока кубических сантиметров техномагического.

С водой дела обстояли похуже. На каждого члена экспедиции полагался один литр воды в сутки с учётом двойного срока. Итого сто восемьдесят литров воды на человека или тысяча восемьдесят на всех. Из них потрачено в первые семь дней сорок два литра, ещё литр я потратил вчера. Итого сорок три. У меня оставалось больше тонны воды, но с учётом того, что торчать мне тут очень долго, это не так уж и много. Но в жилом модуле есть регенератор жидкости, он поглощает лишнюю жидкость из воздуха – всё-таки человек за день выдыхает пол-литра воды, а также вся жидкость из туалета уходит на переработку. С учётом этого можно считать, что у меня почти безграничный запас воды, но если что-то случится с регенератором жидкости, будет очень плохо. Запасного нет. И в таком случае придётся думать о самодельном дистилляторе мочи, но это уже на крайний случай. Правда, желательно подготовить всё необходимое на всякий случай. Запасы еды также полностью перекрывают мои потребности почти на три года, а если я начну есть на треть меньше нормы, то и вовсе на все четыре. Правда, с учётом того, что воздуха к тому времени у меня уже не будет, экономить смысла нет.

Ну что, супер – у меня есть еда, вода, крыша над головой, а значит, живём. Раз разобрался с припасами первой необходимости, можно приступить и к ревизии остальных систем.

Первым делом идёт энергосистема жилого модуля. Сейчас весь модуль питался от водородных аккумуляторов высокой ёмкости и кластера накопителей магической энергии. Запасов энергии хватит максимум на неделю, а значит, следовало позаботиться о её восстановлении. Вообще, жилой модуль предполагалось питать от солнечных батарей, которые вынесены на холмы вокруг жилого модуля, но сейчас компьютер не видел их, поэтому во время землетрясения они были уничтожены или кабель, ведущий к модулю, просто оборван.

Запасы магической энергии предполагалось пополнять от членов экспедиции и от конвертора, преобразующего электричество в магическую энергию. В моём случае первый вариант неприемлем, а потому следовало обязательно восстановить производство электроэнергии. А то ведь вскоре и оксигенатор без электричества и маны встанет. Были ещё три запасных радиоизотопных термоэлектрических генератора на диоксиде двести тридцать восьмого плутония. Но выходная мощность всех троих РИТЭГ не дотягивала и до одного киловатта, так что это действительно на самый крайний случай и для питания чего-то одного.

Поскольку к завершению ревизии припасов первой необходимости наступила только середина дня, я решил проверить, что произошло с солнечными батареями. Надевать свой старый полётный скафандр, в котором я провёл несколько дней, мне вновь не хотелось – он и провонял довольно сильно, да и повреждён, а потому лучше пустить его на донорство деталей. У каждого члена экспедиции два скафандра – один полётный и один для внешней корабельной деятельности ВКД. В нашем случае деятельности вне жилого модуля.

За первые семь дней на планете я успел уже несколько раз съездить на планетоходе на геологическую разведку в своём скафандре для ВКД. Он гораздо крупнее, крепче и рассчитан на большую автономность. В нём даже установлен малый регенератор жидкости, позволяющий перерабатывать мочу. Вот его я и надел в этот раз. Сразу почувствовалась сильная тяжесть – всё-таки почти сто килограммов веса это не мало.

Покинув жилой модуль через шлюз, я сразу направился в сторону подключения кабеля, ведущего к одной солнечной батарее, размещённой в паре сотен метров от жилого модуля. Обрыв обнаружился практически сразу. Всего в десяти метрах был неглубокий разлом земли, который также оборвал и кабель.

Ремонт много времени не занял. Сразу же после ремонта я подключился к компьютеру жилого модуля и вывел на экран наручного компьютера скафандра показатели энергосистемы. Можно меня поздравить: энергоснабжение восстановлено. До вечера я обошёл все солнечные батареи. Две из них повреждены без возможности восстановления, три ещё можно отремонтировать и шесть оказались неповреждёнными, надо только восстановить оборванные кабеля питания, и они вновь заработали. Правда, сейчас местная звезда шла к закату, и вскоре солнечные батареи перестанут приносить энергию, но запаса в водородных батареях хватит до утра точно.

Возвращаясь от самой дальней солнечной батареи, я решил проверить и метеостанцию. Но она полностью повреждена и восстановлению не подлежала. Придётся использовать запасную, маломощную на крыше купола жилого модуля.

Недалеко от жилого модуля на боку, задрав передок вверх, лежал планетоход. Его задняя часть провалилась в провал, образовавшийся в результате землетрясения, но сам планетоход, судя по отклику, не повреждён. Ещё одна головная боль: придумать, как его поставить на колёса. Но это не сегодня. Сегодня я готов лишь дойти до кровати. Сейчас можно спать спокойно – в ближайшее время не умру точно.