Мы с Элем уже было собирались юркнуть в ближайший переулок, когда нас все-таки увидели. Это были орки. Десяток здоровенных, мускулистых и крайне недружелюбно настроенных к нам клыкастых ребят.

Вообще-то, орки были очень похожи на людей. От человеческой расы их отличали только более смуглая кожа, крепкое телосложение и набор потрясающих зубов и рогов. Нет, я, конечно, немного преувеличил. Не в описание орков, а в том, что они были похожи на людей. В отличие от эльфов, зубы орков имели нормальную, костную структуру, зато формой они больше напоминали заостренные клыки, чем обычные человеческие зубы. Поэтому улыбка у орков выглядела не менее впечатляющей, чем у детей леса, и гораздо более устрашающей.

На голове у орков красовались небольшие рога. Если смотреть сверху, они были похожи на выступающую из волос «костяную корону». Чем старше был орк, тем большего размера были у него рога. Так же представители этой расы имели впечатляюще острые когти, а из костяшек их пальцев выпирали жесткие наросты, смахивавшие на естественные, «природные» кастеты.

— Ну, здравствуй, Эрик! — одна из тварей отделилась от компании и неспешно, вразвалочку подошла к нам. Приблизившись почти вплотную, орк схватил меня за грудки и легко, как пушинку, поднял над землей. — Когда крыска настучит? Орикс начинает терять терпение!

Да, забыл упомянуть, что какой-то шутник, в незапамятные времена создавший наш мир, наделил расу орков просто невероятной физической силой. Ко всему прочему, они отлично видели в темноте и обладали просто потрясающим слухом.

— Привет, Хикс, как раз этим и занимаемся.

Хикс был одним из головорезов Орикса — главы местного Анклава орков, перед которым я был в большом долгу, после того как он вытащил меня из тюрьмы за кражу со взломом. Орк просто-напросто дал на лапу судье и меня отпустили, хотя по закону самое мягкое наказание за совершенное мною преступление — это продажа в рабство на каменоломни Южных гор.

Заплатив за меня выкуп, Орикс заявил, что теперь я должен ему кучу денег и буду работать на него, пока все не отдам. Жизнь на улице научила меня многому, поэтому, несмотря на юный возраст, в своем деле я был мастер.

В Лагарике существовало четкое деление на гильдии даже в среде преступного мира, пускай они были и не такими законными, как скажем, гильдия пекарей или гильдия рыбаков. Официальным главой гильдии убийц считался человек по прозвищу Бешеный Свен-мясник, именно ему отстегивала пятнадцать процентов «налога на ремесло» большая часть наемных убийц — хиттокири. Но на самом деле за всеми кровавыми делишками, творившимися в славном Лагарике, стоял Орикс — глава Анклава орков. Именно ему шла львиная доля прибыли за «мокрые дела». Каким-то образом этому орку удалось подмять под себя большую часть преступного мира столицы, и главари всех прочих шаек ходили перед ним на цыпочках. Только гильдия воров, во главе которой стоял Алориэль — не последняя фигура в Анклаве эльфов, считала себя свободной от посягательств Орикса и его прихвостней.

Как работает гильдия убийц? Если в двух словах, то примерно так: человек приходит в ее «представительство» и оставляет заказ. Члены гильдии прорабатывают его, узнавая про жертву всю необходимую информацию. После чего, в зависимости от сложности предстоящей работы, устанавливается плата за ее выполнение.

Вот для этого Ориксу и нужны пронырливые ребята вроде меня или Эля. Двум парням, особенно при наличии определенной смекалки, гораздо легче подобраться к жертве и собрать о ней все нужные сведения, чем дюжине крепких орков явно криминальной наружности. И каждая, хоть немного ценная крупица информации, выуженная на улицах города, шла в счет моего долга у Орикса. Сколько у главы убийц было подобных мне информаторов — одному Всемогущему известно, но, судя по тому, насколько успешно работала его гильдия, их было не мало.

До того, как я на свою беду встретился с Ориксом и попал в зависимость от орков и столь неблагодарной работы, мы с Элем промышляли незначительными кражами. Они были достаточно мелкими, для того чтобы не привлекать к себе внимания гильдии воров, и достаточно крупными, для того чтобы прокормить нас с побратимом.

Я представил, как размахиваюсь и со всей силы бью по нагло ухмыляющейся клыкастой роже. Голова Хикса откидывается назад, а из разбитой губы течет кровь. Увы, такое возможно лишь в моих фантазиях, и дело было даже не в численном перевес на стороне орков, которые, конечно же, немедля кинутся на подмогу своему главарю, а в том удручающе простом факте, что мне всего семнадцать, и я намного, НАМНОГО слабее любого взрослого орка.

— У тебя времени — до десятой луны. Не успеешь все разнюхать, я тебя заживо зарою, понял?

Помните, как я описывал характер эльфов? Ну, так орки были их полной противоположностью. Нет, естественно, особой добротой они, конечно, не отличались. Но надо отдать должное этой расе — несмотря на не меньшую (а, скорее, даже большую) чем у эльфов злобность и жестокость, орки не были ни холодными, ни высокомерными. Так же клыкастые никогда не прибегали к столь любимым детьми леса изощренным и утонченным в своей садистской жестокости пыткам, предпочитая или сразу отрывать не угодившим им людям головы, или, в крайнем случае, если для начала требовалось сделать предупреждение, поломать пару пальцев, руки, ноги, спину… Лично я бы характеризовал орков как принципиальных, яростных ублюдков. Принципиальных, потому что они не признавали никаких законов кроме своего собственного Кодекса чести, но уж ему следовали с маньякальной точностью. Ублюдков, потому, что их Кодекс чести не имел ничего общего с человеческими законами совести и морали.

В пищу орки предпочитали употреблять исключительно сырое мясо, только в отличие от детей леса они не брезговали и человечинкой (впрочем, и эльфятинкой тоже). Но при необходимости могли закусить и обыкновенной, человеческой едой.

Орки давали своим детям имена, обязательно что-нибудь значащие на их родном языке. Так, например, имя «Хикс» в переводе с орочьего значило «меченый», а «Орикс» — «победитель».

Как-то так получилось, что при небесном раскладе эльфам достались жестокость и коварство, оркам — ярость и дикая самоуверенность, а людям — житейская хитрость и изворотливость.

Если бы мирному горожанину предложили выбрать, с кем он предпочтет столкнуться ночью в узком переулке — с орком или с эльфом, он, скорее всего, выбрал бы самостоятельно воткнуть себе нож в сердце. Так как, что попасть на стол к первому, что поучаствовать в «развлечениях» второго, удовольствие весьма и весьма сомнительное, а главное, гораздо более болезненное, чем простое самоубийство.

Хикс разжал руки, и я снова ощутил под ногами землю.

Сейчас двадцать четвертый день девятой луны. А значит, у меня в запасе еще шесть дней. Одна только беда — в этот раз мишенью орков оказался тот, кого я знал лично, и моя информация выпишет ему смертный приговор…

Проходя мимо, орк двинул меня плечом, так что мне пришлось сделать несколько шагов назад, чтобы позорно не упасть перед ним на пятую точку.

— Ха'ри так! — злобно прошипел я вслед удаляющейся компании орков на гномьем языке — самом подходящем из всех других для ругательств.

— Не переживай, скорее всего, больше мы его не увидим, — мне на плечо опустилась рука Эля, и я невесело усмехнулся.

Побратим имел в виду, что мы собираемся слинять из города.

Я не боялся ни Орикса, ни тем более, Хикса. Не боялся, потому что мне нечего было терять. Я не боялся смерти. Чтобы ее бояться, надо дорожить жизнью.

Придя в себя после неприятной встречи с орками, я с отвращением передернул плечами, и мы продолжили путь. Город бурлил вокруг нас, живя своей собственной, неповторимой жизнью. Жизнью обывателей, торговцев, ремесленников, простаков и богатеев, словом, самой обычной жизнью, в которой нам места не было.

Немного поплутав по извилистым улочкам, мы, наконец, вышли к цели нашей дневной прогулки.

Собственно, эта цель была напрямую связана с работой на орков. Ориксу было необходимо разузнать кое-что о Скривусе, торговце магическим оружием. Но я слишком хорошо относился к этому старому гоблину, чтобы позволить орку его убить.

Сторонний наблюдатель мог пройти мимо лавки старого Скривуса и даже не заметить ее скрытый вход. Расположенная в отдалении от всех основный торговых артерий города, эта лавка предназначалась лишь для особых покупателей. Короткий спуск по грязной лесенке, и мы оказались около неприметной, в пол человеческого роста железной дверцы.

Приглашающе тренькнул колокольчик, оповещая хозяина о приходе новых покупателей, и мы оказались внутри. В лавке царил сумрак, разгоняемый лишь светом двух подвешенных под самым потолком ламп. Многочисленные стеллажи были сплошь уставлены магическими пробирками, кувшинчиками, пузырькам с зельями, подставками, какими-то книгами, пучками трав, странными фигурками, незажженными свечами всех цветов и размеров, кинжалами, ножами, стрелами, болтами, и прочим магическим и полу магическим барахлом. В дальней части лавки виднелся узкий арочный проем, завешенный грязной линялой тряпкой, уводящий куда-то в недра заведения.

Занавеска всколыхнулась, и из арки показался низкорослый гоблин с болтающейся на щеках кожей цвета весеннего болота, покрытой уродливыми бородавками. Кутаясь в порванный плащ, он, кряхтя и подслеповато щурясь на свету, неторопливо подошел к нам.

— Мастер Скривус, — вежливо кивнул головой Эль, приветствуя старого хозяина лавки.

Гоблин мелко-мелко затряс головой и принялся внимательно нас разглядывать.

— А!.. — облегченно протянул Скривус, наконец, нас узнавая. — Эрик-Изгой и однорукий Эль! Боюсь, сегодня работы нет. Зайдите послезавтра, мне привезут товар, поможете с разгрузкой.

Когда-то давно старый гоблин пожалел пару голодных, замерзших подростков и подбросил нам пару медных монет. С тех пор мы с Элем помогали Скрвусу с мелкими поручениями в его лавке. Платил болотный торгаш, конечно, сущие гроши, но, когда на воровской ниве нам долго не везло, эти деньги помогали не умереть с голоду. Пришла пора отплатить старому гоблину за его доброту. Жизнь за жизнь — когда-то он спас наши, теперь мы спасем его.

— Спасибо, мастер Скривус, но сегодня мы не за работой. У нас есть кое-какая информация… — осторожно заметил я, с деланным вниманием разглядывая какую-то причудливую штуковину, внешне похожую на старую табакерку без ручки.

— Боюсь, я продаю, а не покупаю, — быстро проговорил Скривус, неверно истолковав мои слова.

Мой взгляд упал тускло поблескивавшие черные наконечники стрел, торчавшие из большого темного свертка за его спиной. Ходили слухи, что в несколько лавок, торгующих магическим оружием, поступил необычный товар — зачарованные стрелы, сами собой находящие цель. Что ж, теперь хиттокири Орикса будет делать свою работу еще проще…

— Можно взглянуть? — вдруг неожиданно для себя попросил я, указывая на стрелы.

Меня охватило какое-то странное, щемящее чувство тоски. За те три года, что мы с Элем провели в Лагарике, этот добрый, старый, ворчливый гоблин стал неотделимой частью наших беспризорных жизней. Не верилось, что мы видимся в последний раз — поэтому мне так отчаянно и захотелось потянуть время.

Что ж, когда мы с Элем принимали решение предупредить мастера Скривуса о грозящей ему опасности, мы знали, что нам придется как можно скорее убираться из города. Потому что, кода Орикс узнает о нашем предательстве, нам лучше быть как можно дальше от него, а значит и от Лагарика.