Глава двенадцатая. Жизнь в холодильнике
В «холодильнике» было просторно. Крембалет посадил звездолет на ровное обледенелое дно, осветив мощным лучом корабельного прожектора все вокруг. Да тут еще сто звездолетов поместилось бы!
– А что – годное местечко. – отключив маневровые двигатели, Крембалет поднялся с пилотского кресла и с удовольствием потянулся, хрустнув костями. – Тихо, темно, и сухо… Главное, что поблизости никого нет – никаких подозрительных рож. Хотя, нужно проверить…
– Ребята, вы не шутите? – Андрей Андреевич, охваченный досадой и унынием, никак не мог смириться с таким развитием событий. Перспектива провести остаток жизни на космической свалке, прячась в гигантском ящике, похожем на холодильник, выглядела более чем огорчительной. – Вы что – серьезно надумали здесь до самой старости оставаться?
– Серьезнее не бывает! – помрачнев, Крембалет грустно шмыгнул носом. – Мне, Андрей Андреевич, между прочим, до старости не так много осталось – я уже двести лет космос копчу. По утрам встаешь – спина ноет, как будто всю ночь вагоны разгружал. Шкура латаная-перелатаная, правая лапа чужая – пришита от донора, в левом сердце электростимулятор пора менять… У нас на Кашкодранске в прежние времена редкие кашки моей профессии до восьмидесяти доживали.
– Какие кашки? – тупо спросил Дымов.
– Такие. – Крембалет сердито дернул бровями. – Соплеменники мои – с родной планеты…
– Ну, может, не до старости, – вмешался в разговор Ломбоцит Боп. – Но год, другой отсидеться придется… Пока, Андрей Андреевич, о тебе все не забудут. Да и о нас тоже… Посидим здесь пару лет – в шашки поиграем. Или в бирюльки… Глядишь, там и Куббрик что-то вспоминать начнет…
Крембалет, вновь повеселев, вернулся к добродушному тону.
– Пойми, Андрей Андреевич, против нас теперь вся система ополчилась. А разве систему победить? Если Империя Добра захочет кого-то размазать по стенке, как таракана – она это сделает, даже не сомневайся… И никакие законы не помогут. Тут вон бывает, что целые планеты из каприза уничтожают – как твою Бестолковщину… Вся беда, Андрей Андреевич, что у тебя в голове хранится какая-то важная тайна. И кто-то наверху, похоже, страшно не хочет ее разглашения.
Дымов уныло вздохнул.
– Вот и призрак меня предупредил – сиди в холодильнике…
– Какой призрак? – удивился Крембалет.
Чуть смущаясь, Андрей Андреевич рассказал инопланетянам про свои галлюцинации в гравитационном колодце.
Выслушав Дымова, инопланетяне переглянулись, и пожали плечами.
– Не знаю, что тебе сказать, Андрей Андреевич, – откликнулся Крембалет. – Но среди тех, кто бороздит просторы галактики, издавна ходит мудрый совет: не заглядывай в гравитационный колодец или колодец заглянет в тебя… Никаких старух в подпространстве мне встречать не приходилось, а вот покойный дедушка, признаюсь, пару раз являлся. Жизни меня вдруг надумал учить – ругался, драный черт… Пришлось сказать ему пару ласковых… И больше он меня не беспокоил.
– Больно ты впечатлительный, Андрей Андреевич. – снисходительно хмыкнул Ломбоцит Боп. – Вот к тебе призраки и липнут…
Смирившись с тем, что какое-то время придется пожить на свалке, Дымов сосредоточился на Стембе Куббрике, надеясь вызвать того на осмысленный разговор – через неослабное внимание и заботу.
Бесполезно.
Стемб Куббрик продолжал веселиться по одной лишь ему ведомой причине, пускать слюни, и жадно, без разбора, съедать все, что предлагал пищевой конвертер.
…Потянулись дни, наполненные бездельем и скукой.
Крембалет и Ломбоцит Боп лениво занимались проверкой корабельных систем, после ужина смотрели записи развлекательных галактических шоу или играли в логические игры с бортовым компьютером – чтобы совсем не отупеть.
Справляться со скукой также помогали и разговоры.
Общаясь, Дымов многое узнал о своих новых товарищах. Вот что рассказал о себе Крембалет в минуты откровенности: на своей планете он был …профессиональным дуэлянтом. Как поведал желтоглазый, в давние времена на Кашкодранске дрались все – весело, беспощадно, и строго соблюдая законы предков – один на один. Особенно зло дрались по весне, когда самочки-кашки начинали в кустах громко распевать любовные песни. «Живи быстро, умри молодым» – таков был девиз тех бескомпромиссных времен. Некоторые следовали ему так рьяно, что умирали, даже не успев дойти до этих кустов и произвести потомство. Однако с движением общественного прогресса понятие личной чести несколько размылось и желающих умирать по дурости молодыми заметно поубавилось. Хотя спесь никуда не делась. Богатые кашки-самцы, обменявшись оскорблениями с конкурентами по бизнесу, нанимали профессиональных дуэлянтов, не желая рисковать своей шкурой. А уж те организовывали зрелищную драку, защищая достоинство своих нанимателей…
…По собственному признанию Крембалета, во взрослую жизнь он вошел без царя в голове – ну, и покатился по наклонной… Юношеские попойки с настойкой валерианы, походы к самочкам, призывно поющих из кустов, и постоянные стычки с соперниками, происходящие там же – все это быстро привело его к первому дуэльному контракту. Впрочем, становящийся привычным разгул тоже нужно было оплачивать.
…Жизнь давала уроки часто и болезненно – но мудрость все равно приходила постепенно. К пятидесяти годам на Крембалете места целого не осталось – тридцать две заштопанных раны, отсеченная лазерной шпагой лапа, улетевшая в глубокую сточную канаву и потерявшаяся в толщах зловонного ила на дне… А уж сколько шерсти было выдрано – не успевала отрастать.
Вполне вероятно, что Крембалет так и не дожил бы до зрелых лет, найдя смерть в очередном дуэльном поединке, если бы Галактический Союз Глобального Сервиса не включил Кашкодранск в свои границы – в добровольно-принудительном порядке, как это водится. Дуэли были запрещены – как пережиток дикарских времен, по распоряжению эмиссаров Галактического Союза.
Пришлось Крембалету искать новую работу.
Чем только ему не пришлось заниматься: шить костюмы, стричь домашних животных, чинить сливные бачки, и даже возить по всей галактике озабоченных туристов, наслушавшихся лекций «Толерантные уроки межрасового секса» и жаждавших применить полученные знания в эротических практиках на чужих мирах.
Да, да, когда Крембалет рассказывал Андрею Андреевичу про сантехников-гастарбайтеров на Ний, он знал, о чем говорил.
Последнее дело, на котором Крембалет погорел, была контрабанда настойки валерианы, налаженная с помощью соплеменников, на центральные планеты Глобального Сервиса. За контрабанду одухотворяющей самопальной настойки в особо крупных размерах Крембалет получил срок и был отправлен в космическую тюрьму.
Вскоре в тюрьме вспыхнуло восстание, в котором бывший дуэлянт с Кашкодранска принял самое деятельное участие. По случайности, во время заварухи взорвался административный отсек, где после обильных возлияний дрых Альдебаран Пук – двоюродный племянник одного из действующих министров Ний, прибывший во главе Инспекционной Комиссии проверять тюремное учреждение. Гибель Пука стала главным отягощающим обстоятельством – на закрытом суде все участники тюремного восстания были приговорены к смертной казни. К счастью, позже приговор был заменен на более гуманный – служить некроурками на благо Империи Добра до скончания времен.
Крембалета доставили на одну из армейских баз. Там, в медицинском блоке, в ожидании, когда его умертвят, а потом снова оживят для бессрочного несения военной службы, он и познакомился с Ломбоцитом Бопом. Вместе они устроили побег, угнав армейский разведывательный звездолет в последнюю ночь, перед тем, как военные медики должны были их усыпить – но это было отдельной захватывающей историей…
Что касается Ломбоцита Бопа, то его планета Бабуложь-Два не была принята в Галактический Союз из-за крайней технологической отсталости. Что, с одной стороны, было так, а с другой – продуманной стратегией. Когда-то бип-бопы – серокожие гиганты, жили на Бабуложь-Один. Пока их процветающую планету не разнесли на куски лоббстерры – ближайшие космические соседи, отличавшиеся агрессивным нравом и страшным гонором. Остатки расы бип-бопов были вынуждены отправиться искать для себя новый мир. К счастью, им удалось его найти. Решено было затаиться, поднакопить силы, а уже потом ударить по врагу… Днем на Бабуложь-Два бип-бопы лазали по деревьям за орехами и шишками, скакали на двуглавых кентаврах, преследуя стада антилоб, метали копья с кремниевыми наконечниками – в общем, изображали регресс и невинную первобытность. А ночью в глубоких пещерах изготавливали торпеды из антиматерии для своего будущего космического флота.
Увы, справедливую месть осуществили другие: вконец обнаглевшие лоббстерры, вдохновленные победой, по глупости напали на один из провинциальных миров Галактического Союза, и получили ответный удар – прибывшие на помощь диванные войска не только разгромили их флот, но заодно и дезинтегрировали их планету – чтобы другим неповадно было.
Беда с Ломбоцитом случилась, когда на Бабуложь-Два случайно заглянула одна богатая вдова с Лан-Дона – одного из центральных миров Глобального Сервиса, путешествующая по космосу на собственном звездолете. Пролетая над поверхностью планеты, скучающая вдовушка обратила внимание на Ломбоцита Бопа, ловившего острогой рыбу в реке. Вдове подумалось, что будет забавным, если плечистый дикарь с такими милыми ушками станет служить швейцаром в ее городском особняке. Взяла и похитила его.
Сытая беззаботная жизнь в Лан-Доне поначалу страшно понравилась Лобмоциту – особенно в сравнении с простой и суровой жизнью на Бабуложь-два. Одинокая хозяйка была с ним ласкова. Кругом было чисто, культурно. Кормежка три раза в день. Ванная. Опять же, бесплатная синяя униформа.
Но скоро Ломбоцит Боп заскучал. Как-то смутно у него стала вызревать мысль, что ежедневное стояние у дверей чужого роскошного дома – вовсе не то, для чего стоило рождаться на свет.
В свою очередь, видя, что забавный ушастик проявляет все меньше энтузиазма и все чаще хмурится, хозяйка тоже начала выражать недовольство. Пока, как говорится, в один прекрасный день, не произвела расчёт, и не выставила Ломбоцита за дверь.
Не зная, где пристроиться в чужом мире, и ничего не умея – только рыбачить, охотиться и собирать торпеды, Ломбоцит Боп, помыкавшись, снова подался в швейцары. А что делать. Но тут ему не повезло – его новым хозяином стал бывший генеральный консул, потомственный дворянин и член палаты пэр-мэров Лан-Дона. Гадкий жирный старикашка, обросший висячими родинками, как грибами, имел привычку каждый вечер хлестать кислое вино, ходить по дому голым, и приставать к слугам, не разбирая их пола. В один из вечеров, после обильных возлияний, бывший консул решил познакомиться с новым видным швейцаром, что называется, поближе – и тот сломал ему челюсть. Были вызваны силы правопорядка. Что привело только к новым сломанным челюстям. В общем, Ломбоцит разбушевался – да с такой страстью и силой, что в итоге оказался на той же армейской базе, в том же медицинском блоке, что и Крембалет…
Андрей Андреевич с интересом выслушал истории своих новых друзей, находя их весьма познавательными. Он бы тоже с радостью поделился подробностями из своей земной жизни – да ничего не помнил.
За разговорами и рассказами время текло незаметней. Но скука все равно начала одолевать.
Дымов даже принялся вести счет дням: один, второй, третий… Ох, далеко еще оставалось до указанного Ломбоцитом срока. Как год-другой прожить в «холодильнике» и с ума не сойти? Чем заняться? На что душу отвлечь?
Уныние все сильнее охватывало Андрея Андреевича. Он даже заметил, что по утрам не хочет вставать…
Но тут на седьмой день кто-то решительно и громко постучал по обшивке звездолета…
