Книга II. Англия под властью марсиан

Меня позвали в Берлин – встретиться с Уолтером Дженкинсом. Было начало мая 1922 года. Марсиане уже больше двух лет крепко держали Англию за горло, а все образованные люди, думаю, с опаской глядели на небо, где Марс неспешно плыл навстречу следующему противостоянию – оно должно было случиться в июне.

Впрочем, не думаю, что «позвали» – подходящее слово. Скорее уж убедили поехать – и сделал это майор Эрик Иден. Но началось все с Уолтера, который написал мне из Берлина и попросил помочь ему с планом, призванным «покончить с марсианской заразой, охватившей Англию». Все письма Уолтера обычно внимательно изучали его доктора, а также немецкие и английские военные – так эта записка попалась на глаза Эрику Идену. И он – возможно, к собственному удивлению – увидел нечто ценное в задумке Уолтера, которую от меня пока что держали в секрете.

Увидеться с Уолтером – мой долг! Так мне сказала Элис, которая почти не покидала квартиру в Баньоле с тех самых пор, как мы приехали в Париж.

Если вы все это время следили за моим рассказом, то знаете, что я не из тех, кто охотно поддается на уговоры властных мужчин – которых в моей жизни было в избытке. Я не стала торопиться с ответом. Утро вечера мудренее, решила я; но когда кончилась тихая, необычайно теплая парижская ночь и я проснулась в своей комнате с видом на руины Эйфелевой башни, разрушенной восемь лет назад немецким цеппелином, я все еще пребывала в сомнениях.

В конце концов я снова взяла письмо Уолтера и сосредоточилась на словах, обращенных лично ко мне.

«Пожалуйста, приезжай… Как и два года назад, ты, Джули, – единственный человек из всей моей семьи, которому я смело могу написать. Конечно, выбор у меня невелик с учетом того, что мой брат, твой бывший муж, пропал за марсианским Кордоном…»

Это подействовало на меня отрезвляюще. Какие бы мотивы им ни двигали, в каком бы состоянии ни пребывала его психика после длительного общения с Фрейдом и его коллегами, в трудную минуту он все еще искал поддержки именно у меня.

У меня были силы ему ответить, и на тот момент меня ничто не отягощало. Элис довольно легко влилась в мрачную жизнь побежденного Парижа и даже нашла достойное занятие – она помогала беднякам оккупированного города. Если марсиане не вздумают пересечь канал, решила я, она сможет какое-то время пожить без меня. Сама я – при активном посредничестве Гарри Кейна – писала для нью-йоркских изданий, что обеспечивало неплохой, пусть и нестабильный уровень жизни. Хоть я и не была военным корреспондентом, Гарри сказал, что у моих сводок о жизни в оккупированном городе во всех ее проявлениях, от неуклюжих попыток немцев поддерживать порядок до отчаянных попыток парижан развивать моду и искусство, была своя аудитория на Манхэттене, в Квинсе и в Нью-Джерси, читающая мои тексты с мрачным восхищением. Но я не была привязана к месту, и – как знать? – новое приключение могло бы лечь в основу неплохого материала.

Вы, думаю, уже догадались: мне не слишком верилось в то, что я стану частью некой хитроумной стратегии, которая позволит нам прогнать марсиан.

Я решила откликнуться на призыв Уолтера. Вскоре после завтрака я уже паковала рюкзак, искала путеводитель и звонила в железнодорожные компании, чтобы купить билет в Берлин. Затем я позвонила по номеру, который мне дал Уолтер, – его доверенному лицу в Берлине: он, как меня уверили, подыщет номер в отеле.

Когда позвонил таксист, Элис только проснулась: она была еще в халате, со спутанными волосами. Но прежде чем такси тронулось с места, мы весьма сердечно попрощались – она одобряла мое решение.

Конечно, если бы я знала истинную подоплеку своей поездки – или, вернее, Большую Ложь, которая за ней стояла, – я бы, наверное, осталась в постели.