Мир номер три. Вымысел. Отречение от престола

— Я их только видел, Ваше Величество! Вот ей-богу видел! Не сойти мне с этого места! Туточки были!

— Ну так где они?! — страшным голосом говорит Король. — Где?! Я тебя спрашиваю, негодяй! Клятвопреступник! Изменник! Лентяй! Обжора! Омерзительный прожиратель государственной казны!..

Охранник трясется, как студень.

— Ва-ваше… Ве…ве…личество! Третий месяц жалованья нет!.. Не жрамши… со вчера! Только отошел… щавлю дикого пожевать! Сил уж нет! Колики!.. А так я ничего! Глядел в оба! Как есть в оба! Только тут были! Песни… пели!

— Какие еще песни?!

— Я… я в песнях не разбираюсь! Тя… тяжелый рок, кажись!

— Это моя судьба — тяжкий рок! — Король разом словно сдувается и рушится на вытоптанную траву у самых стен каземата. — Сына нет! Надежды нет… Ничего нет!

— Ваше… вашство! Вы вот… щавельку-то пожуйте! Кисленький! Успокаивает!

Король оторопело смотрит на стража, но потом принимает у того какой-то подозрительный лист и жует.

— Угу! — говорит он… — Ничего вроде так! Фф-у-ух… Ну и куда, думаешь, они подевались? — сплюнув зеленую слюну, интересуется он.

— Да вернутся! — успокаивает его голодный сторож. — Куда ж им деваться-то? Вот сходят в город, поужинают и вернутся! Они завсегда так… кажный вечер! Иногда и мне чего принесут… мне ж отлучаться нельзя, я ж на посту!

— Значит, придут? — Король снова начинает медленно закипать. — Тебе, выходит, отлучаться нельзя, а им можно?! Тебя зачем, мать твою, тут поставили?!

Страж вытягивается по стойке смирно.

— Вход и выход сторожить, Ваше Величество! — рапортует он, и усы его вытягиваются строго горизонтально.

— Вход! И главное — выход! — ревет Король. — А ты… чего делаешь?!

— Так они тут… и не выходят! — Охранник пожимает плечами. — Они того… с той стороны! Там, где стена завалилась! Там дырища — во! Да, почитай, стены и вовсе нет! А выход я бдю!

— Бдюн! — Король брызжет кислой слюной и топает ногами. — За что я только вам всем плачу?

— Да мне три месяца… ни копья! — в свою очередь распаляется страж. — Вот возьму… и в отпуск уйду! На все три! Потому как в отпуску тоже не был! Уйду, как бог свят, уйду! Вот прям щас! И сами тут… охраняйте! Кормовых нет! — Он, потрясая алебардой, непроизвольно сделал шаг вперед, и Король попятился. — Форму уж лет пять как за свой счет! Копытных… тьфу! Подметочных тоже не дают! Про чарку к обеду молчу уже! — Он бухает алебардой об обветшавшее крыльцо так, что с башни начинает сыпаться известка, причем вместе с насевшими на нее лишайниками. — Да будь я королем!..

— А что, будь ты королем, а?… — ядовито интересуется Король. — Чего бы ты сделал? Ну, говори!

— Да хоть бы жалованье заплатил, — угрюмо отрезает подданный. — Про наградные уж промолчу…

— А что, есть за что награждать? — желчно гнет свое Его Величество.

— А что, сорок лет службы коту под хвост, а?! — парирует страж. — А границы охранял? Охранял! Кто сюда босоту эту, Емелю, на печке не впустил? Я! Поворотил взад, не то бы он вам тут проехался по государству взад-вперед! Печкой-то! Иди, говорю, откуль пришел, и заворотил, да! Твои, говорю, вона, все там! И гуси-лебеди, и Яга, и прочие! У нас же, говорю, Лес чистый, Европа! Еще и пальнул из мушкетона для острастки! Печка к-а-ак взбрыкнет! Пугливая! Да так и понеслась вскачь, не догонишь! Помнится, у соседей эта печка дров-то наломала, да! А все потому, что там кто попало стережет! Ну а кто Соловья-разбойника упредил? Снова я! И Лешего сколько разов ловил! Контрабандист проклятый! Проныра! Повадился нам сюда грибы… эти… галлюциногенные! — с усилием выговорил он трудное слово, — таскать! Ведрами! Сколько разов я его ловил? И не сосчитать! Да по шеям его, по шеям! А грибы в печку! Сжег! Самолично! А мог бы на рынок снести, как другие делали! А народ купит грибочков-то к ужину, а потом и видит всякое: то повозки самоходные под землей, то ящик, который сам собой говорит и картинки показывает! А некоторые говорят, что друг с другом разговаривали через книжку, навроде такую, махонькую, — а сами-то за тыщу верст! Один тут, а другой за морем-окияном, за островом Буяном, там, где и Земля-то заканчивается! Во грибы-то какие вредные! Леший меня только и боялся! Вообще ходить к нам перестал! Вот и хорошо — на что нам тут такое? А вы, Величество, что для державы полезное сделали, кроме как сидите себе… мягким местом на троне, да и вся недолга?! Нет бы закон какой издать… здоровый! Правильный! Про пенсию досрочную там или чтоб желудевый кофе полезный варить вместо химической отравы, как у нас в казармах! А вы что? Балы закатываете, спускаете государственную деньгу — и больше ничего! Нету от вас никакого приличного правления! — выпалил страж и сам испугался: ну, теперь точно все! Выпрут со службы без пенсиона!..

Однако Король смотрел на него без негодования, странно как-то смотрел.

— Бабка моя, — вдруг сказал он, — великой государыней была! Так и называлась — Воительница Великая! Сколько она земель присоединила! Всех в страх и послушание вогнала! Но даже и не мечом единым… Народ на колени падал, когда она ехала, не одного страха ради! А в благоговении! Она ж и стихи писала! И сказки! Да какие сказки! Нам всем не чета! А почему, спросишь, она такая была? Да потому что муж у нее был — полное ничтожество! Она так и говорила: «Слава богу, что у меня муж такой! А то сидеть бы мне с пяльцами у окна да кисели варить!». А у меня что? У меня никого… рядом нет! Поэтому и ничтожество — это я сам!..

— Да ну… Ваше Величество! — поразился тюремщик. — Какое ж вы…ничтожество?!

— Самое настоящее! — отрезал Король.

— Не согласен… — гнул свое страж. — Вы того… очень даже!..

— Да ты не путай ничтожность с негодяйством! — вскричал Король. — Негодяй я еще тот, это да! Но ничтожество! Ничтожество полное… — Он повесил голову и… заплакал.

— Да ладно тебе, Твое Величество! Ох ты… да ты травки, травки-то пожуй! Вот… валериана называется!

— Да ну тебя с твоими травками… и у валерианы не верх, а корни жевать надо!

— Корни — это кошки пускай копают… твари вредные, мяса вчерась к ужину купил, только отвернулся — стянули! А монаршим-то особам — вершочек! Он чистенький… без земли, без навозу… Ну, пожуй-ка! Ишь, как тебя разобрало! А еще пустырник можно, давай я тебе колючки-то с него счищу!

— Горько! — пожаловался Король, откусывая от непонятно чего.

— Да уж не без того… лекарство горьким и должно быть!

— Все равно ничтожество я! — Видно, валериана, даже и с пустырником, на Короля не действовали. — Ничтожество! И негодяй в придачу! И не спорь даже! Сколько я тебе не плачý? Три месяца!

— Ну дак не три года! — все утешал правителя обеспокоенный подданный. — И не пять!

— А я и пять могу! Разве можно таким, как я, кормило государства давать?! И кормовых тебе не плачу! И копытных! — Король вдруг зарыдал.

— Твое Величество… не надо ж так! — совсем растерялся страж. — А ну как эти щас явятся? А ты у меня тут… в таком виде?! Что они-то подумают?!

— Что я совсем уже никуда не гожусь! — безнадежно всхлипнул Король. — Ни-ку-да! Пошли… отдам тебе, что задолжал, и отрекусь!

— Да ну… я и потерпеть могу! Ваше… королевское… Величество же!

— Ты-то можешь! — Король поднялся с земли и деловито отряхнул панталоны. — А я уже не могу! Нету больше моего терпения! Отрекусь! Сложу с себя… все полномочия! И буду жить не как положено, а как хочется! — внезапно вскричал он. — Может, даже… женюсь! На ком сам захочу! Или грибы собирать уеду! К Лешему! К лешему это все! — Король раскачивался и притопывал ногами. — Точно! К лешему такое правление! Верно решил! Отрекусь!