Глава 52

Все выходные мы с Элисон по очереди играли с Сэмом, сменяя друг друга каждые несколько часов, потому что дольше изображать безмятежность было невозможно.

Что же до остального, над нами как будто сгустился мрак, еще усугубив гнетущую атмосферу, и без того царившую в доме. Где-то рядом притаилась смерть.

Стоило мне закрыть глаза, как перед мысленным взором тут же вставало изуродованное тело Герберта Трифта. Меня преследовал его запах. Вернувшись домой, я принял душ, а когда через пару часов почувствовал, что так до конца и не избавился от тяжелого духа, вымылся еще раз. Но это не помогло: как будто несколько молекул его нутра навсегда поселились в носу, отказываясь уходить.

На Элисон эти события подействовали еще сильнее. Она не видела файла с пытками и ничего не знала о пальце. Для нее смерть в лесу стала первым ярким доказательством того, насколько жестокими могут быть эти люди. Еще глубже погрузившись в апатию, она тихо бродила по дому, поскрипывая дверьми. Жизненная сила и энергия, бурлившие в ней раньше, теперь куда-то исчезли. Она больше не колола дрова и не носилась по дому в поисках очередной проблемы, которую надо было решить. Вверяя моим заботам Сэма, она, убедившись, что сын ее больше не видит, уходила, с трудом переставляя ноги.

В ночь с субботы на воскресенье мне, как и следовало ожидать, приснился жуткий кошмар, словно из готического романа. Сжимая в руке лопату, я бежал по нашему лесу, зная, что где-то в зарослях прячут Эмму. Лес хоть и был наш, но выглядел иначе – более зловещий, более чужой. В первой части сна я продирался через кустарник и колючие заросли, спотыкаясь о невообразимо толстые корни. Они появлялись буквально ниоткуда, только чтобы помешать мне найти дочь. Я то понимал, в каком участке леса нахожусь, то терял всякие ориентиры.

Во второй части я нашел Эмму, но ее, как оказалось, погребли заживо. Из-под земли до меня доносились ее крики. Но как только я начал копать, лопата сломалась. Потом вдруг она починилась, но только чтобы тут же сломаться опять. Опустив глаза, я вдруг понял, что держу не лопату, а пожарный шланг.

Наконец я стал бешено разгребать землю руками, но она вдруг окаменела – лесная подстилка спеклась в твердую, непроницаемую корку. Крики Эммы становились все слабее, и я понимал, что не успею ее спасти.

В этот момент меня разбудила Элисон – я не только кричал, но и пытался расцарапать кровать.

Кошмар был настолько яркий, что преследовал меня почти весь день. Вечером он все еще терзал мою душу – по ощущениям, где-то в районе груди, – пока у меня не зазвонил телефон.

Номер я не узнал. Код сотового оператора 917, значит, откуда-то из Нью-Йорка. На него можно было бы и не отвечать, но Сэм куда-то убежал, а я не исключал, что это мог быть кто-то из похитителей.

Поэтому я поднес трубку к уху и неуверенно сказал:

– Алло.

– Судья Сэмпсон?

– Да.

– Здравствуйте, это Стив Полайти, автор страх-и-риск. com.

Я был настолько ошеломлен, что даже не нашел, что сказать.

– Наш портал служит интересам финансового сообщества.

– Мне известно, кто вы, – резко бросил я, вновь обретя дар речи, – вы без конца названиваете ко мне в офис. Откуда у вас этот номер?

– У меня свои источники, – произнес он таким тоном, будто для него это был сущий пустяк, будто он звонил федеральному судье каждый божий день.

Это в какой-то степени проливало свет на характер означенного источника: он существовал в действительности. По правде говоря, номер моего мобильного нельзя назвать государственной тайной – его можно найти где угодно, от алфавитного списка родителей в школе, где учились мои дети, до координат служащих суда, которые есть в базах данных аварийных служб. Как бы там ни было, Стив Полайти взял его не из головы. Он явно располагал некоторыми сведениями о моей жизни.

– Послушайте, я знаю, что официально вы не имеете права давать комментарии, – сказал он, – поэтому ничего записывать не буду. Мне просто нужно задать вам пару вопросов.

– Это исключено. Мой статус не позволяет вести с вами какие бы то ни было разговоры. Я вынужден с вами попрощаться.

– Вы этого не сделаете: мне известна ваша тайна.

Все тело будто свело судорогой. Именно этого я боялся с того самого дня, когда Майкл Джейкобс громогласно вещал со своей трибуны: что какой-нибудь журналист докопается до правды и растрезвонит всему миру о том, что Эмму похитили.

Но подумав еще немного, пришел к выводу, что если об этом кто-то и пронюхает, то уж точно не Полайти. Он жил в Нью-Йорке и спекулировал сплетнями в финансовых кругах. Сенсация такого рода ему не по зубам. Наверное, он попросту блефует.

– И что… и что же это за тайна? – заикаясь, спросил я.

– По сведениям моего источника, данное дело можно считать решенным и вы уже знаете, какой вынесете вердикт.

– Это неслыханно, – ответил я, – откуда вам это известно?

– Я не могу сказать.

– И как я должен опровергать ту или иную информацию, если вы отказываетесь назвать источник?

– Значит, вы отрицаете тот факт, что решение уже принято?

– Я не… я не намерен это обсуждать.

– Разумеется, – ответил он. – Но скажите мне одну вещь. Адвокат истца обратился с ходатайством о вашем отводе. Чем он его обосновал? Я следил очень внимательно за этим делом и пришел к выводу, что о таком судье, как вы, Пальграфф может только мечтать. Почему же тогда Роланд Хеманс хочет, чтобы тяжбу рассматривал другой судья?

У меня вырвался смешок, хотя происходящее отнюдь не казалось мне смешным. Да он просто водит меня за нос. А я позволяю себя водить.

– Нет уж, я не буду вам ничего говорить, – сказал я.

– А придется. Хотя бы потому, что мне об этом деле известно то, чего вы еще не знаете.

Поскольку с одной стороны это был вызов, а с другой приманка, я не сдержался. Он насадил на этот крючок большого, жирного, сочного червя, которого я не преминул заглотить.

– В самом деле? И что же?

– Вы еще не слышали, что Денни Пальграфф ведет переговоры о продаже своего патента другой фармацевтической компании?

Нет, не слышал. В данный момент я даже не знал, где Денни Пальграфф находится. Так вот почему он исчез? Он вел переговоры с другой компанией?

– Да-да, – продолжал Полайти, – по данным моего источника, «АпотеГен» в целом и Барнаби Робертс в частности его так достали, что он собирается продать патент либо «Мерк», либо «Пфайзер» и устроить своеобразный аукцион, отдав предпочтение тому, кто больше заплатит. «АпотеГен» в этом случае наверняка останется не у дел.

– И эти сведения вам предоставил источник, да?

– А вы считаете это неправдой?

– Без комментариев, – ответил я, хотя на самом деле мне хотелось сказать «Без понятия».

– Так вот, я собираюсь опубликовать эту информацию сразу же после нашего разговора.

– Примите мои поздравления, – сказал я.

– Теперь ваша очередь. Что там все-таки с Хемансом? Почему он так хочет от вас избавиться?

– Вынужден с вами попрощаться, – произнес я в ответ.

– Я знаю вашу тайну, – опять повторил он.

– Ничего вы не знаете, – возразил я.

По всей видимости, так оно и было. Если бы он действительно что-то знал, то давно бы все выложил.

Но я все равно сохранил в телефоне номер Стива Полайти. Истина заключалась в том, что он действительно знал об этом деле что-то, чего не знал я. А это в какой-то момент могло оказаться полезным.

Не обладая обширными познаниями в сфере инвестиций, оценить масштаб событий, о которых мне рассказал Полайти, я смог только в понедельник утром. По дороге на работу я слушал WHRV, местную студию Национального общественного радио. Вдруг я услышал, как ведущий анонсирует передачу, посвященную «АпотеГен».

«Далее в нашей программе: что происходит, когда фармацевтический гигант ставит все на сенсационный успех одного препарата, а потом рискует уступить его конкуренту? Мы обсудим негативную реакцию на появившиеся сегодня утром слухи касательно компании “АпотеГен Фармасьютикалз”».

«Это худший вариант развития событий, который только можно себе представить, – добавил другой голос, – и никакой надежды на то, что ситуация выправится, у нас нет».

Я выключил радио. Мне не хотелось слушать, как плохи дела у «АпотеГен». Меня ждали более насущные проблемы, начиная с Денни Пальграффа, ситуация с которым оставалась неясной.

Поднявшись в офис, я зашел к Джереми, но его еще не было. Мне не оставалось ничего другого, кроме как попросить миссис Смит вызвать его, как только он приедет. Не зная, чем заняться в ожидании его прихода, я прошел к себе в кабинет и зашел на страх-и-риск. com, чтобы из первых рук получить сведения, спровоцировавшие это финансовое побоище.

Материал оказался кратким и едким. Ключевую роль в нем играл «эксклюзивный источник», который «с самого начала предоставлял по данному делу исключительно правдивые сведения».

В конце было несколько позднейших обновлений.

Первое из них гласило, что в 7.45 Стив Полайти выступит на телеканале «Фокс бизнес». К ней прилагалась ссылка на канал автора на «Ютубе». Я был готов увидеть на экране агрессивного юнца, только что окончившего колледж и готового ходить по головам, но вместо него на меня с монитора смотрел среднего возраста мужчина с круглой, наголо бритой головой, чем-то напоминающий постаревшего Чарли Брауна.

Второе известие заключалось в том, что страх-и-риск. com устроил на MSNBC настоящую сенсацию.

Следовал кадр из новостной программы телеканала, бегущая строка гласила: «По данным информационного ресурса страх-и-риск. com, “АпотеГен” может потерять право на производство революционного статина нового поколения».

Наконец, была и третья новость, размещенная буквально несколько минут назад.

«Хотя Уолл-стрит пока не уверен в достоверности сведений касательно “Мерк” или “Пфайзер”, ценные бумаги “АпотеГен” уже ухнули вниз на 14,37 доллара за акцию в ходе чрезвычайно напряженных торгов! Те, кто ведет счет, понимают, что это на 27,84 доллара, или на тридцать процентов, меньше максимума, зафиксированного в течение года. Ближе к вечеру нас могут ожидать “судороги дохлого кота”. Но если вы не планируете хранить ценные бумаги “АпотеГен” до следующего столетия, мой вам совет, ребята: бегите стремглав к своему финансовому брокеру или продавайте онлайн! Когда эти слухи подтвердятся, будет только хуже!»

Под статьей оставили комментарии 935 человек. Это было поразительно, потому что на каждого из них приходилось по тысяче тех, кто прочел материал, но не оставил комментария. Для одного-единственного поста аудитория просто огромная.

Я мог представить, что сейчас происходит в штаб-квартире «АпотеГен», где на Барнаби Робертса обрушился настоящий шквал претензий со стороны армии акционеров, готовых в любой момент поднять восстание. Позвонил ли он уже Полу Дрессеру, чтобы убедиться, что ситуация по-прежнему под контролем?

Если Денни Пальграфф воплотит свою угрозу в жизнь, Робертс ни за что не останется на своем посту. Можно было поделиться курицей, несущей золотые яйца: совет директоров его бы еще простил. Но допустить, чтобы Пальграфф продал курицу на соседнюю ферму? Такое ему с рук уже не сойдет.

Но только в том случае, если патент будет принадлежать Пальграффу и он получит право его продать. Это означало, что победителю в деле «Пальграфф против АпотеГен» достанется все.

А вот что это означало для Эммы, я понятия не имел. Отделить важную информацию от фонового шума порой бывает очень трудно.

Единственным, на чем я мог сконцентрироваться, было намеченное на пятницу «слушание Маркмена». Насколько я понимал, в этот день мне пришлют новые инструкции и я буду вынужден их выполнить. Только после этого они вернут нам Эмму.

При этой мысли я позволил себе на мгновение нарисовать в воображении сладостную картину: вот она бежит мне навстречу и кричит: «Папа, папа, папа»; вот Элисон возвращается к нормальной жизни, снова по-настоящему улыбается, прижимает дочь к себе и покрывает ее поцелуями; я больше не подозреваю жену в том, что она решила всех нас погубить; Сэм получает обратно свою сестру и незаменимого друга, и наша семья в полном составе вновь ездит на пикники, устраивает День Танцев и Шляп, обретает былые радости Дня Плавания с Папой.

Этого с лихвой хватило, чтобы когда Джереми Фриланд постучал в дверь, у меня в глазах стояли слезы. Я вытер их, взял себя в руки и сказал:

– Войдите.

Переступив порог, он попытался придать лицу выражение холодного безразличия, будто совсем на меня не обижался.

– Вы хотели меня видеть? – бесцветным голосом спросил он.

– Да. Хеманс нашел Пальграффа?

– В субботу они наконец поговорили. Завтра Денни явится для дачи показаний.

– Вот как? Ну что же, хорошо.

Джереми ничего не ответил.

– Известно, почему он решил удариться в бега? – спросил я. – Он действительно вел переговоры с «Пфайзер» или с кем-то там еще?

– Не знаю.

Я посмотрел на Джереми, требуя дальнейших объяснений.

– Вы что, не спрашивали?

– Спрашивал, – ответил он. – Роланд сказал, что чем меньше я знаю, тем лучше.

– Он, наверное, прав.

– Ну да, – сказал Джереми, – мне в последнее время все так говорят.

С этими словами он повернулся и вышел, не сказав больше ни слова.