Глава 23

Тем вечером мы почти не разговаривали. Элисон ушла спать в комнату для гостей, заявив, что не желает будить меня, ворочаясь во сне.

Когда я утром проснулся, за окном еще было темно. Мне приснился тревожный сон, в котором я должен был давать показания перед сенатским комитетом, только понятия не имел, по какому вопросу. Я читал по бумажке, но слова начали исчезать. Я обратился за помощью к коллеге, которым оказался Джереми – хотя в период моей деятельности в Сенате мы с ним еще не были знакомы, – но он, несмотря на все мои просьбы, не хотел говорить, что происходит.

Сенатор задавал мне все новые и новые вопросы, а мне никак не удавалось увидеть его лицо, до тех пор, пока я не услышал выстрелы. И тут я понял, что это Блейк Франклин и что он в меня стреляет. Я не мог заставить себя броситься на пол. Я не мог пошевелиться. Тело не желало мне повиноваться. В меня, одна за другой, вонзались пули. У меня даже не было сил крикнуть. Все, что мне оставалось, это смотреть, как свинец рвет мою грудь в кровавые клочья.

Этот сон снился мне и раньше, хотя нынешний вариант был хуже всех остальных. Как правило, у стреляющего не было лица. Впервые это был Блейк.

Проснувшись, я обычно испытывал облегчение от того, что это всего лишь сон. Но сегодня действительность оказалась намного страшнее любого вымысла, на который было способно мое подсознание. Ужас накатывал на меня волнами, нараставшими с каждым ударом бешено колотившегося сердца: Эмма в беде, Эмма в беде, Эмма в беде…

Хотя было еще совсем рано, я даже не попытался уснуть вновь. Постель будто превратилась в пылающие угли. К тому же вчера, сидя вечером в одиночестве, я решил, что не буду сидеть сложа руки, не зная, что происходит с Эммой. Надо было что-то делать, а самым полезным, как мне представлялось, было разузнать побольше о Роланде Хемансе.

Я надел ту же одежду, что и вчера, взял с собой старую бейсболку, оставил Элисон записку, объяснив, что уеду ненадолго, чтобы проверить одну догадку, и сел в свой верный «Бьюик Энклейв» – удобный и практичный полноприводный внедорожник. Сервис «Гугл-карты» вскоре проложил маршрут в Ньюпорт-Ньюс, к дому Хеманса, адрес которого я нашел на сайте LexisNexis.

Съехав с трассы 64 и несколько раз повернув, я оказался в нужном мне квартале. Дом Роланда был приземистый и большой, с замысловатыми линиями крыши и каменным фасадом, которые должны были создавать ощущение дорогостоящей элегантности, но почему-то производили прямо противоположный эффект. Подъездная дорожка завершалась широким пространством для разворота и баскетбольным кольцом.

Местность вокруг, как и полагается прибрежному городу, была совершенно ровная, поэтому, припарковавшись чуть дальше по совершающей поворот улице, я по-прежнему мог беспрепятственно наблюдать за территорией дома. В ходе судебных заседаний мне не раз доводилось слышать, что ФБР иногда ведет наблюдение целыми днями, а то и неделями, поэтому я поглубже натянул на глаза бейсболку и приготовился ждать несколько часов.

Но Хеманс появился уже через тридцать минут. В жизни он оказался таким же великаном, как и на фотографии. Висевшая у него на плече кожаная сумка с клюшками для гольфа на фоне массивной спины выглядела крохотной. Он двигался легко, как настоящий спортсмен, сохраняя ощущение подтянутости и изящества. В журнале писали, что ему пятьдесят лет, но когда он проходил мимо корзины, я понял, что забросить в нее мяч для него и сейчас не составит большого труда.

Клюшки Хеманс закинул в багажник золотистого внедорожника «Лексус», на номерном знаке которого хвастливо красовалось PTNTLAW. «Патентное право».

Наверное, ехал на утреннюю игру в гольф.

А может, собирался на встречу с двумя бородатыми преступниками, похитившими моих детей.

Вскоре его машина выехала с подъездной дорожки. Когда он проезжал мимо меня, я пригнулся, а как только почти скрылся из вида, медленно тронулся за ним. Он выехал на трассу 64 и направился в сторону Норфолка. Полей для гольфа там было достаточно. Но еще больше глухих мест, где можно спрятать ребенка.

Я старался, чтобы нас разделяло три или четыре автомобиля, хотя догнать его было бы нетрудно. Через тридцать минут Хеманс съехал с автострады на Тайдуотер-драйв.

Съезд вел к центру города. Те края я знал не очень хорошо, но полей для гольфа, насколько мне известно, там не было. Как и леса. Это было разочарованием – Сэм говорил, что их держали в лесу.

Я по-прежнему висел у него на хвосте. Он кружил по улицам, пока наконец не притормозил у небольшого одноэтажного торгового центра в квартале Глен.

Я побоялся возбудить его подозрения, поэтому не стал въезжать за ним на парковку, а встал на улице неподалеку. Повернувшись всем телом, чтобы посмотреть через заднее стекло, я как раз успел заметить, как он заходит в цветочный магазин.

Пять минут спустя он вышел из него с завернутым в белую бумагу букетом, сел в свой «Лексус» и поехал дальше.

Вскоре мы оказались в более старом районе – на некоторых домах висели таблички. Улицы стали уже. Проехав несколько кварталов, внедорожник вновь замедлил ход и свернул на Принцесс-Энн роуд к громоздкому, огороженному забором жилому комплексу под названием «Кенсингтон Мьюс».

Я тоже притормозил у съезда, но сворачивать не стал, не зная, пропустит ли меня охрана. У Хеманса подобной проблемы не возникло. Он опустил стекло, произнес пару слов, и ворота перед ним распахнулись.

У забора жилого комплекса была парковка. Мне удалось встать на одно из свободных мест, заглушить мотор и выйти из машины как раз вовремя, чтобы заметить, как Хеманс извлекает свое мощное тело с водительского сиденья, сжимая в руке букет.

Да, Эмму явно держали не здесь. Но мне все-таки хотелось узнать, что Хеманс здесь делает. Размашистым шагом он пересек парковку и скрылся за углом.

Я побежал вдоль забора, пытаясь разглядеть, куда он идет, но его скрыли от меня кусты и другие здания. Поэтому я вернулся к своему «Бьюику», из которого мог наблюдать за машиной Хеманса.

Теперь у меня было достаточно времени, чтобы поразмышлять над тем, что я увидел. Муж говорит жене, что едет играть в гольф, а сам отправляется туда, где нет гольф-полей. По дороге он покупает цветы и идет с букетом к кому-то домой.

Вывод напрашивался сам собой: у Роланда Хеманса есть любовница.

Само по себе это вряд ли кого-то удивит. Немало мужчин изменяют своим женам, а внешний вид Рональда Хеманса наводит на мысли о гиперсексуальности.

Но что-то здесь было еще, какая-то смутная мысль, которая еще не сформировалась у меня окончательно.

Название «Кенсингтон Мьюс» я уже слышал. От кого-то из офиса. Здесь точно жил кто-то из сотрудников. И я был почти уверен, что это не кто иной, как моя набожная разведенная помощница Джоан Смит.

Неужели Роланд Хеманс изменял жене с миссис Смит?