4
Сиела решила сбежать от Лудо Кресша еще до казни своей семьи. Произошло все банально: он повредил в бою лодыжку, а она не смогла остановить инфекцию. Ее отца он убил той же ночью, после совсем обессилев. Шанс появился несколько дней спустя, когда одна из шахтерских команд Садоу остановилась на Релге для дозаправки. Терять ей было нечего и некого.
Девор Корсин стал ее ключом к свободе. Она видела, что наряду с некоторой инфантильностью и отчаянным безрассудством у Девора есть и большой потенциал. И он так же, как и она, боролся против невидимых цепей, ограничивающих его амбиции. Он мог стать ее союзником. А на службе у Садоу была, по крайней мере, хоть какая-то надежда – до тех пор, пока Девор все не испортил.
А вот за сына его все-таки можно поблагодарить…
Световые мечи сверкали во тьме, окутывающей гору. Но на главной площади было темно. Сиела неторопливо прошла вдоль темной колоннады, украшенной привязанными к столбам головами красных ситхов из числа «Пятидесяти семи».
Здесь был и молодой часовой из вышки – его убили, заманив в ловушку. Ведь он никогда не покинул бы своего поста. Справа был Хестус, переводчик; Сиела лично участвовала в его… демонтаже. Корсин намеревался с утра вытащить из киборга все механические детали и импланты – вдруг пригодятся.
Корсин и его ближайшие помощники находились сейчас за внешней стеной – Сиела чувствовала их. Они вели остатки «Пятидесяти семи» по их последней дороге к тому обрыву, где погибло «Знамение». И пощады не будет; она видела, как Корсин швырял в море даже тех, кто пытался сдаться. В конце концов в этом деле опыт у него есть.
Каменная громада центрального загона выросла перед ней. Остальные стойла для уваков тянулись в разные стороны от этого высокого сооружения, где кешири мыли вонючих ящеров. Все слуги уже ушли, так что круглое помещение почти опустело. В центре, безвольно обмякнув, висел Равилан; он еще дышал. Наблюдавшего за ним охранника скрывала тень. Жесткие веревки из сотканных кешири волокон оплетали вывернутые, широко разведенные в стороны руки красного ситха, привязанного к конструкции, призванной в нормальных обстоятельствах удерживать уваков под струей воды во время чистки. Теперь место увака занимал Равилан. Его ноги болтались в нескольких сантиметрах от земли. Сиела отступила назад, когда из отверстий в крыше загона полилась вода.
Пленник захрипел, захлебываясь.
Спустя минуту поток иссяк. Измученному Равилану потребовалось гораздо больше времени, чтобы немного прийти в себя и заметить Сиелу.
– Все мертвы, – с трудом, задыхаясь, выговорил он, – верно?
– Все мертвы, – подтвердила она, подойдя к нему. – Ты последний.
Равилана поймали быстро, его хромота подвела его в последний раз.
Он замотал головой:
– Мы отравили воду только раз! – Его голос срывался. – В Тетсубале. Насчет других городов я не знаю. Мы не планировали…
– Меня, – перебила Сиела. Все оказалось проще простого после того, как она поняла, что произошло в Тетсубале. Потребовалось лишь время.
Вернувшись в крепость, Сиела вызвала своих самых доверенных сотрудников из Палат. Едва минула полночь, ее люди уже были в воздухе. Они летели на юг, к приозерным селениям – тем, где побывали накануне ситхи Равилана. У нее оставался уцелевший в крушении запас циана силиката. Сейчас запас этот был в колодцах и в водопроводе городов на озерах Рагноса. И в телах погибших кешири. Самым главным было правильно рассчитать время. В одиночку она не успела бы, но ей повезло с помощником.
– Т-ты сделала это? – Равилан, откашлявшись, выдавил слабую усмешку. – Впервые тебе пришлась по вкусу моя идея.
– Все получилось.
Кривая усмешка исчезла с лица Равилана.
– Что получилось? Геноцид?
– Ты вдруг решил пожалеть кешири?
– Ты знаешь, о чем я! – Равилан выпрямился, насколько позволяли оковы. – Мои люди!
Сиела закатила глаза:
– Можно подумать, в Империи ничего такого не происходит. Ты прекрасно знаком с ее реалиями. Ты же помнишь, кому служил?
– Такого Нага Садоу точно не хотел, – прохрипел Равилан. – Садоу ценил силу. Он ценил и новое и старое. Он ценил нас…
Она кивнула охраннику – и новый поток воды обрушился на Равилана. На сей раз ему потребовалось гораздо больше времени, чтобы прийти в себя.
– Все могло бы быть отлично. – Он закашлялся. – Мы могли бы работать… вместе, как ситхи и падшие джедаи в прошлом. Если бы только наши дети… мои дети жили… – Равилан, резко замолчав, поднял взгляд; вода лилась с его перекошенного лица. – Ты.
Сиела посмотрела вверх, на водоводы под потолком, из темных желобов все еще стекала тонкими струйками вода.
– Ты! – повторил он громче. – Что ты делала в родильном отделении? Ты и твои целители. – Его лицо исказилось в мучительном крике. У его народа уже давно не было будущего. – Что ты делала? Что ты делала с нами?
– Ничего такого, чего бы вы не делали с нами. – Она шагнула в тень, к охраннику. – Мы не твои ситхи. Мы нечто новое, и у нас есть шанс сделать все правильно. Новое племя.
– Дети, младенцы… – ослабев, простонал Равилан. – Какая же… какая же из тебя мать?
– Я мать детей человеческой расы, – ответила Сиела и обернулась к охраннику, все это время так и стоявшему в тени. – Пора, сын.
Охранник шагнул вперед – и Равилан увидел Джериада Корсина. На лице, как две капли воды схожем с лицом Девора Корсина – его отца, дикой яростью горели глаза под черной как смоль челкой. Юноша буквально набросился на пленника. Виброклинком он орудовал безжалостно. Смерть Равилан встретил в алой злой вспышке светового меча Джериада.
– Сегодня ты изменил мир. – Сиела положила руку на плечо своему сыну и сообщнику. Именно он играл ключевую роль в отлично проведенном вчера ночью гамбите, координируя действия всех исполнителей. Эту маленькую награду он заслужил по праву.
Джериад тяжело дышал, глядя вниз, на свою жертву:
– Не его я хотел убить.
– Будь терпеливым. – Сиела погладила его по волосам. – Как я.
Тильден Каа тихо пробирался по темным улицам Тава, недавно вымощенным камнями. Ситхи прогнали всех слуг рано утром, когда начались волнения; он ушел одним из последних. Сейчас на улицах, обычно многолюдных даже поздним вечером, было пустынно и тревожно.
Ему встретился только средних лет нештовари, неподвижно стоящий на перекрестке; давно лишившийся своего увака, наездник выглядел тоскующим.
Тильден кивнул сторожу, пересек площадь и пошел вдоль одного из множества каналов. Широкие струи свежей горной воды длинными дугами лились из желобов, охлаждая жаркую ночь.
Добравшись до водопада, Тильден надел загодя прихваченный плащ, накинул капюшон и шагнул в поток.
Вернее, сквозь него.
Тильден шел вниз по темному проходу, вырубленному в камне. С его плаща тонкими ручейками стекала вода. Где-то впереди, во тьме, слышались тихие голоса. Там не было света – но была жизнь. Подойдя ближе, Тильден смог разобрать отдельные слова – с юга прибыли страшные вести, и шел отчаянный спор. Он оборвался, когда тихий голос заговорил о том, что трусливые темные кешири должны, вероятно, молча стерпеть весь этот кошмар, а виноваты во всем, верно, Разрушители.
– Это случилось, – сказал Тильден в темноту. – Сиела избавилась от «Пятидесяти семи» Детей Небес. Из людей, непохожих на них, остался только тот огромный, как гора. Глойд.
– Сиела не подозревает тебя? – донесся из темноты сиплый женский голос. – Она не читает твой разум?
– По ее мнению, я этого недостоин. Я говорю только о старых легендах. Она считает меня глупцом.
– Она не может отличить наших великих ученых от наших дураков, – раздался мужской голос.
– Никто из них не может, – заговорил кто-то третий.
– Хорошо, пусть так и будет. Сиела сделала нам одолжение, сократив их количество. Но она способна и на большее.
Вспыхнул свет, когда один из собравшихся – глубокий старик – зажег фонарь.
В маленьком гроте теснились несколько кешири, и смотрели они не на Тильдена, а на женщину, шагнувшую из темноты за его спиной. Тильден обернулся. Именно она первая заговорила с ним сейчас:
– Будь сильным, Тильден Каа. С твоей помощью – и с помощью всех нас – кешири покончат с этим. – В глазах Адари Вааль плескался гнев. – Я принесла эту беду. И я избавлю нас от нее.
