Глава вторая
Глухое монотонное жужжание наполняло маленькую кабину подземной лодки, освещенную электрическими лампочками, вделанными в стену.
Свет этих лампочек в настоящее время был намеренно преуменьшен реостатом. Через два овальных иллюминатора из толстого стекла, расположенных по бокам кабины, лился мерцающий зеленоватый свет. Лодка ползла по дну реки, освещая путь впереди себя мощным прожектором.
Однако не только через иллюминаторы подземные путешественники могли видеть, что происходит за пределами кабины.
На носу лодки расположен звуколокатор, недавно выдержавший все испытания и теперь впервые применяемый на практике. Перед водителем машины, в глубине небольшой квадратной ниши, висит флюоресцирующий синим светом экран, на котором отчетливо видно все, что находится впереди лодки на расстоянии четырехсот метров.
За рулевым управлением сидел Крымов. Он то убавлял, то прибавлял ход, один раз даже совсем остановил лодку, испытывая таким образом надежность работы узлов подземно-движущегося механизма.
Все это вызывало недовольство профессора Толмазова, сидевшего у иллюминатора за маленьким столиком. Действия Крымова мешали ему наблюдать и думать.
— Довольно, Олег Николаевич, — добродушно ворчал он. — Разве не ясно, что машина замечательная?
— Что вы, Георгий Степанович! — отвечал Крымов. — Рулевая штанга при виражах требует довольно значительных усилий! И это когда мы ползем на брюхе по дну реки, а что будет в земле?
— Так, может быть, вернемся?
— Нет, нет, зачем же? Ведь еще не выяснены другие недостатки! Их может оказаться очень много!
Костя, сидевший перед сложной радиоаппаратурой, вмонтированной в стену, был бесконечно доволен всем. Он с увлечением проверял работу пусковых кнопок, приводящих в действие телемеханические и другие агрегаты, иногда надевал наушники и начинал выстукивать на ключе очередную радиограмму на поверхность.
Но вдруг лицо Кости неожиданно стало озабоченным. Сняв наушники, он напряженно начал вслушиваться в равномерный шум, наполняющий кабину.
— Странный звук иногда слышен, — сказал Толмазов, не поворачивая головы. Вы не замечаете ничего такого?
— Какой звук? — обеспокоенно спросил Крымов.
— У меня такое впечатление, что где-то плачет ребенок.
— Ну, это вам показалось, — промолвил, усмехаясь, Костя.
Все трое внимательно прислушались.
Сквозь жужжание мотора иногда слышно было, как стальная обшивка лодки трется о песчаное дно. Изредка машина задевала большие камни, и тогда кабина немного вздрагивала. Вслед за толчком слышался скрип.
— Это камни! — добавил Костя.
Дно реки стало круто спускаться вниз. Одновременно с этим все более сужались ее каменистые берега.
— Какое теперь расстояние от лодки до стен? — задумчиво произнес Крымов. Ведь собирались же установить боковые альтиметры и не поставили.
— Из-за этого, надеюсь, нам не придется возвращаться? — добродушно спросил Георгий Степанович.
— Нет, возвращаться не будем, но альтиметры установим…
Крымов не закончил фразы, так как его внимание было привлечено большим камнем, неожиданно появившимся перед носом лодки.
— Позвольте, — удивленно сказал Толмазов, — разве можно сейчас думать об альтиметрах? Неужели будете устанавливать под землей?
— Зачем под землей? Вот вернемся на поверхность и установим. А что касается вашего замечания насчет того, можно ли думать об усовершенствовании машины во время испытания, то вы не правы, Георгий Степанович. Настоящий инженер тот, кто беспрерывно совершенствует любую, даже самую совершенную машину. Человек, вполне удовлетворенный созданным им механизмом, это не инженер.
— Гмм… — протянул Толмазов. — Возможно.
— Вы не беспокойтесь, Георгий Степанович, — вмешался Костя. — Наша машина очень надежный механизм. Все будет в полном порядке.
В это время корпус вздрогнул от резкого толчка. За ним последовал другой. Машина ударилась о большой каменный барьер.
— Увеличь дальность фокусировки звуколокатора, — быстро проговорил Крымов, обращаясь к Косте.
Квадратный экран, находящийся перед Олегом Николаевичем, покрылся туманной дымкой, затем на нем появилось новое изображение.
— Спуск вниз, и при этом очень крутой, — сказал Крымов, всматриваясь в экран.
— Чудесно! — воскликнул профессор. — Смерьте-ка, Костя, скорость течения воды!
Испытывая удары и тряску, лодка постепенно опускалась все ниже и ниже. Через овальные иллюминаторы было видно, как сужались боковые стены ущелья, по которому ползла лодка. Вскоре наверху появилась каменная крыша, и ущелье превратилось в туннель.
— Внимание, товарищи! — взволнованно провозгласил профессор. — Река ушла в землю. Мы находимся на пороге решения многовековой загадки.
Скрежет резцов, дробящих камень, отраженный от близко расположенных стен, изменил свой характер. Сейчас он напоминал шум, какой бывает при прохождении поезда через железнодорожный туннель.
Сильное течение подталкивало лодку вперед и мешало рулевому управлению. Машина иногда стукалась стальным корпусом о крепкую каменную стену.
Мимо все быстрее стали мелькать мрачные седые камни, причудливо выступавшие из стен. Подземное русло реки то и дело меняло свое направление.
Вдруг Георгий Степанович насторожился. Он обвел взглядом кабину, снова внимательно посмотрел в иллюминатор и тихо произнес:
— Странная вещь. Мне опять показалось…
— Что вам показалось? — спросил Костя.
— Представьте себе, кто-то плачет.
Костя подозрительно посмотрел на профессора.
Вскоре луч прожектора вырвал из мрака красивую, но страшную картину. Вдалеке виднелся бурлящий фонтан, немного дальше туннель заканчивался глухой отвесной стеной. Стало ясно — впереди водопад.
— Серьезное дело, — хмурясь, проговорил Крымов.
В это время машина, по-видимому наткнувшись на большой камень, на мгновение приняла наклонное положение.
— Ого! — воскликнул Толмазов, судорожно уцепившись руками за подлокотники своего сидения.
Фонтан приближался. Машину резкими рывками бросало из стороны в сторону. Кабину наполнял лязг и скрежет стали, царапающей камень.
Костя стал наблюдать за профессором. К его удивлению, ученый не проявлял признаков страха. Откинув назад свою голову, Толмазов сидел спокойно, немного щуря глаза. Видимо ради предосторожности, он снял пенсне. Профессор тоже изредка поглядывал на Костю. Он увидел, что лицо юноши приняло суровое и решительное выражение. «Не очень боится», — подумал про себя Толмазов.
Его внимание снова привлек странный звук. Шум кипящей воды и удары машины о камни мешали разобрать, что это такое. Во всяком случае, подобный звук не могли издавать какие-либо части машины. Оставалось предположить, что он доносится извне, жалобный, напоминающий вой или плач.
Профессор, рискуя удариться, приблизил лицо вплотную к стеклу.
Машина проходила под низко нависшими каменными глыбами. Бушующими волнами плескалась о черные стены вода.
— Я опять слышал! — прокричал Толмазов, стараясь перекрыть шум.
Ни Крымов, ни Костя ему не ответили.
Машину неуклонно тянуло к бушующему водопаду.
Радиста окружили плотным кольцом. В комнате тихо, только отчетливо слышен стук телеграфного ключа. Но вот прекращается стук и наступает полнейшая тишина, гнетущая и напряженная.
Взгляды всех прикованы к пластмассовым кружочкам наушников, плотно прижатым пружиной к ушам слухача-радиста. Ответных сигналов нет.
— Попробуйте опять телефон, — шепчет директор, наклонившись к самому уху радиста.
Слышатся звонкие щелчки переключателей. Радист подносит ко рту овальный пластмассовый микрофон с длинной ручкой.
— Лодка… Лодка… Говорит Земля… Говорит Земля… Отвечайте… Отвечайте…
Снова тишина. И снова Земля зовет Подземную Лодку.
— Дайте попробовать мне, — слышится взволнованный голос.
Все, как по команде, поворачивают головы. Это говорит практикантка Наташа.
— У меня значок радиолюбителя третьей степени, я была победительницей на всесоюзном соревновании коротковолновиков, — словно оправдываясь, бормочет девушка.
Радист вопросительно смотрит на директора.
— Пусть попробует.
Наташа торопливо занимает место перед радиоаппаратом, крутит рукоятки настройки, переставляет переключатели.
— Лодка… Лодка… Говорит Земля… Говорит Земля. Костя! Костя! Отвечайте… Отвечайте… Костя!..
Представьте себе, что вы находитесь в полной темноте. Совсем рядом бурлит и клокочет вода. Вы прислушиваетесь к этому шуму. Он необычен: гулко разносится рев воды, многократно отраженный от стен огромного подземелья. Но вот откуда-то появляется слабый свет. Вы видите, как он постепенно становится ярче. Теперь уже виден контур овального отверстия, из которого с ревом, преодолевая каменные барьеры, несется вода, освещенная изнутри. Вскоре свет становится ослепительным. Переливаясь всеми цветами радуги, высоко вверх поднимаются миллионы мельчайших брызг. То вверх, то вниз прыгает приближающийся к вам источник света. Это прожектор подземной машины.
Но вот машина, преодолев последние барьеры, выходит в спокойную воду. Дальше она плывет, то появляясь над поверхностью воды, то погружаясь на дно.
Когда был открыт люк и трое путешественников взобрались на стальную спину лодки, перед ними открылась замечательная картина.
Они находились в огромном сказочном гроте, в одном из тех, которые так часто встречаются под землей. Луч прожектора, направленный в потолок, освещал подземелье мягким, рассеянным светом. Отчетливо было видно, как блестят прозрачные грани кварца, вкрапленного в серые стены, изрезанные многочисленными ущельями. С потолка свисали готовые сорваться причудливые каменные глыбы. Посредине грота протекала река, настолько широко разлившаяся, что ее легко можно было принять за озеро.
— Ничего себе была переделка! — восторженно воскликнул Костя, указывая рукой на бушующий поток воды, вырывающийся из узкого отверстия.
Именно через это отверстие увлеченная могучим водным потоком лодка проникла в грот. Дальше она плыла по подземной реке и вот теперь стоит на берегу, недалеко от наклонной стены.
— Надо будет усовершенствовать буферные выступы, — задумчиво сказал Крымов, вспомнив страшную тряску при прохождении через груды камней.
— Явление карстовое… — проговорил профессор, неизвестно к кому обращаясь.
— Лопасти рулевого управления надо было бы сделать толще, — продолжал Олег Николаевич.
— Да, именно карстовое, — перебил его Толмазов. — Это значит, вода размыла все растворяющиеся породы, а каменные стены остались. В сущности, это явление очень распространенное в природе.
— А куда уходит вода? — поинтересовался Костя.
Толмазов покосился на него.
— Так мы и прибыли сюда, чтобы отгадать эту загадку. Немного отдохнем и приступим к исследованиям.
— А скажите, Георгий Степанович, может одна из этих глыб сорваться сама собой? — не унимался юноша, указывая рукой вверх.
— Все может быть. На всякий случай надо ходить осторожно.
В это время откуда-то издалека послышался протяжный и жалобный вой.
— Вы слышали? — проговорил Толмазов, обращаясь к Косте.
— Да, действительно, — забормотал тот. — Тут, наверное, есть подземные животные…
— Вообще встречаются, но это рыбы, рачки, черви. Они слепые и безмолвные. Вот будем исследовать дно озера…
— А ведь озеро можно очень просто обмелить, — не дал договорить профессору Костя.
— Каким образом? — удивился Толмазов.
— Совсем пустяк!
— Пустяк?
— Конечно! Видите каменные глыбы, повисшие над входом, откуда идет вода? Они еле держатся. Килограммов пять взрывчатки — и все полетит вниз.
— И частично, а может быть и совсем, закроет доступ воды в грот, подтвердил Крымов.
— Для воды — частично, а для нас в этом случае выход на поверхность будет закрыт полностью! Не так ли?
Это замечание не понравилось Крымову.
— Георгий Степанович! — воскликнул он укоризненно. — Да что вы! Просто обидно слушать. Для кого закроет доступ, — для нас? Значит, вы сомневаетесь в могуществе машины?
— Нет, нет, Олег Николаевич! В могуществе вашего замечательного механизма я не сомневаюсь, но мало ли что может случиться? Вдруг авария! Ведь здесь столько камней…
Тут уж и Костя решил вступиться за честь подземной лодки.
— Уверяю вас, Георгий Степанович, — волнуясь, начал он, — ваши опасения напрасны.
На несколько секунд воцарилось молчание.
— Вот боковые лопасти нужно сделать немного толще, — продолжал Крымов.
— Да, было бы неплохо… — задумчиво протянул Толмазов.
— Что неплохо? — заинтересовался Олег Николаевич. — Лопасти сделать толще?
— Нет, зачем? Озеро осушить…
Костя не стал ждать окончания разговора между профессором и инженером. Он быстро спустился в люк. Настало время передать очередную радиограмму, и необходимо было предварительно проверить передатчик в действии.
Вскоре послышался его радостный и немного возбужденный голос:
— Земля!.. Земля… Говорит Лодка. Я слушаю… Да, да. Проходили каменные пороги, преодолевали водопад как раз в условленное для передачи время… Слышимость? Совершенно верно, слабая. Не знаю, чем объяснить. Подстраиваюсь, еще подстраиваюсь. То же самое… Что? Пока подойдет директор? Давайте, давайте.
Последовала маленькая пауза.
— Наташа, здравствуй! Находимся в гроте… В сказочном гроте, говорю. И животные водятся… Нет, еще не видели. Возможно, динозавры, а может быть, ихтиозавры — не знаю… Идет Константин Григорьевич? Сейчас позову Крымова и профессора. Передайте привет Панферычу!.. Панферычу, говорю, привет передайте. Пусть получше следит за Джульбарсом… Сейчас. Одну минуточку…
Костя вскочил, подбежал к люку и позвал остальных участников экспедиции к радиоаппарату.
— Мы хотим завалить отверстие, через которое проникли сюда, — говорил в микрофон Толмазов, — чтобы обмелить озеро… Да… Не рискованно? Понимаю, понимаю. Передаю трубку Олегу Николаевичу.
— Все идет хорошо, — начал Крымов. — Вот только лопасти придется в дальнейшем делать толще… Конечно. И по бокам лодки нужно установить дополнительные альтиметры… Насчет завала? Значит, вы считаете его возможным?.. Согласен с вами, согласен… Слышимость? Действительно плохая. До свидания, до свидания.
Вооружившись альпенштоком и веревкой, Костя вылез из люка и тронулся в путь. Ящик со взрывчаткой он нес на спине, привязав его ремнями.
Крымов и Толмазов стали наблюдать за удаляющимся Костей.
— Он действительно опытный подрывник? — тревожно спросил Толмазов.
— Никаких сомнений быть не может, — спокойно ответил Олег Николаевич.
Уточкин шел вдоль берега подземного озера. Прожектор лодки, направленный в сторону отверстия, откуда вырывалась вода, хорошо освещал путь.
Вскоре юноша очутился вблизи бушующего потока и принялся внимательно изучать стену, по которой ему предстояло взбираться наверх. Стена была испещрена крупными и мелкими трещинами. Там и здесь торчали каменные выступы, образующие местами удобные площадки.
Костя приготовил веревку с петлей и, размахнувшись, с первого раза набросил ее на один из выступов.
Подниматься было нетрудно. Правда, ноги скользили по мокрым от брызг стенам, но Костя был хорошим физкультурником и легко преодолевал все трудности.
Бурлящая вода находится уже далеко внизу. Юноша делает последнее усилие и, подтянувшись на руках, вскарабкивается на маленькую каменную площадку. Торопливо снимает ящик, привязанный к спине, и устанавливает его как можно ближе к каменному массиву, вот-вот готовому сорваться вниз.
Когда Костя, перебирая руками мокрую веревку, уже скользил вниз, над его головой, словно бенгальский огонь, рассыпал фиолетово-желтые искры горящий бикфордов шнур. Время горения шнура было рассчитано с большим запасом, поэтому особенно торопиться не стоило. Но все-таки было неприятно находиться рядом с пятью килограммами тола, готового взорваться, и Костя старался как можно скорее спуститься.
Однако спуску очень сильно мешали каменные выступы. От раскачивания веревка то и дело терлась о них и, наконец, неожиданно заклинилась в расщелине.
Костя увидел, что висит над самой серединой бушующего потока. Он попробовал раскачаться, но это привело лишь к тому, что веревка заклинилась между двумя выступами в другом месте. Надо было снова подниматься наверх.
Только теперь Костя пожалел, что для ускорения дела применил бикфордов шнур, а не электрическую подрывную машинку. Конечно, чтобы воспламенить взрывчатку электрическим способом, нужно было тянуть кабель от нависшей над бездной скалы к подземной лодке, все это заняло бы время. Но зато, сидя в бронированной кабине лодки, взрыв можно было бы произвести, пустив в ход электрозапальную машинку в любое время, смотря по обстоятельствам. Не то бикфордов шнур — эластичная трубка, наполненная медленно горящим порохом. Подсоединить его к взрывчатке можно очень быстро. Но горе замешкавшемуся подрывнику! Пламя в шнуре передвигается к взрывчатке со скоростью одного метра в минуту, очень точно и неумолимо.
Костя внимательно осмотрелся и стал подтягиваться на руках. Словно предупреждая о грозящей опасности, на его голову посыпался дождь фиолетово-желтых искр.
Профессор Толмазов и инженер Крымов сидели в машине за выдвижным столом и изучали карту.
— Сейчас мы находимся вот здесь, — обведя карандашом указанное место, проговорил ученый. — Быстро прошли, Олег Николаевич.
— Если немного изменить профиль лопастей, то можно двигаться в воде еще быстрее, — отозвался Крымов.
— Ничего не нужно изменять в вашей машине. Она работает прекрасно. Интересно, куда дальше идет вода? Вот смотрите: это схема подземного хода, составленная мною на основании наблюдений и измерения пройденного пути. Можно предположить…
Профессор не договорил фразы. Послышался странный звук, напоминающий чавканье животного.
— Что такое? — спросил Толмазов приподнимаясь.
— Действительно, — удивился Крымов. — Я отчетливо слышал…
— Я тоже. По-моему, это где-то здесь, в машине.
— Не может быть, — проговорил Олег Николаевич, оглядывая кабину лодки.
Внезапно его внимание было привлечено кусочком черной веревки, валявшейся на полу. Он нагнулся и поднял ее.
— Черт возьми! Он, кажется, сошел с ума!
— Что случилось?
— Вот полюбуйтесь, — Крымов протянул профессору то, что поднял с пола. Это же бикфордов шнур! Значит, Костя не взял с собой электроподрывной машинки, поленился протянуть провода и отправился взрывать скалу при помощи бикфордова шнура. Как это я недосмотрел! Давайте поднимемся наверх.
Через несколько секунд они уже находились на спине подземной машины.
— Пора бы ему возвратиться, — с тревогой сказал профессор.
— Да, очень странно, что его до сих пор нет. Я пойду посмотрю, — ответил Крымов. — Не мог же он спрятаться в расщелине и там ожидать взрыва!
— Я тоже пойду с вами.
— Зачем, Георгий Степанович? Оставайтесь тут.
— Позвольте! Я понимаю, что приближаться к водопаду сейчас опасно, но, возможно, Костя действительно решил спрятаться в какой-нибудь расщелине и ничего не подозревает о грозящей ему опасности. Ведь может произойти обвал! Единственное безопасное место — это наша машина, защищенная броней. Давайте попробуем сначала позвать его.
— Ко-о-ост-я-яяя!!! — что есть сил закричал Крымов.
Ему ответило продолжительное и гулкое эхо, какое может быть только в огромном каменном подземелье.
— Ко-о-о-о-остя-я-яяя!!! — снова позвал Олег Николаевич.
Но ответа не было. И вдруг до слуха стоящих на площадке людей донесся жалобный, протяжный вой.
— Опять… Вы слышите? — забеспокоился Толмазов.
Если бы люди находились в это время в кабине машины, то увидели бы, как в одном из отделений кабины без видимой причины зашевелился ящик. Его крышка, на которую были навалены разные предметы, стала дергаться и приподниматься.
Но люди продолжали звать Костю и ничего не видели. Не видели они также, как из ящика с большим трудом выкарабкалась собака, обнюхала помещение, выпрыгнула из люка и помчалась по следам Кости.
— Его не следовало отпускать одного, это я виноват, — взволнованно говорил Олег Николаевич, спускаясь вниз по лестнице. За ним торопливо следовал старый профессор, ловко перебирающий ногами веревочные ступени. Оба почти бегом, обгоняя друг друга, направились к водопаду.
Но вот Крымов резко остановился и ухватил за руку Толмазова.
— Посмотрите! — промолвил он, указывая рукой на каменный массив. — Горит бикфордов шнур.
Некоторое время оба стояли в нерешительности. Затем профессор, не говоря ни слова, сорвался с места и бросился бежать по направлению к водопаду.
— Каждую минуту может произойти взрыв, остановитесь! — кричал Крымов.
Но Георгий Степанович, прыгая с камня на камень, не обращал внимания на крики Крымова.
— Костя! Костя! — кричал он срывающимся голосом.
Профессор не видел, как карабкалась по стене, скользя и часто срываясь, большая кудлатая собака. Не видел этого и Крымов, поскользнувшийся о камень и упавший на землю. Между тем Джульбарс (это был он) влез на площадку, обнюхал ее и стал спускаться, следуя направлению веревки. В следующее мгновение, сорвавшись, он полетел вниз и скрылся в бурном потоке.
Взрыв, с оглушительной силой раздавшийся в каменном гроте, застал Толмазова на краю реки. Воздушная волна столкнула профессора в воду, и может быть, именно это обстоятельство спасло его от града камней, посыпавшихся вслед за этим сверху.
Однако один из камней все-таки нанес профессору чувствительный удар в правое плечо. Барахтаясь в холодной воде, Толмазов ощутил резкую боль. Правая рука отказывалась подниматься, приходилось работать лишь левой.
Для опытного путешественника, каким был профессор, плыть с помощью одной руки не представляло особых трудностей. Но ему сильно мешала одежда, плотно облепившая тело, и тяжелые походные сапоги. Все чаще и чаще он окунался с головой, возвращаться на поверхность становилось все труднее…
Вдруг он почувствовал резкую боль в ушибленном плече. Ему показалось, что в руку впились чьи-то острые зубы. Профессор потерял сознание.
У выхода, где помещалась радиостанция, Горшков встретил Панферыча.
— Ну, что там слышно? — обеспокоенно спросил он.
— Получено сообщение от Крымова, — полушепотом начал вахтер: — «Ждите моей следующей радиограммы» И все… связь оборвалась.
— Непорядок какой-нибудь?..
— Трудно сказать! Ждите дальнейших сообщений, говорит, а сообщений-то и нет. А после того был слышен взрыв под землей, заведующий подслушивающими устройствами при мне докладывал директору.
— Не разрешили мне поехать с ними, — хмурясь, сказал Горшков, — а это было необходимо. Случись что-нибудь с Крымовым, какой помощи можно ожидать от Кости и профессора?
Горшков собрался уже уходить, но его задержал Панферыч.
— Собаку Кости не видели?
— Нет.
— Как в землю провалилась! Нет нигде…
— Не велика важность.
— То есть как это? — рассердился Панферыч. — Собака мне поручена, значит я за нее отвечаю! Дело не в важности, а в самом факте! Странно вы рассуждаете, товарищ Горшков…
— Ладно, Панферыч, все ясно… — перебил его механик и, надвинув на голову кепку, удалился с озабоченным видом.
