Глава пятая
Организации нового конструкторского бюро дирекция института уделила большое внимание. Недавно выстроенный корпус был целиком предоставлен в распоряжение этого отдела.
Крымову после коротких, но горячих споров с директором удалось перевести на работу в свое бюро почти всех строителей маленькой модели. Может быть, именно поэтому значительную часть его сотрудников составляла молодежь.
Скоростной бур инженера Трубнина после небольших переделок блестяще выдержал все испытания и был отправлен на специальный завод для серийного производства. Однако конструкторская работа на этом не прекратилась, так как появились новые требования — увеличить скорость бурения.
При обсуждении этого вопроса нашлись люди, которые стали возражать против усовершенствования шахтного бура. Они обосновывали свои возражения тем, что подземно-движущаяся машина с успехом может заменить шахтный бур. Ведь подземная лодка — механизм, свободно передвигающийся и толще земли и оставляющий за собой туннель в земле, — может быть использована и как бур. Шахтный бур делает в земле лишь вертикальное отверстие, тогда как подземная лодка сможет делать не только вертикальное, но и наклонное и даже горизонтальное. Так зачем же возиться с шахтным буром? — говорили эти люди.
Их старались убедить, что подземная лодка предназначается в основном для «путешествий» под землей с целью геологической разведки. Полностью заменить шахтный бур она не сможет.
Работу над усовершенствованием шахтного бура не прекратили, но всем стало ясно, что между буром и лодкой поневоле возникает соревнование и, как некоторые выражались, «соперничество».
Условия этого соревнования были неравные.
Разработка сверхскоростного шахтного бура могла протекать плавно, без неожиданностей. При его изготовлении помогала многолетняя практика конструирования бурового инструмента. Подземную же лодку строили впервые в мире.
Для начала Олег Николаевич решил осуществить нечто среднее между маленькой, уже существующей моделью и большой лодкой — венцом его мечтаний. Поэтому конструкторское бюро Крымова занималось теперь проектированием и строительством подземной лодки, в которой мог поместиться всего один человек.
Машину небольшого размера в случае каких-либо неудач легче переделывать и видоизменять. Маленькую машину можно изготовить скорее, с меньшей затратой средств. Убедившись же окончательно, что механизм действует хорошо, приступить к постройке целого подземного корабля.
Уже с самого начала существования конструкторского бюро по строительству подземной лодки Крымова стал беспокоить слишком задорный дух «соперничества», возникший между некоторыми его сотрудниками и работниками бюро инженера Трубнина. Каждый был увлечен своим делом и считал его самым важным — в этом не было ничего плохого. Однако временами до Олега Николаевича доходили слухи о том, что некоторые сотрудники во время принципиальных споров чрезмерно горячатся, чуть ли не ссорятся.
Беспокоился Крымов еще и о другом. Дело в том, что окончание разработки подземного радиолокатора сильно затягивалось. Как же можно было путешествовать под землей, ничего не видя перед собой! Ведь если подземно-движущаяся машина, предназначенная в основном для разведки подземных недр, не будет снабжена прибором, позволяющим видеть «сквозь землю», то потеряется почти весь смысл ее существования.
— Мы поссорились окончательно… С Наташей поссорились… — пробормотал Костя Уточкин.
— Как же это вышло? — спросил Крымов.
Они шли через парк. Костя провожал Олега Николаевича, торопившегося на заседание к директору.
— Да вот Наташа сказала, — продолжал Костя, — что люди, путешествующие в подземной лодке, будут подвергаться опасности, в то время как людям, работающим со скоростным шахтным буром, ничего не грозит. Я возразил, Наташа свое. Вот с этого и началось…
Крымов, от которого у Кости не было никаких тайн, хорошо знал, что его друг ухаживает за недавно приехавшей на практику студенткой Наташей, работающей в лаборатории Трубнина.
— Помиритесь! — весело протянул он, желая подбодрить своего друга. — Это не причина для ссоры.
— Как мне ей доказать, что путешествие в подземной лодке будет совершенно безопасным, — не унимался Костя.
— Скажи, что в первое самое опасное испытание поведешь лодку. Тогда в ее глазах ты сразу станешь героем, и вы помиритесь! — пошутил Олег Николаевич.
Эта идея, видно, понравилась Косте — он сразу заметно повеселел.
Уточкин собрался было и дальше вести разговор на эту тему, но, услышав отчаянный лай Джульбарса, покинул Крымова, чтобы узнать, в чем дело.
Вскоре он увидел, как Джульбарс, то прижимаясь к земле, то подпрыгивая, нападает на какого-то очень почтенного старика, отмахивающегося палкой.
Костя бросился на помощь.
— Что же это такое? — кричал старик. — Куда я попал? Тут институт или собачий двор, я вас спрашиваю?
— Вы, наверное, замахнулись палкой. Это единственное, чего не терпит моя собака… — оправдывался Костя.
— Да-с! Замахнулся, представьте себе… Или я не должен был защищаться? Так, по-вашему!
Костя с трудом успокоил старика и вызвался его провожать.
— Я гидролог и палеонтолог, — говорил по пути новый знакомый. — Занимаюсь изучением давно вымерших животных. Но, должен вам признаться, был бы очень рад, если бы все собаки и кошки оказались также вымершими. Не люблю…
Выяснилось, что палеонтолог разыскивает конструкторское бюро Крымова. Костя объяснил, что в настоящий момент Крымова на месте нет, но он скоро будет.
Через несколько минут Костя пригласил гостя зайти в кабинет Олега Николаевича.
— Может быть, я могу быть чем-нибудь полезен? — обратился к палеонтологу сидевший за письменным столом инженер Катушкин. — Разрешите познакомиться.
— Толмазов, Георгий Степанович, — ответил старик, протягивая руку. Гидролог и палеонтолог. К вам прибыл главным образом как палеонтолог.
— Очень приятно, очень приятно! — приветливо улыбнулся Катушкин.
— Вот у меня письмо, на котором имеется резолюция вашего директора, продолжал Толмазов, протягивая бумажку.
Катушкин погрузился в чтение, а гость принялся разглядывать маленький, но очень уютный кабинет.
— У вас, надеюсь, имеются чертежи? — спросил конструктор, отрываясь от бумаги.
— Вот тут небольшой карандашный эскиз. Вам, конечно, самим придется придумать конструкцию, — это лишь идея. Мне нужно изготовить небольшое приспособление, облегчающее очистку скелетов от приставшей земли. Вообще эта работа на первый взгляд кажется легкой, а на самом деле требует крайней осторожности!
— Понимаю, понимаю… Изготовление вашего приспособления, в сущности, работа пустяковая, но видите ли, в чем дело…
Катушкин остановился, словно соображая, как лучше выразить свою мысль.
— Немного непонятно, почему директор послал вас именно к нам. Ведь требуется изготовить такой пустяк, а мы тут, — я имею в виду, наше конструкторское бюро, — занимаемся делом, имеющим огромное государственное значение.
— То есть как пустяк! Для кого пустяк? — обиделся старик.
— Я понимаю, — продолжал Катушкин, — для вас приспособление — нужная вещь. А для нас, людей, решающих грандиозную, я бы сказал, мирового масштаба проблему геологической разведки, — это мелочь.
— И что же из этого следует?
— Вот я думаю… Почему директор послал ваз… именно к нам? Он, наверное, забыл, что у нас на носу испытания! Нам дорог каждый час! Ведь рядом существует конструкторское бюро инженера Трубнина.
— Хм, хм… — протянул профессор. — Что же это у вас за «грандиозная», «мировая» проблема решается?
— Да, да. Именно грандиозная и мировая, — с явной гордостью сказал Катушкин. — Представьте себе чудесный механизм: он проходит сквозь землю так же свободно, как нож сквозь масло! Перед вами открывается сказочная картина подземного мира… Вы путешествуете под землей…
— Не-ет, батенька, — задорно перебил ученый. — Шалите! Не буду я путешествовать в такой машине!
— Почему? — удивился Катушкин.
— Еще застрянешь в ней под землей! Не-ээээт…
Присутствующий при разговоре Костя тяжело вздохнул. Он вспомнил о ссоре с практиканткой Наташей.
— Позвольте, позвольте… — начал профессор. — Вы говорите — машина, путешествующая под землей… подземная лодка… Так, так… Да ведь это же крот! Ну да, крот! А вы знаете, как устроен скелет у крота или хотя бы зубы? Сколько чудесного и в то же время поучительного можно встретить в природе.
Катушкин нахмурился. Ему показалось недостойным сравнивать замечательную машину, результат творения человеческого ума, с каким-то кротом.
— Сделать ваше приспособление, мы сделаем, — медленно начал он. — Раз директор распорядился, мы не имеем права отказаться. Но может быть, вы попросите его направить вас в лабораторию инженера Трубнина? Вы же сами видите, от какого серьезного дела нас отвлекаете! Прошу вас немного посидеть и подождать начальника конструкторского бюро инженера Крымова.
Однако профессору показалось целесообразным использовать время ожидания на то, чтобы переговорить предварительно с инженером Трубниным, на которого ему указал Катушкин. Обещая вскоре вернуться, он вышел из кабинета.
— Я, кажется, того… перегнул, — забеспокоился конструктор, обращаясь к Косте.
— Несимпатичный он какой-то, — заметил тот. — Собак не любит.
— Ну, на самом деле! — заговорил Катушкин. — Мы решаем задачу огромного народнохозяйственного значения: делаем машину, которая будет помогать осуществлению пятилетнего плана! А ему динозавров и ихтиозавров нужно откапывать. Подождет со своими древними скелетами. Это не имеет никакого отношения к грандиозному строительству в нашей стране… Живет же человек мыслями о каких-то давно погибших животных!
Толмазов вышел из здания и остановился у дверей в нерешительности.
— Вы не скажете, где тут конструкторское бюро инженера Трубнина, обратился он к человеку, проходившему мимо.
— А почему бы мне не сказать, — строго ответил Горшков. — Идемте, провожу вас, я работаю там механиком.
— Очень буду вам благодарен…
— Наверное, вы из центра насчет ускорения работы над шахтным буром? У нас тут беспрерывно ездят…
— Нет, представьте себе, — ответил Толмазов. Он, как и всякий, впервые видящий Горшкова, был удивлен и озадачен его непомерной строгостью. — Мне нужно изготовить маленькое приспособление. Директор направил меня в конструкторское бюро инженера Крымова, а там безучастно отнеслись к моей просьбе. Вот я и хочу предварительно поговорить с инженером Трубниным, а уж потом идти к директору.
— Поговорить можно… Почему же не поговорить!
Трубнина на месте не оказалось. Толмазову пришлось разговаривать с второстепенными сотрудниками.
— Сделать-то сделаем, — заявил один из них, высокий, немного сутуловатый человек. — Но было бы лучше, если бы этим занялось конструкторское бюро Крымова. Чем они особенно заняты?
— Я был у них, — печально произнес палеонтолог.
Это сообщение подействовало на присутствующих, как электрический ток.
— Они, наверное, говорили, что очень заняты «необыкновенной» работой! воскликнул все тот же сотрудник.
— Да, да! Именно необыкновенной и срочной.
Лица окружавших Толмазова людей расплылись в улыбке.
— Мы не занимаемся необыкновенными вещами, а делаем простое и нужное дело: строим шахтный бур, работающий очень быстро, — продолжал высокий мужчина. — И именно благодаря тому, что проект нашей машины не фантастический проект, работа наша имеет большое государственное значение.
— И вы очень заняты, и приспособление мне сделать не сможете, — улыбаясь, сказал профессор.
Один из сотрудников молча развел руками, как бы говоря: «Что же делать, раз такое положение…»
— Вы мне нравитесь! Честное слово, нравитесь! — профессор рассмеялся. — И вы и люди, которые строят подземную машину. Какой задор! Нет, с вами, право, весело…
В это время мимо прошел Трубнин.
Толмазов простился с сотрудниками и направился вслед за инженером.
— Палеонтология — интереснейшая наука! — с увлечением говорил он, сидя в кабинете Трубнина.
— Я понимаю вас, — отвечал тот, то и дело поправляя свои роговые очки. Он куда-то торопился и хотел скорее кончить этот разговор.
— Разве вы не согласны со мной? — не унимался старик.
— Согласен. Но, видите ли, меня интересует техника, и только техника. К естественным наукам, признаюсь, у меня никогда не было пристрастия. Что касается вашей просьбы, то, к сожалению, ничем не могу помочь. В резолюции директора ясно сказано, что вам надлежит обратиться в конструкторское бюро Крымова, и я не могу нарушить распоряжения.
Палеонтолог простился и вышел из кабинета.
— Ну, как? — спросил его повстречавшийся в коридоре Горшков.
Толмазов отрицательно покачал головой.
— А вы с самим-то Крымовым разговаривали? Не разговаривали? Подождите одну минуточку.
Ученый остановился.
— Это непорядок, товарищ профессор, — сурово продолжал Горшков. — Ведь надо же знать Крымова! Он человек такой, что всем интересуется. Даже астрономией немножко… Он вам поможет. Директор знает, к кому вас надо направить! Или вы думаете, что он не соображает, что делает? Так, что ли? Непорядок, непорядок…
— Какая нелепость! — говорил Катушкин, возбужденно жестикулируя. — Он сравнил нашу машину — олицетворение смелого полета человеческой мысли — с каким-то жалким кротом! Начал рассказывать, как устроен его скелет и какие у него зубы…
Сидевший за письменным столом Крымов явно не разделял настроения Катушкина. Он молча наблюдал за говорившим.
— Ну, и что же было дальше?
— Ничего особенного! Я объяснил ему, что мы решаем грандиознейшую проблему, проблему, переворачивающую вверх дном всю геологическую разведку, и дал понять, в вежливой форме конечно, что заниматься пустяками нам некогда. Ну, в самом деле, почему директор адресовал его к нам? Почему не к Трубнину?
— Валентин Дмитриевич, подождите, — задумчиво проговорил Крымов. — Он рассказывал, как устроен скелет крота… и про зубы, говорите, упоминал?
— Вот именно!
— Так позвольте, разве это не должно нас интересовать?
— Я не понимаю вас.
— Очень жаль, что вы этого не понимаете. Инженеры тоже должны любить природу. Много полезного и поучительного могут почерпнуть они при внимательном изучении природы. Возьмите Ломоносова, ученого, естествоиспытателя и поэта…
В дверь постучали, и на пороге появился Толмазов.
