Глава 11
Ночь прошла в напряженных раздумьях.
Спать я, разумеется, не лег. Но и на прогулку по дворцу, как обычно, не пошел, а вместо этого большую часть ночи просидел на постели, сжимая в ладонях храмовый перстень и силясь понять, как же с ним поступить. А когда понял, что ничего путного в голову не приходит, то снова поднялся и отправился в тренировочный зал, потому что по опыту знал: ничто так качественно не прочищает мозги, чем нудная, монотонная, не требующая участия разума работа.
В процессе выполнения ежедневного комплекса упражнений, я пришел к выводу, что совершил грубейшую ошибку, не уделив должного внимания гостье наследного принца, хотя интуиция настойчиво подсказывала, что тут что-то не так. Я не посчитал нужным внимательно рассмотреть эту даму. Сразу обратил внимание на ауру, где выделялось на редкость большое количество белых нитей, но почему-то не додумался их зарисовать.
Первая серьезная промашка.
Меня не извиняло даже то, что опыта в подобных вещах у меня не было. Я — тень, хоть и не до конца обученная. И у меня был пусть не конкретный, но все же приказ. Так что, упустив из виду странную дамочку, я не сделал того, чего ждал от меня император.
Конечно, зарисовать ауру я могу и сейчас. Полагаю, Тизару и людям герцога Соар это поможет. Но главная проблема заключалась в другом. Перстень… дурацкий, невероятно приметный золотой перстень, благодаря которому моя судьба повисла на волоске.
— Тебе не спится, ученик? — внезапно прозвучал в темноте невыразительный голос, при звуках которого я стремительно обернулся.
— Мастер Зен!
Ну, вот вам и вторая промашка: я оказался настолько выбит из колеи, что даже появления учителя не заметил. И убийцу бы пропустил, поскольку моя голова была забита посторонними мыслями.
— Что вы здесь делаете, мастер?
— Я всегда знаю, когда ты пересекаешь границу тренировочного зала, — спокойно отозвался учитель, мельком показав лежащий на ладони артефакт. Одет мастер Зен был в свободные одежды черного цвета. Лицо, как всегда, прикрыл повязкой, но не узнать его было невозможно. Голос, моторика… это и впрямь был он. — Индивидуальный портал. Настроен на этот зал, чтобы не приходилось долго добираться. Хотя я что-то не припомню, чтобы давал тебе разрешение засыпать меня вопросами.
Я торопливо поклонился.
— Простите, мастер. У меня возникли трудности во дворце. И я пока не нашел способа их решить.
— Серьезные трудности? — ничуть не удивился учитель.
Я заколебался, но потом сообразил, что вижу перед собой не просто наставника, а человека, который наверняка обладал необходимой информацией, и кивнул.
Когда-то учитель был тенью императора. Наверняка знал если не все, то почти все его секреты. С высокой степенью вероятности и о кольце имел представление. К императору я бы с этим вопросом точно не пошел. Да и Тизара спрашивать было опасно — он до сих пор понятия не имел, чья душа заняла тело погибшего по вине его коллеги мальчишки. И, полагаю, совершенно не обрадуется, если узнает, по какой причине у меня проявились способности дарру.
— Тебе нужна помощь? — так же спокойно осведомился учитель.
— Да, мастер.
— Спрашивай, — совершенно неожиданно разрешил он, и у меня с души словно камень свалился. Хвала небесам!
Знаком велел мне сесть на пол, мастер Зен устроился напротив, по-турецки сложив ноги, и выжидательно замер.
— У меня практически нет сведений о личной жизни императора и его семьи, мастер, — начал издалека я. — Меня научили убивать, калечить. А также читать, писать, танцевать и разговаривать практически на любые темы, которые были бы интересны его величеству.
— Это одна из обязанностей тени, — спокойно кивнул учитель.
— Я понимаю. Но, помимо общих знаний, в моей программе отсутствуют детали, которые необходимы для практической работы. Я не знаю, чем занимается император, когда отправляет меня следить за собственным сыном. Что он любит делать на досуге. Какие книги читает. С кем общается. Каких взглядов придерживается…
— Все это ты выяснишь позже.
— А если для этого не хватит времени? — Я пристально взглянул на мастера-тень. — Что, если незнание привычек его величества не позволит мне правильно среагировать, когда на него нападут? На него ведь уже были покушения, верно?
Мастер Зен сухо кивнул.
— Где гарантия, что оно не повторится завтра? Или послезавтра? Или в любое другое время, пока я разбираюсь с вещами, которые, по идее, следовало бы знать уже сейчас? Мне казалось, именно вы должны были просветить его новую тень по этому поводу, — добавил я, не сводя глаз с сидящего напротив мастера. — Вы знаете его лучше всех. Именно вам он приказал меня обучить. Я написал перед уходом «до встречи», потому что решил, что обучение продолжится здесь. Во дворце. В реальных, так сказать, условиях. Но в последнее время мне все больше кажется, что, если бы я не попросил его величество о встрече с вами, она бы не состоялась.
— Ты прав, — без малейшего промедления кивнул учитель. — Но мне было изначально велено некоторые сведения тебе не передавать.
— Император передумал делать из меня собственную тень?
— Нет.
— Тогда что происходит? — тихо спросил я. — Учитель, почему я целую неделю занимаюсь ерундой вместо того, чтобы приступить к своим прямым обязанностям?
— Боюсь, его величество пока не в состоянии подпустить тебя так близко.
— Он сам это предложил. Разве император не мог раньше определиться с желаниями?
— Быть тенью — это значит не просто беречь кого-то от покушений, — едва заметно улыбнулся мастер Зен. Вернее, мне показалось, что он улыбнулся, потому в уголках его глаз появились крохотные морщинки. — Давая магическую клятву, тень становится физическим продолжением хозяина. Знает все его страсти. Все привычки. Слабости. Быть чьей-то тенью это значит забыть, кем ты был раньше и кем мог бы стать. И всю свою жизнь перестроить таким образом, чтобы она стала дополнением жизни хозяина. Тень всегда рядом с ним. На шаг позади. В его собственной тени. В дождь или в стужу. Дома или в изгнании. В свете или во тьме… у нас нет будущего, ученик. Мы живем лишь тем, что дает нам хозяин. Но тень — не слуга, запомни это. Быть тенью — это означает стать отражением того, кому ты поклялся в верности. Как только вас связали магические узы, вся ответственность за то, что делает тень, ложится на плечи ее владельца. Ее ошибки. Поражения. И даже эмоции.
Я бросил на наставника испытующий взгляд.
— Поэтому вы учили меня от них избавляться? Жизнь тени — это всего лишь слепок жизни хозяина? И для большего эффекта его лучше ставить на совершенно чистый лист?
— Тебя не нужно этому учить, — качнул головой мастер. — Твоя душа и без того пуста. Никаких привязанностей. Никакой памяти. Никакого прошлого.
Я прищурился.
Ну, прошлое-то у меня как раз было. Да и на память пока грех жаловаться. Ведь где-то там, далеко, у меня остались родители, друзья и коллеги. Там же остался человек, которому я… тогда еще не Мар, а начинающий художник Марина хотела вручить свою душу. Но, умерев в том мире, было бы странно цепляться за старые привязанности. Странно мечтать о том, к чему никогда не будет возврата. Поэтому я не мечтал. Не думал. И не спешил растапливать тот холодок, который оберегал мою душу от ненужных терзаний.
Та жизнь закончилась, и на этом все.
Точка.
— Вот об этом я и говорю, — усмехнулся мастер Зен, когда перехватил мой абсолютно спокойный взгляд. — Ты вгоняешь себя в транс умышленно. Легко. С самого детства. И не только во время поединка, ученик. Мне, чтобы этому научиться, понадобился не один год. И серьезное потрясение, благодаря которому я понял, что транс — это тоже защита.
— В трансе нет боли, — ровно уронил я.
— Верно, ученик. Но я не стану спрашивать, кто тебя этому научил. В мою задачу входило лишь подготовить тебя физически. Тогда как всего остального его величество попросил не касаться.
Я ненадолго задумался.
— В ваших словах больше правды, чем кажется на первый взгляд. Если тень умышленно приводят к хозяину эмоционально опустошенной, то не получается ли так, что это усиливает ее привязанность?
— Ты даже не представляешь, насколько, — едва слышно прошептал учитель, а я нахмурился, впервые уловив в его глазах отголосок застарелой боли. И вот тогда мне, наконец, стало ясно, к чему меня так долго готовили.
Тень воспитывают на протяжении многих лет, вкладывая в нее то, что прикажет будущий хозяин. Берут на обучение, разумеется, детей. Совсем маленькими. Быть может, даже младше меня. Привыкнув во всем исполнять приказы учителя, в дальнейшем такие дети будут легко слушаться хозяина. Это неизбежно. Ведь сравнивать просто не с кем. Не зная ничего иного, кроме тренировок и беспрекословного подчинения, к концу обучения они даже не будут сознавать, какой глубины эмоциональная пропасть в них образуется за эти годы.
Рано или поздно любой тени захочется ее наполнить.
Но чем заполнять, если рядом останется лишь хозяин?
Все правильно: тень непроизвольно начнет воспринимать его эмоции как свои. Сперва медленно и понемногу. Затем все быстрее и больше. За годы плотного сотрудничества, в основу которого ляжет магически закрепленное рабство, всенепременно произойдет подмена понятий, и опустошенная тень рано или поздно начнет относиться к господину, как к центру своего мира. Будет следовать за ним по пятам. Служить. Даже в какой-то мере преклоняться. Причем придет она к этому совершенно добровольно. А с годами и впрямь станет неотъемлемой частью жизни хозяина. В буквальном смысле его отражением, потому что к тому времени в ней останутся лишь его потребности. Его желания, цели и стремления. А когда настанет время умирать, тень сделает это без колебаний, потому что иного смысла в ее жизни никогда не было и не будет.
— И это всегда так?! — едва не отшатнулся я, когда осознал, что через все это придется пройти и мне.
Мастер Зен кивнул.
— Как же вы тогда…?!
Я хотел спросить, как же мастер-тень выдержал, когда император отлучил его от дворца, но неожиданно не смог. Голос отчего-то сел. Однако учитель и так прекрасно меня понял и едва слышно вздохнул.
— Боюсь, ему сейчас еще тяжелее.
— Кому? Его величеству?
— Связь между тенью и хозяином всегда двусторонняя, — тихо пояснил учитель. — Невозможно остаться безучастным, когда день и ночь с тобой неотлучно находится живое существо. Даже к собакам люди постепенно привязываются. Многие считают их членами семьи. А если рядом так долго находится человек… если он заранее угадывает все твои желания… Знает, что именно ты собираешься сделать. Открывает дверь еще до того, как ты решил уйти. Не порицает. Не осуждает. Всегда и во всем поддерживает, потому что иначе не умеет. И заслоняет тебя собой, даже понимая, что живым из боя не выйдет… годами, ученик. Десятилетиями. Сродняясь, словно брат-близнец, у которого с тобой до смерти останется одна пуповина… Никто не удерживается, поверь мне. Поэтому разрыв — это всегда болезненно для обоих.
— А как же…?!
— Первые тени появились еще на заре становления империи, — на мгновение прикрыл глаза мастер Зен. — Тогда же появилась и магия, которая привязывает нас друг к другу. Это темная магия, ученик. Поэтому она такая сильная. Именно в ней — основа тех уз, которые связывают нас цепями. К сожалению, изменить заклинание или хотя бы ослабить его магам не удалось. Все или ничего… двое или ни одного. В том числе и поэтому единовременно у императора может быть лишь одна такая тень. До недавнего времени этой тенью был я. Но я больше не могу выполнять свои обязанности. Мое присутствие его ослабляет. А император не может позволить себе иметь слабости. Поэтому он меня отпустил.
— Видимо, он знал, что в противном случае вы ушли бы сами…
Я заглянул в глаза учителя и так же неожиданно понял: нет, если бы император его не отпустил, учитель не ушел — он бы умер, освобождая место для более молодой и сильной тени. И тогда у его величества не осталось бы ни обузы, ни выбора. Вот почему император отдал такой приказ. Вот почему мастер-тень до сих пор жив. Такую правду даже мне было сложно принять. Быть до такой степени верным человеку, чтобы в какой-то момент добровольно отступить в сторону, позволив ему продолжить путь в одиночестве… знать, что рядом с тобой он будет постоянно оглядываться, беспокоиться, а значит, станет уязвимым… чтобы принять такое решение, нужно обладать особым мужеством. Зато теперь я лучше понимал, что именно меня ждет. Только не был уверен, что смогу повторить такой подвиг.
— Магическую клятву невозможно разорвать, — неожиданно добавил мастер Зен, когда я задумался над сказанным. — Она довлеет до смерти либо хозяина, либо тени. Но есть период, когда связь между ними ощущается особенно остро. Три года порознь — это срок, который позволяет тени перестать всецело зависеть от воли хозяина. Чем дальше расстояние, тем быстрее и проще происходит отвыкание. Однако, как я уже сказал, мне было легче. Я пережил эти годы в башне. Сперва один. Потом с тобой.
Я вздрогнул.
— А для императора они еще не закончились!
— Верно, — бесстрастно подтвердил учитель. — Для Орриана последнее покушение случилось прошлым летом. И еще два года он ни морально, ни физически не будет готов к новой тени. Он, конечно, все и всегда продумывает заранее. Даже тебя нашел, хотя срок окончательного разрыва нашей связи еще далек от завершения. Вероятно, он полагал, что к тому времени, когда это произойдет, ты как раз дозреешь. Но ты закончил обучение раньше…
— И поэтому его величество решил использовать меня по-другому, — наконец-то сообразил я. — Что ж, это многое объясняет. Но не отменяет моих обязанностей и того факта, что кое-какие вещи я должен знать по определению.
На губах учителя мелькнула слабая улыбка.
— Что именно тебя интересует, ученик?
— Сегодня я узнал, что у его высочества появилась невеста…
— Фонтан проснулся? — моментально оживился мастер-тень, а я, напротив, насторожился.
— Вы не слышали?
Наставник качнул головой.
— Мне запрещено появляться за пределами тренировочного зала, поэтому никаких сведений о происходящем во дворце у меня нет. Но я рад за Карриана.
— Это вы его учили? — быстро спросил я, боясь, что потом учитель не будет откровенничать.
— Да.
— Всему?
— Нет, конечно, — усмехнулся мастер-тень. — Карриана готовили для другого. Я лишь передал ему основы нашего искусства. То, что мог дать, исходя из его возможностей и времени, которое у нас было. Но мы не о нем сейчас говорим, ученик. Почему тебя так смутила новость о храмовом фонтане?
Я метнул взгляд в сторону сложенной у стены одежды, среди которой затерялся злополучный перстень, и честно ответил:
— Потому что я не понимаю, как на нее реагировать.
— Это старая традиция, — помедлив, сообщил мастер Зен. — Еще первый император ввел ее в обиход, когда нажил в браке шестерых детей, но ни один из них не унаследовал его магического дара.
— Император Ориннон был темным магом? — насторожился я, припомнив уроки истории.
— Да. Поэтому ему и удалось так быстро создать империю. Но без преемника ее было бы невозможно удержать, а тем более расширить. Поэтому, не сумев получить от супруги одаренного наследника, император придумал артефакт.
— Перстень?
— Именно. Перстень с одним-единственным свойством — определять людей, способных без последствий переносить воздействие темного дара.
— Хм. А как он определяет, какого пола эти люди?
— По совокупности признаков. В штаны или под юбку он, естественно, не заглядывает. Но есть ряд качеств, которыми обладают исключительно женщины. Вернее, речь скорее идет о душевных свойствах. Именно на них и ориентируется магия императора.
Я замер.
Блин! Это что же получается, проклятое кольцо почувствовало, что в моем теле живет неправильная душа?!
— Простите, мастер, а перстень способен ошибиться?
— Насколько мне известно, такого не было ни разу.
— Неужто за все века ни разу не случалось, чтобы перстень указал на не того человека?
— Бывало, конечно. Порой случалось, что женщина, увидевшая перстень в храмовом фонтане, уже находилась замужем. Когда-то она была слишком юна. Или, напротив, немолода. Но слишком старую невесту магия и без того не выберет. А юная императрица — это не беда. Мужчины в семье императора всегда славились высокой продолжительностью жизни. Первый император дожил почти до двух сотен лет. Последующие — немногим меньше. Нынешнему повелителю скоро будет сто. И, думаю, он легко мог бы дожить до двухсот, если бы не так сильно устал от всего этого.
Я отвел глаза.
Мне тоже показалось, что его величество утомился. Дворцовые интриги, покушения, бунты… на нынешний день империя включала в себя двадцать четыре провинции, от Белого моря на западе до Искристых гор на востоке. Самое крупное государство на единственном материке Тальрама. Владеющее огромными ресурсами, как природными, так и людскими. Нетрудно догадаться, что внутри такой большой страны то и дело происходили какие-то неурядицы. Тут бунт, там забастовка. Здесь пираты перекрыли выход из порта… Говорят, в южных широтах, которых империя тоже краешком касалась, флибустьеров водилось немало. Но что самое главное, каким бы замечательным правителем ты ни был, обязательно найдутся недовольные. Чуть проморгаешь, и хоп, готов очередной заговор. Слегка не уследишь, и все. Кончилось твое время. А вместе с ним и династия Орианов.
— Что же происходит, если по каким-то причинам император приходит к выводу, что избранная перстнем женщина ему не подходит? — поинтересовался я.
— В истории такое случалось всего дважды. Один раз невеста происходила из чужеземного, маленького, но очень гордого рода и совершенно случайно оказалась в одном из наших храмов, где так же случайно зачерпнула воды из фонтана. Ее сосватали силой и угрозами. Однако леди оказалась слишком горда, она не пожелала жертвовать собой ради спасения собственного народа и предпочла броситься в море, чем возлечь на ложе с чужаком. Во втором случае невеста происходила из числа бунтовщиков. После первой же брачной ночи она вонзила супругу нож в спину, но не смогла его убить. Только ранила, поэтому император выжил и в порыве гнева убил ее сам.
— А если женщина окажется больна? Или увечна?
— Имперские целители достаточно сильны, чтобы излечить даже запущенную болезнь. Если же она неизлечима, то они как минимум сумеют довести императрицу до родоразрешения, после чего ее долг перед страной будет исполнен.
— Именно это произошло с супругой последнего императора?
— Да.
— И никто не пытался избавить женщину от этой участи? Не захотел найти более крепкую здоровьем леди, которая смогла бы родить его величеству одаренного наследника? Неужели никто не попытался переиграть ситуацию, чтобы сохранить претендентке жизнь?
Мастер-тень отрицательно качнул головой.
— Темный дар серьезно затрудняет поиски потенциальной невесты, поэтому, если появляется хотя бы одна претендентка, то обычно она и становится супругой императора.
— Даже если ей это не по нраву? —скептически приподнял брови я. — Или если у нее уже есть супруг? А то, может, и полноценная семья? Что тогда?
— Такое в истории случалось нечасто. Но даже если и случалось, то невеста императора в любом случае становилась его женой.
— Насильно?
— Я бы назвал это отсутствием выбора. Тем более, имперским женщинам хорошо известно понятие «долг». Да и мало кто отказывался от той роли, которая им предлагалась.
«Замечательно, — рассеянно подумал я. — Просто чудесно. Но мне такой вариант, боюсь, не подойдет»
Однако вслух, разумеется, спросил о другом.
— А как осуществляется поиск претенденток? Зачарованный перстень куда-то возят? Раз в год в каждом городе проходит мероприятие, когда любой желающий может навестить городской храм и испытать удачу?
— Зачем? Перстень по традиции хранится в главном храме. Но магия фонтанов такова, что любой из них может определить потенциальную супругу императора. Из них достаточно только напиться. Если хоть один из фонтанов проснется, то сразу просыпаются и остальные. Жрецы находят будущую императрицу и отвозят в Орн. Если она вытащит из главного фонтана перстень, то все. Леди немедленно отправляется во дворец.
Хм. Это что же получается, уже вся страна знает, что появилась претендентка на престол?
Скверно.
— А почему люди говорят, что нашлась невеста не самого императора, а наследника престола? — снова спросил я.
— У его величества может быть лишь одна официальная супруга. Как только рождается наследник, перстень зачаровывается на него и снова отправляется в главный храм. И то, могут пройти десятилетия, прежде чем найдется подходящая девушка.
— Но вы говорили, что однажды намеченная свадьба не состоялась. Тем не менее императорский род не прервался. Значит ли это, что избранницу все-таки смогли заменить?
Учитель, помедлив, наклонил голову.
— Империи несказанно повезло, что перстень нашел погибшим невестам замену. Сложность в другом: как ты и говорил, иногда у императрицы попросту не остается выбора. Она вынуждена согласиться на брак, даже если по каким-то причинам этого не желает. Бывало и так, что сама невеста оказывалась императору не по душе. И в подобной ситуации становилось сложнее зачать наследника. Чисто по физиологическим причинам.
Ну да. Если супруга смертельно больна или выглядит страшнее войны, то продуктивно провести с ней ночь становится проблематичным.
— Магия перстня помогает справиться с этой проблемой, — тем временем продолжил мастер Зен. — Стирает взаимную неприязнь и помогает супругам наладить отношения. Для правящего дома, где из поколения в поколение переходит темный дар, это особенно важно. Если же случается так, что супруга императора умерла, не успев подарить ему наследника… то, как я уже говорил, магия перстня — это магия правящего рода. Такая же темная, как твоя клятва. Поэтому, как и в случае с тенью, у овдовевшего императора есть три года, чтобы избавиться от навязанных перстнем уз. После этого он снова может жениться, если к тому времени, конечно, найдет другую претендентку.
Я нахмурился.
— Вчера мне сказали, что невеста будущего императора умудрилась сбежать из храма. Ее ищут, но пока безуспешно.
— Найдут, — без тени сомнений отозвался учитель. — Очень сложно удерживать блокирующее заклинание на темном артефакте. Для этого нужно быть магом уровня самого императора или же… дарру.
— Кем? — непроизвольно дернулся я.
— Они ведь тоже женщины, — кивнул мастер-тень. — Но, на наше счастье, свободных дарру в брачном возрасте не бывает. И в храмы таких женщин не приводят. Поэтому я не думаю, что его высочеству стоит волноваться насчет невесты. Как только блокирующее заклинание спадет или как только перстень окажется вдалеке от новой владелицы, он тут же подаст знак. Леди даже выбросить его не сможет, потому что в ее ауре немедленно проступит характерный след, скрыть который уже не удастся.
— А если ее все-таки не найдут? — быстро спросил я, размышляя над сказанным.
Мастер Зен едва заметно пожал плечами.
— Если девушка коснулась перстня, то вскоре придет во дворец сама. Магия первого императора будет тянуть ее туда постоянно. Сперва немного. Затем все больше и больше… и к исходу третьего года это желание станет неодолимым.
Я замер.
— А потом?
— Если она за это время не пройдет обряд венчания, то все закончится. Перстень замолчит. Но это будет трудно, — усмехнулся учитель. — Ведь на будущего императора эта магия тоже воздействует. Так что, если невеста не захочет явиться к жениху, то он найдет ее сам.
О. Так вот что это было…
Похоже, у магической клятвы и заклинания в перстне имелась одна и та же особенность: они оба создавали своеобразную привязку — между императором и тенью, между женихом и невестой. Вчера, полагаю, мне довелось в какой-то мере ощутить эмоции будущего императора Карриана. Смешанные, надо сказать, эмоции. Хотя, думаю, мои были не лучше. А если ему досталось после контакта примерно так же, как и мне, то тогда понятно, отчего над наследником престола и сейчас хлопочет придворный маг.
Уже много позже, сидя на дереве напротив покоев его высочества и размышляя о словах мастера Зена, я пришел к выводу, что лучше мне и дальше держать свою оплошность в тайне. Молчание — залог моего спокойствия и гарантия долгой жизни. Ведь, если император посчитал, что малолетний телохранитель может превратить его в посмешище, то что он скажет, узнав, что в качестве невесты его сыну перстень выбрал мужчину? Я ведь не всегда буду подростком. Еще год-два года, и меня можно будет смело назвать совершеннолетним. И что тогда? Мужеложство, напомню, считалось на Тальраме серьезным преступлением. За один только намек здесь шустренько отправляли на плаху.
Это автоматически означало, что ни императору, ни его сыну, ни тем более Тизару я не смогу открыться. Мне даже мастер Зен не поможет, потому что до гроба будет верен императору и при малейшем подозрении тут же меня сдаст. И в этом случае остается выбирать: молчать как партизан или же сказать правду. О другом мире. О переселении душ. И о том, что, собственно, в отношение меня перстень не так уж и ошибся. За одним-единственным исключением: тело, увы, подвело. После чего мы рано или поздно вернемся к «голубой» теме, и вопрос будет самым решительным образом закрыт. По крайней мере, со мной. Гильотина, отравленный хлеб или просто кинжал в спину — это уже детали. Неправильная «невеста» должна умереть, и она умрет, чтобы освободить место другой претендентке. Причем избавятся от меня тихо и как можно скорее. Так, чтобы никто и никогда не прознал о едва не случившемся позоре. А мне во второй раз умирать неохота. Поэтому простите, ваше высочество, но придется вам немного понервничать. Ну и мне с вами заодно, после чего, надеюсь, для вас все-таки найдется нормальная жена.
И почему она не появилась хотя бы на год раньше?
Почему меня на забросило сюда на пару десятилетий позже?
К счастью, учитель подарил мне хоть и слабую, но все же надежду. Если я сумею продержаться эти три года, то неудачная «помолвка» сама собой аннулируется. Нужно будет только постоянно таскать с собой проклятущий перстень и замаскировать его, чтобы никто не узнал. Быть может, мой жадный организм все-таки найдет способ вытянуть из него магию, и тогда трех лет вообще не придется ждать. Если это произойдет, я со спокойно душой подкину перстенек обратно в храм, и пусть потом маги до посинения разбираются, почему он разрядился.
Насчет следов в ауре я не волновался: мой организм и впрямь сожрет все, что ему предложат. Его тошнило от магии наследника престола, но отдавать ее эта сволочь все равно не хотела. Все, что я не сумел выблевать, эта зараза благополучно переварила. А уж те крохи, которыми мог поделиться перстень, она проглотит и не заметит.
Теперь второй вопрос: где хранить проклятое «сокровище»? В комнате нельзя. Чтобы мой дар его экранировал, следовало носить кольцо при себе. Но не в кармане же? А вдруг потеряю? Или забуду? Нет. Тут надо придумывать что-то понадежнее. На палец его не нацепишь. За пазуху не уберешь. Значит, придется вешать на шею. Только надо шнурок подобрать покрепче. Еще лучше — цепочку. И не снимать ее ни днем, ни ночью, чтобы не рисковать.
Насчет других свойств перстня я не волновался: если мой организм будет тянуть из кольца магию, то ни на меня, ни на Карриана оно воздействовать не сможет. Так что негативных последствий на нашу психику можно было не опасаться. Три года — это, конечно, немало. Придется постараться, чтобы не подставить ни себя, ни наследника престола. Но мы справимся. Я-то уж точно выдержу. А мнения его высочества, если на то пошло, никто не спрашивал.
