84

Новое здание спецотделения принудительного лечения психиатрической больницы построено на квадратном участке земли рядом с самой больницей и со всех четырех сторон окружено двумя стенами шестиметровой высоты с защитным рвом между ними. Единственный вход для посетителей расположен с южной стороны здания прямо у парковки. Хесс и Тули́н стоят перед видеодомофоном слева от больших тяжелых ворот.

В отличие от Марка Найя никогда в спецотделении не бывала, но, само собо разумеется, слыхала о нем. Отделение, называемое в народе «принудиловкой», является самым крупным в стране учреждением судебной психиатрии для наиболее опасных уголовных преступников. Около тридцати его обитателей осуждены на основании постановления о применении принудительной меры медицинского характера, соединенной с исполнением наказания в виде оказания психиатрической помощи в стационарных условиях. Этим постановлением судебные инстанции могут руководствоваться в тех случаях – довольно редких, – когда есть основания предполагать, что тот или иной преступник по-прежнему представляет опасность для окружающих. В случае если исходящая от преступника опасность объясняется психическим заболеванием, он на неопределенный срок помещается в «принудиловку», представляющую собой симбиоз психиатрической лечебницы и сверхсекретной тюрьмы. Среди обитателей заведения, называемых пациентами, есть убийцы, педофилы, серийные насильники и пироманы, и тем из них, чья болезнь неизлечима, обратный путь в общество заказан навсегда.

Автоматические ворота поднимаются, и Тули́н вслед за Хессом входит в напоминающее пустой гараж помещение, где находится только принимающий посетителей дежурный за пуленепробиваемым стеклом. Позади него перед мониторами камер видеонаблюдения сидит другой охранник. По требованию дежурного Найя сдает ему свой мобильный телефон, пояс, шнурки и все прочее, что может быть использовано в качестве оружия или орудия самоубийства. И, разумеется, и Тули́н, и Хессу приходится сдать свои пистолеты, но Найя больше всего жалеет об отсутствии мобильника, ведь без него она лишена возможности связываться с работающими сейчас в Министерстве соцзащиты коллегами. Да, надо было раньше подумать об этом… Сканер тела освобождает ее от личного обыска. Они заходят в следующий отсек, и только когда за ними закрывается дверь, широкоплечий медбрат с бейджиком с фамилией Хансен, нажав кнопку на пульте, открывает тяжелую металлическую дверь в другом конце отсека:

– Добро пожаловать! Следуйте за мной!

Своими светлыми коридорами и видом на уютные внутренние дворики отделение поначалу напоминает обычный современный образовательный центр для проведения различных курсов и семинаров. Но затем посетитель начинает замечать, что часть интерьера, как на судне, намертво прикручена к полу или стенам. На всем пути вглубь здания их сопровождает звяканье ключей, отпирающих и запирающих двери очередных отсеков, как и в обычной тюрьме, отделяющих один коридор от другого. На диванах в уголках отдыха и у столов для настольного тенниса встречаются пациенты – это бородатые мужчины, большинство из них в шлепанцах, некоторые явно напичканы лекарствами. Глаза у встреченных по дороге Тули́н пациентов весьма печальны, и похожи они на обитателей дома для престарелых. Тем не менее некоторых из них Найя помнит по фотографиям в прессе, хотя, конечно, они стали старше и лица у них теперь какие-то мертвые. К тому же она знает, что на их совести несколько человеческих жизней.

– Вы совсем не вовремя. Не понимаю, почему нельзя было предупредить меня заранее.

Главный врач спецотделения Вайланд явно не в восторге от их появления. И хотя Хесс объяснил его заместителю цель их визита по телефону, ему приходится начать все с начала:

– Прошу прощения, но нам необходимо побеседовать с ним.

– В состоянии здоровья Линуса Беккера наблюдается прогресс. Но с ним нельзя говорить на темы смерти и насилия, потому что это может нарушить его душевный покой и затормозить положительную динамику. Линус Беккер и так относится к пациентам, которым запрещается ознакомление с материалами СМИ в любом виде, за исключением часовой телеперадачи о природе раз в день.

– Мы зададим ему вопросы лишь о тех вещах, о которых он уже рассказывал ранее. Нам просто необходимо побеседовать с ним. Если вы не разрешите сделать это сейчас, я все равно добьюсь разрешения судьи, но для этого потребуется время, что может стоить кому-то жизни.

Тули́н отмечает, что главврач не был готов к такому повороту. Он явно не желает терять лицо, но, помедлив, все же смягчает тон:

– Подождите здесь. Если он не откажется, то всё в порядке, но понуждать я его не стану.

Вскоре главврач возвращается и кивком головы дает понять Хессу, что Линус Беккер дает согласие на встречу, и исчезает. Хансен провожает его коротким взглядом и начинает инструктаж о мерах безопасности:

– Недопустимо вступать с пациентом в физический контакт. Если появится хотя бы намек на проявление эмоций со стороны Беккера, необходимо дернуть тревожный шнурок в комнате для свиданий. Если вдруг – не дай бог, конечно, – что-то случится, мы будем наготове прямо за дверью. Понятно?