Глава двадцать седьмая

Прошло две недели с разгрома армии Города. Харон с Душманом томились в плену, откуда их периодически дёргали на допрос. Допрашивали и того неудавшегося покупателя бомбы, которого мы привезли. К допросам меня не допускали. То есть слушать я мог, а вот прикасаться к жертвам нет. Руководство справедливо полагало, что искалеченный пленник может не успеть всё рассказать, прежде чем умрёт от болевого шока. Да и не было нужды в средневековых пытках. У учёных были свои, куда более надёжные пути. Они использовали химию, но вполне себе мягкую, после которой допрашиваемый не становился овощем, а продолжал худо-бедно соображать.

Кстати, об овощах. Сотни голых спятивших бойцов армии Харона были отловлены и размещены в специальных загонах. Они являли собой жалкое зрелище. Некоторые, впрочем, сохранили разум. Двое обладали даром Улья, позволяющим переживать перезагрузку без катастрофических последствий для мозга. Ещё трое вовремя выдвинулись на разведку, выйдя за границу кластера, буквально за пять минут до того, как он перезагрузился. Они рассказали, что туман появился внезапно, и предупреждать кого-либо было уже поздно.

После очередного допроса Шварц прокомментировал некоторые моменты:

— Итак, уважаемые коллеги, основные опасения можно пока скинуть со счетов. Мы боялись, что некая группа внешников располагает абсолютным оружием Улья — бомбами, способными перезагрузить любой кластер. Вы же понимаете, что вот эти сотни спятивших людей, тем не менее, остались иммунными и не перестали интересовать внешников. При таком раскладе им доступен любой стаб, он просто перезагрузится, строения исчезнут, а люди сойдут с ума, после чего останется только отловить их и разобрать на части. Однако, допрос нашего плюгавого пленника показал, что опасность преувеличена. Бомбы — экспериментальные разработки, существуют пока в единичных экземплярах и не являются в полной мере разработкой научников. Создаваться они могут только в Улье, и только с помощью людей, обладающих уникальным даром. Собственно, такой человек один и если его не станет, то и разработки дальнейшие умрут вместе с ним.

— Дело за малым, — отозвался я, — где этот хмырь?

— Увы, этого мы не знаем, но попытаемся узнать.

— Как?

— Для этого пойдём на контакт с внешниками, а там и поинтересуемся его судьбой. Нам известно, кто это и как его зовут.

— Что за контакт?

— Крайне непопулярное решение, из тех пленных, что мы поймали, у нескольких десятков есть призрачный шанс стать вменяемыми, хотя бы через несколько лет после надлежащего лечения. Остальные же не станут людьми уже никогда, содержать их — обуза, исследовать бесполезно, ничего нового мы уже не узнаем…

— …и единственный выход — сдать их на мясо, — закончил я за него.

— Вам даже объяснять ничего не нужно, — вздохнул Шварц, — вы всё прекрасно поняли.

— Когда сделка?

— Послезавтра. Там будет нужный нам человек, ваша задача… вы ведь снайпер?

— Не профессионал, конечно, но стреляю неплохо.

— Так вот, ваша задача — подстрелить его и меня.

— ???

— Чтобы мы с той сделки живыми выбрались.

— Так бред ведь. Его насмерть, а вам только ногу прострелят, дурак поймёт, что подстава.

— Нет, стрелять будете именно вы и стрелять в сердце.

— Типа, жертва во имя науки?

— Типа встроенная броня поможет выжить.

— Меня она от автоматной пули не спасла, а двенадцать и семь импульсом убивает, там хоть что встраивай.

— И, тем не менее, всё будет так. Будьте готовы послезавтра утром, часов в восемь выдвинемся.

Обозвав Шварца психом, я отправился к себе. Нет, нужно, так выстрелю, ко мне претензий никаких. А если наука ласты склеит, то это целиком их проблемы.

В назначенный день я был готов. Даже камуфляж в кои-то веки надел. Да не просто камуфляж, а конкретный лохматый маскхалат, делавший меня похожим на кочку в болоте. К винтовке я получил несколько патронов, вроде как с ослабленным зарядом. На точность попадания, как показала пристрелка, это не повлияло. В помощь выделили напарника. Невысокий щуплый паренёк лет двадцати на вид. Он представился как Борода, хотя никакой бороды у него не было, он тоже был снайпером и тоже нёс на себе крупнокалиберную винтовку. Договорились, что он будет стрелять в объект, а я — в учёного. Хель, чьё присутствие особо и не требовалось, следовала за мной тенью.

Караван выдвинулся к точке обмена в половине девятого утра. Пять внушительного размера фур, наполненных людьми. Точнее, уже не людьми, кадаврами, неспособными воспринимать окружающий мир. Достойно ли, с человеческой точки зрения, сдавать таких в переработку. Не знаю, как с человеческой, а с моей точки зрения аморального убийцы, очень даже. Прикидывая ситуацию на себя, могу сказать, что я для себя такой жизни не хотел бы.

Неприметный джип, перевозивший меня, Бороду и Хель, притормозил примерно в километре от нужного места, мы втроём прыгнули в кусты и поспешили занять позиции, местонахождение которых было оговорено заранее. Вид открывался неплохой. На открытом пятаке стояли фургоны с пленными. Тут же расположились несколько броневиков с одетыми в камуфляж внешниками, которых легко было узнать по противогазам. Некоторые противогазов не носили. Среди таких я быстро различил лицо того, кто нас интересовал. Человек средних лет, среднего роста, среднего телосложения, со средним лицом. Короче, настолько средний, что в толпе потеряется мгновенно. Если бы не фотография, показанная нам заранее, узнать его не получилось бы.

Не надеясь на нашу зрительную память, Шварц приказал стрелять только тогда, когда он отведёт объект в сторону, якобы для приватного разговора.

Сделка, тем временем, началась. Шварц поздоровался с кем-то, кто, по-видимому, был главным у внешников. Грузный мужик, из-за навешенного на него оборудования казавшийся квадратным. Они перебросились парой слов, после чего внешник махнул рукой своим. Те быстро разбежались по фурам и, приоткрывая двери, начали осматривать "товар". Если я правильно понял, то перегружать их не будут, просто передадут вместе с машинами. После проверки, солдаты доложили старшему, тот удовлетворённо кивнул и снова отдал какой-то приказ. Те, которые были без противогазов, быстро начали выгружать из машин ящики с неизвестным содержимым, которые принимали институтские и грузили к себе. В этот момент Шварц обратился к главному внешнику и показал пальцем на "объект". Слов, понятно, мы не услышали, но и так было понятно, что просит разрешения перекинуться парой слов, пока идёт погрузка. Тот согласно кивнул своей упакованной головой, и оба участника фарса отошли от группы. Недалеко, шагов на десять. Достаточно, чтобы их никто не слышал.

— Приготовились, — прошептал я, наводя прицел в грудь Шварца.

— Давно готов, — отозвался Борода.

Выстрелы грянули почти одновременно. Расстояние смешное, промахнуться невозможно. Разбрызгивая кровавые ошмётки, "объект" отлетел в сторону. Шварц, хоть и медленнее, сказывалась огромная масса, но тоже полетел назад. Грудь его окрасилась красным, но кровавых лохмотьев я не увидел. Будем надеяться, что броня всё же помогла.

Начавшаяся паника быстро прекратила все разговоры, все, кто имел оружие моментально залегли. Некто, бывший, видимо, санинструктором, бесстрашно подбежал к телам обоих. Сначала он пощупал пульс у убитого, отрицательно покачал головой. Теперь подбежал к Шварцу, реакция была такой же. Чёрт! Убил всё-таки! Говорил же дураку, что план идиотский. Ловить было больше нечего, сделка состоялась, несмотря на мелкие казусы в виде двух трупов. Претензий к противоположной стороне нет, они тоже своего потеряли, и не пешку какую-то, а одного из первых лиц. Внешники быстро запрыгнули в кабины фургонов и сорвались с места, наши осторожно положили тело Шварца в машину и тоже убрались с места торга. Но, как оказалось, мы недооценили наших оппонентов, уже минут через пять, где-то поблизости мы услышали трещание пропеллеров дрона, решили-таки местность пробить. Прятаться не пришлось. Хель, чей дар многократно возрос, на секунду напряглась, и я увидел, как электронное чудо с вмиг остановившимися винтами, дымясь и разбрасывая искры, падает в лес. Приехали.

Уже не торопясь, мы снялись с точки, и пошли в условленное место. Там нас спустя пять минут подобрал всё тот же джип, но отвёз недалеко. На ближайшей поляне была оборудована реанимационная, на невесть откуда взявшейся койке лежал Шварц. Он был без рубашки, и было видно, что сделала пуля. Нет, какая-то броня у него была, она неплохо помогла, но против такого калибра не поспоришь. Дыра в груди напротив сердца присутствовала, хотя, даже не дыра, просто глубокая вмятина, вокруг которой забором встали вывернутые обломки рёбер. Медленно стекали струйки крови, а кожа на туловище была сплошным синяком. Сложно сказать, насколько велики способности института, но обычно после такого не выживает никто.

Но, мой пессимизм никому не передался, подошедшие люди в белых халатах окружили бездыханное тело и начали манипуляции. Что они там делали мне было не видно, но, похоже, что вскрыли грудную клетку и провели прямой массаж сердца. Поможет? Может быть. Я не врач, чтобы ставить диагнозы. Необычайно мощный мужик, да встроенная броня, да многолетнее пребывание в Улье, да команда профессионалов рядом, которая готовилась именно к такому. Будем надеяться. Я обнял Хель, и мы тихо сидели, прислонившись к стволу дерева и наблюдая, как работают другие.

Когда всё закончилось, кровать с телом (?) Шварца погрузили в машину. К моему удивлению, лицо ему не накрыли и грузили головой вперёд. Неужели, жив?

Следом и мы прыгнули на сидения, делать тут больше нечего, неприятную сделку совершили, кого надо грохнули, пора и по домам. По прибытии в стаб мы снова вернулись домой. В институт нас никто не вызывал и отчёты писать не заставлял. Будем нужны, нас найдут.

Нашли нас через два дня, просто позвонили и вызвали к начальству. А когда мы переступили порог знакомого кабинета, нас встретил… именно. За столом сидела огромная фигура. Это был бледный, исхудавший, но всё же Шварц.

— Профессор, — воскликнул я, — можете не верить, но я рад, что вы живы.

— Я сам этому очень рад.

— Вы извините, конечно, что я…

— Не нужно извиняться, вы всё сделали правильно. Более того, никому, кроме вас, я бы подобное не доверил. А умереть я не мог. Слишком хорошие профессионалы нас сопровождали.

— Но ведь у вас пульса не было, том медик, который в противогазе сказал.

— Сказать можно многое, вот только это ничего не значит, — он усмехнулся и тут же сморщился от боли, — этот парень отнюдь не был светилом медицины, да и проверка пульса в толстых перчатках — занятие сомнительное. Но и без перчаток он бы ничего не почуял. Дело в том, что во время вашего выстрела я держал между зубами капсулу с одним интересным препаратом. При попадании пули я её раскусил и препарат, через слизистую попал мне в кровь. Он замедлил все жизненные процессы до уровня покойника. Почти. Вы вот почуете пульс, если сердце у человека бьётся раза три-четыре в минуту?

Я покачал головой.

— Вот, — назидательно сказал Шварц, — единственная проблема была в несоблюдении дозировки. Препарат продолжал усваиваться, его концентрация в крови нарастала, и в какой-то момент я мог отключиться совсем. С концами. Но к тому времени я был в руках профессионалов, которые спасали куда более безнадёжных пациентов.

— Поздравляю.

— Спасибо, но поздравлять нас (и вас) нужно не с этим. Во-первых, мы удачно провели операцию, избавились от неприятного груза, а заодно убили программу внешников по изготовлению бомб. Кстати, документация у нас есть, в случае, если найдём подобного специалиста, то, очень может быть, что ребята из технического отдела смогут скопировать это изобретение, что откроет перед нами весьма обширные горизонты. Во-вторых, пленные граждане Харон и Душман, согласились сотрудничать. То, что они хотели сделать с нами, сделаем мы с ними. Институт подомнёт под себя Город. Для граждан это ничем не грозит, будут жить, как жили, а вот мы откроем новый филиал, благо, ехать он нас туда не так далеко. Ресурсы Города будут к нашим услугам, здания, техника, которой они весьма богаты. Будьте готовы, через неделю мы отправляемся в поход на Город. Не завоевательный, конечно, просто он остался без защиты, вот мы и возьмём его под своё крылышко.

— Профессор, — я озадаченно посмотрел на него, — можете сказать, что со мной? Я сомневаюсь в реальности происходящего. Так не бывает. Именно в тот момент нам наскучило сидеть на месте, и мы отправились развлекаться, именно в тот момент мы сидели на крыше небоскрёба, когда прошёл дрон внешников, именно в том здании проходила сделка по продаже бомбы, именно этой бомбы, именно нам она досталась, а вернулись мы с ней именно тогда, когда армия Харона стояла у стен города. И отвезли мы её именно тогда, когда ещё не истёк срок ультиматума. Слишком много совпадений, как будто это не жизнь, а игра компьютерная. Это паранойя?

— Нет, — профессор вдруг стал очень серьёзным, — это не паранойя, по крайней мере, не ваша. Это Улей, он, когда ему нужно, ведёт человека. Вы принимаете решения, думая, что самостоятельны в своём выборе, но это не так, он за вас подумал. Ему нужно, чтобы всё было определённым образом, а вы — его орудие. Более того, бывают ситуации, когда действовать через людей не получается, и тогда он вмешивается напрямую. Являет что-то вроде чуда, аномалии, то чего не может быть. Если с вами когда-нибудь что-то подобное произойдёт, то вы, пожалуйста, никому об этом не рассказывайте, Улей этого очень не любит. Только мне, только на стабе, только шёпотом, за закрытой дверью.

— Не знал, что учёные суеверны, — сказал я неуверенно, — вы ведь должны за науку быть, а не за веру.

— Это не суеверия, это грань реальности. Мне, как учёному, она здорово поперёк горла, но с ней приходится мириться. Наверное, поэтому я до сих пор жив.

— Сейчас-то что делать?

— Да что хотите. К вашим услугам ресторан, водно-развлекательный комплекс, стрельбище, спортзал, даже неофициальный бордель. Но вас, — он повернулся к Хель, — туда не пустят, вы в прошлый раз отличились.

— Больно надо, — она сразу надулась.

Ни в какую развлекаловку мы не пошли, вместо этого отправились на стрельбище, где расстреляли на двоих сотню дефицитных патронов. Результат впечатлил. Она тоже загорелась желанием заиметь дальнобой. Я поддержал, руки не дрожат, глаза на месте, а с практикой придёт остальное. Оттуда направились в качалку. Мне не было смысла в силовых тренировках, но по старой памяти штангу таки потягал. При этом, не напрягаясь, выполнил норматив мастера-международника. Хель тоже приятно удивила поднимаемыми весами, я поневоле залюбовался мускулистой фигурой. Оттуда направились в зал для рукопашки. Где я добровольно исполнял роль подвижного мешка, на котором Хель отрабатывала удары. Удары, кстати, далеко не слабые и не простые в исполнении. Моих способностей с трудом хватало, чтобы отбивать их. Через час, потные и уставшие мы направились в душ. Домой вернулись ближе к вечеру, сил не было уже ни на что. Даже есть не хотелось, просто легли и уснули в обнимку.