Я проснулась от того, что кто-то открыл дверь, и тотчас же поняла, что я в комнате не одна. Я открыла глаза. Так и есть. В ногах стояла Валентина и внимательно разглядывала меня.

– Уже почти десять утра. Мы с папой испекли сдобный пирог. Может, вы нам поможете съесть его?

– С удовольствием, – немедленно согласилась я, все еще приходя в себя после сна. Кажется, я действительно проспала всю ночь беспробудным сном. Валентина обрадованно кивнула головой и выбежала из комнаты. А я кубарем скатилась с кровати и быстро оделась. Уже по дороге на террасу я в полной мере вдохнула в себя вкуснейшие ароматы, витавшие, судя по всему, не только в коридоре, но и во всех остальных комнатах. Запах свежей выпечки моментально напомнил мне такие же знакомые ароматы на кухне Клавдии в Атлантисе. Поднимаясь по лестнице, я услышала веселый щебет Валентины. Отец и дочь сидели за столом и с наслаждением лакомились свежеиспеченным пирогом. Сам пирог круглой формы горделиво возвышался по центру стола.

– Доброе утро, Майя? Как спалось? – спросил у меня Флориано, смахивая салфеткой крошки со рта и придвигая ко мне шаткий деревянный стул.

– Отлично выспалась, – улыбнулась я в ответ. Флориано между тем отрезал мне кусок пирога и покрыл его сверху щедрым слоем масла.

– Кофе? – предложил он.

– О да, пожалуйста, – ответила я, вонзая зубы в еще теплое тесто. – Неужели вы каждое утро уплетаете на завтрак такие вкуснейшие пироги, Валентина? – поинтересовалась я у девочки. – Не то что я! Опостылевшая каша и тост. Никакого сравнения с вашим пиршеством.

– Мы тоже не каждое утро едим пироги, – со вздохом ответила мне малышка. – Только сегодня. Думаю, это папа ради вас так старается, – безмятежно добавила она.

Флориано лишь округлил глаза, услышав последнюю реплику девочки. Хотя мне показалось, что он даже слегка покраснел.

– А мы тут с Валентиной все прикидывали, как и чем вас развлечь в Рио. Решили, что вам не помешает сходить куда-нибудь повеселиться.

– Да, Майя, – перебила его Валентина. – Если мой папочка умрет и переселится на небеса, мне тоже будет очень грустно. И мне тоже захочется, чтобы меня развлекали.

– Скажу по секрету, у нас уже имеется готовый план увеселительных мероприятий, – вставил словечко Флориано.

– Нет, папочка, это твой план. – Валентина слегка нахмурилась. – Я предлагала вначале отправиться в парк развлечений с разными аттракционами, а потом пойти смотреть мультики Диснея, но папа сказал «нет». Поэтому вы будете заниматься вместе с ним всякой скукотищей. – Она подперла личико своими крохотными ладошками и снова вздохнула: – Но я тут совсем не виновата.

– А что, если нам попытаться объединить скучное и веселое? – заняла я позицию третейского судьи. – Лично я очень люблю диснеевские фильмы.

– К сожалению, у меня уже не получится пойти вместе с вами. Папа завтра улетает в Париж со своей книгой, а у него тут еще полно работы, которую нужно успеть доделать до отлета. Поэтому меня сегодня отправляют к бабушке и дедушке.

– Так вы улетаете в Париж? – удивленно спросила я у Флориано, внезапно ощутив непонятный прилив страха при этой новости.

– Да. Помните, пару недель тому назад я вам отправил письмо по электронной почте? Приглашал и вас поучаствовать в презентации. – Он взглянул на меня с улыбкой.

– Да, конечно, – ответила я, припоминая его письмо.

– А меня вот папа не пригласил. – Валентина слегка надула губки. – Говорит, что я там буду не к месту.

– Не так, мое солнышко. Я сказал, что тебе там будет скучно. Вспомни, как тебе не нравится присутствовать на моих авторских вечерах здесь, в Рио, когда мне приходится раздавать десятки автографов, подписывать свои книги и все такое. Стоит нам только приехать, и ты тут же начинаешь дергать меня за рукав и спрашивать, когда же мы наконец вернемся домой.

– Ну, так это же здесь, а не в Париже, – тотчас же возразила девочка и мечтательно добавила: – Я бы хотела поехать в Париж.

– В один прекрасный день, – Флориано ласково привлек к себе дочь и поцеловал ее в темноволосую макушку, – я обязательно возьму тебя в Париж. Обещаю. А сейчас, – он взглянул на часы, – бабушка с дедушкой должны приехать за тобой с минуты на минуту. Ты уже упаковала свои вещи?

– Да, папочка, – послушно кивнула головой Валентина.

– Майя, пока я тут буду прибирать со стола, не возражаете, если я попрошу вас пройти вместе с Валентиной к ней в комнату и проверить, достаточно ли она берет с собой одежды. И не забудьте про зубную щетку. Валентина у нас пока еще немного… рассеянна в том, что касается сбора вещей.

– Конечно, проверю, – согласилась я и проследовала вслед за Валентиной в ее крохотную спаленку. Все в этой комнате было выдержано в розовых тонах: стены, пуховое одеяло, даже игрушечные мишки, выстроившиеся на полу рядом с кроватью, все как один были розовыми. Валентина жестом предложила мне садиться, а сама водрузила на кровать чемодан и открыла его, чтобы я могла удостовериться в том, что все упаковано правильно. Я мысленно улыбнулась от обилия розового цвета вокруг себя. Такое вполне стандартное клише для девочек. Впрочем, девочкам розовое к лицу. Когда-то я и сама отдавала предпочтение именно этому цвету.

– Все, что мне нужно, здесь, уверяю вас, – с некоторым вызовом в голосе сказала Валентина и сложила руки на груди.

Я открыла крышку. Куклы Барби, диски, раскраски, груда разноцветных фломастеров, брошенных в чемодан как попало. И только одна майка, одни джинсы и несколько пар спортивных штанишек.

– Может, стоит положить немного белья? – осторожно предложила я.

– Да. Совсем забыла. – Валентина ринулась к комоду.

– А что насчет пижамки? – Я подняла с пола пижамку, которую Валентина, видно, сбросила впопыхах, одеваясь утром. – И, быть может, еще кое-что из одежды?

Минут через десять раздался звонок домофона. Флориано устремился вниз открывать дверь.

– Приехали! Надеюсь, ты уже готова, Валентина? – окликнул он дочь.

– Не хочу никуда уезжать. – Валентина оторвалась от раскраски, которую показывала мне.

Я непроизвольно обняла ее за худенькие плечики.

– Уверена, у бабушки с дедушкой тебе будет весело. Уж они тебя вконец разбалуют, готова поспорить.

– Баловать они меня будут, это да. Но все равно я буду очень скучать по папе.

– Еще бы! Помню, я и сама ненавидела, когда папа куда-то уезжал. А он часто отлучался из дома.

– Но у вас была целая куча сестер. Было с кем поиграть. А у меня никого нет.

Валентина сокрушенно вздохнула и поднялась со своего места. Я закрыла чемодан и застегнула на нем молнию. Потом сняла чемодан с кровати, отрегулировала ручку и покатила его к дверям.

– Ну вот, по-моему, ты вполне готова к отъезду.

– А мы еще увидимся, Майя, когда я снова вернусь домой? – жалобно вопросила меня девочка. – С вами мне гораздо приятнее, чем с Петрой. Та только то и делает, что целыми днями напролет болтает со своим дружком.

– Обязательно увидимся, милая, – твердо пообещала я, целуя Валентину. – А сейчас ступай и постарайся весело провести время.

– Постараюсь! – ответила девочка и, взявшись за ручку чемодана, направилась к дверям. – Знаете, а вы очень нравитесь папе.

– Неужели? – улыбнулась я.

– Да, он мне сам говорил. Бай-бай, Майя.

Я молча проследила за тем, как Валентина вышла из спальни, и подумала, что она в этот момент очень смахивает на современную беженку. Не желая помешать отцу и дочери прощаться или тем более ставить Флориано в неловкое положение перед родителями его покойной жены, я снова уселась на кровать, сложив руки на коленях. И опять представила, как же непросто этим двоим шагать по жизни. Флориано, разрывающий свою жизнь между дочерью и работой, действительно достоин самого высокого восхищения. Странно, но слова Валентины о том, что я нравлюсь ее отцу, были мне приятны. Наверное, отчасти и потому, что мне самой очень нравился Флориано.

Спустя несколько минут Флориано негромко постучал в дверь и просунул голову в комнату.

– Все в порядке, можно выходить. Я думал, вы выйдете вместе с Валентиной, чтобы познакомиться с Джованни и Ливией, но вы так и не показались. Но в любом случае, – Флориано взял меня за руку и поднял с кровати, – полагаю, что вам сейчас самое время немного развлечься. Надеюсь, вы помните, что это такое.

– Конечно, помню! – возмутилась я в ответ.

– Вот и прекрасно. Расскажете мне по пути туда, куда я вас повезу, когда и где вы веселились в последний раз.

– Флориано! Оставьте свой покровительственный тон, – слегка вспылила я, проследовав за ним из спальни Валентины. Он остановился и резко повернулся ко мне, так неожиданно, что мы едва не стукнулись лбами.

– Майя, приободритесь. Выше голову. Я же просто подшучиваю над вами. Даже я, при всей своей склонности к пространным размышлениям, понимаю, что нельзя постоянно воспринимать себя серьезно. Вы слишком долго прожили в одиночестве. В этом, наверное, все дело. У меня хоть рядом есть дочь. Она все время дергает меня, постоянно отвлекает от всяких невеселых мыслей. Но сегодня я хочу, чтобы вы тоже отбросили прочь, хоть на время, все свои печали и зажили настоящей жизнью. Хорошо?

Я опустила голову. Мне было неловко и стыдно. Давно никто не читал мне мораль о том, как следует себя вести.

– Сегодня я хочу показать вам свой Рио. И сделаю это, несмотря на то, что времени у меня в обрез, как и у вас, – добавил Флориано, открывая входную дверь. Мы вместе вышли на улицу.

– Хорошо, – согласилась я без раздумий.

– Вот и отлично. – Он быстро сбежал по лестнице, направляясь к выходу из подъезда. Уже возле парадных дверей картинным движением предложил мне свою полусогнутую руку.

– Тогда вперед?

– Да.

Мы вышли из дома и зашагали по улицам Ипанемы, направляясь в близлежащее кафе. Оно уже кишело посетителями из местных, любителями выпить пивка.

Флориано поздоровался с барменом, который, судя по всему, был ему знаком, и заказал нам обоим по стакану «Кайпириньи». Я удивленно округлила глаза.

– Но еще же только половина двенадцатого утра! – воскликнула я с деланым возмущением, когда он протянул мне стакан.

– Знаю. Но мы же собираемся расслабиться по полной. Так будем веселиться на полную катушку. – Он поднял свой стакан и чокнулся со мной. – Будем! И до дна!

Мы выпили. Горько-сладкая жидкость обожгла горло и тут же докатилась до желудка. Какое счастье, подумала я, что я уже успела закинуть туда кусок пирога, который впитает в себя хотя бы часть алкоголя. Флориано расплатился за коктейли и потащил меня прочь от стойки бара.

– В путь!

Взмахом руки он остановил такси, мы сели.

– И куда сейчас? – поинтересовалась я у него.

– Сейчас я познакомлю вас с одним моим приятелем, – таинственно сказал он. – Покажу вам нечто такое, что вы должны обязательно увидеть, прежде чем уедете из Рио.

Машина понеслась по улицам на выезд из города. Спустя двадцать минут мы вышли, как я сразу же догадалась, у входа в фавелу.

– Не беспокойтесь, – сказал Флориано, расплачиваясь с водителем. – Никто вас тут не пристрелит. А какой-нибудь местный наркобарон не станет вам тут же всучивать грамм кокаина. – Он положил руку мне на плечо, и мы начали свое долгое восхождение по ступенькам, чтобы войти в деревню. – Да, и вот еще что. Мой приятель Рамон – вполне цивилизованный человек, такой же, как мы с вами.

Едва мы вскарабкались на самый верх и вошли на территорию фавелы, как слух мой тут же различил едва слышимый перестук барабанов сурдо. Улочки здесь были такими узенькими, что, расставив руки в разные стороны, можно было коснуться стен домов по обе стороны. Внизу царил полумрак, я задрала голову вверх, чтобы получше разглядеть причудливое скопление строений, которые громоздились прямо на крышах домов, построенных на земле.

Флориано перехватил мой взгляд и понимающе кивнул головой.

– Хозяева первых этажей, если так можно выразиться, – пояснил он мне, пока мы петляли по лабиринтам улочек, поднимаясь все выше и выше, – продают свободное пространство на своих крышах другим обитателям фавелы, чтобы они тоже могли построить себе жилище, уже прямо у них над головой.

Даже я, всегда гордившаяся тем, что умею переносить жару, не потея при этом, почувствовала, что уже вся покрылась потом. Слегка закружилась голова от духоты и тесноты, царящей внизу. Флориано мгновенно уловил мое состояние, остановился на углу и вошел в темную дверь. За которой, как оказалось, размещалась крохотная лавчонка, в которой торговали всем, чем попало. Небольшой такой загончик из бетона с несколькими полками в углу, на которых были выставлены консервы, бутылки, банки-склянки со всевозможными прохладительными напитками. Тут же примостился и холодильник. Флориано купил мне бутылку воды, которую я с жадностью выпила, не отходя от прилавка. После чего мы продолжили свой подъем, пока не уперлись в дверь, выкрашенную в ярко-голубой цвет. Флориано постучал. Дверь отворил темнокожий мужчина. Они с Флориано обнялись. Начались традиционные похлопывания по спине и шутливые толчки руками. Наконец мы вошли в дом. К своему удивлению, я обнаружила в углу узкой комнатки работающий компьютер, а на стене – большой телевизионный экран. Мебели в комнате почти не было, зато было очень чисто.

– Майя, это Рамон. Он живет в фавеле со дня своего рождения. Сейчас он работает на правительство в качестве… – Флориано взглянул на приятеля, чтобы тот подсказал ему нужное слово, – в качестве такого миротворца.

Услышав столь своеобразное определение, Рамон весело расхохотался, обнажив два ряда великолепных белоснежных зубов.

– Друг мой, – начал он густым красивым баритоном. – Сразу видно, что ты писатель. Сеньорита, – он протянул мне руку, – рад познакомиться с вами.

Следующие два часа мы просто бродили по фавеле и знакомились с жизнью ее обитателей. Перекусили и выпили пива в каком-то допотопном кафе, которое предприимчивый обитатель дома соорудил на крохотном клочке принадлежащей ему земли. Жизнь фавелы открылась мне с совершенно незнакомой стороны.

– В Рио множеств фавел, – принялся объяснять мне Рамон. – И на улицах каждой из них полно нищеты и преступлений. А есть и такие места, куда даже я не рискую совать свой нос. Но тем не менее у меня есть все основания полагать, что ситуация в целом улучшается. К сожалению, не так быстро, как хотелось бы. Во всяком случае, сегодня каждый обитатель фавелы имеет возможность получить образование, что придает человеку некоторую уверенность в себе и определенное чувство самоуважения. Лично я очень надеюсь на то, что у моих внуков будет более счастливое детство, чем у меня самого.

– А как вы познакомились друг с другом? – полюбопытствовала я, уже просто изнемогая от удушающей жары.

– Рамон выиграл грант на обучение в моем университете, – пояснил Флориано. – Изучал всякие социальные науки, но и к истории проявлял большой интерес. Он у нас очень умный, гораздо умнее меня. Я все время говорю ему, чтобы он написал книгу о своей жизни.

– Ты же не хуже меня понимаешь, – мгновенно посерьезнел Рамон, – что, даже если я напишу такую книгу, никто в Бразилии не возьмется ее напечатать. Но, вполне возможно, когда-нибудь в старости, когда политическая ситуация в стране станет иной, я возьмусь за написание такой книги. А пока хочу продемонстрировать вам свой излюбленный проект.

Мы снова устремились вслед за Рамоном по бесконечному лабиринту улочек и переулков. По пути Флориано вполголоса рассказывал мне историю жизни своего друга. Отец заставлял мать заниматься проституцией, а сам он, известный наркобарон, сейчас отбывает пожизненный срок за двойное убийство.

– На руках у Рамона осталось шестеро младших братьев и сестренок, когда его мать умерла от передозировки героина. Это удивительный человек. Такие, как он, невольно внушают веру в доброе начало, заложенное в каждом человеке, – задумчиво бросил Флориано. – Вот и сейчас Рамон работает, не щадя своих сил, на благо обитателей фавелы, добивается для них хотя бы самого элементарного медицинского обслуживания, лучших условий для подрастающей детворы. Словом, Рамон посвятил всю свою жизнь фавеле, – закончил свой рассказ Флориано и взял меня за руку, чтобы помочь спуститься по неровным каменным ступенькам.

Откуда-то из глубины доносилась веселая барабанная дробь, на сей раз громче и отчетливее. Звуки буквально пульсировали по всему моему телу, пока мы продолжали свой спуск. Я видела, как уважительно и с любовью приветствуют Рамона из каждой двери по обе стороны узеньких улочек. Но вот наконец мы спустились вниз, и Рамон провел нас через деревянную дверь на небольшую площадку, огороженную со всех сторон высокими стенами. Мое уважение к этому человеку за время блужданий по фавеле уже успело возрасти многократно. Я думала о том, каким благородством души надо обладать, чтобы посвятить свою жизнь, несмотря на все ее ужасные условия и обстоятельства, тому, чтобы улучшить жизнь другим обитателям этих трущоб. Такая целеустремленность, такая сила характера. На его фоне я снова почувствовала себя жалкой и никчемной.

Во дворике, куда мы вошли, я увидела множество ребятишек. Человек двадцать, если не больше. Некоторые детки даже младше Валентины. И все они самозабвенно танцевали под зажигательный ритм барабанов. Рамон незаметно провел нас вдоль стены в тень, которую отбрасывала возвышающаяся рядом лачуга. Потом он кивком головы показал на детей.

– Готовятся к нашему знаменитому Карнавалу. Вы же, наверное, знаете, что именно в фавелах он и зародился, – промолвил он шепотом и подвинул мне деформированный пластиковый стул, чтобы я могла присесть и понаблюдать за разворачивающимся передо мной действом уже сидя.

Хрупкие тельца детишек, казалось, двигались сами собой, ритмично повторяя движениями барабанную дробь. У всех были какие-то по-особенному восторженные лица, многие танцевали с закрытыми глазами, просто двигаясь в такт музыке.

– Они сейчас разучивают танец, который мы называем «самба но пе». Если дословно, то «самба на стопах». Именно этот танец спас мне жизнь, когда я был совсем ребенком, – наклонился ко мне Рамон и сказал на ухо: – Эти дети, танцуя, тоже спасают свои жизни.

Впоследствии я не раз пожалела о том, что не захватила с собой фотоаппарат, чтобы запечатлеть все происходящее на пленку. Но, наверное, ни одна пленка в мире не в силах была бы передать то выражение блаженного экстаза, застывшего на лицах маленьких танцоров. Я смотрела на них и понимала, что запомню этот чудный танец на всю оставшуюся жизнь.

Но вот Рамон сделал знак, что пора уходить. Я неохотно поднялась со стула. Мы помахали на прощание детишкам и вышли на улицу через те же деревянные двери.

– С вами все в порядке? – спросил у меня Флориано, приобняв за плечи.

– Да, – ответила я дрогнувшим от переизбытка эмоций голосом. – Это – лучшее из того, что я видела в своей жизни.

Мы покинули территорию фавелы, поймали такси и направились снова в город. В ушах моих, в сердце продолжала звучать жизнерадостная барабанная дробь, перед глазами стояло веселое самозабвенное выступление юных танцоров.

– Все же, Майя, с вами все в порядке? – повторно спросил у меня Флориано и заботливо взял за руку.

– Да, – снова подтвердила я. – Честно, я в полном порядке.

– Вам понравилась самба?

– Не то слово! Я в восторге.

– Отлично! Потому что именно танцами мы и займемся вечером.

Я бросила на него взгляд, исполненный ужаса.

– Флориано! Вы с ума сошли! Я же не умею танцевать.

– Конечно же умеете, Майя. Все умеют. Особенно те, кто родился в Рио. Танцы у нас, кариока, в крови. А сейчас, – Флориано попросил шофера притормозить такси на площади Ипанемы, всей сплошь в торговых павильонах, – поищем вам кое-что подходящее из одежды. Ах да! И еще пару туфель для самбы.

Я покорно последовала за ним в супермаркет. Флориано деловито прошелся по вешалкам с одеждой и наконец выбрал то, что показалось ему наиболее подходящим.

– Думаю, цвет персика будет вам к лицу. Он хорошо гармонирует с вашей кожей. – Он протянул мне облегающее фигуру платье из мягкого шелка с широким запа́хом.

Я недовольно нахмурилась. Вот такой фасон я бы уж точно никогда не выбрала сама. Слишком он откровенный.

– Ну же, Майя, не упрямьтесь! Вы ведь сами пообещали мне раскрепоститься сегодня по полной. А в настоящий момент на вас платье, точь-в-точь как у моей мамы, – снова незлобиво подначил меня Флориано.

– Спасибо! – коротко поблагодарила я, когда он настоял на том, что сам расплатится за покупку, и выложил на прилавок несколько реалов.

– Так, с платьем покончено. Теперь туфли, – скомандовал он и, взяв меня за руку, потащил дальше по улицам Ипанемы, пока не остановился возле крохотного обувного магазина, более похожего на обычную сапожную мастерскую.

Десять минут спустя я вышла из магазина с парой кожаных туфелек с прямым наборным каблуком средней высоты и ремешком через щиколотку, который застегивался на пуговичку.

– Пожалуй, от таких туфель не отказалась бы и Марина, – заметила я, заявив Флориано, что на сей раз за покупку платить буду сама. Туфли-то ведь дорогущие. Но Флориано был непреклонен и расплатился сам. Потом остановился возле киоска с мороженым. На витрине были выставлены самые разнообразные сорта.

– Какое мороженое предпочитаете? – поинтересовался у меня Флориано. – Заранее предупреждаю, здесь торгуют самым лучшим мороженым в Рио.

– Тогда на ваш вкус, – ответила я.

Взяв в руки по конусу с мороженым, мы перешли на другую сторону дороги и уселись на скамейке с видом на пляж и на океан. Сидели и просто наслаждались поеданием действительно вкуснейшего мороженого. Лизали, как дети, не давая ему таять.

– Вкусно! – констатировал Флориано, вытирая салфеткой слипшийся от сладкого рот. – Уже половина седьмого. Предлагаю вам отправиться сейчас к себе в отель и подготовиться к танцевальному дебюту, который состоится вечером. А я пока сгоняю домой, отправлю несколько писем по электронке и упакую вещи к завтрашнему отлету в Париж. В половине девятого буду ждать вас внизу, как обычно, в вестибюле отеля.

– Хорошо! И спасибо за прекрасный день, – поблагодарила я уже вдогонку, так как Флориано тут же заторопился прочь. Я тоже пересекла улицу и направилась к себе в отель.

– День еще не закончен, Майя, – крикнул мне в ответ Флориано и, повернувшись, широко улыбнулся.

На ресепшен, куда я подошла за ключами от своего номера, меня встретила озабоченная администратор.

– Сеньорита Деплеси, мы уже стали волноваться. Вас не было минувшей ночью.

– Да, я переночевала у своих знакомых.

– Понятно. Тут вам звонили днем. Поскольку оператор не смогла выйти с вами на связь, то звонившая продиктовала свое сообщение. Она сказала, что это срочно. – Администратор вручила мне конверт.

– Спасибо, – поблагодарила я, забирая конверт.

– И на будущее… Если вы еще когда-нибудь решите переночевать в другом месте, пожалуйста, не забудьте поставить нас в известность. Рио ведь может быть очень опасным городом, особенно для иностранцев. Вот и с вами… Мы уже были готовы обращаться за помощью в полицию.

– Обязательно, – пообещала я, несколько смущенная тем, что мое отсутствие стало поводом для беспокойства служащих отеля. Я села в кабинку лифта и поехала к себе на этаж, размышляя по пути, что для иностранцев Рио, возможно, и опасный город. Но я же коренная, а потому чувствую себя здесь в полной безопасности.

У себя в номере я первым делом вскрыла конверт. Интересно, кому понадобилось отправлять мне экстренное сообщение? Прочитала напечатанный текст.

На протяжении всего этого чудесного дня у меня полностью вылетело из головы все то, что связано с моим неизвестным прошлым и с таким неопределенным будущим. Пришлось включить мозги, чтобы вникнуть в смысл послания. Впрочем, времени на раздумья не было. Я побежала в душ. Стоя под струями теплой воды, обдававшей тело со всех сторон и каскадами ниспадающей вниз, я решила, что каким бы ни выдался завтрашний день и что бы он ни принес мне, я подумаю обо всем этом после, потом… Но не сегодня вечером.

Потом я облачилась в платье, которое купил мне Флориано, уже заранее настроившись на то, что вид у меня в нем будет ужасный. Но, когда я обула туфельки и глянула на себя в зеркало, то была искренне ошеломлена результатом. Облегающий лиф с перекрещенным на груди корсажем удачно подчеркивал мою пышную грудь и тонкую талию. Юбка с широким запахом свободно ниспадала и красиво фалдила внизу, открывая взору ноги чуть выше колена, а изящные каблучки опять же удачно подчеркивали их длину.

За те несколько дней, что я провела в Рио, кожа у меня на лице посвежела и заиграла живыми красками. Я быстро высушила голову феном и собрала волосы, заколов их высоко на затылке. Потом подвела глаза, слегка припудрила носик и накрасила губы ярко-красной помадой, которую когда-то купила, поддавшись сиюминутному соблазну, и которой так и не рискнула воспользоваться до сего дня. Разглядывая себя в зеркале, я издала короткий смешок. Мои сестрички сейчас точно не узнали бы меня. Шутливая реплика Флориано касательно моей подчеркнуто старушечьей манеры одеваться, не скрою, задела за живое. Но, с другой стороны, я отлично понимала, Флориано сказал чистую правду. Весь мой гардероб состоит сплошь из унылых и неприметных вещей, в которых можно легко затеряться в любой толпе. Здесь, в Рио, насколько я уже успела заметить, женщины любят выставлять напоказ свою чувственность и подчеркивать сексуальность, то есть все то, что я так тщательно прятала ото всех на протяжении многих лет.

За полчаса, оставшиеся до назначенной встречи с Флориано, я настрочила кучу электронных посланий своим сестрам. Рассказала им о том, как замечательно провожу время в Рио и что сейчас чувствую себя гораздо, гораздо лучше. Потом достала из мини-бара бутылку с вином, отхлебнула прямо из горлышка и с удивлением подумала, что ведь действительно я не покривила душой, рассказывая о том, как мне здесь хорошо. Такое чувство, будто наконец-то с плеч моих свалился тяжеленный груз и я ощутила себя легкой как пушинка. Наверное, сыграло свою роль и то, что я излила душу Флориано. Но внутренний голос тут же подсказал мне, что не только в этом дело.

Дело и в нем тоже.

Энергичность Флориано, его позитивный настрой, его практицизм, в хорошем смысле этого слова, и здравый смысл, уже не говоря о том, как умело он обращается с маленькой дочерью, как ловко и споро управляется с домашним хозяйством, все это стало для меня хорошим жизненным уроком, который стоило запомнить и усвоить. Флориано как бы стал для меня наглядным примером того, к чему я и сама втайне страстно стремилась. В сопоставлении с его жизнью, моя жизнь была похожа на такую серую, унылую ксерокопию. А еще до меня дошло, хоть и с некоторым опозданием, чего так настойчиво добивался Флориано своими комментариями, порой весьма болезненными. Он всего лишь хотел, чтобы я наконец осознала одну простую вещь: я не живу, а выживаю.

Не знаю, как так случилось, но этот город и этот мужчина, объединившись друг с другом, взяли и раскололи ту не видимую глазу защитную скорлупу, в которой я пряталась столько лет. Аналогия показалась мне смешной, и я издала короткий смешок. А ведь действительно, чувствую себя словно только что вылупившийся на свет цыпленок.

И, надо признаться, я все же немножко влюблена в этого мужчину. Глянув на часы, я поняла, что мне уже пора спешить вниз. Что ж, даже если мне больше не суждено встретиться с Флориано, я обязана ему многим. Ведь, по сути, он вернул меня к жизни. Вот свое второе рождение я и отпраздную сегодня вечером, не страшась ничего и не заботясь о том, что будет завтра.

– Вау! – издал восхищенный возглас Флориано, увидев меня в вестибюле, и воззрился в немом восторге. – Настоящая птица феникс, восставшая из пепла.

Я не стала краснеть и отбиваться от его комплиментов, а просто тепло улыбнулась в ответ.

– Еще раз спасибо за платье. Вы оказались правы. Оно мне действительно к лицу.

– Майя, выглядите просто потрясающе, поверьте мне на слово. – Он взял меня за руку, и мы вышли на улицу. – А моя заслуга тут крайне невелика. Я лишь захотел подчеркнуть все то, что вы так упорно скрывали от посторонних глаз. – Остановившись на верхней ступеньке, Флориано еще раз обозрел меня. – Значит, идем танцевать?

– Да.

Мы поймали такси, и Флориано назвал водителю район Лапа, а мне пояснил, что это один из старейших кварталов Рио, где обычно тусуется богемная публика.

– Впрочем, одной здесь появляться небезопасно, имейте это в виду, – предупредил он, когда мы вышли из машины и ступили на мощенную булыжником мостовую. Вдоль проезжей части по обе стороны улицы тянулись старинные кирпичные здания. – Сегодня вечером в роли вашего защитника выступаю я, – продолжил Флориано, а я, уже давно отвыкшая от каблуков, немедленно схватила его за руку, чтобы не споткнуться на неровной мостовой. Шла медленно и все время смотрела себе под ноги. Уличные кафе кишели посетителями, одни потягивали спиртное, другие ужинали, наслаждаясь вечерней прохладой. Но вот мы свернули с основной улицы в какой-то переулок, и Флориано осторожно повел меня по лестнице в полуподвальное помещение.

– Это старейший в Рио клуб самбы. Обычно туристов здесь не бывает. Только коренные уроженцы Рио, которые приходят сюда, чтобы потанцевать под лучшую музыку самбы в городе.

Официантка приветливо улыбнулась Флориано и расцеловала его как старого знакомого в обе щеки. Потом провела нас в отдельную кабинку, обитую кожей, расположенную в самом углу зала. Флориано заказал два пива, а когда официантка протянула ему меню, с ходу объявил, что такое вино пить невозможно.

– Позвольте сегодня за ужин расплатиться мне, – вовремя спохватилась я, вспомнив о своем давнем намерении. Я глянула на танцпол. Оркестр уже был на месте. Музыканты настраивали свои инструменты.

– Благодарю вас, – любезно согласился он с моей инициативой. – Между прочим, если у вас есть что сказать мне, то говорите прямо сейчас. В нашем распоряжении на разговоры осталось не больше часа. А потом здесь такой тарарам воцарится, что не расслышишь и слова.

Мы сделали заказ – фирменные блюда, которые порекомендовал Флориано. Подали пиво, и Флориано весело чокнулся своей бутылкой с моей.

– Майя, проводить время в вашем обществе было для меня одним сплошным удовольствием. Жаль, что завтра я улетаю в Париж и время нашего общения подходит к концу.

– Я тоже хочу поблагодарить вас, Флориано, за все, что вы для меня сделали. Вы и вправду сделали для меня необыкновенно много.

– Значит, вы уже заранее согласны взяться за следующий перевод моей очередной книги? – пошутил он в ответ.

– Я бы восприняла как оскорбление, если бы вы обратились за помощью к другому переводчику. Между прочим, должна вам доложить. – Официантка поставила перед нами тарелки с рагу из фасоли с мясом. – Яра оставила мне сообщение в отеле. Мне его передали, когда я вернулась. Уведомляет меня, что сеньора Беатрис желает встретиться со мной завтра утром. – Я старалась говорить максимально обыденным тоном, не акцентируя важности предстоящей встречи.

– Вот как? – отреагировал Флориано, с аппетитом налегая на рагу. – И что вы думаете по этому поводу?

– Пока ничего. Вы же сами приказали мне сегодня только веселиться, – резонно напомнила я. – Так что я все свои мысли по этому поводу отложила на потом.

– Замечательно. И все же жаль, что я не смогу отправиться на эту встречу вместе с вами. Хотя бы в качестве вашего личного шофера. Мы с вами изрядно поколесили за последние несколько дней. И вы как пассажирка мне очень подходите. Обещайте, что потом расскажете мне все подробности разговора с сеньорой Беатрис.

– Обязательно. Я все подробно опишу в письме по электронной почте.

Внезапно между нами возникла некая неловкая пауза, которую мы заполнили тем, что доели вкуснейшее фасолевое рагу, каждый свою порцию. Флориано заказал еще пива у официантки, которая – сама предусмотрительность! – ни на шаг не отходила от нашего столика. А я от пива воздержалась и заказала себе бокал того вина, которое, по словам Флориано, «невозможно пить». В глубине зала уже зазвучала томная мелодия, и несколько пар сразу же устремились на паркет. Я сосредоточила свое внимание на том, как они танцуют. Их выверенные движения совпадали, как ни странно, с тем приятным напряжением, которое внезапно возникло между мною и Флориано.

Танцоров на паркете прибывало с каждой минутой.

– Итак, – сказала я, протягивая Флориано руку, – вы беретесь за мое обучение? Научите меня танцевать самбу?

Он молча кивнул в ответ. Не говоря более ни слова, мы оба поднялись из-за стола и смешались с толпой танцующих.

Флориано обнял меня одной рукой за талию, а в другую заключил пальцы моей руки и тихо прошептал на ухо:

– Просто прислушайтесь к себе, Майя, и почувствуйте, как этот ритм пронзает вас насквозь. Больше ничего делать не надо.

Я прислушалась к себе. Мое тело действительно уже начало пульсировать. Бедра сами собой закачались в такт с движением его бедер, и ноги тоже сами пошли в пляс. Поначалу мои движения были немного скованными, в сравнении с тем, как выплясывал Флориано и другие танцоры вокруг меня. Но вскоре я раскрепостилась и задвигалась свободно и легко в унисон с движениями его тела.

Не знаю, как долго мы танцевали той ночью. Чем больше танцоров присоединялось к исполнению самбы, тем сильнее во мне росло ощущение того, что все мы, двигающиеся в такт музыке на этом танцполе, превращаемся в единое целое, в некий единый живой организм. Сиюминутно возникшая общность людей, которые просто радуются жизни и наслаждаются ею. Наверняка для тех, кто наблюдал за моим исполнением самбы со стороны, особенно для профессионалов, мой танец мог показаться любительским, с массой огрехов и ошибок. Но впервые в жизни мне было глубоко наплевать на то, кто и что думает о том, как я танцую. Флориано вел меня железной рукой, вертел в разные стороны, потом тесно прижимал к себе, а я лишь громко смеялась в ответ, пребывая в эйфории от всего того, что происходило в этот момент.

Наконец, когда мы оба уже изрядно вспотели от танцев, он свел меня с танцпола, схватил с нашего столика бутылку с водой и потащил на улицу глотнуть немного свежего воздуха. Который, впрочем, тут же отравил, закурив очередную сигарету.

– Видит бог, Майя! Для начинающей вы сегодня были великолепны! Нет слов… Вы – истинная кариока.

– Да, сегодня вечером я и сама почувствовала это. А все благодаря вам. – Я протянула пальцы, чтобы взять из его рта сигарету, и сделала глубокую затяжку. Флориано молча наблюдал за моими действиями.

– Вы и представить себе не можете, как прекрасны в эту самую минуту, – тихо пробормотал он. – Гораздо прекраснее своей прабабушки. Вы вся буквально светитесь изнутри.

– Да. И снова благодаря вам, Флориано.

– Поверьте, Майя, я ничего такого не сделал. Просто вы сами захотели снова начать жить.

Внезапно он привлек меня к себе и, не успела я опомниться, стал целовать. И я со всей страстью ответила на его поцелуи.

– Пожалуйста, – прошептал он, когда мы слегка отстранились друг от друга, чтобы вдохнуть немного воздуха, – поедем сегодня ко мне.

Мы покинули клуб и направились к Флориано. И не успели взобраться по лестнице в его квартирку, как он сорвал с меня платье и овладел мною прямо в узеньком коридорчике под музыку самбы, которая все еще продолжала звучать в моих ушах. Но наконец мы добрались до его кровати и снова занялись любовью, на сей раз медленнее, но все с той же ненасытной страстью.

Потом Флориано откинулся в сторону и, подперев голову рукой, принялся разглядывать меня уже знакомым пристальным взглядом.

– Как же ты переменилась за эти дни, – негромко обронил он. – Когда я увидел тебя впервые, то тут же заметил, как ты красива, впрочем, как и любой другой мужчина на моем месте. Но ты была так замкнута, так напряжена. А посмотреть на тебя сейчас! – Он поцеловал ямочку на моей шее и стал ласкать грудь. – Ты… такая аппетитная. И вот беда! После стольких месяцев воздержания завтра мне надо улетать в Париж. В нашем распоряжении осталось всего лишь несколько часов, и я хочу провести их рядом с тобой, Майя. Я тебя обожаю. – Он навалился на меня всем телом, давая почувствовать всю силу его плоти, и снова посмотрел на меня с мольбой в глазах. – Поехали со мной в Париж, Майя. Прошу тебя! – почти взмолился он.

– Флориано, сегодняшняя ночь принадлежит нам, – прошептала я в ответ. – Не ты ли сам учил меня, что надо сполна пользоваться каждым мгновением жизни? К тому же ты не хуже меня понимаешь, я не могу.

– Хорошо! Согласен! Не завтра! Но потом, когда ты поговоришь с сеньорой Беатрис, садись на самолет и присоединяйся ко мне. Как замечательно мы бы провели там вместе несколько дней. Сполна бы воспользовались всеми теми мгновениями, которыми одарила нас жизнь, – стал уговаривать он меня с новой силой.

Я ничего не ответила. Мне даже думать в эту минуту не хотелось о том, что будет завтра. Наконец Флориано уснул рядом со мной. Я смотрела на него, купающегося в лунном свете, который широкими потоками лился в окно. Потом нежно прошлась пальцами по его щеке.

– Спасибо тебе, – прошептала я. – Спасибо.