8

Чендлер сидел на месте Тани и пытался привести мысли в порядок. Итак, есть два человека, каждый утверждает, что подвергся нападению другого. Один сидит в камере, второй – на свободе. Кто из них говорит правду? Кому больше верить? Тому, кто пришел сам, или тому, кого привели под дулом ружья? Что ж, начнем с того, кто под рукой.

– Мне позвонить в управление? – с азартом поинтересовался Ник.

– Погоди, мне надо подумать.

– Сержант, мы только что поймали настоящего серийного убийцу! – голос Ника прямо сочился восторгом.

Вернулся Лука.

– Все нормально, заперли? – спросил Чендлер.

– Заперли, – ответил тот и полез в холодильник за кока-колой.

Чендлеру тоже казалось, что в участке стало жарче, хотя вроде бы уже некуда.

– Я бы на вашем месте слегка остудил пыл нашего юного Ника.

Это верно. Вовремя приструнить подчиненных – задача начальника, даже если ему трудно держать в руках самого себя.

– Еще ничего не ясно. Может, это вообще два друга, которые крепко поссорились. Прежде чем звонить в управление, нужно добыть как можно больше фактов. Так что собрались, и работаем.

Собрались, и работаем. Чендлер не переставая твердил эти слова, стоя перед дверью в допросную и пытаясь успокоиться. В помещении сидел маньяк, убивший пятьдесят четыре человека. А может, просто мужик, повздоривший с приятелем, не опаснее мухи, кружащей вокруг лампочки. Хита двадцать минут помариновали в камере, а теперь выпустили на ристалище.

Воспользовавшись передышкой, Чендлер позвонил Джиму справиться о Гэбриэле, который из свидетеля превратился в подозреваемого. Новостей не было. Сержант приказал продолжать наблюдение и звонить, если что-нибудь произойдет. После допроса он собирался снова привезти Гэбриэла в участок.

Чендлер вошел в допросную. Хит сидел за столом в наручниках, а Таня стояла у дальней стены. Глаза подозреваемого были закрыты. Чендлер сел напротив, молча рассматривая его. Предстоящий разговор вызывал одновременно азарт и опаску.

– Мистер Баруэлл, вы со мной?

Хит открыл глаза. Вместо холодной расчетливости сержант увидел в них одну лишь усталость. Мужчина явно давно не спал – или же лихорадочно соображал, как бы себя не выдать.

– А куда я денусь? – Хит потряс наручниками. Несмотря на усталость, ему хватало сил огрызаться.

– Я хочу задать вам несколько вопросов.

– Я уже рассказал все, что знаю. Меня похитили и пытались убить. Я даже описал вам этого маньяка… и вместо того чтобы ловить его, вы держите меня здесь!

– Вы хотели угнать машину.

– Я же объяснил почему. Я спасался от убийцы. Это ведь считается за смягчающее обстоятельство? – Хит вдруг замолчал, поняв, что, по сути, сознался в преступлении. – Вы не можете использовать эти слова против меня! Мне не зачитали права, допрос официально не начался!

Из-под спутанных волос у него по лицу тек пот и впитывался в бороду. За прошедшие полчаса она вымокла и потемнела.

– С машиной все ясно, – сказал Чендлер. – Меня больше интересует остальное. Расскажите подробно, что с вами случилось и как вы сюда попали.

Хит долго молчал, видимо прикидывая, можно ли доверять Чендлеру. Впрочем, выбора у него все равно не было. Он откинулся на спинку стула и запустил пальцы в волосы, еще больше взъерошив их, потом утер лицо. Оно было загорелое и обветренное, как у Гэбриэла. На этом их внешнее сходство заканчивалось.

А вот рассказ совпадал почти слово в слово. Как и Гэбриэл, Хит был разнорабочим и в поисках работы тоже направился в глубь материка.

– У вас были контакты? Имя, адрес, телефон?

– Ага, позвонил и забронировал, – съязвил Хит.

– Ну не случайно же вы в такую даль потащились.

Хит шумно выдохнул.

– Да я всегда все делаю по наитию. Один сборщик фруктов сказал мне, что лучше всего работать поближе к аутбэку. Мол, большинство крутится на побережье, потому что передвигаться легче, зато и конкуренция куда больше. – Он посмотрел на сержанта. – Что, это теперь тоже преступление?

Не преступление, конечно, но убедительности рассказу не добавляет.

– Продолжайте. – Чендлеру было нужно больше информации.

– Ну, добрался я до Порт-Хедленда, а оттуда стал ловить попутку. Остановился Гэбриэл.

– Что у него была за машина?

– Да хрен его знает. Какое-то древнее дерьмо, и цвета такого же.

– Марку запомнили?

Хит пожал плечами.

– Какая мне разница? Остановилась – это главное. Пускай развалюха, но лучше уж так, чем плестись под солнцем весь день.

– А номер?

Хит вздохнул и прикрыл глаза.

– Если я не запомнил марку, с чего бы мне помнить номер?

Чендлер промолчал. Описание машины, которое дали Гэбриэл и Хит, было одинаковым – одинаково расплывчатым.

– Вы всегда путешествуете автостопом? – спросил Чендлер.

– Нет, только на крайняк.

– Вас ничего в водителе не насторожило?

– Высокий и тощий… В случае чего я бы с ним справился. Он сказал, что его зовут Гэбриэл и что ездил в город за покупками.

– Еще что-нибудь говорил?

Хит перевел взгляд на стену.

– Ну, вроде как здешний, живет один. Похоже на правду… Мало он говорил, в общем, да еще так томно, что не расслышишь. Мне даже показалось, будто он из этих – из геев. – Он снова посмотрел на сержанта. – Нет, вы не подумайте, я ничего против не имею… Ну, то есть нравятся мужики и нравятся – мне лично все равно, а они уж пусть как хотят…

Хит явно запутался в словах. Чендлер не перебивал, надеясь, что тот сболтнет что-нибудь.

– В общем, я к тому, что ничего страшного в нем не было. Все в порядке. Так мне казалось. – Хит прикрыл глаза и покачал головой. – Я спросил, чем он занимается, – просто так, из вежливости. На самом деле, мне страшно хотелось поспать, хотя бы пару часов, но при незнакомце я не рискнул.

– О чем еще вы беседовали?

– Да так, ни о чем. Я сказал, что сам из Аделаиды и что здешние места напоминают перегон из Кубер-Педи в Алис-Спрингс: такая же пустыня. Зато тут водятся деньги. В общем, мы поехали от побережья, пропустили пару съездов…

– Вы не заметили в своем водителе ничего подозрительного? – перебил Чендлер.

– Нет, кроме того, что он проезжал места, где можно было найти работу. Говорил при этом, что, мол, туда все лезут. Как же там… – Хит наморщил лоб, вспоминая. – Что-то про первый попавшийся водопой… Не слышали такого?

Чендлер мотнул головой, не желая сбивать Хита с мысли.

– Вроде как там все уже вытоптано и взбаламучено. Он говорил, что дальше лучше. Так и ехали. По крайней мере, в машине было куда приятнее, чем жариться на дороге. Потом он предложил выпить, мол, на заднем сиденье канистра с водой. – Хит поморщился. – Мне хотелось пить, и я согласился. Почему нет?

Чендлер уже догадывался, что будет дальше: в воде отрава. Точь-в-точь как рассказывал Гэбриэл.

– Буквально через пару минут меня начало рубить. Сижу и чувствую, что отключаюсь. Сперва думал, что просто расслабился, успокоился, да и жарко еще, но потом стало хуже. Руки и ноги перестали слушаться. А затем – ничего, темнота. Он, наверное, в воду какой-то гадости подмешал.

Чендлер, не перебивая, делал пометки в блокноте.

– Очнулся я в сарае. – Хит шмыгнул носом. – Пахло смолой от свеженарубленных дров в углу. На руках и ногах у меня висели кандалы. – Он продемонстрировал Чендлеру мощные содранные запястья. – Знаете, как показывают в фильмах про Неда Келли. Тяжелые железные браслеты и цепи. Похитителю явно не хотелось, чтобы я сбежал.

– Можете описать кандалы поподробнее?

Хит пожал плечами.

– Ну, такие, полукольцами… и через них продета цепь. На ногах тоже. Цепь от наручников крепилась к стене, а ноги были свободны. Только пошевелить ими я не мог – их будто придавили бетонным блоком. Я заорал «на помощь!», но снаружи доносился только птичий щебет… и шаги за стенкой. Тогда я понял, что сарай примыкает к дому. Еще там было полно инструментов, и я забеспокоился. – Он посмотрел на Чендлера. – Когда сидишь в цепях, что угодно может показаться зловещим… В общем, кричал я, кричал, даже горло сорвал, но Гэбриэлу было плевать. Он знал, что в округе ни души. Потом открылась дверь, а за ней стоял он. Не злой, не довольный… просто стоял и смотрел. Я стал умолять его, чтобы он меня отпустил, а он – томно так – говорит мне: «Успокойся». Все, думаю, сейчас мне крышка, а он такой, типа, «ты – пятьдесят пятый». Что за на хрен, спрашиваю, а он говорит, мол, дел много, и уходит. Не надо меня убивать, кричу ему вслед, и тут он произносит: «Ни о чем не беспокойся. С твоей смертью вопрос уже решенный». До сих пор мурашки.

Хит вперился в Чендлера, как бы подчеркивая всю серьезность угрозы.

Чендлер решил спросить в лоб:

– Если Гэбриэл так твердо намеревался убить вас, как же вы сбежали?

Подозреваемый положил руки на стол. Под наручниками виднелись ссадины, черные от въевшейся в них грязи.

– Повезло. Я стал разгибать кандалы: они были старые, ржавые, и я надеялся, что они сломаются. Так и вышло. Замок взял и вывалился. Я сперва оторопел, не веря своим глазам, потом схватил с верстака топорик и начал долбить по другому наручнику, стараясь не отхватить себе полруки. При этом все прислушивался, не идет ли Гэбриэл.

– Но он не приходил.

Хит самодовольно улыбнулся.

– Чтобы не было слышно звона, я снова стал орать – с каждым ударом все громче. В общем, руку высвободил. – Он посмотрел на ладонь, покрытую мозолями. – Хотел так же разобраться с ногами, но тут увидел на гвоздике ключ. Думал прорубить себе топориком выход, но лезвие было слишком тупое, поэтому я подошел к двери в дом и заглянул внутрь.

Хит прикрыл глаза, вспоминая.

– Гэбриэл сидел там, спиной ко мне, весь заваленный бумагами и картами, как будто искал, где бы меня закопать.

– Спиной к вам, говорите? – спросил Чендлер.

– Ну да.

– И у вас в руках был топор?

– Ну да…

– Почему вы не напали на него?

Хит замялся, как будто раньше ему это в голову не приходило.

– Мне просто хотелось убраться оттуда, сержант. К сожалению, он обернулся и заметил меня. Не знаю, кто из нас больше испугался. Я рванул к двери и побежал куда глаза глядят. А кругом – деревья, глушь, чтоб их…

– Вы же работаете на природе, разве нет? – заметил Чендлер.

– Только из-за денег. Я бы с большей радостью сидел где-нибудь в городе, в офисе с кондиционером. Увы, мозгами не вышел задницу протирать на конторской работе.

– Значит, вы побежали, а он – за вами? – спросил Чендлер, не давая подозреваемому увести разговор в другую сторону.

– Да. Натуральный стайер, хотя по виду и не скажешь. Мне, правда, удалось немного оторваться, а потом я выбежал к могилам.

– К могилам? – спросил Чендлер, изображая удивление.

– Ну да… по крайней мере, мне так показалось.

Последнее уточнение вызывало подозрения: как будто Хит пытался скрыть, что проболтался.

– Сколько их было?

– Шесть, кажется. Если учесть жару, как будто в аду оказался. – Хит вяло усмехнулся, но, видя, что Чендлер юмора не оценил, тут же посерьезнел. – Я побежал вверх по склону в надежде, что куда-нибудь он меня выведет, но там был обрыв. Тут Гэбриэл меня догнал и сбил с ног. – Он откашлялся. – Драки почти не помню, только то, что никто никому особо не зарядил. Мы боролись, катались и наконец свалились с обрыва. Ударившись о землю, я подумал, что умер: дышать нечем, руки-ноги не слушаются. Потом я, наверное, отключился. Пришел в себя, открываю глаза: вижу перед собой склон и не понимаю, где нахожусь.

– Сколько вы пробыли без сознания?

– Не знаю… Солнце еще было высоко, так что, думаю, всего пару часов.

– Хорошо, – кивнул Чендлер. – А где был Гэбриэл?

– Рядом валялся. Весь в ссадинах и синяках… Живой, мертвый – мне было плевать. Я бросил его и ушел.

Итак, ни один подозреваемый не пытался добить другого. Если кто-то из них и правда серийный убийца, он бы не стал упускать такой шанс. Напрашивается вывод: врет либо Хит, либо Гэбриэл.

– Несколько часов я плелся куда глаза глядят, пока не вышел на грунтовку, – продолжил Хит. – Она вывела меня к ферме. Мне показалось, что никого нет дома, поэтому я решил одолжить машину. Вдруг появляется этот хрен с ружьем. И вот я сижу здесь, треплюсь с вами, а тот псих разгуливает на свободе.

Чендлер решил раскрыть карты и посмотреть, как Хит отреагирует.

– Этот «псих» рассказал нам ровно то же самое: что вы похитили его и пытались убить.

Хит побледнел и недоверчиво замигал глазами.

– Вы его поймали?

– Да.

Хит помолчал.

– Он врет.

– Допустим. А зачем?

– Что значит «зачем»?

– Зачем Гэбриэлу врать?

Хит сполз на край сиденья; ножки стула заскрипели по полу.

– Я же сказал: он псих.

– Может, есть конкретная причина? Кто-нибудь, кто желает вам смерти, например? Или, наоборот, хочет подставить? У вас есть враги? Долги?

– Ни хрена у меня нет, – процедил Хит.

А вот это уже похоже на правду, подумал Чендлер. Мужчина сидел, весь сжавшись, точно напуганная кошка – того и гляди выпустит когти и вцепится.

– Он натуральный псих, уверяю… сержант… как вас там…

– «Сержанта» достаточно.

Подозреваемый совсем издергался, колени ходили туда-сюда, как поршни.

– Мне нечего больше сказать, сержант.

Чендлер кивнул. Все, что можно было выжать из этого кремня, он выжал. Теперь надо обдумать следующий шаг. Итак, слово одного неизвестного против слова другого – чему верить? И верить ли?

– Я могу идти? – спросил Хит.

– Куда?

– Куда угодно.

– На вашем месте я бы остался здесь. Все-таки за вами маньяк охотится.

Хит открыл было рот, однако не нашелся, как возразить.

Чендлер с Таней вышли из допросной. Лука от нечего делать нарезал круги между столами, будто хотел заплестись узлом.

– Ну как? – спросил он.

– Пока останется у нас, – ответил Чендлер.

Лука оживился, но первым заговорил Ник.

– Значит, это все-таки он? – донеслось из-за стойки регистратуры.

– Понятия не имею, – сказал Чендлер. – Их показания полностью совпадают.

– Но такого не бывает… – подал голос Лука.

– Представь себе, бывает, – вмешалась Таня. – Чуть ли не слово в слово.

– Что же мы ему предъявим? – поинтересовался Ник.

– Пока не знаю, – со вздохом сказал Чендлер и обратился к Тане: – Отведи его в камеру. И осторожнее с ним.

Это не пустые слова. Каждый сотрудник был Чендлеру как родной. Меньше всего ему хотелось оправдываться перед Саймоном, Эрролом и Кейти за то, что не уберег их маму. Или за Джима перед матерью-инвалидом. Только год назад похоронили Джимова отца: эмфизема – наследие работы в шахтах – все-таки одержала верх. Он храбро сражался с болезнью, как и на полях Второй мировой, и настоял, чтобы из похорон устроили праздник. Наказ выполнили в точности. Гуляли три дня, даже удивительно, что все остались живы.

С Ником и Лукой его связывало куда меньше. И все равно, пусть Лука порой действовал на нервы, Чендлер за него переживал. А к Нику, который перебрался сюда, на другой край страны, аж из Мельбурна, трудно было не испытывать отцовских чувств. Отчасти поэтому тоже сержант старался держать парня подальше от реальной работы, хотя и понимал, что птенца уже пора бы выпустить из гнезда.

– Закрой его в дальней камере. Я сейчас привезу Гэбриэла; не хочу, чтобы они видели друг друга. – Он посмотрел в глаза Луке, затем Тане. – И не делайте ничего, пока не убедитесь, что напарник вас прикроет. Будем исходить из того, что оба чрезвычайно опасны.