40

Он резко притормозил у своего дома и выскочил из машины. Гэбриэл утверждал, что его воспитывали на религии. Еще он упомянул, что при рождении каждому дается потребность в родителях и умиротворение от религии. Он же лишился и того, и другого.

Обойдя дом, Чендлер вошел через черный ход, дверь которого никогда не запиралась. Книжный шкаф стоял в углу между кухней и гостиной. Полки были забиты второсортными романами, которые он покупал и не читал; дорогую красную обложку среди них найти будет нетрудно. Вот только ее там не было.

Чендлер решил зайти в комнату Сары. Библия лежала на прикроватном столике, окруженная всевозможными принадлежностями для сотового: чехлами, защитными экранами, связками кабелей. Твердая красная обложка. Серьезное чтение.

Не зная, с чего начать, Чендлер открыл книгу на пятьдесят пятой странице, поскольку это число упоминали и Гэбриэл, и Хит. Там описывалось, как Моисей разделил воды Красного моря, как сыны Израилевы, изнемогая от голода, шли по пустыне, как Господь одождил их хлебом.

Что это могло значить? Умение разделять морские воды – возможно, желание полного контроля? Убийство способно вселить в человека такую иллюзию. А хлеб с небес? Голод в пустыне? Может, Гэбриэл отводил людей в аутбэк, чтобы обратить в созданную им религию или культ? А тех, кто сопротивлялся, убивал? Или от голода он помутился рассудком? На трупах жертв следов каннибализма не обнаружили, даже на последней, которая лучше всего сохранилась, однако такой вариант не исключен. Впрочем, все это домыслы, и к сути они не приближают.

На полях страницы значились номера глав. Чендлер стал листать дальше в поисках номера 55.

Таких было всего два. Первый – в Псалтыри: молящийся сетовал на то, что окружен предателями и врагами. Конкретных имен не встречалось, что могло указывать на параноидальное расстройство. С другой стороны, кем-кем, а параноиком Гэбриэл не выглядел – уж слишком тонко он все просчитывал.

Второй – в Книге пророка Исайи, обращение к жаждущим. В нем говорилось о силе Господа и его способности преображать жизнь. Самым простым толкованием могло быть превращение жизни в смерть. Не это ли Гэбриэл имел в виду: освобождал людей из ада на земле и отправлял их прямиком к Богу? Не исключено, хотя и такой вариант кажется слишком большой натяжкой. Завершалась глава словами «и это будет во славу Господа, в знамение вечное, несокрушимое». Может, дело в этом? Гэбриэл надеялся стать знаменитым серийным убийцей, чье имя и деяния будет вспоминать и изучать еще не одно поколение? Обрести тем самым жизнь вечную?

Вернувшись на кухню, Чендлер еще раз перелистал записи по делу в поисках зацепок. Хотя никаких твердых доводов у него не имелось, он уже не сомневался, что поведение Гэбриэла так или иначе связано с Библией. Содержание тех двух глав было слишком значительным, чтобы оказаться совпадением. Оставалось только понять, в какой из них спрятан ключ. Надеясь отыскать озарение в мелких подробностях, Чендлер заново изучил причины смерти, имена подозреваемых, краткие биографии, список находок из домика: кровь, волосы, одежда, прочее. Еще раз перечитал стенограммы показаний Гэбриэла и Хита, список имен, записку со словами «…поименованные в Начале». И все равно ничего связного не вырисовывалось.

Возможно, у него бы и начала складываться единая картина, однако в этот самый миг за окном промелькнула тень. Затем кто-то осторожно подергал за ручку входной двери, но та была заперта. Кто-то пытался проникнуть в дом.

Гэбриэл.

Скользнув в кухню, Чендлер побежал к черному ходу, вышел и тихонько прикрыл за собой дверь. Гэбриэл между тем обходил дом. На засаду времени не хватило бы, поэтому Чендлер нырнул в кусты и прижался к кирпичной стене подсобки. Оттуда можно было незаметно наблюдать за пришельцем… и, если надо, напасть.

По неровной дорожке зашуршали шаги. Скоро Гэбриэл дойдет до черного хода, дальше Чендлер его не пустит. Следует дождаться удобного момента и скрутить беглеца.

Чендлер вытащил пистолет из кобуры. Стрелять не хотелось, но Гэбриэл мог иметь при себе оружие. Надо быть готовым ко всему, напомнил он себе.

Темная фигура подошла к двери. Чендлер приготовился к броску.

На крыльце зажегся фонарь и осветил пришельца.

– Тери?!

От неожиданности она рванулась вперед, ударилась о сетчатую дверь и практически упала Чендлеру в руки. Прошло уже почти три года, но красота Тери все так же пленяла его. Смуглая кожа с карамельным загаром и круглые родинки на щеках только подчеркивали общую привлекательность. Лицо ее вело себя как весенняя сакура. Красивее всего оно было в полном цвету, но легко поддавалось переменам в погоде. Сейчас оно напоминало нераскрытый бутон, который ждет либо потепления, либо похолодания.

– Какого хера ты по кустам шаришься?! – прошипела Тери.

С возрастом манер у нее не прибавилось.

– Нет, какого хера ты тут забыла? – рявкнул Чендлер в ответ. – Я тебя чуть не пристрелил!

Несмотря на небольшой рост, уступать Тери не собиралась.

– Моя «Камри» заглохла – бензин кончился. Пару километров пришлось идти пешком. Я пыталась дозвониться… – Она не договорила. Скорее всего, хотела связаться с Митчем, но не вышло. – Несколько раз нарывалась на патрули. Я что, похожа на маньяка? – добавила она с усмешкой.

Тери вошла в дом.

– Где дети?

– Их тут нет. Они у моих родителей.

– Чего?! – взвилась она. – То есть у вас тут разгуливает маньяк, а ты даже не присматриваешь за детьми? Вот из-за этого дерьма, Чендлер, я тебя и бросила. Ты готов пожертвовать самыми близкими ради кого-то еще.

– Вот только не начинай. С ними все в порядке.

– Пока я не с ними, то нет.

– Оставь их в покое, Тери.

– Вот уж нет. Слишком долго я молчала. Если не отдашь мне Сару и Джаспера, я тебя по судам затаскаю.

– Они не заложники, и мы не имеем права принуждать их выбирать ту или иную сторону.

– Не имеем, да. Решать должны они. Но я хочу спасти их от… – она помахала рукой в воздухе, – …всей этой хрени.

– Такая хрень не каждый день происходит.

– Ты о том, что дети сидят у твоих родителей? – съязвила Тери.

– Нет, о том, что у нас по улицам – возможно – разгуливают серийные убийцы.

– Ясно, а то я слышала, они постоянно в гостях у Пита и психованной Кэролайн.

Чендлер пропустил оскорбление мимо ушей.

– Не дай бог, с ними что-то случится, пока мы тут с тобой пререкаемся.

– Если с ними что-то случится, то только потому, что ты упустил убийцу.

Как пить дать любовничек наплел: откуда еще ей узнать эту ложь? Впрочем, ничего другого от Митча ожидать не приходилось.

– У меня есть связи, знаешь ли, – снова усмехнулась Тери и постучала пальцем себе по носу, слишком длинному для ее миниатюрного личика.

– Ну и на здоровье, – буркнул Чендлер и, отстранив ее, пошел собирать записи.

Тери тем временем принялась осматривать дом.

– Бардак тут у вас, однако. Все-таки детям нужны два родителя. Например, я и Митч.

Чендлер не стал отвечать. В конце концов, сейчас все это было неважно. Он кинул портфель на заднее сиденье и сел за руль. Тери дернула пассажирскую дверь. Та была заперта.

– Чего тебе надо? – бросил Чендлер.

– Я еду с тобой.

– У меня дела, а ты можешь идти. Дорогу знаешь, тут недалеко.

В эту минуту он испытывал мальчишескую гордость за свои слова.

– А как же убийца? – спросила Тери.

В темноте она казалась совсем маленькой и беззащитной.

Приятная гордость сменилась злостью. Тери снова его обставила. Кем он себя покажет, если бросит мать своих детей одну на улице, где скрывается маньяк?

Чендлер щелкнул замком и открыл дверь.

– Ладно, садись, но чтобы я тебя не слышал.

Тери без слов заползла в салон.

По дороге к дому родителей Чендлера она, не замолкая, трещала о том, что не собиралась приезжать, что Уилбрук как был дырой, так и остался, при этом постоянно гневно вскидывала руки, сверкала глазами и скалила зубы – все, чтобы показать свою значимость и готовность к сражению.

Чендлер завел ее в дом. Родители такой встрече были совсем не рады, как, впрочем, и Тери. Разговаривать она умела только на повышенных тонах, поэтому, естественно, разбудила детей. Те, увидев маму, побежали обниматься. Она стала клятвенно обещать, что защитит их. Джаспер спросил, от кого, и Тери со словами «от щекотного монстра» устроила догонялки по всей кухне. Мать с отцом вопросительно смотрели на Чендлера, ожидая объяснений. Отец даже не пытался прятать ружье. Чендлер только и смог сказать, что ему пора на работу.