Хошико

Нила и Нихал ведут меня извилистыми тропинками трущоб к их лачужке. Завидев нас, какая-то женщина выбегает наружу.

— Где вы были?! — кричит она, крепко хватая обоих. — Я места себе не находила от страха!

— Мамы больше нет, — с ходу сообщает ей Нила. — Это она нам сказала.

Женщина тут же валится на землю.

— Моя сестра! — заходится она в крике. — Моя младшая сестренка!

Я не знаю, что мне делать.

Из лачуги выходит мужчина и наклоняется над ней.

— Пойдем, — мягко говорит он. — Давайте войдем в дом.

Женщина вопросительно смотрит на меня.

— Как? — спрашивает она. — Как?

— Ее наказали, — говорю я. — За дружбу с Чистым.

Она кивает, как будто я подтверждаю известную информацию.

— Это точно? Он это видел своими глазами?

Я не решаюсь сказать, что Бен видел на самом деле.

— Он видел ее потом, — говорю я. — По его словам, у нее был умиротворенный вид.

Женщина горестно начинает выть. От ее стенаний холодеет сердце. Она хватает за руки Нилу и Нихала. Они прижимаются к ней и вновь начинают лить слезы. Мужчина обнимает их. Он смотрит на меня и улыбается. Это грустная улыбка, но в ней нет укоризны.

— Спасибо, — говорит он. — Уж лучше знать правду, чем жить догадками.

Я киваю, затем поворачиваюсь и медленно ухожу.

— Хошико, ты куда? — кричит Нила, и ее голос звенит паникой.

— Я вернусь, — говорю я. — Обещаю.

Я вскидываю на прощанье руку, оставляя их, сбившихся в комок боли. Не хочу им мешать. Им нужно время оплакать свою утрату.