Глава вторая
АРМСТРОЙ
Паровоз залился протяжным, пронзительным свистом. Эхо вернуло этот свист, словно где-то далеко за низкорослыми деревьями проходила другая линия железной дороги, по которой тоже мчался поезд на север.
Коля Смирнов, забравшись на самый верх груженой платформы, с радостью подставлял веселое веснушчатое лицо встречному ветру. На некоторых платформах видны были фигуры людей, таких же, как и Коля, рабочих, добившихся почетного права сопровождать этот специальный маршрут.
Навстречу неслись станционные здания. У Коли защемило под ложечкой: «Подъезжаем…» Промелькнул шлагбаум переезда. Девочка в пестреньком платочке важно держала свернутый флажок. Коля махнул ей рукой. Она заметила и улыбнулась.
Подъезжаем! Коля потрогал под собой холодный металл изогнутых плит.
Тюбинги. Куски будущей туннельной трубы, которая протянется под полярными льдами. Первый груз для замечательного строительства - Армстроя. И он, Коля Смирнов, электросварщик и сын электросварщика, своей работой добился почетного права доставить эти первые тюбинги и письмо макеевских рабочих строителям «Большого туннеля».
Зазвенели сцепки. Поезд замедлял ход. Последняя станция: остался еще один перегон. Не заходя в Мурманск, поезд повернет на ветку, идущую к станции «Арктический мост». Здесь тепловоз должен быть заменен электровозом.
Впереди на платформе с огромными катушками стальных тросов стоял старый коммунист Никифор Иванович Железнов - представитель рабочих Светлорецкого канатного завода. Он закреплял между двумя катушками большой плакат. Ребята тоже украшали вагоны знаменами, портретами, зелеными ветками.
Коля вытащил свой подарок - картину, изображавшую электросварку на каком-то сооружении. Она была выполнена в синих тонах, словно зритель смотрел на нее через синее стекло электросварщика, видя все так, как это представляется во время работы.
Железнодорожники с фонарями и масленками в руках прогуливались около поезда и кивали головами на замечательную картину. Коля был горд. Еще бы! Ведь это он подал художнику оригинальную мысль нарисовать сварку «через защитное стекло».
Электровоз мелодично загудел, и поезд тронулся. Побежали назад желтые будочки, потом низкорослые ели.
Сейчас… сейчас он увидит свою мечту - Армстрой. Увидит смельчаков, дерзнувших проложить плавающий туннель подо льдом. Они казались ему сказочными богатырями. Их можно было видеть только на экране или читать о них в книгах.
Впереди из-за леса показалось море. Оно было ровное и гладкое, как степь, и белесое, будто освинцованное. Только даль была испещрена оспинками барашков. Коля не мог оторваться от этого зрелища. Вот оно, настоящее полярное море! Еще немного, и поезд скроется под водой, уйдет на сто метров в глубину океана. Но где же льды?
Отыскивая глазами воображаемые арктические льды, Коля проглядел, как поезд подъехал к станции «Арктический мост». Конечно, это могло случиться только потому, что станция оказалась у него за спиной.
Коля оглянулся и увидел повсюду головы людей, флаги, плакаты. Грянул оркестр. Ребята спрыгивали с платформы и бежали рядом с поездом. Коля тоже спрыгнул и едва не растянулся на перроне. Шагая рядом с поездом, он поглядывал на толпу, стараясь угадать, какое впечатление производит его картина. Коля прибавил ходу, чтобы догнать платформу, на которой видел Никифора Ивановича, с торжественной суровостью державшего развернутое знамя - дар светлорецких рабочих. Вдруг он остановился, словно налетев на столб.
Прямо перед ним стояла группа людей, таких знакомых ему по фотографиям и кинохронике. С полураскрытым ртом он в упор разглядывал их.
Это, конечно, Корнев, Степан Григорьевич, старший брат. А это кто? Такой черный, глаза блестящие. Конечно, знаменитый Авакян, главный энергетик, строитель атомных электростанций. А это, наверное, партийный руководитель строительства Денисюк, огромный, добродушный.
Пока Коля глазел на руководителей строительства, с ним поравнялся последний вагон поезда. На подножке специального салон-вагона стояла красивая стройная женщина и махала Коле рукой. Коля обомлел от изумления. Женщина спрыгнула на ходу и бросилась к Коле. Коля непроизвольно расставил руки и обнял ее.
- Ой, простите! - весело воскликнула она и расхохоталась. - Я, кажется, на вас налетела?
- Слушай, нехорошо, молодой человек: я объятия раскрываю, а ты обнимаешься. Почему так делаешь? - послышался сзади голос Авакяна.
Коля отпустил смеющуюся женщину, не зная, куда деться от смущения. Сломя голову, бросился он догонять поезд. Легкий аромат духов преследовал его.
Коле стало весело. Ведь он только что видел живых, самых настоящих строителей туннеля! Слышал голос одного из них и даже столкнулся с живой Анной Седых - он уже сообразил, что это была она, - с Анной Седых, построившей знаменитый ракетный вагон и проектирующей полет на Луну!
Скажи - так никто ж тебе не поверит!
А поезд, сменив локомотив, уже двинулся дальше. Коля едва догнал платформу Никифора Ивановича и вскочил на нее. Широко открытыми, радостными глазами смотрел он перед собой. Все получилось не так, как он думал. Никакого митинга не было, - ну и правильно! Тут темпы нужны, а не парадные речи.
Поезд уже спускался в выемку, сделанную в земле. За ее стенами исчезали и станционные постройки и ажурные деррики, четко выступавшие на фоне моря.
Коля Смирнов и его товарищи стояли неподвижно, торжественно. Электровоз приближался к отвесной стене, похожей на неприступную скалу. Внизу, у самого ее подножия, чернели два маленьких пятна.
- Туннель, - шепнул Коля, схватившись за полу тужурки Никифора Ивановича.
Тот стоял, как на параде, косясь на черные отверстия, похожие теперь на два темных, загадочных глаза.
Когда электровоз скрылся в отверстии туннеля, в толпе, оставшейся на станции, прокатилось «ура».
Аня крепко жала руки Степану Григорьевичу, Сурену, Денису.
- Поздравляю, поздравляю, друзья! Наконец мы дожили. Стройка большого туннеля началась!
- Пожалуй, вы не вполне правы. Анна Ивановна, - заметил Степан Григорьевич, задерживая ее руки в своих. - Стройка началась уже давно. С того самого момента, как правительство решило построить специальные канатные заводы, выделило для туннеля крупнейшие доменные и мартеновские печи, закрепило лучшие прокатные станы.
- Согласна, согласна, - смеялась Аня. - Но все-таки с началом прокладки большого туннеля я вас поздравляю. - И она еще раз крепко потрясла обеими руками большую руку Степана.
- А, дивчина! - загудел басом Денис. - То добре надумала к нам в такой торжественный день заглянуть.
- Я, Денис, не только на торжество. Я вам новый проект привезла.
- Слушай, это не женщина, это проектесса! - возвестил Сурен.
- Не только женщина, но еще и сильный человек. Не всякий после случая с вагоном… духом не упал бы. Ой, дивчина!
Аня улыбнулась и покачала головой.
- Это, Денис, не ракетный вагон. Я только принимала в новом проекте участие, потому что хотелось работать… для Арктического моста.
- Это очень хорошо, что Анна Ивановна не забывает нас, - вмешался Степан Григорьевич. - Я пригласил ее привезти нам для ознакомления проект ракетного якоря. Я предвижу, что он сэкономит нам миллионы тонн камня и металла.
- Экономия металла - то по моей, вроде, специальности. Я ж трубы для Мола Северного экономил. А ну, что ж тут придумала?
- Это довольно просто, - начала Аня. - По мысли Андрея… - Аня на мгновенье запнулась, но тотчас овладел а собой, - по его мысли на дно океана надо было спускать привязанный к канатам большой груз камня или металла, который достаточно прочно лежал бы на дне. Груз должен не только удерживать трубу от всплытия, но также сопротивляться подводным течениям. Этими условиями определяется величина требуемого балласта.
- Добре, - сказал Денис.
- Я лишь хотела напомнить, что вес балласта будет значительным. Так вот, в нашем институте разработан якорь, напоминающий огромный штопор с широкими винтовыми лопастями. На обеих сторонах ручки штопора помещены небольшие ракетные двигатели. Едва якорь коснется дна, начинаются взрывы. Отдачи этих взрывов заставляют штопор вращаться и ввинчиваться в грунт.
- Так… так… ввинчиваться, - наморщил лоб Денис.
- Ну конечно! И легче всего это достигается ракетным способом.
- Богато надумали! Шурупы в океанское дно ввинчивать. Ну и Анка! Ха-ха-ха!
Денис был в восторге.
- Теперь нужно поставить опыты в рабочих условиях, - продолжала Аня, стараясь скрыть свою радость.
- Вот здорово! Да я ж сегодня соберу наших подводников. Ты нам сообщение сделай.
Аня согласилась.
- А теперь пойдем, - потащил Аню Сурен. - Ты Дениса так своим штопором раззадорила, что ему наверняка его в руках подержать хочется. Надо отпраздновать встречу.
Аня смеялась и уже было пошла с Суреном и Денисом, но Степан остановил ее.
- Анна Ивановна, - он лишь на одно мгновенье задержал дыхание, потом сказал с привычной неторопливой сдержанностью, - ведь вы еще в Москве просили меня показать наше строительство. Хотите?
- Но я ведь отниму у вас слишком много времени, - сказала Аня, смотря на Сурена, который делал за спиной Степана какие-то знаки.
- Напротив. Показывая вам строительство, я совершу свой обычный обход. Кроме того… - он помолчал, - кроме того, я просто рад вашему приезду. Последние слова Степан Григорьевич сказал тише, чем обычно.
Аня снова рассмеялась, пожала плечами и крикнула Сурену:
- Я приду, приду! Идите!
Сурен обнял Дениса и увлек его в быстро редеющую толпу.
Аня и Степан Григорьевич молча пошли вдоль железнодорожного полотна. Степан Григорьевич, высокий, прямой, плотный, неторопливо шагал со шпалы на шпалу. Аня никак не могла рассчитать своего шага, чтобы попасть с ним в ногу.
- Ну, почему же вы молчите, Степан Григорьевич?
- Я? - рассеянно переспросил Корнев.
- Вы. Конечно, вы. Я не знаю человека, который мог бы так же несносно молчать, как вы.
- А вы все такая же… - задумчиво произнес Корнев. (Что-то новое услышала Аня в голосе всегда сухого, сдержанного Степана.) - Я давно хотел вам сказать…
- Что вы хотели мне сказать? - с напускным безразличием спросила Аня и бросила на него настороженный взгляд.
Степан Григорьевич замолчал и долго шагал, не говоря ни слова.
- На станцию «Арктический мост» начинают прибывать отовсюду детали и оборудование для туннеля. Туннель строит вся страна. Наши заказы выполняет множество заводов.
- А кто руководит работой наших поставщиков, распределяет между ними заказы?
- Все это лежит на мне как на заместителе начальника строительства туннеля.
- А начальник… а Андрей? - споткнулась Аня о шпалу.
- Подводный док, разгрузка и сварка тюбингов, прокладка труб под водой.
- Это опасно и… романтично.
Степан Григорьевич пожал плечами.
Некоторое время шли молча. Мимо тянулись длинные приземистые здания.
- Что это? - поинтересовалась Аня.
- Склады тюбингов.
- Вы хотели что-то сказать мне?
- Да… я скажу. Вы видите это здание со стеклянной крышей? Это сборочный завод.
- Разве туннель будет собираться на земле?
- Только первый отрезок туннеля будет собран на заводе, изготовляющем тюбинги. В дальнейшем пригонка частей труб будет происходить здесь.
Через гигантские ворота Степан Григорьевич и Аня вошли внутрь колоссального здания.
- Вы думаете уехать, Анна Ивановна?
- Да. Как только будут закончены опыты. А вам хотелось, чтобы я осталась дольше?
- Да.
Аня внимательно посмотрела на Корнева.
- Длина здания около километра, - протянул руку Степан Григорьевич. - Это наземный док предварительной сборки.
Отовсюду слышались предупредительные сигналы. Над головами двигались мостовые краны. Части туннеля, изогнутые металлические плиты проносились по воздуху, как распростертые крылья птиц.
- Теперь мы учитываем опыт прокладки черноморского туннеля. Пригонку и сборку туннеля выгоднее производить здесь, на берегу.
Мимо на электрокаре провезли тюбинг. Изогнутая металлическая плита имела в длину около пяти метров. Шесть таких плит, сложенных вместе, составляли цилиндр. Из соседнего пролета доносилось равномерное жужжание многих станков, производивших окончательную обработку тюбингов.
- Почему вы не заказываете тюбинги по специальным калибрам? Это бы упростило сборку.
Степан Григорьевич покачал головой.
- Мы так делали в малом туннеле; это менее хлопотливо, но очень дорого. Теперь мы хотим ставить тюбинги сразу после отливки. Из шести тюбингов, составляющих трубу, сейчас обработке подвергается только один. Заводы научились давать нам точное литье. Обещают перейти на стальное литье под давлением; тогда мы будем получать отливки, не отличающиеся по точности от обработанных деталей. Здесь нам останется лишь контрольная сборка.
В конце зала Аня увидела собранный цилиндр туннеля. Сейчас его разбирали. Пронумерованные тюбинги складывались на железнодорожные платформы.
- Это подготовляется следующий маршрут для подводного дока. Мы отправим его через сутки, - пояснил Степан Григорьевич и вдруг неожиданно добавил: - Вы должны остаться здесь. Я прошу.
- Вы просите?
- Да.
- Как быстро и бесшумно идет здесь работа! Когда мы вошли сюда, часть туннеля была совсем коротенькой, а теперь она занимает уже четверть здания.
- Такова организация работ. Я сам корректировал технологический процесс. Кроме того, надо отдать должное людям. Большинство из них работало на малом туннеле.
Разговаривая, они вышли из ворот цеха. Направо от них на рельсах стоял странный цилиндрический поезд без паровоза и токосъемных устройств.
- Милый ты мой!.. - грустно проговорила Аня. - Вот мы и встретились опять. - И, подойдя к вагону, Аня провела рукой по гладкой обшивке. Заметив, что на этом месте осталась - полоса от стертой пыли, она улыбнулась.
- Когда же откроется движение в туннеле? Я ведь все еще этого жду.
- Мы проведем испытание вашего ракетного вагона, как только это станет возможным.
- А как дела с нашим… с вашим электрическим поездом, который испытывали на Лонг-Биче?
- Этим занимается Кандербль. Это входит в американские поставки. Во всяком случае, в малом туннеле мы будем производить приемочные испытания.
- Пойдемте к морю, - предложила Аня.
Из цеха доносился глухой шум работающих машин, слева послышался свисток паровоза, а откуда-то издалека - бархатный долгий пароходный гудок.
- Какая симфония! - сказала Аня, не обращаясь к Степану Григорьевичу, который шел впереди нее.
- Симфония? - обернулся Степан. - Почему симфония?
Аня прислонилась спиной к столбу. Над ней гудели провода.
- Эти звуки машин, металла, эта молчаливая морская даль с волшебным, не заходящим на ночь солнцем. Таинственная океанская глубина, где работают дерзкие люди. Степан, скажите, вы умеете чувствовать?
- Я? Чувствовать? - медленно переспросил Степан Григорьевич и задумался.
Аня посмотрела на него.
Скрестив руки на груди и наклонив большую седеющую голову на сильной, крепкой шее, он смотрел на море, на высокую стенку, защищавшую от океанских вод железнодорожную выемку. Там, далеко, куда он смотрел, на самом дне искусственного ущелья, виднелись два черных отверстия - вход в подводный плавающий туннель.
