ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Король-колдун Куреда
Постоянный жуткий холод омрачал короткое время торжества. Они выиграли, но цела была высота. И теперь им надо выбираться из цитадели. Нидил не ограничил их временем, в течение которого они должны были убраться из его владений. Но никто не желал здесь задерживаться.
Тирус погрузился в свой мозг. Джателла крепко стиснула его руки.
— Не один. — В этом упрямом голосе, по-королевски упрямом, слышалось то, что Тирус ожидал услышать. — Ты ищешь магию?
Он кивнул на Эрейзана, Илиссу и Утея.
— Им нужна помощь. Нам и сэру Микиту тоже нужны силы для путешествия.
— Трава из волшебных стран? Но это же опасно. Эрейзан слишком слаб, чтобы идти с тобой. Я прошу тебя не делать этого.
Тирус был тронут этой заботой.
— Я должен, — настаивал он.
Джателла повторила:
— Не один.
Как и раньше они стали одним целым. Мужество Джателлы смешалось с его волей, и это повело их через все опасности поиска. Несмотря на опасность, Тирус улыбался, погружаясь в мрачные глубины.
Он истощил все свои резервы еще раньше. Некоторые силы должны были вернуться после окончания битвы с Врадуиром. Но Тирус не был уверен, что у него хватит сил, чтобы отыскать эти источники. Однако это оказалось до удивления просто. Он был осторожен и двигался безошибочно между узлами паутины, мимо бездонных пропастей с горящими враждебными глазами, мимо извивающихся щупалец, избегая захвата тех, кто жил в том странном и враждебном мире.
Тирус вернулся на поверхность к своему существованию в реальном мире. В безопасности Джателла тревожно смотрела на него. Для нее время стояло на месте. Но она поняла, что Тирус закончил путешествие и вернулся в целости. Ее улыбка, как солнце, приветствовала его.
— Никогда у меня не получалось так быстро и легко, — сказал Тирус. Затем он нахмурился и сел рядом с Эрейзаном.
— Помоги ему, — попросила Илисса.
— Я помогу, по милости богов, — Тирус тронул холодные пальцы Эрейзана. — Все — соедините свои руки с моими.
Лейтенант Утей и сэр Микит недоумевали, но они подчинились приказу Джателлы. Плиссе вовсе не нужно было двигаться: она держала руку на лбу Эрейзана, и воздействие магической травы на Эрейзана возбуждало в нем токи, которые, протекая по его телу, вливались в руку девушки, которая так нежно поглаживала его. Джателла и остальные стиснули пальцы друг друга и с изумлением почувствовали, как странные силы вливаются в их жилы. Когда все кончилось, Тирус их предупредил:
— Эта энергия не безгранична иона когда-то кончится. Но ее, я думаю, хватит на переход до лагеря в долине.
— И тогда ты сотворишь волшебное пламя, — сказала Джателла. — Я надеюсь, что смогу тебе помочь побольше.
— Возможно, я воспользуюсь твоей помощью.
Джателла обрадовалась этому неопределенному обещанию, как капризный ребенок. Тирус вспомнил, как он погрузился в мир колдовства с ней. Возможно, повторил он про себя, обдумывая такую возможность.
— Я всем вам дам лекарство, чтобы излечить раны, нанесенные Врадуиром, — сказал Тирус, доставая траву, часть которой он до этого дал Рофу. — Она хороша против ран, нанесенных его демонами и рабами, а раны, которые нанесли рабы Нидила, обещал залечить сам Бог Смерти.
Джателла с беспокойством смотрела на рану лейтенанта Утея, которую он получил в бою с бандитами. Тирус тоже осмотрел ее и нахмурился.
— К сожалению, раны, нанесенные людьми, я лечить не могу.
— Сделай, что можешь с помощью магии, а обычные раны мы будем лечить сами, — сказала Джателла.
Тирус стал действовать, двигаясь так быстро, как позволяло ему больное тело. Сначала он предложил корень Эрейзану. К его удивлению один вид этого корня вызвал у Эрейзана тошноту, а про то, чтобы его проглотить, не могло быть и речи. Морщась, Эрейзан оттолкнул его. Он немного приподнялся и сказал:
— Я стал настоящим наследником моей бабки, наконец. Я… мой желудок не принимает этот… отвратительный корень.
Илисса смотрела так, как будто обвиняла Тируса в том, что он причина такого плачевного состояния Эрейзана. Тирус выбросил теперь уже ненужное лекарство и сказал:
— Это означает больше, чем то, что ты внук Дестры, мой друг. Раньше ты говорил, что тебе нравится его вкус. Все изменилось.
Эрейзан моргал и пытался понять, что же хочет сказать этим Тирус.
Настроение Тируса, которое поднялось после того, как он нашел лекарство, быстро упало при осмотре ран Эрейзана.
— Все раны, от которых он страдает, очень опасны, и их слишком много, чтобы он мог вынести дорогу. Он потерял много крови и не может идти.
— Конечно, нет, — вскричала Илисса. — Мы должны сделать носилки, но как, из чего? Тут же ничего нет.
— Нам все равно нельзя ничего брать из владений Бога Смерти, — сказал Тирус. — Но оружие — оно ведь наше. Кладите его сюда.
Утей и Микит пребывали в нерешительности.
— Разве нам не надо оружие, чтобы обороняться от демонов и воинов, когда мы будем уходить из цитадели?
— Тирус договорился с Нидилом, что мы будем под его защитой, сказала Джателла.
Мужчины посмотрели на него с благоговейным трепетом. Микит положил меч Ирико, конфискованный им у бандитов взамен украденного. Затем лег топор Рофа, а поверх их положили кинжалы и ножны. Поверх всего Джателла осторожно положила заколдованный меч Тируса.
Цитадель вокруг них постепенно изменялась. Работа Врадуира исчезла. Иллюзии отделялись от реальности, исчезли звери, которых он создал, исчезли воображаемые камни, которые он обрушивал на головы врагов.
Тирус приложил руки ко лбу, сконцентрировался. Странный зеленый свет упал на оружие. Дубовая ручка топора. Дуб внутри заколдованного меча. Драгоценные камни, которыми были отделаны ручки ножа Микита и кинжала Джателлы. Крантинская сталь и клариканское железо, золотая монета, которую использовал Тирус при изготовлении меча. Все это Тирус переводил в новые формы, в которых им теперь и предстояло жить. Когда работа была закончена, зеленый свет снова вернулся туда, откуда пришел, а вместо металла и дерева перед ними лежали великолепно сделанные носилки.
Они постелили в них плащ Микита, а затем аккуратно положили на них Эрейзана. После того, как они накрыли раненого плащом, Тирус не мог удержаться, чтобы не бросить последний взгляд на алтарь Бога Смерти. Это принесло ему боль, как от свежей и открытой раны. Кристаллический куб Врадуира сверкал сиянием Нидила, живой и одновременно мертвый, таким он навсегда запечатлелся в памяти Тируса.
— Мы готовы, Тирус, — сказала Джателла, уводя его прочь золотыми узами своего голоса и своей души. Его сердце охотно отвернулось от мук печали и он пошел к Джателле.
Тирус и Микит подняли косилки. После этого растаяли последние иллюзии. И тут же они увидели, что путь к воротам цитадели гораздо прямее и короче, чем они предполагали. Весь лабиринт из лестниц, холлов, коридоров оказался иллюзией Врадуира. Перед ними появилась прямая дорога к воротам, как бы приглашая их побыстрее убраться отсюда. Обломки стен и камней — все исчезло — дорога была прямой и чистой.
Но даже и сейчас они были вынуждены идти медленно. Несмотря на то, что Утей заявил, что его состояние хорошее, он чувствовал себя неважно и они были вынуждены часто останавливаться для отдыха. Эрейзан тоже был тяжелым для Тируса и Микита. Они старались идти так, чтобы поменьше раскачивать носилки и беспокоить больного. Илисса все время вертелась рядом, допытываясь, не может ли она чем-нибудь помочь Эрейзану. Джателла и все остальные заверили ее, что само ее присутствие — лучшее лекарство для больного. И это было так. Когда раны очень беспокоили Эрейзана и тот стонал, простое ласковое прикосновение Илиссы успокаивало его, он ложился спать опять, глядя с обожанием на нее и слабо улыбаясь.
На всем их пути из цитадели вдоль стен стояли молчаливые ряды зрителей. Жуткие армии воинов и устрашающие звери всех веков и стран смотрели на Тируса, Джателлу и их спутников. Впечатление было очень сильным и пугающим: как будто все обитатели цитадели высыпали, чтобы проводить пришельцев. Все они стояли вдоль ледяных стен крепости.
Но никто из них не угрожал людям и не пытался им воспрепятствовать уйти из крепости. Командир воинов-скелетов наклонил свой череп в шлеме, как будто он следил за ними, когда пни приходили мимо. Но из его руки уже не вырвалась черная молния, чтобы поразить Джателлу, да и у Тируса не нашлось бы достаточно энергии, чтобы отбить удар. Воины уже не были под командованием Врадуира. Связанные приказом Нидила не мешать проходу, они ждали, стоя по обеим сторонам коридора. Они и другие страшные, внушающие ужас создания этого царства. Это была странная процессия с Тирусом и Джателлой во главе, окруженная безгласными неподвижными толпами мертвых созданий.
Они потеряли счет времени. Не было возможности определить, день это или ночь, и сколько свечей сгорело с тех пор, как они пошли в цитадель и стали пробивать себе путь к убежищу Врадуира. Усталые, они продолжали путь к воротам крепости. Когда они шли мимо воинов-скелетов, Илисса вздрогнула и спрятала лицо в ладонях, отказываясь видеть этих похитителей, которые напоминали ей об ужасных событиях ее жизни.
Они нашли трупы людей среди молчаливых мертвых зверей и проклятых воинов. Разбойники и храбрые солдаты погибли в бою. Роф переметнулся на сторону Тируса, когда исход борьбы был уже ясен, но Микит и Утей прокляли убитых бандитов, сказав, что ни один из них не проявил милосердия, даже когда стало ясно, что Врадуир теряет свое могущество.
С почестями они перенесли трупы солдат к отдельной стене и похоронили их под грудами камней и кирпичей. По отношению к предателям-бандитам они не выказывали никакого сожаления, и даже не сделали им могил. Кроме того они содрали с них одежду, чтобы потеплее закрыть больного Эрейзана и Илиссу, а также заменить наиболее изодранные туники, плащи и перчатки.
Последние похороны состоялись вблизи ворот, где пал сержант Нейр, защищавший до последнего дыхания свою королеву.
— Гетания примет его в свои священные земли, — с грустью промолвила Джателла.
С погребальными молитвами она поклялась высечь имена храбрых воинов Риса и Ксана в Адрил-Лура в святой книге матери-Земли.
— Когда мы вернемся в Куред, все узнают ваше мужество и преданность, храбрые солдаты Куреда. И мы принесем жертвы в честь тех, кто погиб здесь и на пути сюда, кто помог нам, тем кто остался победить зло!
Все остальные также восхваляли храбрость и честность товарищей погибших здесь. Носилки были поставлены у дверей и Илисса сидела рядом с Эрейзаном, рассеянно повторяя погребальные молитвы, в то время, как она заботилась о раненом. Микит посмотрел на принцессу и, подойдя к ней, спросил с любопытством:
— Принцесса, а что с Обажем?
Джателла также посмотрела на Илиссу, которая пропустила вопрос мимо ушей, и ответила за нее:
— О нем будут молиться. — Она выдержала взгляд Микита, а затем продолжала. — Он умер так, как жил.
Микит больше не спрашивал. Выражение его лица показало, что его подозрения относительно подлой природы Обажа подтвердились. Он понимающе кивнул головой.
Искусство. Дар мага и чародея, чтобы творить добро. А что есть добро? Разве это не нежность и не способность прощать? Способность забывать? Тирус прозондировал память Илиссы и обнаружил, что она выбросила всякие воспоминания об Обаже — от его оскорблений до обстоятельств его гибели. Это потребовало всего лишь легкого вмешательства со стороны Тируса. А в основном ее душа сбежала от жестокости Обажа и поспешила к новым чувствам, заботе об Эрейзане, восхищению его мужеством и верностью. Тирус помог ей забыть старое и найти новое чувство. Он не мог — не должен был — оставить все это на волю случая. Он не имел на это права, а теперь Илисса не слышала упоминания об Обаже и не думала о нем совсем. Она склонилась над Эрейзаном, вытирала холодный пот с его лица и радовалась, когда он мог слабым голосом произнести слова благодарности.
Тирус и Микит снова понесли носилки, а Джателла помогла Утею перебраться через распростертый на пороге труп. Тирус узнал его: Берг, он погиб первым и был здесь оставлен своими товарищами. С него уже было снято все, что можно, и теперь этот предатель собирался предстать перед дьяволом без одежды и без золота, которого он так жаждал.
Тирус в уме сосчитал, вместе с Бергом их было пятеро — великолепная пятерка — и все были мертвы. Все, кроме Рофа, но Роф опять был куплен ими. Он был на их стороне, по крайней мере пока не получит свою награду.
Ворота цитадели были широко открыты — напоминание, что они покидают страну Нидила. Это было приглашение, которое они приняли не колеблясь и поспешили из крепости.
Их сапоги скрипели по льду. Плащи, которые они сняли с мертвых бандитов, хорошо их согревали в волшебном колпаке Тируса, сохранявшем тепло и защищавшем их от опасности, которой теперь не было. Давление Врадуира исчезло, бандиты мертвы, даже туман поднялся высоко и позволял им видеть далеко вперед, что позволяло им выбирать наиболее легкую дорогу. Рука Бога Смерти даже позаботилась о том, чтобы убрать промозглую влажность. Это был жест ледяной вежливости. Бог Смерти хотел, чтобы им ничто не мешало покинуть эту землю как можно быстрее. Туман плавал над их головами, как сверхъестественное покрытие. Оно отражало звуки их шагов. На этот раз они шли открыто и без опаски, а не пробирались от одного укрытия к другому.
Но легионы привидений все еще заселяли равнину, поджидая их. Как и чудища в крепости, они выстроились вдоль всего их пути, но они не молчали. Они стонали и всхлипывали хором, стараясь воздействовать на их сердца. Илисса до этого не видела этих пугающих духов и теперь она в страхе пыталась бежать, куда глаза глядят. Джателла закутала ее в плащ с головой, так чтобы она не могла видеть эти ужасные создания. Однако, она не могла заткнуть ей уши, и Илисса вздрагивала при каждом крике.
Джателла высказала свое негодование туманному облику над головами, как будто оно было Нидилом.
— Он сказал, что его рабы не будут вредить нам ничем, но мольбы и жалости этих привидений, такие же мучительные, как клыки зверей и мечи воинов-скелетов.
— Я не могу прогнать их прочь, — с сожалением сказал Тирус. — И не могу заткнуть им рты, как простым смертным. Это не в моей власти.
Когда он говорил, он почувствовал пугающее прикосновение Бога Смерти. Он был далеко, но он был везде в этой Замороженной Равнине. Голос Нидила прозвучал в его мозгу:
— Ты очень скромен, мой слуга, гораздо более скромен, чем Врадуир. Он хотел могущества, моего могущества. Слушай!
По этой команде давление резко возросло и дикий шум вокруг них превратился в еле различимое слухом бормотание. Шум был все еще неприятен, но его можно было терпеть — это был постоянный шепот бессчетного числа потерянных душ.
Илисса нетвердо держалась на ногах, несмотря на магическое лекарство Тируса. Она шла, тяжело опираясь на Джателлу, голова опущена вниз, лицо искажено слабостью и ужасом. Однако, она мужественно держалась на ногах. Остальные тоже нашли силы выбросить эти душераздирающие крики и вопли из своих мозгов.
Жалобы все еще терзали их. Капитан Дрие и его матросы стояли на коленях вдоль тропы, по которой шли люди с носилками. Руки привидений были вытянуты вперед в отчаянной мольбе. Тирус пробежал по ним глазами. Он был изумлен сходством Эрейзана и капитана Дрие. Среди матросов тоже были соплеменники Эрейзана. У них были огненные шевелюры. Матросы умерли совсем недавно и тление еще не обезобразило их. Можно было узнать в них характерные черты лица и зеленые глаза жителей Камата. Да, это были люди каматских племен, но без черт благородства и чести. Они отбросили эти черты характера, как ненужные. Без сожаления Тирус проходил мимо них.
Они проходили мимо корабля завоевателей, пиратов, знаменитых злодеев всех времен и народов. Однако, крестьян Джателлы уже не было среди них. Верный своему слову Нидил освободил их от вечных скитаний. И их тела и души уже находились на пути к воротам Кета. Наконец, они были свободны. Джателла заметила это и повернулась к Тирусу. Слезы благодарности блестели на ее ресницах. Он кивнул ей, разделяя ее радость за крестьян, и они медленно двинулись дальше к подножию горных хребтов.
Армия мертвецов заполняла долину. Они не могли ни задержать путников, ни причинить им вред. Их не нужно было отбрасывать в сторону с помощью заклинаний. Привидения были туманом, таким же эфемерным, бесплотным, беспомощным. Мало-помалу привидения забывались, таяли и даже их мягкие голоса постепенно переходили в обычные звуки — треск льда, шуршание одежды, скрип носилок. Когда путники достигли места, где они оставили привязанных лошадей, они уже остались одни. Пустота их подавляла, но все же это было лучше, чем трагические толпы проклятых, которые были обречены вечно блуждать во мраке владений Бога Смерти.
Наступала ночь. Постоянный серый полумрак переходил в абсолютную черноту полярной ночи. Тирус сотворил огонь для них — теплый, приветливый, волшебный факел, который повис в воздухе, когда они приготовились подниматься на хребет.
Роф взял трех лошадей и все золото, и драгоценности, которые он и его бандиты пронесли весь путь сюда от лугов Дрита. Впрочем, они этому не удивились. Ведь Роф считал себя их наследником, так как после предательства снова переметнулся на сторону королевы. Это очень развеселило путников. Они простили ему алчность, так как он оказался достаточно щедр и оставил им мешки с провизией.
— Он взял с собой ровно столько, сколько ему надо для прокорма себя и лошадей, пока он не проедет через бесплодные земли, — сказал Микит, обследовав запасы. — И не больше. Ты дал ему хороший урок, Тирус.
Во всем его поведении чувствовалось уважение к Тирусу.
Тирус снова занялся магией. На этот раз Джателла не протестовала. Она была очень обеспокоена судьбой Илиссы. Илисса зябла и она была почти все время в бреду. Эрейзан тоже был в плохом состоянии. Тирус хотел облегчить их мучения, которые возникнут при подъеме.
С помощью магии он сотворил из носилок сани и упряжь. Джателла и Илисса ехали на самом крепком коне. Утей был очень слаб, но не согласился взять эту лошадь и уступил ее сестрам. Тирус шел за санями, ка Микит ехал рядом, то и дело спешиваясь, чтобы помочь Тирусу поднимать сани на камни или поворачивать их на крутых поворотах. Илисса, которая временами приходила в себя, слышала свист ветра в остроконечных вершинах гор. Джателла должна была ее успокаивать и направлять перепуганную лошадь вперед.
На сей раз они не слышали звериного рева из-за камней. Иногда, те, кто шел по этой дороге в цитадель, вздрагивали при сильных завываниях ветра и бросали боязливые взгляды в поисках подкрадывающегося чудовища. Тирус мысленно благодарил Нидила за те милости, которыми он их осыпал.
Никакие чудовища не выскакивали на них из снежной пелены или из-за каменных насыпей. Все звери держались на расстоянии. Возможно они следили за путниками своими голодными глазами, но их хозяин запретил им нападать на людей и твердо держал свое слово.
Путники были вынуждены несколько раз останавливаться на отдых, хотя подъем был довольно пологим. Странный фосфоресцирующий свет хлопьев снега прибавился к свету магического факела Тируса и освещал след, оставленный ими по пути сюда. На перевале они остановились передохнуть и оглянуться назад, на Замороженную равнину. Туман на минуту рассеялся, как будто Нидил решил им показать свои владения, свою гордость, свою внушающую ужас цитадель. Трясясь от страха и холода, они молча смотрели на странный зловещий свет, исходящий от вечного льда, покрывающего землю, свет, который простирался бесконечно во все стороны, на север, на восток, на запад. И над всем этим высилась угрюмая цитадель, замок Бога Смерти, который построил Врадуир. Много крови было пролито, чтобы построить ее и чтобы освободить из нее прекрасную узницу. Зловещее вечное обиталище Нидила посылало им последнее «прощай». Ее вид заставил путников удвоить шаги, чтобы поскорее покинуть эти мрачные места. Они перешли перевал и начали трудный спуск в долину.
Когда путники достигли подножия хребта, они уже не могли идти дальше. Хотя они были недалеко от места бывшего привала, Тирус потребовал остановки. Он принял команду над отрядом, так как Джателла не хотела командовать: она слишком устала и тревожилась о здоровье Илиссы. Снова Микит и лейтенант Утей подчинились указанию Тируса, молчаливо признав его лидером их маленького отряда. Тирус вернул саням их прежнее состояние и раздавал им мечи. Затем он сделал глубокую пещеру в снегу и сотворил бездымный волшебный огонь в камнях, не очень полагаясь на то, что Нидил оставит хорошую погоду на длительное время. Где была его защита, когда они прокладывали трудный и защитный путь по направлению к цитадели? Теперь союз заключен, ветер смягчился, голубые хлопья снега устилают пространство вокруг их небольшого лагеря, защищая его от холода.
Они спали, не выставив охраны. Никто не был способен оставаться на ногах без сна. Тирус разделил цветок пламени между всеми, опасаясь остатков враждебной магии. Его мозг устал и требовал отдыха. Как и остальные, он погрузился в длинный сон без сновидений.
Все еще было невозможно судить о времени. Они думали, что прошли целые сутки с тех пор, как они устроились здесь на отдых. Снежные вершины образовывали вокруг целые стены — бело-голубая крепость, воздвигнутая на обледенелых камнях.
Хотя они рассчитывали уже сегодня покинуть владения Бога Смерти, но это оказалось невозможным. Утей очень плохо чувствовал себя из-за своей раны. Эрейзан был весь в жару или в ознобе. Илисса хотела бы ему помочь, но она сама была слишком слаба после всех своих переживаний и страданий. Тирус использовал магические силы, насколько было возможно, но магия мало помогала в таких случаях. Им было необходимо ждать и пытаться лечить больных теми средствами, что были у них под руками.
Но к концу третьей ночи, с тех пор, как они покинули цитадель, дела стали обстоять немного лучше. Тирус начал надеяться, что утром они смогут попытаться пересечь долину и добраться до второго хребта, а может, и пересечь его. Кровоточащая рана Утея стала затягиваться, а лихорадка Эрейзана немного утихла. Магическая трава и заботливый уход понемногу улучшали состояние больных.
Тирус сидел у магического огня и обдумывал план перехода через хребет. Джателла села рядом и сказала:
— Тебе нужно поспать. Ты был занят целый день, колдовал над нашей рваной одеждой и обувью. Опять тратил энергию.
Но ее ворчание было ласковым, а глаза нежно поблескивали.
— Не я один трачу энергию, и не только мы не спим этой ночью. — И Тирус показал ей на сцену на противоположном краю лагеря у костра. Джателла улыбнулась, глядя на это.
Утей и Микит спали, но Эрейзан и Илисса не спали. Эрейзан был весь изможден, он лежал, укутанный в плащи и одеяла, истекая потом от лихорадки. Илисса, вся бледная и осунувшаяся, постепенно отходила от последствий своей встречи с черной магией и злым колдовством. И он, и она, оба сопротивлялись сну и действовали друг на друга благотворно, помогая оправиться от своих болезней. Они были погружены в беседу и не обращали внимания на Тируса и Джателлу.
— …Я был хранителем его лесов и зверей, устраивал охоту. Я всегда был очень сильным и наверное поэтому он сделал меня… — Эрейзан рассказывал, немного стыдясь того, что было с ним.
— Очень сильный! Но ты уже больше не заколдован. Тирус сказал это.
Вера Илиссы в колдуна, друга акробата, была по-детски сильной. Ее же отношение к Эрейзану говорило о том, что в нем она нашла новую веру в мужское благородство. Как она не позволяла Эрейзану вспоминать судьбу его первой жены, так и он не давал ей вспоминать о том, что случилось в цитадели. Так, взаимно оберегая друг друга, они помогали друг другу забыть самые страшные страницы своей жизни.
— Твое заклятие исчезло навсегда, — прошептала Илисса и тут же печально добавила: — Как и мои красивые волосы! Джателла обрезала их. Я знаю, что это было необходимо, чтобы спасти меня от рухнувшей балки, но…
— Они и сейчас прекрасны! Шелковое переплетение лучей, солнца и света луны.
Яркий блеск в глазах Эрейзана частично объяснялся его лихорадкой. Но только частично. Вся его влюбленная душа была в его взгляде. И Илисса ответила молча на его взгляд, вложив свою маленькую нежную руку в его ладонь.
— Интересно, о чем они думают, — сказал Тирус, когда тишина затянулась. Он сел, вытянув ноги и положив руки на колени.
— Они думают о будущем и о том, каким чудесным оно будет теперь, когда они нашли друг друга, — ответила Джателла. Она взглянула на Тируса и на ее губах появилась улыбка.
Смущенный Тирус спросил:
— Откуда ты знаешь?
— Мы сестры и между нашими душами есть связь. А у тебя нет такой связи с Эрейзаном? Я думаю, что есть связь. Я много раз замечала это во время нашего путешествия.
Тирус признал, что она права и сердце его потеплело.
Джателла продолжала, указав на Илиссу и Эрейзана:
— Наконец она сделала правильный выбор. Честнейший человек с большим мужеством. Никакой хвастливой болтовни — только воля и сила, чтобы защитить ее от всего, и любовь, чтобы любить ее всю жизнь.
— Ты прочла все их будущее. Разве все уже решено?
— А ты думаешь — нет? Посмотри на них. Я заметила, что Эрейзан пытается изменить облик во время обострения лихорадки, и именно тогда он понял, что полностью свободен. Я видела его лицо в этот момент. И я видела радость Илиссы при этой его победе. — Джателла любила до безумия свою сестру и Эрейзана, ее чувства полностью совпадали с чувствами Тируса. Она прошла через жестокие испытания и многому научилась, и я тоже. — Она шутливо взглянула на Тируса, склонив голову.
Он спрятал улыбку.
— Это тоже решено?
— Да, мой принц-колдун, разве не так?
Тирус стал угрюмым.
— Эрейзан свободен. А Илиссе я дал возможность забыть все, что она не хочет помнить. — Его голос был хриплым от наполнявших его чувств.
— А твоя ноша, Тирус? Тяжесть легче нести с тем, кто любит тебя и разделит с тобой усталость.
Будущее. Она говорила о будущем Илиссы и Эрейзана. Другое и такое же будущее светилось в осунувшемся лице и голубых глазах. Ее голова была в ссадинах, волосы были забиты снегом, на щеках — многочисленные царапины. Но для Тируса ее высшая красота была в ее интеллигентности и высоком духе, они находились в полном согласии с его существом. Теперь она приглашала его во времена, которые должны быть.
— Тяжесть… — Тирус тяжело вздохнул. — Колдовство, наложенное на Эрейзана и которое он так долго терпел — это моя вина, потому что я не раскусил Врадуира раньше.
И внезапно вся тяжесть, которая лежала на его душе год и больше, исчезла, испарилась. Джателла тоже это заметила и вскрикнула радостно вместе с ним:
— Она исчезла. Я свободен! Они отомщены, тяжесть исчезла!..
Его душа парила в воздухе, как сокол в поднебесье. А рядом с ним сидела Джателла, которая вторила всем движениям его души и сердца. Эрейзан и Илисса не замечали ничего, они были заняты только своим счастьем. Илисса рассказывала Эрейзану свои любимые истории о героях.
Джателла с завистью показала на них и сказала:
— Они одни. Почему мы не можем? Однажды ты сделал колпак внутри колпака, чтобы защитить нас от любопытных глаз. Сейчас это можно сделать? Это не опасно?
Улыбка Тируса сделать еще шире.
— Это потребует магии, и… желание может ослабить силу заклинания.
— Может тебе можно сейчас использовать магию. В конце концов погоня закончена. Даже принц-колдун может иногда позволить себе некоторую слабость, — сказала Джателла. Она наклонялась к нему с каждым словом все ближе и ближе, ласкаясь и прижимаясь. Это не было кокетством. Джателла была слишком непосредственна для него.
— Что вы предлагаете, королева? — спросил Тирус, подыгрывая ей.
— Титул? А? — Джателла возбужденно смотрела на него. — Очень хорошо. Пусть будут титулы. Не принц. Будь королем. Тирус — король Курда.
Он заморгал, все его чувства были в смятении.
— Я… я не рассчитывал…
— Я знаю тебя так же хорошо, как себя, запомни. Мы с тобой одно, так разделим судьбу, — сказала Джателла, становясь серьезной.
— Я подумаю об этом. Мне понадобится время, чтобы сбросить личину актера.
— И надеть новый костюм. Быть монархом — это твое призвание, шутливо поддела его королева.
Он заставил ее замолчать и она не возражала. Они были уверены, что Илисса и Эрейзан не будут шокированы. Как сказала Джателла — они все повстречались переодетыми, их любовь родилась в ужасах борьбы и триумфе победы. И теперь они, наконец, должны были открыть друг другу истинных себя.
На следующий день они перебрались через последний горный перевал и снова разбили лагерь. В отдыхе нуждались все, а особенно Илисса, Утей и Эрейзан.
Они все еще плохо чувствовали себя, но с каждым часом их силы восстанавливались. Утей уже уверенно сидел на лошади, а Эрейзан тоже не испытывал особых затруднений при езде.
Микит и Утей заметили нежные чувства, которые питали друг к другу Илисса и Эрейзан, а также Тирус и Джателла. Право лидерства, которое они признали за Тирусом еще в цитадели, сохранилось и здесь. Они не протестовали против того, что Тирус выбирал дорогу, место и время Привалов. Придворный и телохранитель уже признавали Тируса не только как могущественного колдуна, но и как принца. Эту же честь оказывала ему и Джателла, но в более интимной форме.
Несмотря на обещание Нидила, они долго ждали у Ледяного Леса, прежде, чем войти в него. Илисса была перепугана. Она пролетала над этим мрачным место и видела его только сверху. Эрейзан настоял на том, чтобы она села на одну лошадь с ним. Джателла шутливо заметила, что Тирус мог бы предложить и ей то же самое.
— Знаменитой воительнице Куреда? — с изумлением спросил Тирус. Жаль, что Раскалыватели Черепов не нападут на нас. Ты бы повышибала им все мозги.
— Конечно.
Тирус и Джателла вместе повели отряд в черный лес, сначала они ехали рядом, а затем, когда тропа сузилась, друг за другом.
Однако Раскалыватели Черепов не появлялись. И каменные сучья падали где-то в глубине леса, далеко от дороги, по которой они ехали. Илисса с изумлением оглядывалась вокруг и недоумевала, почему же они считают, что тут очень опасно. Ее наивные вопросы развеселили Эрейзана, Микита и Утея. Быстрым шагом они продвигались по лесу и их страхи постепенно испарялись.
Эрейзан показал на свежие следы лошадиных копыт перед ними.
— Роф уже проехал здесь.
— Он спешил за своей наградой в таверну, — напомнил Тирус, обернувшись. — Он заслужил ее.
— Мы все заслужили, — решительно сказала Джателла. — Мы заслужили мир, тепло и ласковый свет Иезор-Пелувы, и облака только для того, чтобы теплым дождем освежать землю, а не сеять ледяные вихри Нидила.
— Все это там, впереди, — сказал Микит, погоняя лошадь. — Дома. В Куреде.
Лес внезапно кончился и они оказались в сиянии солнечного света. Даже лошади стали резвиться, почувствовав, что все опасности позади, где осталось несколько их погибших собратьев. Как только они вышли на простор, над деревьями Ледяного Леса и на севере сгустились черные зловещие тучи, как будто Нидил захлопнул двери в свои владения.
Тирус остановил лошадь и посмотрел на тучи, нависшие над темным лесом.
— Мы должны блокировать путь туда, во владения Бога Смерти. Туда никто не должен проникать, пока сам Бог не придет за ним и не позовет к воротам Кета.
— Это нужно сделать… король, — сказала Джателла.
Он открыл рот для ответа и тут же его голос заглушили звуки труб, барабанов и приветственные возгласы. Утей показал на юг. К ним спешили отряды солдат, спускавшиеся с последних холмов Бесплодной Земли. Знамена и флажки на пиках весело развевались на ветру.
— Армия? — с тревогой спросил Эрейзан. — Варвары?
— Генерал Злан, — сказал Утей и стал кричать приветствия приближающимся солдатам и офицерам. — Все знамена варваров, которые мы видим, захвачены ими. Они проучили варваров, пока мы освобождали Илиссу.
Триумфальные крики становились все громче.
— Ура, Гетания! Слава Куреду! — Генерал ехал впереди всех и махал шляпой, как шаловливый ребенок. — Уловка удалась! Королева! Хвала Гетании! Принцесса свободна! Куред в безопасности! Слава королеве!
Все смешались в кучу, приветствуя друг друга с радостным смехом и дружескими хлопками по спинам. Появились бурдюки с вином и свежая пища, что было особенно приятно тем, кто долго время пил растаявший снег и ел черствый хлеб и сушеное мясо. Солдаты смотрели на черный зловещий Ледяной Лес и содрогались от ужаса, глядя на тех, кто прошел через эти опасности. Выслушав рассказы о тех, кто погиб, солдаты почтили их память минутой молчания, а затем в их адрес к богам понеслись восторженные хвалы мужеству и честности погибших, даже Обаж не был забыт при этом. Боги, услышав все это, несомненно с почестями примут их души.
— Усмирены все пограничные племена, — похвастался генерал Злан. Он не мог скрыть свое удовольствие тем, что видит их всех снова в безопасности под своей защитой.
— Эти дикари решили использовать похищение принцессы, как удобный момент для набега. Мы их всех успокоили на много лет. И при всем этом Илисса спасена! Охраняй ее, Эрейзан из Камата! Долгой жизни тебе! Да здравствует Куред!
Он пришпорил лошадь и новый шквал приветственных возгласов разнесся по равнине.
Солдаты выстроились для того, чтобы сопровождать путешественников по трудной дороге. Это были сильные люди, хорошо вооруженные, способные защитить от всего.
Джателла повернулась к Тирусу.
— Безопасность! И мы едем домой, в Куред! Ты сказал, что подумаешь над моим предложением. — Гордость зазвенела в ее голосе. — Я не та женщина, которая может разделить мужчину с другими. И я встречала многих принцев и знатных лордов из соседних стран. Никто из них не дотронулся до меня… кроме тебя, Тирус.
— Я сомневаюсь только…
— Насчет того, что ты колдун? — воскликнула королева возбужденно, удивив его своей проницательностью.
— До некоторой степени. Врадуир был король-колдун Камата. Как твои подданные отнесутся к тому, чтобы их королем стал колдун? Во мне кровь Врадуира. Если я паду жертвой тщеславия…
— С тобой этого не случится, — обрезала его Джателла. — Потому что с тобой я.
Она широко раскинула руки, как бы заключив в свои объятия Илиссу и Эрейзана.
— Вокруг тебя слишком много будет напоминать о том, что мы вынесли и почему. Ты выиграл наши жизни и целый мир у Нидила. Я не верю, что такой человек, как ты, может поддаться низменным чувствам. И кроме того, я тебе этого не позволю. — Ее голова горделиво откинулась назад.
Генерал Злан объявил солдатам о поражении злого колдуна. Весь отряд снова взорвался восторженными криками.
— Колдун! Тирус! Ура Тирусу!
Солдаты взяли на себя все заботы о путешественниках. Они вели их на юг, к теплу и зеленым полям, в страну, где после зимы всегда наступает лето.
Утей и Микит радостно приветствовали друзей, которых встретили в отряде. Счастливые крики прозвучали в честь Утея и Микита, а также в честь Тируса, Эрейзана и сестер. Всех их приветствовали как героев, имена которых будут вечно жить в легендах и сказаниях народа.
Джателла позволила солдатам вести свою лошадь, а сама обратилась к Тирусу.
— Мой король?
— Есть еще кое-что, что я должен знать.
Джателла села прямо, поняв, что Тирус хочет сказать что-то серьезное.
— Я не знал до того, как пришел в Куред, холодных стран, и не уверен, что смогу привыкнуть к вашим зимам.
— Они не будут слишком холодными, — пообещала Джателла.
— Как женщины Куреда?
Джателла начала подозревать, что он дурачится, изображая сомнения и колебания. Она внимательно посмотрела на него. В глазах зажегся опасный огонек. Тирус постарался тщательно спрятать улыбку.
— Я научу тебя любить наш климат. Да и все остальное, что нужно, чтобы стать настоящем куредцем, мой король, — уговаривала его Джателла. Я поверила тебе в лугах Дрита. А ты можешь мне поверить, Тирус? — Она снова напомнила ему о том, что они пережили вместе.
— Ты умеешь держать румпель в руках? — сурово спросят он.
Брови Джателлы выгнулись дугой от удивления. Затем она улыбнулась.
— Думаю, что не хуже тебя. Я клариканка или нет? Мы еще посмотрим, как это умеешь делать ты, колдун. Я с детства каждое лето проводила на кораблях. Ты еще сам должен доказать, что умеешь править кораблем.
— Я докажу.
Джателла обвила его шею руками так стремительно и пылко, что чуть не свалилась на землю. Генерал Злан и все остальные стали дружно аплодировать этому объятию. Джателла рассмеялась вместе со всеми.
— А ты должен показать секреты своих фокусов, которыми ты так заинтересовал меня, мой колдун. Раз я буду твоей женой, то я имею на это право.
Величественно, изобразив из себя мага и чародея, как это он часто делал во время путешествия, Тирус сказал с таинственным видом:
— Но, прекрасная воительница, колдун никогда не открывает своих тайн.
Джателла чуть не бросилась на него, как на обманщика, но он важно добавил:
— За исключением некоторых, моя королева.
Их руки встретились, пальцы сплелись. Грязные, оборванные, испачканные кровью, но с победой, они ехали на юг, в Куред, и перед ними открывались долгие годы счастливой жизни.
