Вардис

Дул холодный ветер, совсем не свойственный месяцу начала осени. Вардис раз пятнадцать проклял себя за оставленный в комнате плащ. Можно уйти со стены, но рано: наследный лорд еще не окончил проверять посты.

Впрочем, проверять особо нечего – лорды Кантора проводили обходы каждый день в одно и то же время, поэтому страже ничего не стоило подготовиться к появлению хозяина, нацепив личину усердия и бдительности. Скука.

Родовой замок Канторов назывался Лисий Зуб, но последние лет пятьдесят в ходу было второе название – Зубец. Никто уже не помнил, кто впервые так обозвал обитель лорда-наместника, но название прижилось, и многим казалось весьма удачным.

Зубец построили около пятисот лет назад. В те времена замок являлся образцом красоты, величия и удобства, но годы прошли, строить стали иначе. Канторы неоднократно задумывались, не возвести ли новое родовое гнездо…что-то мешало.

Вардис знал: при его правлении нового замка у рода не появится. Он любил Зубец. Любил донжон с возвышавшимися на вершине пятью башенками, тесный внутренний двор с колодцем и дверью потерны, внешний двор со зданиями кузницы, конюшни, хлева и маленьким садиком. Особенно любил широченную – телега проедет – стену. В детстве Вардис часто сидел на ее краю, бесстрашно болтая ногами, рискуя свалиться. Случись такое, и лежать мальчишке в могиле: рва вокруг замка не было. По приказу Элисьера его закопали еще до рождения Вардиса. Канторы не воевали около сотни лет, а ров вонял каждый день.

Вардис перегнулся за стену и смачно сплюнул, едва не попав на залегшую внизу собаку. Псина недоуменно покосилась на расплывающуюся у самого носа лужицу. Нос с любопытством втянул воздух, но вкусным не пахло. Из горла животины вырвался тяжелый вздох, и интерес к находке пропал. «Наивная» – ухмыльнулся Вардис, вновь наклоняясь. Интересно, второй плевок окажется более удачным или менее?

Плевка не вышло – из кухни появилась Далая, и Вардис поспешно сглотнул накопленную слюну. Впрочем, девушка на него не смотрела. Пожалуй, она проигнорировала бы не только слюноизвержение в сторону собаки… Вардис с грустью подумал, что вырядись он в костюм паяца, да пройдись по канату, Далла все равно посмотрит в другую сторону.

Взгляд сам собою устремился вдаль. Через поле с одинокими обмолоченными снопами пролегала дорога, убегая в синеющий еловый лес. Ленивое солнце вылезло из облаков, прошлось лучами по верхушкам деревьев.

«Как скучно!» – подумал Вардис, и в этот момент…

Не может быть. Хотя, на обман зрения не похоже.

Вардис пристально всмотрелся и удивленно притопнул – ему не померещилось, к Зубцу приближались гости. Их было то ли девять, то ли восемь. Кони поднимали копытами сохранившуюся с лета пыль, и всадники двигались в мутном облаке. Собственно, это самое облако и привлекало внимание.

Всадники скакали быстро, и уже через несколько минут стало возможно рассмотреть их знамена, точнее – знамя, одно на всех. Раскидистая сосна на желтом фоне. Яркий, прямо таки режущий глаз герб дома Шаленов. Впереди всех ехал сам благородный лорд, темно-зеленый плащ развевался на ветру, хлопая коня по заднице. Легковато одет лорд для сегодняшней погоды.

«Отец будет рад», – подумал Вардис, – «Давненько у нас не было старых друзей».

К воротам он успел как раз вовремя – запыленный Игбор Шален еще не спешился.

–Вардис! Ты ли это? Уезжая отсюда лет…

–Семь, – улыбаясь, подсказал Вардис.

–Точно, семь… как время летит… Да, я и не думал, что увижу тебя таким высоченным. И в плечах широк… Весь в отца! А где Элисьер?

–Ему нездоровится, – ответил Вардис, помогая тучному лорду сползти с коня, – уже месяц или два, даже посты на стене я проверяю.

–Помедленнее говори, что частишь? Ну-ка повтори, что только что сказал.

–Нездоровится отцу, говорю. Давно уже.

–Не радуешь ты меня, – нахмурился Игбор. – Думал, хоть у Канторов все в порядке, так нет… Ну что, веди к нему. Ох, время, время… что ж ты будешь делать…

Элисьер ждал гостей. Из окна хозяйких покоев, где лорд Кантор проводил большую часть времени, хорошо просматривался двор, и старый друг был встречен с распростертыми объятиями.

–Игбор! Старый пес! Как тебя занесло в наши северные края?

–Намеренно ехал, клянусь, намеренно, – засмеялся Шален, похлопывая Элисьера по спине, и добавил, чуть тише. – Погано выглядишь, друг мой.

–Старость и болячки никого не красят, – вздохнул шестидесятилетний Кантор и, тяжело припадая на правую ногу, поплелся к креслу. – Я, как старое дерево, вроде скриплю пока, а налетит буря, и поминай, как звали… Но рад, очень рад, что довелось увидеться перед смертью. Вардис! Что стоишь, прикажи, пусть ужин несут.

Пока Вардис звал слуг и отдавал приказы, друзья успели обменяться новостями. Оказалось, Игбор пять лет как дед – выдал замуж последнюю дочь. В Шалене все в порядке, три года назад случился мор, но с ним быстро справились. Двоюродный брат лорда умер, впрочем, все этого ждали – долго болел, и Игбор унаследовал владения. Дело было за малым – съездить в столицу и удостоверить кой-какие бумаги. Именно из столицы и возвращался старый друг Элисьера.

–Не дурной крюк ты сделал, чтобы потешить меня, – усмехнулся Элисьер. – В добрую сотню миль, пожалуй.

–Я ехал поговорить, – ответил Игбор и вопросительно посмотрел на Вардиса, застывшего в дверях.

–Говори при нем, – вздохнул Элисьер, жестом указывая сыну на скамью у стола. – Я не вечен. Может быть, в следущий приезд застанешь в кресле лорда его.

–Как знаешь, – лорд Шален и не думал возражать. – Если здоровье так плохо, может и к лучшему, если сын будет в курсе. Дурные дела творятся у нас в королевстве, друг мой.

–Не томи, давай ближе к делу.

–Король умер.

Вардис подался вперед, невольно заинтересованный мрачным тоном лорда, но на него никто не обратил внимания. Элисьер, нахмурившись, смотрел на Игбора.

–Да, дружище, Таера больше нет, – продолжил Шален, насладившись произведенным эффектом. – Дурная лихорадка сожгла за пару недель. Ясно-понятно, что никто подобного не ждал, король был крепок, как дуб, и тем не менее… Столица в волнении!

–Чего волноваться? Таер оставил наследника.

–Таер смачно плюнул в лицо королевству перед смертью. Прямо об этом не говорят.., но это как корову под столом прятать – то копыта, то рога торчат. Все знали, что король не любил наследника. Но кто ожидал, что он возьмет, да лишит Линеля короны?

–Лишит короны? Своего сына? – Глаза Элисьера сверкнули из-под нависших бровей. – Как такое может быть? У короля не было других детей, даже дочерей!

–Вот то-то и оно. Таер оставил завещание. Помнишь тот ископаемый закон о престолонаследии? Так вот, он обратился к нему и назначил следующим королем… кого бы ты подумал?

–М-м… не знаю… Бастарда от какой-нибудь шлюхи?

–Бастарда? Нет, ты, друг мой, не в тот замок ключом тычешь! Чтобы Таер, да по шлюхам ходил? Ха-ха! Плохо же ты знал нашего короля! Лучше. Все гораздо интереснее!

–Ну?!

–Таер назвал приемником …Холдстейна!

Вардис не смог сдержать удивленного возгласа, впрочем, отец был изумлен не меньше.

–Моэраля?!

–Его! – Игбор рассмеялся. – Посмотрел бы ты на лица лордов-советников, проклятых выскочек! Честное слово! Никогда еще я не был так рад оказаться при дворе!

–Да клал я на их лица, – отмахнулся Элисьер. – Моэраль принял корону?

–Какое принял, – Шален вздохнул. – Его не было в столице на момент смерти Таера. Он в Вантарре, насколько мне известно. Королем провозгласили Линеля.

–Но как?! – не выдержал Вардис.– Король же четко указал в завещании…

–Молчи, когда говорят старшие! – рыкнул Элисьер.– Воля мертвого короля – не больше воли мертвого крестьянина! Таер умер, но остался Совет. А Совет рассчитывал видеть на троне Линеля.

–Все так, – подтвердил Игбор. – Но вести о завещании все равно докатятся до севера. Знаю я, знаешь ты. А ведь нас-то даже при оглашении не было.

–Значит, тех, кто знает – множество, – кивнул лорд Кантор.

–Больше, чем хотелось бы в столице. Спорю на своего коня, со дня на день Моэраль узнает о дядюшкиной воле, если уже не знает. И тогда…

Оба лорда замолчали. Каждый думал свою думу, а Вардис в нетерпении ждал. Моэраль – король! Его лучший друг – король! Канторы теперь вознесутся на немыслимую высоту…

–Если Холдстейн намеревается бороться, я его не поддержу, – наконец сказал Элисьер. – Сильвберны подмяли под себя более сотни лордов, не Моэралю тягаться с такой силой. Не хочу рисковать креслом лорда Зубца.

–Отец! Ты чего? – Вардис снова не сдержался, но ему было плевать. Он, только что примеривший мантию лорда-советника, вновь больно опустился на жесткую землю. – Это же Моэраль! Подумай, Вантарра всегда была дружна с Кантором!

–В Вантарре с воцарения Сильвбернов сидели лорды, а не короли! – отрезал Элисьер. – Я не поддержу твоего дружка против законного короля.

–Линель не законен, завещание…

–Молчать! Большой вопрос, мог ли Таер вообще распоряжаться короной! Неужели я пойду против королевской власти из твоей прихоти?!

Вардис приумолк. Даже больной, отец оставался отцом и своеволия не терпел. Тем более в присутствии посторонних. Поэтому Вардис сдержанно кивнул и покинул отцовские покои.

Он вернулся вечером. Утомленный Элисьер дремал в кресле, накрыв медвежьей шкурой часто болевшие в последнее время ноги. Вардис отметил, как отец постарел за короткое время. Словно неведомый червь грыз его изнутри, и пока ни один из приглашенных лекарей не смог справиться с этой напастью.

Но в то, что время отца скоро закончится, Вардис верить не хотел.

–Я слышу тебя, – то ли Элисьер проснулся, заслышав шаги сына, то ли просто притворялся спящим. – Проходи.

Вардис хотел сесть, но передумал. Остался стоять, прислонившись к столу.

–Чего хочешь, сын?

–Чтобы ты подумал.

–Я понимаю, о чем ты. Я подумал.

–Ты плохо подумал. Попробуй еще раз.

Наследный лорд говорил медленно. Нужно было донести важность произносимых слов до отца. И Вардис сдерживался: говорил, будто дрова колол. С паузами. С нужными интонациями.

Слишком многое зависело от беседы сына и отца.

–Пока я жив, Канторы не пойдут против законного короля, – отрезал Элисьер.

–Канторам ни к чему идти против законного короля. Законный король – Моэраль.

Элисьер вздохнул:

–Твоя дружба с Холдстейном много значит для тебя. Но не настолько много для меня, чтобы рисковать головой.

–Отказываясь присягнуть ему одним из первых, ты делаешь большую ошибку.

–Я НЕ присягаю ему, потому что боюсь сделать ошибку.

Вардис немного помолчал.

–Отец?

–Да?

–Что говорит лекарь?

Элисьер сглотнул:

–Мне осталось немного.

–Как ты думаешь, как я поступлю, став лордом Зубца?

–Ты поступишь так, как считаешь правильным. А правильным ты считаешь поддержать Моэраля.

–И что ты думаешь по этому поводу?– спросил Вардис и напрягся в ожидании ответа.

Отец молчал недолго:

–Наверное, это покажется тебе вероломным… Но мне все равно. Я с самого детства готовил тебя к креслу лорда, ты знаешь все, что знаю я. Ты можешь ошибаться. Но Кантор ты не погубишь.

–Иными словами – ты веришь мне?

–Да, – Элисьер кивнул. – Нынешний лорд Зубца не поддержит Холдстейна, а что сделает следующий – это дело следующего.

Вардис медленно прошелся по комнате, обдумывая сказанное. Намерения его были вероломством по отношению к семье. Но бездействие стало бы вероломством по отношению к другу. Крайне невыгодным вероломством, как полагал Вардис.

–Отец, я хочу, чтобы ты понимал – я намереваюсь поступить, как решил. Но ты …дорог мне, клянусь молоком Аэлиннэ. Твое мнение мне дорого.

–Я знаю, чего ты хочешь, – прервал сына Элисьер. – Вардис, мы очень похожи. Если я не поддержу Моэраля, ты сделаешь это один?

–Да. Вещи уложены. Уеду утром. Не хочу ссориться с тобой перед отъездом.

–Ссоры не будет, – старый лорд взмахнул рукой.– Но и благословения моего не жди. И солдат в дорогу не дам – иначе будет выглядеть, словно я одобряю твой отъезд. И за свои поступки будешь отвечать сам.

–То есть, ты не помешаешь мне уехать? – Вардис был удивлен.

–Мешать?! Мешать взрослому мужчине принимать собственное решение? Нет, сын, все мы порой совершаем поступки, с которыми остальным остается только смириться. Так было со мной – так случается с тобой. Но знай – пока я жив, Зубец не будет порукой за твои ошибки. И еще – я не хочу, чтобы кто-то знал, что ты уехал с моего ведома. Корона – кому бы она ни досталась – может решить, что мы повели двойную игру. А это измена.

–Это не так!

–Но скажут так, как выгодно, ты ж понимаешь.

–Небольшой скандал?

–А как же, – Элисьер задорно усмехнулся, и на миг перед Вардисом мелькнул образ прежнего отца: молодого, смелого, сильного…хитрого.

–Ну, спасибо за понимание. Клянусь могилами прадедов, я буду примерным сыном во всем… кроме одного.

Наутро обитатели Кантора были поражены на редкость непривычной картиной. Молодой и старый лорды – обычно во всем единодушные – ругались.

–Немедля расседлай коня, мерзавец! – вопил по пояс высунувшийся из окна старый лорд, махая тростью, столь необходимой в последние месяцы.

–И не подумаю, батюшка! – нахально ответствовал молодой, навьючивая на задумчивого каурого Вьюнка седельные сумки.

–Вардис, я заклинаю тебя!

–Я принял решение, и даже боги не заставят меня отступиться!

За перепалкой следила Иша, злая ухмылка портила красивое, не старое еще лицо. Рядом стояли ее дети – Далая и Эрей. Лицо Далаи было безучастным, в глазах Эрея читалось нескрываемое отвращение к зарвавшемуся брату.

–Подлец решил предать короля, – сквозь зубы пробормотала Иша. – И похоронить нас вместе с собой.

–Отец не станет присягать Моэралю, даже если это сделает Вардис, – заметил Эрей.

Завещание Таера уже не было секретом ни для кого в Зубце.

–Этому бастарду плевать на волю Элисьера, – Иша с силой сжала кулаки. – Я поверить не могу, что муж так слеп!

–Как ты ненавидишь его.., – промолвила задумчиво Далая.

–Ненавижу? О, дочь, знала б ты, как много я готова отдать, лишь бы этот ублюдок никогда не появлялся на свет! Или в овраге свернул шею…

–Дорогая мама! – Вардис, решив, что спектакль пора заканчивать, птицей влетел в седло и отвесил Ише шутливый поклон. – Благословите в дальнюю дорогу!

–Желаю сдохнуть, предатель! – со сладкой улыбкой ответила Иша.

–Милая сестра? Быть может вы будете слегка учтивей?

Далая молча отвернулась. Эрей не стал ждать, пока Вардис и его сделает участником цирка, резко развернулся и пошел прочь.

Вардис в последний раз взглянул на отца, устало прислонившегося к подоконнику. На миг жалость острой иглой кольнула прямо в сердце. Такой одинокий… такой больной… И он уезжает, оставляет его с этой сукой – Ишей. Да, она любит отца, но все же, все же…

–Одумайся, – снова сказал Элисьер, и Вардис понял: на этот раз все всерьез.

–Прости папа, – юноша покачал головой, и дал шенкелей коню.

Вьюнок смерчем ринулся к воротам. За ним в поводу следовал боевой Вихрь.

Утомленный от ругани Элисьер еще несколько минут смотрел сыну вслед. Почему-то он был уверен, что видит первенца в последний раз.