Моэраль

Случается, что долгожданная победа приносит нежданную горечь. Кладешь на весы жизни результат и затраченные средства, и получается, что хоть первое перевешивает второе, цена успеха неожиданно высока.

Об этом Моэраль задумывался не в первый раз.

Взятие Каллье стало незримым рубежом, через который следовало переступить, чтобы люди поняли – идти за новым королем можно и нужно. Многочисленные выжившие радовались и славили Моэраля, а погибшие… их уже не спросишь.

Холдстейн помнил, как разбирались завалы мертвых тел у стен павшего замка, помнил, как трупы вытащили во внутренний двор и разложили на земле. Помнил, как подошел растерянный Эмунд Сольер.

–Ваше величество…

Потом Моэраль, не веря глазам, долго вглядывался в знакомые черты, стараясь убедить себя, поверить, что это ошибка, что страшного не случилось… Но нет. Из-под обломков надвратной башни извлекли тела северян. Среди них оказались Ластар Артейн и оба его сына: Райолк и Криспин. Последнего удалось опознать лишь по покореженным доспехам.

Сначала Холдстейн не испытал ничего кроме злости. Три благородных лорда заплатили жизнями за гибель одного. Потом стали приходить рациональные мысли, впрочем, не принесшие ни малейшего облегчения. Погиб не просто лорд, а глава рода, и оба наследника ушли за ним. Кресло лорда-наместника Клыка осталось пустым.

А значит, на землях Артейна воцарится безвластие. Оставшиеся без крепкой руки лорды-вассалы начнут грызню, вчерашние крестьяне, согнанные в ополчение, разбредутся кто куда, армия истает, как снеговик на весеннем солнце!

Моэраль содрогнулся. Но, как ни крути, у Ластара нет и не было других наследников, кроме… Рейны!

–Эмунд… собери людей Артейна во внешнем дворе. Всех, – приказал Моэраль и мысленно добавил: «Пока не поздно».

Речь далась тяжело, все-таки это был первый раз, когда молодой король впервые открыто говорил с армией. Но он справился, как пока что справлялся со всем, что на него навалилось.

–Люди Артейна! Северяне! – начал он, а дальше речь полилась сама собой. – Сегодня день нашей первой победы над вероломным врагом, и сегодня мы считаем первые жертвы. Высока наша цель, и высока цена, которую предстоит заплатить за ее достижение. И за достигнутое!

Там, во внутреннем дворе проклятого замка, стены которого вы щедро полили кровью, лежат те, кого мы потеряли в этой войне. Каждый человек дорог мне, при мысли о гибели каждого мое сердце рвется на части, а разум взывает об отмщении! Но есть потеря настолько великая, что словами не передать горе, обуявшее меня.

Вы знаете, что грязным предателем, Ансельмом Каллье, захвачены в плен и переданы в руки Сильвберна жена и племянница лорда Артейна. Горя желанием мести лорд пришел под эти стены, стремясь самолично покарать человека, ударившего в спину. И жизнью своей заплатил за месть.

По рядам простых вояк покатился растерянный шепот. Лорды-вассалы хмурились, ожидая, что дальше скажет король – многие знали о гибели сюзерена и гадали, кто займет его место. Моэраль продолжал:

–С лордом погибли оба сына, и скорбь наша велика. Но дух благородного Ластара не обретет покоя, покуда не убедится, что дело, за которое он отдал жизнь, исполнено. У Ластара Артейна осталась жена. И племянница, под руку которой перейдет теперь Клык. Но обе они в плену, в Сильвхолле, и я спрашиваю вас, будет ли достойно оставить их врагу?

Люди Артейна! Четыре столетия благородные лорды-наместники Клыка приезжали в Вантарру, клялись в верности Холдстейнам, и держали слово. И север не оставит преданных ему людей! Мы дойдем до Сильвхолла и вернем дочери Мортая Артейна кресло ее отца!

Едва король закончил речь, послышались редкие выкрики. Кричали в основном простолюдины.

–Да! На Сильвберна! За лорда Ластара! Отомстим! – доносилось со всех сторон.

Моэраль глядел на лордов-вассалов покойного Ластара, кучкой стоявших в стороне. От них зависело, останутся ли подданные Клыка в составе армии, или нет. Наконец, лорд Тинат – плотный рыжеволосый мужчина, один из приближенных Артейна – резко выхватил из ножен меч. Сверкающая сталь взметнулась к небу.

–На Сильвхолл!

Следом взлетели ввысь клинки остальных лордов.

Моэраль усмехнулся, развернулся и пошел прочь от толпы. Свое дело он сделал. И не удивился, услышав позади торопливые шаги.

–Спасибо вам, лорд.

–Это наш долг, ваше величество, – ответил Тинат, одетый в тяжелые доспехи, изрядно располневший, а потому с трудом догнавший короля.

–Рад, что вы это понимаете, – Моэраль улыбнулся и скосил глаза, следя за реакцией лорда.

–В Канторе вы были весьма убедительны, – и король мысленно зааплодировал.

Умный человек, весьма далекий от политических дрязг, но умный. Стоит его приблизить…

Пошел мокрый снег. Белые хлопья падали на воду Муора, вяло текущую вдоль захваченного замка, на облысевшие деревья на берегу, на почерневший остов сгоревшего моста.

–Надо ждать холодов.

Кутавшийся в плащ из волчьей шкуры Моэраль с недоверием смотрел на лорда Тината, которого день назад сделал военным советником – все командные должности в армии распределены, а лорда надо было поощрить, хотя в советниках Моэраль не нуждался.

–Ближайшая переправа в трех днях пути, пока армия снимется с места и доползет, неделя пройдет. За это время природа справится и без нас, река встанет. Видите, у берегов уже намерзает лед?

Молодой король с недоверием взглянул на серо-желтое нечто, на которое не то что ступать, смотреть не хотелось.

–А Приречные лорды?

–А что Приречные лорды? Они не дадут пройти по их земле. Нас все равно ждет бой, ваше величество.

–Только за неделю они успеют подготовиться и встретят нас во всеоружии, – с сарказмом сказал Моэраль.

Видят боги, он и сам непрочь подождать. Но промедление грозило вылиться в неприятности. Разведчики докладывали: лорды, имеющие владения вдоль Муора, поступившись благородством, признали над собой руку лорда Фисму, человека решительного, имеющего по ту сторону Муора столько же влияния, сколько Кэшоры на западе. Дай такому время, он соберет многотысячное войско, и справиться с ним будет нелегко.

Или Линель, непонятно чего ждущий, обратит взор на север и легким взмахом руки отправит туда войска.

Нет, слишком многое зависит от того, насколько быстро Холдстейн со своими людьми окажется на той стороне.

–Надо готовить переправу, Ульп, надо. Иначе никак нельзя…

Наступил день переправы. Как назло, плохая погода как раз сменилась на отвратительную. Дул сильный ветер, и посередине спокойной в зимнее время реки ходили волны. С неба, затянутого серыми тучами, сыпались мокрые клочья снега. По грязному, истоптанному берегу носились десятники и сотники, в голос ругаясь на вояк, вязавших многочисленные плоты. Вероломство покойного Ансельма было столь велико, что принадлежащие ему суда еще до осады он где-то укрыл. В невысоком лодочном сарае люди Моэраля обнаружили лишь с десяток лодок.

Горящая стрела взлетела с противоположного берега, пропав на середине реки. Разведчики, посланные вперед армии, докладывали: врага не обнаружено. Переправу можно начинать.

Не видя иного пути, Моэраль первым подал пример, вступив на утлое суденышко. Следом за ним в лодку взошли оба брата Сольера и Ульп Тинат. Весла ударили по воде, ломая хрупкий ледок. Не желая отстать от короля, взялись за переправу рыцари.

Король уже ступил на твердую землю другого берега, когда на воду спустили плоты. На многих из них везли волнующихся коней. Последними должны переправляться обозы, и то не все – тревожась за провиант и многие другие, столь необходимые в походе вещи, Моэраль послал большую часть обозов в объезд. Ничего, перебьется войско неделю на солонине!

До середины реки все шло хорошо. Моэраль, порядком нервничавший, уже совсем было успокоился, когда на одном из плотов пронзительно заржал конь. Надетый на голову холщовый не приглушил ржания, и следом за первым заржал второй. К ним присоединился третий. Скакуны, слыша товарищей, заволновались. И тут один из солдат – не знакомый с повадками боевых коней деревенский дурак – ткнул ближайшую лошадь кончиком копья…

Обученный скакун взвился на дыбы, молотя копытами воздух. Двое оруженосцев бросились ему на шею, еще один повис на поводьях, уворачиваясь от ударов. Конь не желал успокаиваться. Вертясь волчком, он в два скачка оказался на краю плота и всем крупом ударил сидевшего там гребца.

Длинное весло выпало из рук спасающегося от коня человека. Другие гребцы не успели среагировать, и плот развернуло. Высокая волна толкнула его навстречу соседнему, и два плота столкнулись боками. Вздыбились, ломаясь, бревна, люди горохом посыпались в воду. Идущие сзади плотогоны тормозили как могли, но не успевали. Новые плоты прибывали, ударяя оказавшихся в волнах людей. Последовали новые столковения.

Паника лошадей усилилась. Несколько коней, с силой рванув поводья из рук удерживавших их людей, ринулось в воду. Мощные толчки лошадиных ног пошатнули плоты, и неустойчивые, они начали переворачиваться…

Король севера стоял на чужом берегу и видел, как гибнут его люди. Ледяные воды Муора стремились сомкнуться над головой каждого несчастного, лишь немногим удалось бороться со стихией. Подходящие сзади плоты пытались спасти терпящих бедствие, но не всегда успевали – слишком уж быстро холод добирался до оказавшихся в воде.

Больше всех не везло тем, кто не догадался снять доспехи. Тяжелое железо камнем тащило людей на дно.

Моэралю показалось, что прошло больше часа, прежде чем кошмарное представление закончилось.

Северное войско вышло на вражеский берег лишь в конце вечера. При переправе король севера потерял больше сотни людей. Еще три сотни грозили слечь с болезнью.

Успокаивавший коня копьем идиот выплыл. Впрочем, он лишь получил отсрочку перед смертью. Собственные выжившие товарищи вздернули дурака на ближайшей сосне: не вмешались ни десятник, ни сотник.

Мрачный Моэраль бродил среди костров, разожженных для просушки и проклинал природу, погоду и подлую зиму, так подгадившую ему. И бросал взгляды на лес, подступавший к самой реке. Прямо через него проходил тракт, ведущий к сердцу королевства – Сильвхоллу, и где-то там, впереди, на этом тракте, его войско поджидал лорд Фисму с наспех собранной армией.

А на следующий день ударили морозы.

В оформлении обложки использована иллюстрация из личного архива автора.