Линель
По крыше кареты барабанил дождь, почти не отвлекая, скорее помогая думать. Линель лежал на мягкой драпированной бархатом скамье, заложив руки за голову. Пальцы от нечего делать теребили упругие завитки волос. Под скамьей стояла жаровня, потрескивали угольки. Снятые сапоги из мягкой оленьей кожи валялись на полу. На сидении напротив лежал камзол, топорщась жесткой вышивкой.
Королевский эскорт лениво тащился по грязи и ухабам – обязательному приложению к любому путешествию. Сильвхолл – столица королевства – Серебряный город, вздымал шпили и башни к небу всего в трех днях пути на юг. Прозрачные воды Этеллис омывали стены, уносясь к морю уже не столь прозрачными, какими были вначале. Тенистые сады и ажурные беседки, роскошные храмы во славу богов, площади, мощеные безумно дорогим камнем, как поговаривали – с прожилками серебра… Столько денег вкладывалось каждым правителем в столицу!
Забота о состоянии общих дорог возлагалась и на корону, и на лордов, по чьим землям проходили дороги. Именно эта законодательная неясность и влекла за собой проблемы. Казна демонстративно раскрывала пустые сундуки, едва лишь речь заходила о ремонте трактов, указывая на нужды Сильвхолла. Местные лорды в ответ разводили руками: мол, есть потребности и поважнее.
Вот и тонула королевская карета в грязи при всякой поездке за город.
Линель избрал для своего первого посещения Кэшор. Как и многие западные лорды, Дунстан Кэшор не любил власть Сильвбернов, но сдержанно терпел. Что и говорить – запад кормил страну. Здесь растили зерно, разводили и продавали скот. Большинство местных лордов обладали значительными богатствами. Но настоящие благородные лорды, чьи предки наживали золото мечами, торгашей не любили. Разумеется, об уважении речи также не шло. Пожалуй, за последний десяток лет из всех западников в королевский совет смог пробиться только лорд Перрье. Да и тот был вынужден держаться тихо и скромно, когда говорили советники вроде Эррина и Молдлейта.
Но лорд Перрье был никем в сравнении с Кэшором. Мнение Кэшора в этих землях равнялось закону. Повязанные со всеми западными родами брачными союзами, Кэшоры здесь были миниатюрой Холдстейнов на севере.
Они поладили бы меж собой, а допустить такого никак нельзя.
Вот и трясся его величество на ухабах, сдавленно проклиная жадность короны и мелочность местных лордов.
Тем более, что мелочность эта совсем не обоснована.
Пожалуй, не будь Линель рожден и выращен в столице, он воспылал бы завистью к лорду Дунстану. Замок Тэрпи – родовое гнездо Кэшоров – раскинулся сразу на трех холмах, его мощные барбаканы заставляли откинуть прочь любую мысль о штурме. Нависающие бастионы отбрасывали такие тени, что хватило бы укрыться небольшому отряду, а во рве, опоясывающем замок, утонул бы всадник… Множество каменных построек вокруг замка вопило о состоятельности их владельцев. Пожалуй, Кэшор с легкостью выставит пятьсот бойцов, а то и тысячу…
Линель обулся и надел камзол, застегнув пуговицы под самый подбородок. В этот день его величество носил свои родовые цвета: черный и серебряный. Они не очень шли Линелю: к черным глазам и черным же волосам лучше подходил темно-зеленый, в крайнем случае – вишневый. Но для Сильвберна важнее было выглядеть королем, чем выглядеть хорошо. Кроме того, как он сам себе часто напоминал, черный заставлял его фигуру выглядеть тоньше и выше.
Подъемный мост опустили, лорд Кэшор стоял посреди него. Золотые волосы лорда потемнели от влаги, светло-коричневый плащ облепил высокую широкоплечую фигуру. Длиннопалые ладони расслабленно лежали на узких бедрах, опоясанных широким поясом. Изображение на пряжке – пшеничные колосья, символ Тэрпи – снова напомнили Линелю о роли западных земель.
Едва лишь карета поравнялась с ним, лорд поклонился.
–Ваше величество! Какое счастье видеть вас в моем скромном поместье!
Линель сдержался, чтобы не усмехнуться. Должно быть, Дунстан долго готовил эту фразу…
Мало кто при дворе знал, но в юности Кэшор сильно заикался. Лекари были бессильны, и бедному лорду оставалось лишь одно средство – говорить коротко и четко.
–Благодарю, Дунстан, но не надо ложной скромности, – Линель, желая продемонстрировать расположение, вышел из кареты и пошел рядом, игнорируя дождь. – Ваш замок огромен!
–Его строило несколько поколений моих предков, – Дунстан улыбнулся. – На некоторые башни хранятся разрешения, подписанные прежними королями.
Линель кивнул – лорд говорил о временах, когда разрешение на строительство или реконструкцию замка следовало получать у короля. Такие правила ввели после памятной междоусобной войны, приведшей на трон Сильвбернов. Памятуя о вероломстве подданных, огражденных от гнева короны высокими стенами, Роллан Первый Сильвберн принял мудрое решение. Впрочем, указ действовал не более полувека – длительное спокойствие в стране настроило правителей на более мирный лад, и лорды вновь принялись строиться кому как угодно. Линель мельком подумал, как бы теперь не пожалеть.
–Герольд прискакал около получаса назад, слуги уже обустроили для вас покои в северной башне, – продолжал Кэшор. – Через час я готов пригласить вас к столу.
Похоже, заикание прошло окончательно.
–Это было бы весьма уместно, – улыбнулся Линель. – Хотя ваши дороги не способствуют хорошему аппетиту.
–Д-да, дороги, – лорд усмехнулся. – Каждый год собираюсь отремонтировать, но п-приходится тратить отложенные деньги.
Не прошло. Линель с удивлением поймал себя на мысли, что очень этому рад. Приятно было знать, что у владетельного лорда имеются неприятные недостатки.
Сильвберну захотелось сказать, что в этом году золото придется потратить еще кое на что, но это был не тот разговор, который стоило вести на улице. Поэтому король просто улыбнулся, а уже через несколько минут оказался под гостеприимным кровом Тэрпи.
Шумную человеческую многоголосицу разорвал трубный рев. Загрохотали литавры, разодетый в пух и прах слуга ударил в гонг. В ушах засвирбел пронзительный металлический звон.
Линель утомленно похлопал в ладоши, милостиво кивая очередному рыцарю. Конь рыцаря – изящный гнедой – нетерпеливо бил копытом. Сам рыцарь в блестящих доспехах принимал из рук оруженосца длинное копье.
Из-за ворот, расположенных меж двух высоких трибун, выехал второй всадник. Отсалютовал королю – Линель вяло улыбнулся – и поскакал к скамьям с дамами. Бледно-желтый плащ развивался по ветру.
День выдался необычайно теплым. По чистому небу не ходило ни облачка, пели птицы. Если б не пожухлая трава, да желтые листья деревьев, можно было решить, что вновь вернулось лето. Три предыдущих дня, для сравнения, были не в пример хуже: хмурые, дождливые. В течение всех этих дней в замке шли балы с танцами и пышными обедами.
«Какого хрена я творю?» – задавался вопросом Линель. – «Близится война, нужно собирать войска, а я танцую, ем, да смотрю турнир. В своем ли я уме?!».
С самых первых минут пребывания в Тэрпи Линеля захватил буйный карнавал. Кэшор, не давая королю ни секунды отдыха, все время кого-то ему представлял, куда-то тащил…развлекал, одним словом. Остановить его не имелось ни малейшей возможности. Дунстан подобно урагану подхватил Сильвберна и уволок в неведомые дали…
Линель зло сузил глаза и глянул на сидевшего рядом господина Тэрпи. Дунстан смеялся над шуткой, отпущенной женщиной, все время крутившейся рядом. Грудастая брюнетка тоже заливалась хохотом, запрокинув голову кверху. Так смеются только женщины, прекрасно осознающие свою красоту. Сегодня она носила красное, и цвет крови прекрасно контрастировал с белизной кожи.
Рыцари разъехались по краям поля и по команде рванули навстречу друг другу, целя копьями. Желтый Плащ ловко ткнул противника в грудь, и Блестящие Доспехи сверзился с седла. Широкий сапог зястрял в стремени, и конь несколько шагов проволок рыцаря по песку. Затем подоспел оруженосец и освободил господина.
Зрители – лоскутное одеяло, брошенное на трибуны – кричали и улюлюкали. Одна из дам встала с места и восторженно махала победителю. Желтый Плащ победоносно вскинул к небу копье, с трудом удерживая турнирное оружие. На кончике древка развевалась лиловая лента.
–Леди Фелиция очень польщена.
–Что? – Линель не заметил, что Кэшор отвернулся от брюнетки и обращается к нему.
–Я говорю, в-ваше в-величество, что эта леди в сиреневом – Фелиция – польщена. Ее жених второй раз побеждает на турнире.
–Очень мило.
«Зачем?!» – билось в голове Линеля. – «Зачем со мной все это? Да что же это такое?! Как же это остановить?!».
Линель ощущал острое, все растущее неудовольствие: Кэшором и собой. Дунстан был виновен в неуместном веселье. А себя Линель винил в слабоволии. Он поддавался влиянию яркого и – с виду – добродушного лорда. Искал и не мог найти лазейку из тщательно сотканого кокона гостеприимства. Ему бы хватить со всех сил кулаком…да хоть вот по этой скамье, закричать: «Довольно!».
Но Кэшор смеялся, болтал, изредка заикаясь, и Линель не находил ни малейшего просвета в веселом трепе. Ни малейшего просвета, чтобы сказать веское слово…
«Да что же я за человек такой?!» – с неудовольствием думал король. – «Так я отсюда до зимы не уеду… И что же он тянет, мерзавец? Будто выжидает чего…».
Дунстан вновь повернулся к Сильвберну.
–Ваше величество, Мэри очень просит о милости: не станцуете ли с нею на завтрашнем балу? Дело в том, что у нее есть сестра…
Сосуд недовольства внутри Линеля переполнился. Шипя и переливаясь через край, хлынули из короля эмоции.
–Не станцую! – сказал Сильвберн. – Ни с кем ни на каком балу я танцевать не буду. Довольно балов. И турниров – довольно. Хватит, милорд. Я ехал к вам по делу, а до дела так и не дошло.
Кэшор казался смущенным.
–Просите меня, ваше величество. К-клянусь, я и в мыслях не держал обидеть вас. Напротив, д-думал лишь о вашем удовольствии.
–Удовольствий вполне достаточно, уверяю вас! Я прямо сегодня, прямо сейчас настаиваю, нет, приказываю… Да что такое! Дунстан, вы поняли меня!
Кэшор кивнул и поднялся со скамьи. Повскакивали с мест благородные лорды, освобождая проход для хозяина Тэрпи и короля.
–Распорядись об ужине, Мэри, – приказал Дунстан, и алая брюнетка кивнула. – Коней мне и его величеству!
Для серьезного разговора Дунстан проводил короля в кабинет, не роскошно, но все же дорого обставленный: массивный стол из красного дерева, резные стулья, литые золотые подсвечники, множество богато переплетенных книг в блиставших цветным стеклом шкафах… даже изящная, вся в завитушках кочерга перед камином – и та так и кричала о достатке хозяина, невольно пробуждая в Линеле зависть. Вообще в этом замке все было слишком изящным и слишком дорогим. Даже женщины – кузины и сестры лорда – выглядели дорогими. И ухоженными. Но не красивыми.
Похоже, в этом роду вся физическая красота неизменно доставалась мужчинам. В фамильной картинной галерее Линель лицезрел портреты многих представителей сильной половины Кэшоров. Высокие голубоглазые блондины с волевыми подбородками и мужественными изгибами бровей. Персонажи дамских романов. Именно таким был и собеседник Линеля.
Дунстан Кэшор вежливо пододвинул королю мягкое кресло, а сам расположился на небольшом диванчике. Он уже не выглядел человеком, балагурившим десяток минут назад. На голову выше короля, светлоглазый, светлокожий, с длинными золотистыми волосами, собранными сзади в хвост, он внезапно стал выглядеть опасным.
«Нет», – поправился Линель – «Не выглядеть. Выглядеть он старается по-прежнему. Он стал ощущаться как опасный человек».
Король насторожился. Дунстан был молод – лет двадцать шесть – двадцать семь, но умел выглядеть на двадцать. Вероятно, многие ошибались, полагая его не представляющим угрозы. Но Линель знал по личному опыту, почерпнутому из наблюдений за придворными: на самом деле мало кто из столь влиятельных лордов является тем, кем кажется.
Хозяин Тэрпи взял с небольшого столика темную бутыль и разлил в два глубоких бокала красное вино. Линелю не хотелось пить, но он взял бокал, чтобы занять руки. И тут же отхлебнул.
Вино было великолепно.
–Лорд Кэшор,– начал Линель. – Я ехал к вам по …ммм…важному делу.
–Я ожидал, что вы навестите меня, ваше величество, – Дунстан склонил голову, словно сознаваясь в тяжком грехе. – Лорд Перрье написал о последних событиях в столице.
–Неужели? – Линель демонстративно вскинул брови, и Кэшор поспешил пояснить:
–Мы с ним хорошие знакомые. А уж исходя из моего в-влияния на эту местность, с его стороны было бы глупо утаивать такое от меня. Я ждал п-приказа. Ваше личное прибытие в Тэрпи, ваша милость, порядком подняло мое самомнение.
«Куда уж выше», – подумал Линель, а вслух сказал:
–Значит, вам известно, что будет война?
–Война? Это логично, ваше величество, я бы сказал, даже очевидно. Если Х-холдстейн не откажется от короны.
–Мнения Холдстейна пока никто не слышал, – сказал Линель. – Но Совет…эээ… принял решение собрать к зиме армию. Я, приехал сюда …как бы…удостовериться в вашей лояльности, милорд Дунстан.
Черные глаза короля встретились взглядом с голубыми глазами подданного.
–Я всегда буду в-верен законному королю, ваше величество.
Линель немного помолчал.
–Сколько людей вы можете призвать под свои знамена?
–Сложно сказать, – Кэшор покачал головой. – Мне давно не п-приходилось собирать ополчение. А п-постоянных войск у меня около тысячи человек.
–У вас есть время. Эээ.. До зимы.
Лорд кивнул. В кабинете повисло молчание, прерываемое лишь потрескиванием дров в камине. Наконец, хозяин Тэрпи произнес:
–Если уж мы покончили с делами, в-ваше величество… в вашу честь я организовал множество увеселений…
–О, да.
–Осталось последнее, его я оставил про запас. Самое интересное.
–Ну? – несмотря желание поскорее уехать из Тэрпи, появившемся у Линеля сразу по окончании разговора, король все же ощутил интерес.
Кэшор, заметив неравнодушие собеседника, улыбнулся:
–Охота. На самом краю моих владений находится прекрасный лес. В нем полно оленей и косуль. А к-красота этого места … Вы убедитесь, едва лишь в него войдете. Там редко б-бывают люди, но для почетных гостей я порой провожу в этом месте охоту. Мне х-хотелось бы пригласить вашу милость.
Линель поразмыслил. Он не охотился уже давно. Уже давно ему не приходилось испытывать ни с чем не сравнимое наслаждение: нестись на лошади по девственной чаще, выслеживать добычу, настигать ее… Убийство в данном случае не было самым приятным, скорее наоборот, интерес представляли моменты непосредственно перед ним.
–Кого еще вы пригласили, Дунстан?
–Никого, ваша милость, – лорд усмехнулся. – Я понял: вы устали от людей. Поедете вы, я, мой кузен. И слуги, разумеется. Никакой свиты. Практически п-полное одиночество, ваше величество.
–Я согласен, – сказал король.
До места охоты небольшой кортеж следовал всего один день. Часть слуг со всем необходимым убыла накануне, часть сопровождала короля и лорда Кэшора. Кузен лорда – непримечательный молодой человек с такими же как у Дунстана волосами – присоединился в пути.
Линель ехал верхом. Карета, припасенная на случай усталости, тряслась позади, но король не имел никакого желания ею пользоваться. Морозный осенний воздух бодрил, заставляя Линеля чувствовать себя живым и полным сил, а теплый мех плаща не пропускал холод. От всего этого не стоило отказываться ради сомнительного удовольствия умостить зад на подушки.
У самой опушки леса находился небольшой домик на три комнаты. К прибытию благородного лорда с гостем в доме разожгли очаг, несколько мясных блюд и котелок с глинтвейном дымились на столе. Необычайная атмосфера тепла и уюта окутала Линеля, едва он вошел внутрь.
Лорд Кэшор лично раскладывал кушания. Слуг выставили прочь, и в их отсутствие между мужчинами завязалась непринужденная беседа. Поговорили и о Сильвхолле. Кузен Кэшора, поименованный Дагом, долго рассказывал о призе, взятом на соревнованиях по стрельбе, устроенных Таером год назад, а после плавно перешел к описанию места, где победа праздновалась. По случайному совпадению эта таверна была весьма любима и Линелем в его бытность принцем. Вспомнили усопшего короля и похороны, которые Линель велел провести не очень пышно – лорда Дунстана на них не было, ездила его сестра. Сам Кэшор, разомлев от плотной еды и вина, во всех подробностях расписал прелести хорошо известной его величеству придворной дамы, слывшей среди знати неприступной. В ответ Даг рассказал об одной чрезвычайно неожиданной встрече в доме терпимости с …да-да, с той самой леди… что ж, у благородных дам порой столь странные вкусы…
Весело, но неспешно протекала беседа трех мужчин, и только необходимость выспаться перед охотой вынудила прекратить разговор. Линель с удивлением заметил, что начал проникаться к Кэшору симпатией.
Утро выдалось на редкость холодным. Промерзшие листья хрустели под копытами коней. На траве лежал иней, больше похожий на ранний снег.
–Безумная холодрыга, – чуть слышно пробормотал Кэшор. – Ваше величество, не желаете отложить охоту? Может, завтра станет теплей?
–Нет-нет, – Линель поспешно махнул рукой. – Пускай, морозно, но ведь на небе ни облачка.
–Ну, как желаете, мое дело п-предложить. Мне сказали, для нас загнали стадо оленей, вожак у них – т-такой красавец!
–Далеко?
–С час проехать надо, егеря не решились выгонять их из глуши. П-побоялись, что разбегутся. Я, признаться, думаю, нам лучше разделиться.
–Согласен, – Линель был даже рад отделаться от спутников, охотничий азарт уже кипел в крови и требовал выхода.
–Вы куда предпочитаете? Направо, налево, прямо?
–Направо.
–Даг?
–Я налево.
–Ну, я тогда еду прямо. Осторожней, ваше величество, лес дремучий, есть места, где можно заблудиться…
Но Линель уже никого не слушал. Не видел он ни лорда Кэшора, который с улыбкой покачал головой, следя за удаляющимся королем, ни короткого кивка Дага в ответ на вопросительный взгляд лорда. Руки Линеля, сжимавшие поводья, дрожали от едва сдерживаемого напряжения. Скоро… Совсем скоро перед ним окажется желанная добыча – красавец олень с ветвистыми рогами. Сегодня один король – король леса – погибнет от руки другого короля.
Как завороженный, Линель пробирался через кустарник, ведя коня в поводу, мочил сапоги в небольших ручейках, то тут, то там бегущих через лес. По времени, проведенном в пути, он почти достиг места, где паслось оленье стадо.
–Ну где, ты, где? – шептал Линель как заведенный, и наконец…
Олени действительно оказались тут. На том самом месте, где деревья расступались, образуя полянку, поросшую высокой заиндевевшей травой. Полянка находилась на пригорке, и солнце великолепно освещало ее, как освещало и каждого оленя. В том числе и вожака.
Он был красив. Длинноногий, с лоснящейся пятнистой шкурой, с ласковыми глазами и огромными рогами, достойными служить украшением тронного зала. Затаив дыхание от его великолепия, Линель медленно потянул из-за спины лук, молясь, чтобы случайный звук не разрушил идиллии… В этот момент с противоположного конца поляны с диким ржанием, ломая кусты, выскочила лошадь.
В едином порыве олени вскинулись и помчались прочь. Грязно ругаясь, Линель взлетел на коня и ринулся следом, краем глаза заметив, как на поляну вслед за лошадью выскочил Даг.
«Неуклюжий ублюдок!» – злился Линель, нахлестывая скакуна – «Как вообще можно брать такого растяпу на охоту?!».
Замерзшие ветки хлестали его величество по лицу и ломались, падая за шиворот. Лес становился все глуше и темней, но Линель не хотел ничего замечать. Как путеводные огоньки, впереди белым светом мелькали хвостики оленей.
Он даже не понял, когда эти огоньки пропали, и он очутился один.
Линель спешился и огляделся. Только теперь он заметил справа глубокий обрыв, по краю которого некоторое время скакал. Слева узкую полоску свободной земли окаймляли заросли боярышника с крупными кроваво-красными ягодами. Вокруг царила тишина, лишь тяжело дышал усталый конь Сильвберна.
Внезапно Линелю стало страшно. Овраг в нескольких шагах от него пугал манящей чернотой. Желая поскорее убраться из жуткого места, король подошел к коню и услышал резкий свист. Все, что он успел – лишь повернуть голову в сторону звука.
Жуткая боль пронзила грудь, плечо, ключицу, сильный удар отбросил к самому краю обрыва. Комья дерна и камни полетели вниз. Вместе с ними по склону оврага покатился и сам Линель, то и дело ударяясь о выступающие камни и коряги, ломая кусты и молодые деревья. Остановился на самом дне, рухнув в гору отвратительно пахнущих прелых листьев.
С минуту он лежал неподвижно, чувствуя, как смертельный холод охватывает все тело. Потом появилось тепло. Это было неприятное, очень влажное тепло, и именно оно заставило его пошевелиться. Линель перевернулся на спину и увидел обломок стрелы, торчащий из груди, у самого края подмышки. Вся одежда короля была пропитана кровью, это ее тепло он теперь ощущал. Болела голова, правый глаз заливало красным.
Линелю стало страшно. В том, что это не несчастный случай, а попытка убийства, сомнений не было. Значит, нельзя оставаться в этом месте, сюда придут, и довершат черное дело. Сжав зубы, Линель попытался подняться.., но правая нога отказалась повиноваться. Король опустил взгляд и увидел проглядывающее сквозь дыру в штанах неприятного цвета месиво, больше похожее на свежее мясо, нежели на человеческую ногу. Слезы полились по щекам Линеля. С такой ногой не сбежать.
Король сжал зубы и пополз прочь, вдоль по оврагу, волоча ногу, подтягиваясь на дрожащих руках. Каждое новое движение давалось все сложнее и сложнее. Наконец, силы оставили его.
Линель уткнулся макушкой в кучу гнилой листвы и затих.
