Они называли себя «Ангелы ислама». Вот уже несколько лет их корабль раз в несколько месяцев появлялся в окрестностях Апшерона. Приходил ночью, швартовался на Жилом и уходил на рассвете, никогда не задерживаясь дольше, чем на несколько часов. Откуда они появились и на самом деле, знали лишь несколько избранных. Информация была скудной: про порт приписки, что находится он на той стороне Каспия да что руководит ими Азраил, которого никто не видел, но от имени которого и говорили и действовали капитан и команда.

Подобное всегда тянется к подобному, и совсем не случайно таинственный корабль впервые пришвартовался именно к Артему и именно с его обитателями вел все дела. Обитатели острова и команда корабля поладили быстро, каждый получил от сделки все, что хотел.

Для остальных же, тех, кто по воле случая хоть раз видел таинственное судно, его появление было тайной за семью печатями, порождающей самые невероятные домыслы и слухи. Так, пару раз в море на него натыкались рыбаки с «Сахила», после чего по бакинскому метро стали ходить страшилки, одна невероятнее другой, о летучем голландце, бороздящем воды Каспия и приносящем несчастье любому, кто его встретит.

Но никто и ничего доподлинно не знал: был ли корабль или это просто плод больного воображения уставшего рыбака?

Но корабль был. Его команда пришла в Баку в надежде получить то, что им могли дать только тут – продукты переработки нефти. За черное золото они готовы были платить золотом настоящим. И товаром, спрос на который не иссякнет никогда.

Спросите, какое отношение все это имеет к нашей истории? Оказывается, самое прямое, большие дела всегда влияют на судьбы маленьких людей.

В дверь ради приличия пару раз стукнули: она открылась до того, как хозяин кабинета успел произнести обычное:

– Входите.

– Приветствую тебя, Хоттабыч!

Быстрым шагом вошел Бобров. Да, тот самый полковник Дмитрий Бобров, глава баиловцев и старый приятель Шумилова.

– Аналогично, Бобренок!

Хоттабыч попытался встать с кресла, но схватился за спину.

– Что, старые раны?

Бобров знал, что спина у друга стала болеть после травмы – тот неудачно упал в молодости. Было давно, но с годами болезнь догнала.

– Не юродствуй. Старость… Спину вот опять прихватило.

– Лишь бы голова хорошо варила! А с этим, по слухам, у тебя все нормально.

– Нормально… Годы никуда не денешь, друг Димитрий. На покой пора, на покой. Чай будешь?

– Кто откажется? Чай не пьешь, какая сила?

– А попьешь – совсем ослаб, – продолжил Хоттабыч и засмеялся.

Он с трудом встал и прошаркал за ширму, делящую помещение на две неравные части.

Да, сдал старик. Сколько ему? Ведь под семьдесят уже, наверное.

– Хоттабыч, а Хоттабыч…

– Чего тебе?

Хозяин кабинета поставил на стол две армуды и чайник.

– А ты какого года?

– Древний я. Через два месяца юбилей, шестьдесят шесть. Эх, и где пропала моя пенсия?

– Заплутала в туннелях, как и моя. Да и не положена она нам: и вечный бой, покой нам только снится, – Бобр улыбнулся, но улыбка получилась грустной, одними губами.

– И то верно. Такой у нас с тобой крест, и нести его до смерти. А пожить в свое удовольствие ой как охота.

– Согласен. Шапка Мономаха греет по молодости, а сейчас тяжеловата стала. Стащил бы с удовольствием, но… Эх, каждый день бы к тебе тогда чай пить ходил, сидели бы два деда, разговоры говорили, жизнью наслаждались.

– Естественно, на халяву и уксус сладкий! А если еще и с сахаром… Ты, кстати, что не берешь-то? Варенье, вот. Дефицит! – Шумилов засмеялся.

– Слипнется в одном месте. Не хочу просто. Не, честно, не хочу. Твоя заварка и без сладкого хорошо идет.

Они помолчали, наслаждаясь напитком, а потом Шумилов спросил:

– Дим, а теперь давай выкладывай, что тебя к старику занесло? Ни в жизнь не поверю, что дома у тебя заварки не найдется.

– А еще на старость жалуешься… Прав ты. Разговор образовался.

– Так что ж сидишь? Молчишь, как статуй лебастренный?

– С чего начать, думаю. И как начать…

– С начала, чего думать-то?

– Не знаю, не знаю… Ты ведь в курсе, какая у твоего Союза в метро репутация?

– Знаю, а то как же! Сам все правила устанавливал! Смухлюешь где, потом вовек не отмоешься. Да и не это даже главное: и с тобой также поступят рано или поздно. Больше потеряешь, чем найдешь!

– И что, вот за столько лет никто даже не попытался в блуд ввести?

– Ты к чему клонишь? Вокруг да около… Прямо говори, что случилось?!

Шумилов нервничал: он не понимал, куда клонит его друг, но разговор все больше и больше становился ему неприятен. Только Бобров был непреклонен.

– Не, ты мне на вопрос ответь сначала: было такое?

И Хоттабыч сдался.

– Было, конечно. Не напрямую, само собой, так, предлагали мерзенькие схемки. Только со мной говорить про такое бесполезно, ты же знаешь. Не поведусь и другим не дам. Слава Богу, власть пока еще в моих руках, и политику определяю я. Да вы сами-то, скажи вот честно, стали бы с нами иметь дела, если бы мы скурвились? Нет? То-то и оно! Ну, я ответил, твоя очередь.

– Как я и думал, собственно. Ладно. Что я спросить хотел…

Бобров опять замолчал: ну не поворачивался у него язык даже спросить про такое! Хитрый Хоттабыч не стал его торопить, тоже молчал. Ждал. Наконец полковник собрался с духом.

– Наркота в метро появилась. И идет она, по слухам, с ваших станций. А если конкретно, сам Союз замешан.

Шумилов резко вскочил, забыв про больную спину: такого просто не может быть! Но сказать ничего не смог – резкая боль пронзила позвоночник, отдалась по всему телу. Аж в глазах потемнело.

– Да бля-а-а…

– Хоттабыч!

Бобров бросился на помощь другу, усадил его в кресло.

– Что ж ты так запустил-то себя? Совсем не лечишься?

– С тобой полечишься! Нож в спину…

– Хоттабыч, я ж не обвинять пришел! Разобраться!

– Да как у тебя язык повернулся…

Шумилов покряхтел, устраиваясь поудобнее. Потом произнес.

– Информация твоя насколько верная?

– В том-то и дело. Верная.

– Верить не хочу. И Союз тут ни при чем, отвечаю. Это кто-то помимо, крыса какая-то! Да чтоб мы, – старик от волнения закашлялся.

– Да успокойся, что ты тут ни при чем – даже не обсуждается. Но все равно надо проверить. А тебе на Жилой надо, в ванны нафталановые. Такой ресурс, а ты не пользуешься! – полковник решил сменить тему и подождать, пока Шумилов успокоится.

– Да ну их, воняют больно. Да и бестолку.

– Чего так?

– У нас там пара скважин планировалась. В смысле, реанимировать хотели. Я скатался, посмотрел, заодно и посидел немного. Мертвому припарка!

– Так это ж не один раз надо!

– Не, воняет, не буду.

– А со скважинами что?

– Пока не вижу необходимости, недостатка в сырье нет. Да и далековато. Опять же, Артем рядом. А я этих, артемовских, на дух не перевариваю.

– Ну, это уже стариковские капризы, ты с ними дел не имеешь, сидят они у себя там на своем острове и сидят. Или что, донимать, думаешь, будут?

– Будут? – Шумилов усмехнулся. – Донимали! Амир горы золотые сулил, только бы я вас отодвинул и их до наших вышек допустил!

Бобров даже не стал скрывать удивление: с чего это бандюки не в свою епархию влезть пытаются? Что, войны опять хотят? Нового передела?

– И давно это было?

– Да давненько уж. Года два как. Или поменьше.

Странно, все это очень странно.

Шумилов попытался подняться, но спина не дала.

– Вот как тут дела вести? Хорошо, Мамедка есть.

– Эльчин Мамедов? Как он тебе?

Шумилов неодобрительно посмотрел в сторону полковника.

– А ты что, претензии какие к нему имеешь?

– Тьфу на тебя! Что, черти уже стали мерещиться? Параноик гребаный. Спросить ничего нельзя.

– Станешь тут… Давай-ка лучше еще чаю.

Старик заварил свежего, разлил по армудам. Ах, хорошо! Что может быть лучше ароматного, горячего чая?

– С чабрецом?

– И душица еще, пей, наслаждайся. Да бери ты сахар, что скромничаешь.

Пока смаковали напиток, молчали оба. Первым заговорил Шумилов.

– Прав ты, проверка нужна. Ревизия, чтобы никаких сомнений. Вот Мамеду и поручу, у него голова светлая. Не знаю, что там у вас не сложилось, но мне он помощник незаменимый. А соберусь на покой, есть кому дела передать. Он как сын мне, понимаешь?

– Ты точно параноик. Да для меня он просто пока никто еще, для меня ты – первый и незаменимый, а к нему я даже и не приглядывался, повода пока не было. Вот и спросил. А ты сразу – «не сложилось, претензии», – передразнил он Шумилова.

Тот засмеялся.

– Хорошо, коли так. Надо будет вас поближе свести, когда-никогда, но тебе с ним дела иметь.

– Как-нибудь сведешь. Вот организуй рыбалку, вместе и скатаемся, приглядимся друг к другу. Заодно и отдохнем, расслабимся. А то в последнее время что-то уставать стал. Старость. Ну, спасибо за чай. Ты про результаты-то не забудь, маякни.

– Обижаешь.

Полковник ушел. Хорошо, что Хоттабыч в этой грязи не замешан. Тогда кто? Эх, нет у них в Баилово настоящих разыскников! Откуда взяться? Дилетанты. Одна надежда на то, что Мамед накопает. Или не накопает…

Но всю дорогу, да и потом, Боброва не оставляло чувство, что он упустил какую-то очень важную вещь.

Что касается Хоттабыча, то он чувствовал себя разбитым. Впервые за все время знакомства с полковником. Шумилов полностью отождествлял себя с Союзом, и надо ли говорить, что удар по репутации общины – это удар и по его реноме тоже. Все, что он создавал годами, сейчас летело к чертовой бабушке!

Союз всегда вел дела предельно честно, слово свое держал, и можно было не беспокоиться: что обещал – выполнит обязательно. Хоттабыча всегда приглашали в качестве третейского судьи при спорах, с его мнением считались, советы – ценились. И такой удар…

Мамед пришел через полчаса. Шумилов сразу решил, что ничего ему говорить не будет, пусть просто дебет с кредитом сведет. Документы все расскажут. Решил. Но не смог. Не удержался.

– Знаешь, слухи дошли, что у нас наркотики появились. Не знаешь ничего?

– Не слышал. И кто балуется?

– Да откуда ж мне знать-то. На тебя надежда, ты уж постарайся, сынок. Не найдешь ничего – хорошо, но и раскопаешь – тоже хорошо. Сроки не устанавливаю, но не затягивай.

«Сынок» ушел. Хоттабыч облегченно вздохнул: Мамед все как надо сделает. Шумилов даже не догадывался, какую змею он пригрел у себя на груди!

Что поделать, но там, где льется черная кровь, рано или поздно прольется и красная.

Честное ведение дел – это, конечно, хорошо. Но только для репутации. А ей, как известно, сыт не будешь. А рассуждения о том, что в этом мире деньги не пригодятся, пусть Хоттабыч засунет себе в задницу: деньги никогда лишними не бывают.

Эльчин Мамедов свое место получил вполне заслуженно. Умный, трудолюбивый, преданный без лести. И очень хорошо умеющий прятать свои истинные намерения. Он ни разу не скомпрометировал себя, не выдал ничем свое желание власти и денег. Он ждал. И дождался.

Может, все бы и обошлось, но Мамед сорвался. Надоело ждать, пока старик двинет кони, или совсем выживет из ума. Да и тогда неизвестно, как бы все вышло: за спиной Хоттабыча стояли «баиловцы», кто знает, какие полномочия получили от него эти правдолюбы? И тогда что? Все напрасно?

Тогда Мамед думал, что удача сама приплыла к нему в руки.

Началось все с того, что на острове Жилой решили реанимировать две скважины. Хоттабыч, лично осмотрев место, наложил табу: далеко и затратно. На том, кажется, все и кончилось. Но не для Мамеда. Он нутром почуял: вот он, его шанс. Скважины реанимировали, Хоттабычу об этом, конечно же, не сообщили. Для рядовых работников, не имеющих представления о подковерных играх, скважины качали нефть для нужд Союза, и только несколько человек знали истинное положение дел.

Естественно, о том, чтобы привлечь к охране промысла «баиловцев», не могло быть и речи. А Артем – вот он, в шаговой доступности.

У «артемовцев» был нюх на ведущих нечестную игру. Гнилые люди дурно пахнут, и на этот запах слетаются падальщики. «Артемовцы» сами кинули «черную метку» Мамеду и сделали ему предложение, от которого он не смог отказаться. Коготок увяз, а потом и сама птичка оказалась с головой в дерьме. Правда, сама она об этом даже не догадывалась. Тандем сложился, и сотрудничество оказалось взаимовыгодным: сладкий и жирный кусок, который артемовцы предложили Мамеду, с лихвой компенсировал плату за оказываемые услуги.

«Ангелы ислама» – вот кто стал основным покупателем черного золота. И поставщиком первоклассного гашиша, расходившегося по бакинскому метро со скоростью горячих пирожков как раз со станций Союза.

И вот теперь все это поставлено под угрозу. Скорее всего, со стариком придется что-то решать…

Все последние дни Кярим ходил сам не свой. Зухра, заметив его состояние, пыталась выведать, что с ним, но он ушел от разговора, сославшись на то, что много работы. Не поверить мужу у нее не было оснований: Кярим действительно постоянно пропадал в конторе, почти не пил и вечером сразу спешил домой. Эх, знай она тогда об истинных причинах всего этого, все могло бы быть иначе. Но тогда не было бы этой истории.

Курбан появился через неделю, по-хозяйски уселся за столом.

– Привет. Один?

– А! Сам не видишь? Рассказывай! А то сейчас Зухра явится, не поговоришь!

– Э-э, нет, дорогой друг! – Курбан рассмеялся. – Погоди. Сначала пара вопросов.

– Какие еще вопросы?!

– Такие, и не решим их – ничего не получишь.

Кярим надулся, но понял – друг не блефует и на своем настоит.

– Чего у тебя?

– У нас. Только у нас. Готов? Слушай. Первое: Газик, конечно, наш приятель, но его информация стоит далеко не пять сигар, и мне пришлось раскошелиться. С тебя должок!

Услышав, что ему придется расстаться с деньгами, Кярим вскочил со своего места и нервно заходил по комнате.

– Кярим-джан, сядь, не маячь. Я готов отказаться от компенсации. Если ты мне расскажешь, зачем тебе все это.

Кярим остановился, внимательно посмотрел на товарища и плюхнулся на свое место. Рассказать все – значит, взять в долю. А что? Что он при этом теряет? Вдвоем-то оно вернее будет. А хабара там на всех хватит. Если верить Али.

– Не смотри так, Кярим-джан, – Курбан опять рассмеялся. – Тебя просчитать – пару раз плюнуть: ты на деньги всегда стойку делаешь, а для чего другого тебя со стула не спихнешь. А я от лишней монеты тоже не откажусь. Так что колись.

– А давай выпьем?

Кярим тоже умел хулиганить и имел полное право на маленькую месть: чуток потравить дружка, не говоря ни «да», ни «нет».

Он решительно подошел к шкафчику и вытащил оттуда бутылку «Хеннеси», так же решительно открыл ее и плеснул янтарную жидкость в рюмки.

– Ну, за успех нашего предприятия?

– Э-э… Кярим? Ты ли это? Тут целое состояние!

– А что? Думаешь, я жадный? Да скоро у нас с тобой не одно такое состояние будет! Пей!

Кярим взял в руку рюмку с коньяком и вдохнул аромат напитка, запах которого и так уже разнесся по всей комнате.

Уговаривать Курбана было без надобности.

– Напиток богов. Откуда это у тебя?!

– Подарочек на день рождения от моего братца-голодранца.

– Али?! Ты шутишь?

– Ни разу.

И Кярим рассказал Курбану все, что узнал от брата.

– Да, Газик не так уж много мне и рассказал, но этого, Кярим-джан, достаточно! Слушай. Через два дня, на рассвете, наши богатенькие Буратино со славного острова Артем покинут его и переберутся на соседний Жилой! По моим расчетам, часа на два-полтора! Хватит нам времени?

– Как Али рассказал, там все рядом. И машина будет. Должны успеть. Курбан… А что они на Жилом забыли? Газик сказал?

– Любопытство не порок… Сказал. По сути, он именно это и сказал, а я просто сделал выводы. Только лучше бы ни мне, ни тебе этого не слышать и не знать.

– Э-э, Курбанчик! Ты думаешь, я тайны хранить не умею?

– Кярим, дружище! Чужие тайны не надо хранить. Их лучше не знать.

Но Кярима уже понесло. Это только считается, что любопытство – удел женщин. Бабаев-старший, хоть и упрекал этим свою жену, на самом деле был куда любопытнее ее. По крайней мере у Зухры хватило бы ума не выспрашивать Курбана. Хотя бы просто из чувства самосохранения.

– И все-таки, что там такого, что ты даже лучшему другу не можешь ничего рассказать?

– Какая-то сделка. А артемовцы все это охраняют, и на погрузке.

– «Артемовцы»? А Газик откуда знает?

– Откуда-откуда, от верблюда! Достаточно, что он мне про это сказал.

– А «баиловцы» как же?..

– Кярим, родной. Я лишнего не спрашивал, и ты меня не пытай. Для нас главное – проникнуть на Артем и не попасться бандитам. Вот давай про это и поговорим, пока твоя Зухра гуляет. Есть на этот счет у меня кой-какие мысли.

План Курбана был так же прост, как и гениален: приплыть на Артем ночью и укрыться на берегу, а потом, когда бандиты уедут обделывать свои делишки, проникнуть на базу.

– А чтобы ни у кого не было подозрений, мы с тобой как бы поедем на рыбалку!

Рыбалка в обычном понимании этого слова, уже давным-давно ушла в прошлое. Встретить зорьку на Черных Камнях, посидеть с друзьями у костра, потравить байки за кружечкой огненной воды, хлебнуть фантастической ухи прямо из котелка – все это осталось лишь в воспоминаниях старожилов. Сегодняшняя рыбалка – это самоотверженный труд с риском для жизни в рыбацких артелях «Сахила» либо дорогое удовольствие в специально отведенных для этого местах. Как, например, искусственное озеро на острове Жилом: место тихое и спокойное, только плати. Союз «прихватизировал» остров задолго до того, как Мамед организовал там добычу нефти. Для общины организация рыбалки стала еще одним источником дохода: для своих она была бесплатной, а вот остальные желающие платили за возможность снять стресс звонкой монетой. Для Мамеда эта рыбалка стала проблемой: вдруг кто увидит-узнает лишнего? Но «закрыть» озеро просто так не получится, пойдут лишние вопросы, появятся ненужные подозрения. Конечно, рыбакам не до прогулок по острову и к вышкам не полезут – охраняемая территория, это все знают. Хорошо, что пристань была надежно укрыта от чужих глаз, но риск оставался. Только кто не рискует, тот не пьет шампанского! И решать проблемы надо по мере их поступления. А пока проблем не было.

– Это ты отлично придумал, друг Курбан. Все официально: моторка, снасти, время. Уедем с вечера, еще и порыбачить успеем для вида! А с Жилого до Артема – рукой подать, и никто нас не хватится.

– Где хабар прятать будем, прикидывал?

– А то как же! В бывшем «Музее ковра». Там подходы хорошие и сроду никто ничего искать не додумается. А потом домой перетащим потихоньку.

– Что, все? Остался пароль? Не затягивай, дави братца.

– Да куда денется, расскажет.

Кярим отправился к брату тем же вечером. Разговор предстоял тяжелый – Кярим, несмотря на свою толстокожесть, это прекрасно понимал. И подготовился: взял с собой подарок для любимой племяшки – смешного тряпичного котенка.

Они с Али после той ссоры так и не говорили: Бабаев-младший избегал Кярима, и делал это настолько явно, что даже Мехри обратила внимание. Но, по своему обыкновению, ничего спрашивать не стала: если муж захочет, то сам все расскажет.

Сразу после разговора Али не находил себе места: страх, преследовавший его в первые дни после возвращения с Артема, вернулся. Несколько дней он прислушивался к разговорам на базаре, среди завсегдатаев «Жемчужины», тщательно следил за всеми городскими новостями. Но нет, все было тихо, никто не бросал на него косых взглядов, никто не шептался у него за спиной. Все было тихо. И Али понял: Кярим просто развел его.

– Здравствуй, Али!

Кафе было заполнено под завязку, Мехри едва успевала на кухне, да и сам Али порядочно устал, разнося заказы. Но разве такая усталость в тягость? Появление брата его не обрадовало: он злился в первую очередь на себя, что так легко купился и выдал Кяриму тайну, которую поклялся хранить.

– Привет, Кярим. С чем пожаловал на сей раз?

– Родной мой, не злись! – Кярим протянул руку для приветствия. – Ну дал я маху, наговорил лишнего. Сам себе места не нахожу, поверь.

– Вижу, как не находишь. Сияешь, как начищенный самовар.

– Ай, Али, не дуйся! Посмотри лучше, какую игрушку я принес нашей красавице! – И Кярим достал из-за пазухи игрушку.

– Ты же не ради этого пришел?

– Конечно, не для этого! Поговорим? Только не тут, лишние уши нам ни к чему.

Они прошли в подсобку.

– Кярим, ты меня обманул, никто и ничего не знает!

– Али, брат! Так это же просто замечательно! Поэтому ты спокойно можешь доверить мне пароль от хранилища! Ты же не будешь скрывать это от своего единственного родственника?

– Сколько раз говорить тебе: это смертельно опасно!

– Так я же и не беру тебя с собой! Сиди тут, трясись от страха.

– Кярим, я так и так буду трястись от страха. За тебя!

– А-а! Ты даже не знаешь, что я придумал. Скажи, ты же мне не врал?

– Брат, ты о чем? Разве я когда обманывал тебя?

– Вот, поэтому-то у меня все получится. Мне только нужен пароль! Ну?! Или ты думаешь, что я не расскажу про тебя ничего? Ты меня знаешь…

Али вдруг понял: расскажет. Кярим из вредности расскажет, он всегда был таким, с детства.

– Билькис.

– Что?

– Пароль – билькис.

Кярим рассмеялся.

– Билькис-кис-кис, смешное слово.

– Запомни его! От этого жизнь твоя зависит.

– А я его сейчас запишу. Писалку дай какую.

– С ума сошел?! А если ты, растяпа, потеряешь бумажку?!

– Слушай, что ты так разошелся?! – развел руками Кярим. – Запомнил уже, да! Билькис, билькис. И запишу еще для верности! Кис-кис! Все, до встречи, братишка!

– Кярим, Кярим. Аллах не простит мне, если с тобой что случится.

Оставалась последняя проблема – Зухра. Ставить ее в известность Кяриму не хотелось, он был уверен – запрет дома и никуда не пустит, с нее станется. А он мужчина, в конце концов, или нет? Почему он всегда должен слушать ее? Хотя посмотрим, как она заговорит, когда он осыпет ее драгоценностями! Тогда она оценит его! Кярим представил все это, и картинка вышла настолько реальной, что он несколько раз тряхнул головой, прогоняя видение. Эх, выпить бы… Но нельзя. Никакого спиртного вплоть до возвращения!

Но устроить себе небольшой праздник он может! Вот возьмет и сходит вместе с Зухрой в «Жемчужину».

Зухра предложению обрадовалась, нечасто они с Кяримом вот так просто «выходили в свет».

Кярим был предупредителен и ласков, словно на первом свидании. Он словно читал ее мысли. А может, ей просто хотелось, чтобы он читал их, хотелось почувствовать себя женщиной – любимой, слабой, обычной женщиной. И, наверное, сказка продолжится и ночью. Просто должна продолжиться! Не имеет права прекратиться.

Дома Зухра зажгла ароматические палочки, села рядом с мужем, прижалась к нему.

– Солнышко мое, – Кярим обнял жену и поцеловал в мочку уха.

– Кяримчик, ты сегодня такой милый.

Давно Зухра не испытывала такого жгучего желания, она закрыла глаза и подставила губы для поцелуя: ну же, Кярим, скорее!

– Зухра, радость моя, а мы с Курбаном собираемся завтра на рыбалку.

Договорить он не успел, жена так резко оттолкнула его, что он кубарем скатился на пол.

– Ты чего?

– Чего! И ты еще спрашиваешь, чего я?

Зухра была вне себя от ярости. Она ждала чего угодно – что муж уснет в самый ответственный момент, что окажется не готов к бурной ночи, но такое…

– Какую еще рыбалку?! Какая рыбалка, старый ты козел!

– На Жилом острове, – промямлил Кярим. Он не понимал, отчего Зухра так взбеленилась, ну спросил он про рыбалку, чего так орать-то?

– Делай что хочешь, Кярим! Вали куда угодно! Видеть тебя не хочу!

– О чем ты, солнышко? – вполне искренне удивился Кярим. – Что опять не так-то?

– И ты еще спрашиваешь? Ты опять пропадешь на несколько дней со своими подстилками, а мне вешаешь лапшу про рыбалку?! Ты думаешь, твоя жена глупая?!

Женщина в гневе – это нечто, особенно восточная женщина. Останавливать или переубеждать Зухру не было никакого смысла. Но ничего, послезавтра он вернется и докажет, что никаких подстилок не было. И что все это он делал ради нее. По крайней мере, в тот момент Кярим в этом был искренне уверен.

До часа икс оставалось несколько часов…