1830 году прибыла в Саров одна больная, бывшая впоследствии игуменьей в г. Слободске, Вятской губернии. Она страдала водяной болезнью, тело у нее все опухло и пожелтело, расслабление чувствовалось в такой степени, что она с большим трудом достигла Сарова.

На дороге два раза останавливалась и однажды так была слаба, что в нижегородском женском монастыре ее уже напутствовали к смерти. По прибытии в Саров пришла она в числе других посетителей в келейные сени о. Серафима и села позади других. Старец же, раздвинув толпу посетителей, подошел прямо к ней, протянул ей руку, приняв от нее полотенце ее рукоделья, трижды утерся им и, сказав: «Иди, радость моя, за мною…» — привел ее в свою келью. Здесь он благословил ее, дал просфоры со св. водой и, отпуская от себя, сказал: «Завтра мы с тобою увидимся».

На другой день старец принимал посетителей в ближней пустынной келье, около своего источника. Он вышел к ним в полумантии с зажженной в руках свечой, начал благословить всех, говоря каждому потребное на пользу души. После всех подошла к нему и больная. Взглянув на нее, он сказал: «Ты, матушка, очень нездорова?» — и потом, благословляя, продолжал: «Поди умойся в ключе и напейся — и будешь здорова». Больная отвечала: «Уж я пила, батюшка, и умылась, когда пришла сюда». Тогда он сказал опять: «Возьми, матушка, возьми воды-то из ключа с собой, пей и умывайся, и тело-то омой: Апостолы Христовы исцелят тебя, будешь здорова». А как она сказала, что при ней нет сосуда, в котором можно бы унести воды с собою, то старец вынес ей из своей кельи небольшой кувшинчик и повторил как при сем случае, так и после возвращения с водою прежние слова свои.

Возвратившись в гостиницу, больная тотчас же исполнила во всей точности совет старца, не опасаясь употребления воды в водяной болезни и не слушаясь тех, которые, бывши с нею, запрещали это; на другой день она встала с постели совершенно здоровою. Вода из нее вытекла, опухоль уничтожилась, боль стихла, возвратилась крепость сил; лицо покрылось естественной белизной. Больная точно переродилась, и те, которые видели ее еще накануне утром, почти не узнавали ее.

Перед отправлением в обратный путь отец Серафим прислал ей и двум ее спутницам вместе с благословением: выздоровевшей — палочку с клюкой, одной из спутниц — палочку же с четырьмя отростками, а другой — простую палочку. Последствия показали, что с каждым из этих знаков соединялось особое значение, которого в то время они не поняли. Выздоровевшая, поступив в монахини, под именем Пульхерии, была игуменьей в женском монастыре города Слободска Вятской губернии. Первая из спутниц с тремя своими отростками (двумя сыновьями и дочерью) все четверо приняли монашеский сан; вторая спутница также поступила в монастырь.

В предыдущем рассказе упомянуто об источнике Серафимовом и его целительной силе.

Вот что рассказывал об этом событии Саровский иеромонах о. Анастасий. Раз случилось ему быть у батюшки о. Серафима около его колодца. Старец между беседой сказал ему: «Вот, батюшка, я молился, чтобы вода сия в колодце была целительной от болезней». Этим объясняются нынешние свойства воды, текущей в Серафимовом источнике, которых прежде она не имела. Во-первых, вода сия, как замечают, никогда не портится, хотя бы много лет стояла в незакупоренных сосудах. Некоторым хотелось бы объяснить это качество минеральными веществами, входящими будто бы в состав ее. Но известно, что и минеральные воды изменяются и подвергаются порче, даже очень скоро, при дурной укупорке. Во-вторых, водой из Серафимова источника во всякое время года многие омываются, и здоровые и больные, и не только не получают от этого вреда, а, напротив, многие, как видим, получали исцеление. Так, после смерти о. Серафима княгиня Е. И. Е. рассказывала относительно целительных свойств Серафимова источника следующее: «Двоюродная сестра моя В. Н. очень страдала припадками и боялась всякой святыни, с которой подходили к ней. Лекарства, как это часто бывает, не помогали ей. Нечего делать, повезли ее в Саров к о. Серафиму. Старец дал ей сухариков и велел умыться в своем источнике. С той минуты болезнь ее совершенно прошла, и она живет благополучно у детей своих».

Вот что говорится еще в письмах Марии Кол., современницы о. Серафима, лично знавшей его, в письмах, которые писаны были к затворнику Георгию в первое полугодие после кончины Саровского подвижника.

«Я опять перехожу к о. Серафиму, как источнику моей радости. Мне и в присутствии моем другим сказывала Мавра Львовна, генеральша Сипягина. Она была больна, чувствовала в себе ужасную тоску и от болезни не могла в постные дни кушать пищи, положенной уставом Церкви. Когда она пришла к о. Серафиму просить помощи, старец приказал ей напиться воды у его источника. Мавра Львовна напилась: вдруг, без всякого принуждения, из нее гортанью вышло множество желчи. И после сего она стала здорова.

Также Татьяна Васильевна Баринова в бытность свою у о. Серафима жаловалась ему на свою болезнь, а у ней на руке был непроходящий лишай, и вся рука была обвязана. Батюшка о. Серафим приказал ей вымыть руку водой из источника. Татьяна же Васильевна сперва подумала: «Ах! Как я это сделаю, если и от малейшего прикосновения сырости болезнь моя усиливается?» Однако же на сей случай она не затруднилась оказать послушание и свою руку умыла. Тотчас же как бы чешуя слезла с руки ее вместе с кожей, и с тех пор руки ее чисты.

Многим даже в ранках о. Серафим приказывал окатиться водой из его источника. Все получали от этого исцеление — и в различных болезнях».

Повествования свои о целительности источника Мария окончила так: «Жизнь батюшки о. Серафима и чудные дела Божии в нем меня радуют. А как вспомню о его переселении от здешних и что более его не увижу, так сердце мое исполняется горести, и глаза — слез. Я бы у него попросилась в Дивеевскую общину… В бытность у него я так была удивлена им, что нашлась мало чего поговорить с ним о себе: только лились неудержимо мои слезы. С предсказанным переворотом моей жизни мне показалось, что все мое сердце превратилось в плач. Но старец успел и здесь меня успокоить и покорить воле Божией».

Случаев, в которых о. Серафим при жизни своей оказывал помощь больным, было очень много. Так, инок Саровской обители Александр рассказывал о себе многим боголюбивым особам следующие обстоятельства.

Будучи еще в мире, он страдал расслаблением всех членов, особенно же его мучила нестерпимая боль в одном ухе. Лекарства ему нисколько не помогали. В ухе наконец образовался завал. По совету добрых людей он отправился в Саров просить молитв и помощи о. Серафима. Когда больной, вошедши, упал ему в ноги, то старец, ни слова не говоря, подошел к лампаде, горящей перед образом Божией Матери, омочил в масло перст свой и помазал больное место уха. Больной в ту же минуту почувствовал облегчение, а вскоре и вся боль прошла. Тут же старец, между прочим, сказал выздоровевшему: «Ты будешь наш», и он, несмотря на значительные препятствия, действительно вступил в Саровскую пустынь.

По вступлении в монастырь у него чрезвычайно усилилось расслабление правой руки, и прежде ощущаемое. Инок не мог ни креститься, ни кушать правой рукой без поддержки левой. Опять пришедши к старцу Серафиму, он бросился ему в ноги, прося его благословения и помощи св. молитвами. Отец Серафим весьма милостиво благословил его и с радостным лицом сказал: «Помолись Царице Небесной и положи Ей три поклона». Инок тотчас же положил три поклона перед образом Божией Матери. После сего старец, взяв сосуд со св. водой, стал подавать ему в больную руку. Но инок отвечал: «Батюшка! Не могу взять этой рукой: она у меня болит и вся расслаблена». Тогда старец взял его за больную руку и, подавая сосуд, сказал: «Бери и пей». Больной, хотя с трудом и при поддержке о. Серафима, напился. Старец в заключение благословил его и с миром отпустил в келью. «С того времени, — говорил инок Александр, — благодаря Бога за молитвы о. Серафима, я не чувствую никакой боли в руке моей».

И в Дивееве, и в Сарове занимались работами многие из крестьян. Некоторые из них особенно близки были к о. Серафиму; они питали к старцу веру и любовь, как к лицу, угодному Богу, и о. Серафим взаимно любил их. Некоторые из них, таким образом, сделались достоверными повествователями событий из жизни старца.

Так, лихачевский крестьянин Е. В. рассказывал, что он в 1831 году, почувствовав в себе признаки холеры, тотчас же побежал к о. Серафиму просить помощи и едва-едва мог доползти до его кельи. Старец приложил его к образу Божией Матери Умиления, напоил св. водой и дал вкусить несколько частиц от просфоры. Больной немного поуспокоился. Потом старец велел ему обойти кругом монастыря и, зайдя в собор, помолиться в нем. «Там, — сказал он, — милосердие Божие исцелит тебя». Крестьянин все это исполнил и, по милости Божией, возвратился в гостиницу совершенно здоровым.

Ротмистр Африкан Васильевич Теплов, касательно помощи о. Серафима во время холеры, сообщил следующее: «В начале 30-х годов появилась в Екатеринославской губернии холера и начала производить большую смертность в имении моем, находящемся в тамошнем краю. У меня заболело вдруг около 20 человек, и уже двое из них умерли. Судорожные же корчи прочих, общий стон и плач раздирали мою душу. В столь крайних обстоятельствах я припомнил, что о. Серафим несколько раз говорил мне: «Когда ты будешь в скорби, то зайди к убогому Серафиму в келью: он о тебе помолится». Воспоминание это побудило меня с женой обратиться заочно к старцу Серафиму, чтобы он избавил нас от пагубной болезни. И вот в ту же ночь, в сонном видении, является старец жене моей и приказывает ей отправиться на родник, где некогда явилась чудотворная икона Божией Матери, взять оттуда воды, напиться и обмыться ею как нам, так и всем людям. Этот родник, или источник, находится в 12 верстах от моего имения, и я немедленно поутру отправился туда со всем семейством, сохраняя в душе полную уверенность в ходатайство за нас угодника Божия Серафима.

По прибытии на родник мы погрузили в него сначала крест, а потом напились и умылись из него как сами, так и служившие нам. В то же время, по моему распоряжению, привезли к нам из села нашего бочку, которую мы наполнили водой из родника, и потом все отправились домой. В селе я приказал собрать всех крестьян, пригласил священника и, по совершении торжественного водоосвящения, мы стали раздавать священную воду всем и отвезли часть ее в больницу, где многие были уже при смерти. Все они, по милосердию Божию, выздоровели вскоре, пользуясь исключительно присланной им водой, и никто с тех пор не умирал в моем имении. В особенности удивило нас всех и заставило возблагодарить милосердие Божие выздоровление одной 70-летней старухи. Она также заболела холерой и находилась уже в безнадежном состоянии. Но когда сосед ее, крестьянин, налил ей насильно в рот воды, так как она была в оцепенении, и потом еще вылил на нее из бутылки остальную воду, она впала в бесчувственность; потом через несколько минут выступил на ней обильнейший пот, и через час, не более, старуха была вне всякой опасности».

По случаю этой смертоносной язвы многие обращались к о. Серафиму с письмами, иные лично приезжали просить его молитв и наставления, как предостеречь себя от опасности. Старец давал следующее наставление:

«Призовем имя Господа — и спасемся. Когда у нас имя Божие будет на устах — мы спасены. Открой ко Господу путь твой и уповай на Него, и Той сотворит, помилует тя, изведет, яко свет, правду твою, и судьбу твою яко полудне (Пс. 36, 5–6), только повинись Господу и умоляй Его». К продолжению сего пути он советовал держать то молитвенное правило, которое еще прежде составил для простолюдинов и людей, часто не имеющих достаточного досуга для молитвы. «Кто будет продолжать так, — говорил он, — тот не лишится милости Божией. Молитва — путь ко Господу. Благоговейно причащающийся Святых Тайн, и не однажды в год, будет спасен, благополучен и на самой земле долговечен. Помните слова апостольские: всегда радуйтесь, непрестанно молитеся, о всем благодарите (Сол. 5. 17). При таком блаженном и мирном состоянии души верую, что по великой благости Божией ознаменуется благодать и на роде причащающегося. Перед Господом один творящий волю Его — паче тьмы беззаконных».

Что касается собственно до писем, то о. Серафим часто, не распечатывая, знал их содержание и давал ответы, говоря обыкновенно так: «Вот что скажи от убогого Серафима и проч.». В этом удостоверяют и многие боголюбивые особы, обращавшиеся с отцом Серафимом лично или через письма. После смерти старца в келье его нашли много нераспечатанных писем, по которым, однако же, даны были в свое время изустные ответы.

Молитвы старца Серафима были так сильны перед Богом, что есть примеры восстановления болящих от одра смерти. Так, в мае 1829 года сильно заболела жена Алексея Гурьевича Воротилова, жителя Горбатовского уезда, села Павлова. Воротилов же имел большую веру в силу молитв о. Серафима, и старец, по свидетельству знающих людей, любил его как бы своего ученика и наперсника. Тотчас же Воротилов отправился в Саров и, несмотря на то что приехал туда в полночь, поспешил к келье о. Серафима. Старец, как бы ожидая его, сидел на крылечке кельи и, увидавши, приветствовал его сими словами: «Что, радость моя, поспешил в такое время к убогому Серафиму?» Воротилов со слезами рассказал ему о причине поспешного прибытия в Саров и просил помочь болящей жене его. Но о. Серафим, к величайшей скорби Воротилова, объявил, что жена его должна умереть от болезни. Тогда Алексей Гурьевич, обливаясь потоком слез, припал к ногам подвижника, с верою и смирением умоляя его помолиться о возвращении ей жизни и здоровья. Отец Серафим тотчас погрузился в умную молитву минут на десять, потом открыл очи свои и, поднимая Воротилова на ноги, с радостью сказал: «Ну, радость моя, Господь дарует супружнице твоей живот. Гряди с миром в дом твой». С радостью Воротилов поспешил домой. Здесь он узнал, что жена его почувствовала облегчение именно в те минуты, когда о. Серафим пребывал в молитвенном подвиге. Вскоре же она и совсем выздоровела.

Старец о. Серафим оказывал помощь скорбящим, пораженным душевными недугами и одержимым злыми духами. Так, один Саровский брат, находясь в унынии, близком к отчаянию, просил другого разделить с ним несколько минут скорби. Вышли эти два брата из монастыря после вечерни и пошли вокруг ограды, утешаясь взаимной беседой. Подошедши к конному двору, около которого лежала дорожка к Серафимову источнику, скорбящий брат хотел своротить в сторону, чтобы в таком болезненном состоянии духа не повстречаться ему с о. Серафимом. Но прежде чем успели они отойти от дороги, вдруг увидели вблизи себя старца, идущего навстречу им. Старец явился им в довольно странном наряде. Часть белого его балахона была поднята, по обычаю рабочих, под кушак, а полы опущены. На нем был огромный зеленого цвета левантиновый платок, у которого один конец тащился по земле, а другой обвивал шею. Два брата упали ему в ноги. Старец же, как чадолюбивый отец, с необыкновенной лаской благословил их, потом пропел следующий стих 9-й песни канона, поемаго во всякой душевной скорби и обстоянии (параклисиса): радости исполни мое сердце, Дево, яже радости приемшая исполнение, греховную печаль потребляющи. Потом, топнув ногою, старец сказал: «Нет нам дороги унывать, потому что Христос все победил, Адама воскресил, Еву свободил, смерть умертвил». Душевное состояние старца как бы перелилось в души скорбящих братии, и они, оживотворенные его радостью, возвратились в обитель в мирном и благодушном расположении сердца.

Одна вдова, имевшая троих маленьких детей, тяготясь воспитанием их, очень роптала на свою горькую долю. Наслышавшись же о милосердии о. Серафима, она решилась обратиться к нему, испросить благословение и поведать свое горе. Благословив ее, старец сказал: «Не ропщи на свою участь, скоро кончится твое горе, один будет твоим кормильцем». Через неделю после этого двое из детей умерли. Мать поражена была неожиданной их смертью и опять пошла к о. Серафиму, ожидая, что он разрешит ей недоумения, тревожившие душу. Старец, увидев ее и предваряя речи ее, сказал: «Молись Заступнице Пресвятой Богородице и всем святым: клятвою детей своих ты много оскорбила их. Покайся во всем духовному отцу твоему и вперед укрощай гнев свой, чтобы не быть великой грешницей. В последний раз благословляю тебя: только ты прости их». После сих слов старец благословил вдову, дал ей поцеловать крест, который носил на груди, и ушел в свою келью на другие труды.

Бесноватых о. Серафим исцелял своим присутствием, крестом и молитвой. «Я был свидетелем, — говорил лихачевский крестьянин, работавший в Сарове, — как несколько мужчин привели с величайшими усилиями к сеням пустынной кельи о. Серафима одну бесноватую женщину, которая во всю дорогу упиралась, а у крыльца сеней упала и, закинувши голову назад, кричала: «Сожжет, сожжет!». Отец Серафим вышел из кельи, и так как женщина не хотела открыть рот, насильно влил ей несколько капель св. воды. Я и все мы увидели, что в ту же минуту из ее рта вылетело как бы дымное облако. Когда же старец, вслед затем, оградил ее крестным знамением и с благословением сотворил над нею святую молитву, бесноватая очнулась и сама начала молиться. Впоследствии, увидев ее в Саровском соборе совершенно здоровой, я спросил, что она теперь чувствует. «Слава Богу, — отвечала она, — теперь я не чувствую прежней болезни»».

С совершением исцелений о. Серафим иногда соединял предсказания о будущей судьбе получивших выздоровление или тех, кто был при них. Такой случай был с о. Мельхиседеком, монахом Арзамасского Спасского монастыря. Будучи в мире, имея жену и детей, он торговал рыбой, сложил для склада ее каменный подвал, но двери хорошей сделать не успел. Сын его, пяти лет, играя с другим мальчиком на лестнице подвала, задом упал вниз и после сего стал по ночам плакать, и сделалась в доме их грусть. У ребенка отнялись ноги, ни один даже палец не действовал, тело все высохло, остались одни кости да кожа, и ноги мотались как плети. Если, бывало, станут сгибать ему ноги, то колени трещали, как пружина, то же повторялось и при разгибании. Сколько ни лечили родители своего сына — лекарства не подействовали, напротив, еще в груди оказалась сильная ломота. Наконец, поговоривши между собой, родители порешили ехать с больным в Саров к о. Серафиму. Дорогой через гати и мосты переносили его на руках, и больной от нестерпимой ломоты в груди все плакал и просился назад домой, где лежать ему было спокойнее, но родители, ни на что невзирая, приехали в Саров. Придя к келье отца Серафима и узнав, что он в пустыни, они терпеливо ожидали его прихода. Возвратившись в монастырь, о. Серафим всех благословил, а больного ребенка, сверх того, поцеловал в голову. Родители объяснили о болезни сына. Отец Серафим сказал: «Не лечите ничем, а молитесь Богу», и дал мальчику чего-то выпить и сухариков. При возвращении домой мальчик в дороге был спокойнее, и родители, переставши лечить его, все молились о нем Богу. Спустя несколько времени матери больного привиделся сон, чтобы для исцеления сына она взяла чудотворную икону Казанскую Божией Матери (икона эта в г. Арзамасе в церкви Казанской иконы Божией Матери) в дом. Точно, икону Божией Матери взяли в дом, отслужили всенощную и молебен с водоосвящением. По окончании молебна священник благословил больного мальчика крестом, дал ему напиться св. воды, а потом он приложился к чудотворной иконе Божией Матери, которая осталась в доме до утра. Поутру же, отслужив благодарственный молебен Божией Матери, с радостью и благоговением отнесли ее в церковь. По возврате из церкви мать взяла больного на колени; в это время ноги у него, до того времени не имевшие правильного движения, вдруг согнулись и опять вытянулись, еще раз согнулись и снова вытянулись. Родители, увидев это, от удивления и радости заплакали, а сын, встав на ноги, пошел нетвердым шагом и с этого времени стал ходить лучше и лучше: ноги его окончательно исправились, и он более не страдал ими.

При том свидании, когда больного привозили к о. Серафиму, старец, между прочим, сказал отцу его: «Ты оставь мир». Долго думал отец, что бы это значило, а потом стал уговаривать жену свою идти с дочерью в монастырь с тем, чтобы и ему самому идти в монастырь же. Жена на это возразила: а родителей (которые при них жили) ты куда думаешь девать? Для родителей, отвечал муж, надо поставить келью и дать на пропитание. Не видя с этой стороны успеха в своих намерениях, жена прямо отвечала, что у нее нет желания идти в монастырь. Дело на том и остановилось. Потом прошло несколько времени, жена, отец и мать в один год померли, и отец с сыном в тот же год поступили в Высокогорскую пустынь, а дочь была отдана в Николаевский Арзамасский женский монастырь. Таким образом, сбылось предсказание о. Серафима, сказанное в виде намека.

Г-жа М. В. Никашина об исцелениях и предсказаниях о. Серафима повествовала следующее:

«Я и муж мой пожелали видеть богоугодного старца Серафима и поехали в Саровскую пустынь; но по приезде туда не застали о. Серафима в монастырской его келье: он был в лесу на пустынных трудах. Мы пошли туда, и вскоре сам старец встретился с нами. Он тотчас обратился к мужу моему со словами: «Вот что, батюшка, пророк Давид пишет: Господи, возлюбих благолепие дому Твоего и место селения славы Твоея. Вельми хорошо, батюшка, украшать храмы Господни». Отец Серафим говорил это по дару прозорливости, провидя, как муж мой любил украшать храмы Божии.

После того о. Серафим приглашал нас в свою монастырскую келью, и мы стали у него просить благословения на поездку в Москву к своему помещику, чтобы хлопотать об отпущении на волю или, по крайней мере, о том, чтобы господин уволил мужа моего от должности управляющего. Но о. Серафим, выслушав слова наши, взял моего мужа за руку и, подведя его к иконе Умиления Божией Матери, сказал; «Прошу тебя, ради Божией Матери, не отказываться от должности. Твое управление — к славе Божией: мужиков не обижаешь. Не слушай, кто тебе будет говорить про тебя или про твою супругу дурно, а в Москву нет тебе дороги, а вот твоя дорога: я благословил одного управляющего проситься на волю по смерти господина, который при жизни своей купил себе имение на низу, и послал его принять оное и устроить. Когда господин тот скончался, госпожа отпустила управляющего на волю и дала ему доверенность на управление имением такую, что только себя не вручила ему». Отец Серафим говорил эту притчу о моем муже, с которым действительно все то случилось впоследствии, что он предсказал за несколько лет до исполнения.

У мужа моего была следующая странная болезнь: едва только простудится он немного, как тотчас кровь бросается ему в лицо, делается напряжение жил, нервы, особенно носовые, приходят в необыкновенное раздражение, и он сначала ощущает странное щекотанье в носу, а потом начинает чихать беспрестанно. Это изнурительное чиханье продолжалось у него иногда целый день, а иногда и два и совершенно убивало его. Врачи московские и нижегородские советовали ему непременно лечиться от этой болезни и предсказывали, что у мужа моего со временем может образоваться полип. Но так как мужу моему некогда было заняться серьезно своим лечением, то болезнь вскоре очень усилилась. Тогда мы решились ехать в Саров к о. Серафиму.

По приезде нашем старец, благословивши нас, тотчас же взял с печки бутылку с водой, приказал мужу моему наклонить голову и начал сам поливать водой из бутылки, потом приказал ему умыться этой водой и подал ему со своей шеи полотенце, чтобы он утерся им. С тех пор болезнь моего мужа совершенно миновалась, и он прожил еще семь лет.

Отец Серафим, благословляя нас однажды на возвратный путь из Сарова домой, сказал мне: «Вот, матушка, пришли ко мне мужчина и две женщины и стали творить молитву, я их не пустил, а когда они стали очень громко стучать в дверь и мне уже нечего было делать, то я лег спать, — и потом прибавил: — Понимаешь ли ты это, матушка?» После того, по приходе нашем на гостиный двор, мы нашли там какого-то чиновника нижегородского, который приехал в Саров с женой и начал меня упрашивать сходить с ними к о. Серафиму, говоря, что они одни не смеют идти и думают, что о. Серафим не пустит их. Муж мой также просил меня, чтобы я сходила с ними.

Мы пошли и по приходе на крыльцо кельи услыхали, что о. Серафим что-то делает в своих сенях. Я по обыкновению сотворила молитву, но о. Серафим не отвечал обычного «аминь» и не отпирал дверей. Спутники мои начали проситься с усилием, но он замолчал. Тогда мужчина начал громко стучать в двери, и вот мы услыхали, что о. Серафим лег спать у своих дверей, где мы стояли, и через несколько минут захрапел. Тут только поняла я, о каком мужчине и двух женщинах говорил он мне при прощании, и мы принуждены были отправиться домой в гостиницу, не видавши старца.

В последний год жизни моего мужа я была в Сарове, в пустыни о. Серафима. Я нашла там его собиравшего щепки у вала, на дороге. Заметивши меня, он подозвал меня к себе и сказал: «Вот, матушка, св. отцы благословили меня собирать эти щепки для сирот дивеевских; придет зима, нужно будет топить им печки». Потом, взяв меня за руку, довел по дороге до своих гряд, где были посажены лук и картофель, и сказал: «А вот, матушка, мое богатство; вот как я живу; богатство же муженька твоего пойдет в другие руки; но ты не унывай о том». Действительно, через несколько месяцев муж мой скончался; а остальное все случилось так, как предсказывал дивный старец.

Однажды я была очень больна желудком и начала лечиться, но так как пользы никакой не было, то я приехала к о. Серафиму и рассказала ему о своей болезни. На это старец отвечал мне так: «Если ты, матушка, будешь лечиться, то скоро-скоро живот свой кончишь. Болезнь сию молчанием понеси — и пройдет, как перестанешь лечиться». При этом он прибавил: «Вот когда ты пойдешь к Царице Небесной, то каких ты там ни увидишь!» По благословению о. Серафима я перестала лечиться, и болезнь моя действительно миновалась. После того я поехала в село Помец, где находится чудотворная икона Божией Матери; и вот, на квартире, где привелось мне остановиться, я увидела старшую, перевязывавшую свои раны, которыми было покрыто все ее тело. Поутру, идя к обедне, я увидела новую страшную больную: вели одну девушку, расслабленную, опухшую и трясущуюся всеми членами. Тогда невольно вспомнила я слова о. Серафима, которые сначала казались мне непонятными: «Когда ты поедешь к Царице Небесной, то каких ты там ни увидишь».

Однажды я была у о. Серафима с родной своей сестрой, которая была замужем за одним священником, но овдовела. Старец, благословляя сестру мою, сказал ей: «И жизнь твоя, матушка, благословенна до самого твоего успения». На это сестра моя отвечала ему: «Простите меня, батюшка, Христа ради: я все грешу, ссорясь со своим родителем за то, что он, сдавши свое место брату моему, сам все живет у меня». Отец Серафим возразил ей: «С кем же, матушка, и жить-то тебе, как не с родителем?» Сестра отвечала ему: «У меня есть, батюшка, сын, который оканчивает ныне курс, и я на него имею надежду». Но о. Серафим опять возразил ей: «Никакой, матушка, нет надежды, никакой нет». И действительно, сын сестры моей вскоре умер.

Однажды, будучи в Сарове, в день воскресный, пошла я после поздней обедни к о. Серафиму, и он, благословивши меня, спросил: «Ты, матушка, была у обедни?» Я отвечала: «Была, батюшка». Тогда он спросил: «Видела ли ты там, как мы собором отпевали одну женщину? Я только что пришел из церкви. Наш отец игумен сделал ей хороший гроб. Понимаешь ли ты это, матушка?» И он повторил свой вопрос несколько раз. Я подумала, что, верно, он предсказывал мне близкую мою кончину, и с этими мыслями отправилась домой. Дорогой заехала я в деревню Соболеву, которая принадлежит к Покровскому приходу, чтобы навестить свою родную тетку; но здесь, к великому прискорбию, услышала я, что тетка моя недавно умерла и ее похоронили в тот самый воскресный день, после обедни, в который я была у о. Серафима, и он говорил мне о покойнице. Отец протоиерей сделал ей, по усердию, на свой счет гроб и похоронил собором. Тогда поняла я чудную прозорливость о. Серафима.

Этот самый протоиерей не имел прежде веры к о. Серафиму; но когда я рассказала ему о последнем предсказании старца, то он пожелал лично видеться с ним. И вот, едва только по приезде своем в Саров вошел он в келью о. Серафима, как старец встретил его иерейским лобзанием и словами: «Да благословит тебя, батюшка (при этом он назвал его по имени), Господь Бог и Покров Божией Матери», и потом назвал всех тех угодников, во имя которых в Покровском храме были устроены семь приделов. С того времени протоиерей питал всегда большую веру к о. Серафиму».

Болезненная сестра Мария Иларионовна, впоследствии монахиня Мелетина, рассказывала (тетрадь № 1), что при жизни батюшки Серафима она 30 недель лежала в постели от нестерпимой боли в голове и 13 недель была совершенно глуха. «Долго я страдала, — говорила она, — и находилась в самом безотрадном положении, многих святых угодников Божиих я призывала на помощь и молила их об исцелении моем. Также молилась усердно нашему отцу, батюшке Серафиму, но время проходило, болезнь моя усиливалась день ото дня, и я, изнемогая душою и телом, предала себя окончательно одной воле Божией. Однажды, не помню в какой день, глухая и слабая, я, глубоко вздыхая, пролила горячие слезы. Вдруг вижу, что в келье, где лежала, сделалось светло, входит батюшка Серафим и говорит: «Ну вот, матушка, слезы и вопли твои заставили меня прийти к тебе; ты больна и не находишь ни в чем утешения, и вот я пришел!» — «Ах, батюшка, отец наш, ты ли это?» А он говорит: «Перекрестись и говори до трех раз: во имя Отца, и Сына, и Св. Духа!» «Батюшка, я от слабости не могу и рук поднять, — говорю ему, — и они у меня не владеют!» Тогда он взял обеими руками мою больную голову, приподнял и перекрестил ее. «Ну вот, матушка, — сказал он, — я собственно для тебя и приходил, чтобы исцелить тебя. Головке будет легче, но совсем не выздоровеет…» «Да как же, батюшка, — говорю я, — нет, уж исцели до конца!» А он в ответ: «Нет, матушка, не на пользу нам, все будет немножко болеть!..» После этого явления ко мне батюшки я стала видимо поправляться, голова прошла, но изредка болела».