Глава четвертая

На следующий день вместо дроидов на обрушившейся вышке связи болтался десяток имперских штурмовиков, подвешенных за шею.

При виде их у Джин свело живот. Имперская броня все еще сверкала белой и черной красками, но была поношенной, а местами ее покрывали бурые потеки. Дул ветер, и тела покачивались на импровизированных виселицах, постукивая о металл башни. Звук был звонким, вибрирующим и каким-то... неправильным?

Со встал за спиной девочки. Джин обернулась, и мужчина протянул ей бластер.

Переведя взгляд с бластера на штурмовиков и обратно, Джин собралась перевести оружие в оглушающий режим, как учила мама, но Со накрыл ее ладонь своей, не давая изменить настройки.

— Никогда так не делай, — мягко произнес он. — Если собираешься стрелять из бластера, всегда стреляй на поражение. Всегда.

Джин сглотнула. Висящие штурмовики не шевелились. Должно быть, они уже мертвы.

«Это всего лишь тренировка, — подумала она, — и ничего больше».

— Целься, — приказал Со.

Джин вытянула бластер перед собой. Рука так тряслась, что пришлось обхватить запястье второй ладонью, чтобы унять дрожь. Вдохни. Прицелься. Выдохни.

Стреляй.

Раскачиваясь из стороны в сторону, словно марионетка на спутанных нитях, тело штурмовика ударилось о башню.

— Умница, — похвалил Со.

Он забрал у Джин бластер и вручил парочку грубо вырезанных дубинок длиной с половину ее руки. Пора перейти к рукопашному бою.

На Корусанте мама записала ее на аэробику и гимнастику.

— У тебя всегда энергии через край, — со смехом пояснила она.

Но возможно, дело было не только в этом.

Джин прикинула вес дубинок, раздумывая, с какой силой нужно бить по телу, защищенному броней.

— Давай, — скомандовал Геррера.

Джин глубоко вздохнула и медленно побрела к ближайшему штурмовику — тому самому, в которого попала. Почему-то избить уже подстреленный труп показалось легче. Широко замахнувшись, девочка изо всех сил впечатала дубинку в живот своей жертвы. Солдат качнулся в сторону, и Джин повалилась на землю. Она-то рассчитывала ударить по защищенному телу и никак не ожидала, что броня окажется пустой. Посмотрев на других штурмовиков, Джин заметила, с какой легкостью они покачиваются на ветру. Это были не мертвецы, а просто броня.

— Еще раз, — ровным голосом произнес Со.

Джин поднялась на ноги и отряхнулась.

Падая, она ударилась рукой, и теперь та болела. Выпущенные из ладоней дубинки глухо стукнулись о землю.

— Можно же просто выстрелить из бластера, — заявила она, — и не заниматься этой ерундой.

Со медленно подошел к девочке и опустился на одно колено, чтобы смотреть прямо ей в глаза.

— Я видел борцов за свободу, которые выживали в бою против бластеров и лазерных пушек, — не моргая, произнес он, — я видел повстанцев, которые побеждали целые армии камнями и палками.

Геррера поднял дубинки и вложил их в руки Джин.

— Еще раз, — настоял он, вставая и отступая назад. Девочка снова приняла боевую стойку.

Джин заставила себя представить штурмовиков, убивших маму, вспомнить тот страх, что гнал ее от них прочь, тот гнев, что обуял ее, когда они забрали отца. Воспоминания словно распалили внутри ее жаркий костер. Дубинки выпали из ее онемевших пальцев, лишь когда Джин убедилась, что этот огонь не угаснет.

Вскоре Джин поняла, зачем Со понадобился бункер с кроватями. Первый корабль приземлился на их маленьком островке в следующем месяце, а вскоре за ним следом прилетел еще один. Новоприбывшие приветствовали Со как старого друга, а вот на Джин смотрели с любопытством. Они занимали комнаты с кроватями так, словно уже не раз здесь останавливались.

Еду они привезли с собой.

— Только Со может прожить на этих отбросах, — сокрушался один из гостей, тви’лек по имени Зосед Хозем, загружая припасы в шкаф. — А ты милая малышка, — добавил он с интересом в голосе.

— Возвращайся в свою комнату, — приказал Со, и Джин послушно убежала.

Другие гости были шумными: много разговаривали, много пили. Но при этом по большей части оставались дружелюбны. Вместе с Зоседом, которого Со знал по «старым добрым временам», прилетели несколько юношей: еще два тви’лека и тогрута. Риз Таллент был человеком с темно-каштановыми волосами и приятными голубыми глазами. На взгляд Джин, ему было лет два-дцать. Его акцент походил на говор Со, и девочка задумалась, не с одной ли они планеты. Довольно часто прилетала женщина примерно одного с Геррерой возраста. Ее черная кожа на свету, казалось, блестела синевой, а волосы росли торчком. Она была так красива, что Джин не могла отвести от нее глаз. Свое имя женщина произносила ритмичным, мелодичным голосом. Идрисса Баррук. Она носила за спиной пару мачете — грубые, тяжелые ножи абсолютно не вязались с ее грациозностью.

Идрисса привезла с собой одежду для Джин. Со давал девочке старые вещи: рубашки на несколько размеров больше нужного, которые Джин носила как платья, и штаны, которые ей приходилось подпоясывать кожаным ремнем. Идрисса же привезла настоящую одежду и наедине поговорила с малышкой о здоровье и гигиене. Джин подозревала, что отчасти Со пригласил Идриссу именно ради этого разговора. Воспитанница оценила подобное проявление доброты и то, что Геррера никогда не заикался об этой теме.

Узнав Идриссу получше, Джин осмелела настолько, что решилась зайти в общий зал, когда там были все остальные. Со первым заметил ее и одобрительно кивнул, позволяя пошарить по шкафам в поисках еды.

— Мои бойцы были на Кристофсисе, и там ничего нет, — сказал Зосед.

Тогрута согласно кивнул.

— Имперцы что-то там копали, но, когда мы туда наведались, они уже улетели и, судя по всему, возвращаться не планируют, — добавил он.

— Илум — другое дело, — произнесла Идрисса.

Джин потянулась за упаковкой печенья — редким лакомством на базе Со, — но, услышав название планеты, замерла. Оно было ей знакомо. Ее папа упоминал этот мир, но он говорил, что это тайная планета, известная только джедаям. В памяти тут же всплыл эпизод, как отец, стоя посреди их корусантской квартиры, возмущался, что джедаи так долго держали существование столь ценного места в секрете, а затем добавил, что теперь Илум под защитой Империи. Джин моментально забыла бы об этом разговоре, если бы не заметила разочарованное выражение на лице у мамы, отрицательно качавшей головой при словах отца.

Джин не удивилась, что Со известно об Илуме. Он следил за работой ее отца еще с тех самых пор, как помог перебраться на Ла’му. Но остальные собравшиеся в помещении явно знали не меньше.

Риз расстелил на столе звездную карту.

— Очевидно, что Империю интересуют эти регионы, — сказал он, показывая на карту, но Джин не смогла разглядеть, куда именно. Она подкралась поближе. Внимание всех собравшихся было сосредоточено на Ризе. — И моему связному кажется, что он видел тут Галена.

Джин шумно втянула воздух, и Со моментально развернулся и предостерегающе взглянул на нее. Девочка захлопнула рот. Геррера мотнул головой, но Джин осталась стоять на месте, отказываясь уходить.

— Есть еще что рассказать? — спросила Идрисса, обращаясь к Со.

Она пошевелилась, и под светом встроенных в каменный потолок ламп ее кожа начала переливаться синими оттенками.

Со поиграл желваками, словно пытаясь проглотить ответ, но в конце концов выдал:

— Я знаю, что он изучал кристаллы для Империи. Над чем бы он ни работал, его исследования были крайне важны для имперцев.

На противоположном конце стола Зосед кивнул и обменялся с Со понимающими взглядами.

— Гален Эрсо — известный сторонник Империи, — отмахнулся Риз. — Он видный ученый, но я не понимаю, каким образом кристаллы...

— В кристаллах сокрыто куда больше мощи, чем ты можешь себе представить, — тихо возразила Идрисса. — Не забывай, что ими пользовались джедаи.

Риз фыркнул.

— Джедаи, — презрительно выплюнул он. — Это ничего не доказывает. Будь у них столь мощные кристаллы, они бы все не померли.

«Известный сторонник Империи? — подумала Джин. — Папа?» Она покачала головой. Да, он работал на Империю, но затем сбежал и ни за что не хотел возвращаться.

— Дельное замечание, — согласился Со, постукивая по своему подбородку. — Вряд ли ученый калибра Галена понадобился Империи исключительно ради новых знаний. Должна быть какая-то причина, по которой они поддерживали его исследования.

Риз откинулся назад.

— Нет, не должна, — пренебрежительно произнес он. — Со, приятель, ты слишком глубоко копаешь. Гален Эрсо — пустышка. Он подружился с нужными имперскими шишками и живет себе припеваючи на Корусанте. Его исследования бесполезны.

— Это неправда! — крикнула Джин.

Взгляды всех собравшихся обратились к ней.

— Джин права, — громко произнес Со. — Его исследования — это ключ к разгадке дальнейших планов Империи.

Джин уже собиралась возразить — ее разозлило то, с каким пренебрежением Риз отзывался о папе, — но Со положил руку девочке на плечо и проводил до ее комнаты.

— Это неправда, — прошипела девочка, как только дверь ее спальни закрылась. — Папа ни за что бы не стал просто так работать на Империю! Он хороший! Они похитили его!

Казалось, ее слова не убедили Со.

— Они похитили, — с нажимом повторила Джин, повысив голос.

Со шикнул, чтобы малышка говорила тише. От злости на глаза Джин навернулись слезы. Это же несправедливо, что какой-то Риз говорил о ее отце, будто тот был злодеем.

— Джин, не все так просто, — тихо произнес Со. — Я отслеживал передвижения имперцев. Я пытался понять, над чем таким важным работал твой папа, что имперцы явились за ним на Ла’му. И твой отец...

— Я видела его своими глазами, — заявила Джин, топнув ногой. — Он не хотел идти с ними. Он хотел остаться со мной. Хотел.

Со одарил ее печальным, полным сочувствия взглядом и оставил сидеть в своей темной комнате в одиночестве.