ГЛАВА ПЯТАЯ
Стоявший рядом с Низовцевым десятник Онтор с нетерпением поглядывал на чужемирца и ждал от него внятного ответа. Сергей не торопился, задумчиво рассматривая место вчерашней стычки. Натоптано здесь было ужасно. Кровавые следы, тянущиеся метров на сорок, внезапно исчезали. То ли раненому удалось остановить кровотечение, то ли специально кто-то уничтожил улики.
– У степняков есть маги, способные быстро останавливать кровь? – спросил Сергей. – Следов слишком мало. Выходит, что нападавшие вышли из проулка, и тут внезапно у раненого прекращает идти кровь. Так не должно быть. Я видел раздробленное колено. С такой раной далеко не убежать.
– Герпир относятся с уважением только к своим шаманам, – Онтор поправил шапку на голове, – а колдуны у них отродясь не задерживались.
– Это почему? – Низовцев присел на корточки возле большого пятна крови, которая уже превратилась в ледяное ломкое озерцо на ночном морозе.
– Шаман получает свою силу от богов, сидящих на небесах, а колдун считается плохим учеником бесов. Они дают ему знания не по наследству, а с помощью искушения, – десятник жестами показал бойцам пройтись по улице и внимательно осмотреть все следы, которые могли бы указать направление побега. – Если человек поддается соблазнам хорошей и беззаботной жизни, то ему даются знания природы и как ими пользоваться.
– Забавная трактовка, – хмыкнул едва слышно Сергей, – значит, Мёран был чем-то искушен?
– Мы не думаем как степняки, – был ответ десятника. – Магия и колдовство – это дар природы, дар мелких богов, подчиняющихся Тарху. Такие люди – несчастные. Им дано всю жизнь нести бремя проклятия.
– Дар магии – это проклятие? – вот здесь Сергей был очень удивлен. Он выпрямился и поправил трофейник на плече. – А мне кажется, что быть чародеем – здорово. Махнул рукой – озеро. Топнул ногой – овраг. Не так, что ли?
– Смешной ты, руси, – улыбнулся Онтор. – Не о том мечтаешь. Здесь никто не считает, что этим людям повезло. Как-нибудь расспроси «алкимиста», что он думает. Услышишь много интересного…. Так мы идем, или будем на кровь смотреть?
– Пошли к площади, – решил Сергей. – Может, что-нибудь перекусим?
– Ха-ха! – развеселился десятник. – Мысли читаешь, Серш! Кстати, предлагаю харчевню дядюшки Гиттура. Отменно кормит.
Рассыпавшись вдоль улицы, отряд Онтора без особой спешки стал спускаться к центру города, не забывая о главном: поиск каких-нибудь следов. Но, как и подозревал Сергей, вся кровь была размешана со снежной кашей и грязью. Наступала весна, и влажное, пахнущее теплом дыхание южных ветров хорошо ощущалось солнечными днями. Снег таял так быстро, что за день все следы были уничтожены.
На площади остановились и огляделись. Людская толчея мешала продвижению отряда, поэтому сместились к заборам, чтобы пройти к харчевне. Сергей глядел под ноги, стараясь не наступить на конские яблоки или в помои, которых тут было в избытке. Где-то за углом рявкнул корнуто, испуганно забрехали собаки. На рынок въехала небольшая группа всадников, одетых по-зимнему в теплых меховых куртках и малахаях на голове. У каждого на головном уборе был пришит пышный хвост какого-то животного, спускающийся чуть ли не до поясницы.
– Это кто? – спросил Сергей Аслака, тоже попавшего в отряд Онтора.
– Клан Лесного Нарви, – ответил стражник, внимательно глядя на передвижение всадников. – Рановато они появились у нас. Наверняка, что-то замышляют на лето.
– Что они могут замышлять?
– Поход на Унтури, куда же еще! Вечно им в покое не живется, – сплюнул в грязный снег Аслак. – Нам-то от этого какая радость?
– Разве Авьяд чем-то обязан лесовикам? – удивился Сергей. – Или есть договор?
– Сестра нашего вождя – Видана – замужем за Равихаром, тамошним вождем. Вот и приходится нашему Отцу скрепя сердце, помогать лесовикам. Равихар – безумец, переругался со всеми кланами, не живет в мире ни с кем. Наш вождь сколько не увещевал его – бесполезно. Поговаривают, кровь его испорчена магией. Раньше он таким не был.
– Ты бы поменьше языком чесал, – услышал его десятник. – Если невтерпеж слухи кидать на воздух – почеши языком доски. Там заноз много – авось перестанешь отвлекаться на глупости.
– Так все говорят, – смутился Аслак.
– А ты поменьше всех слушай, – отрезал Онтор, словно давая указание прекратить легкомысленные и опасные разговоры.
Напротив харчевни Гиттура – довольно нового строения из свежих, еще не успевших потемнеть от времени бревен – устроили возню несколько подростков, а с ними забавлялись пара лохматых псов. Из-за большого мосла дрались каждый друг с другом, то ли отбирали у собак их законную добычу. Кто-то из зевак, собравшихся возле крыльца заведения, еще и подзуживал молодежь. Увлеченные развлечением, никто не заметил приближения дружинников.
– Опять! – о чем-то своем пробурчал десятник. – Влок! Идун! Ну-ка, схватите паршивцев! Пора бы им всыпать по заднице! Совсем стыд потеряли….
Двое воинов продрались сквозь редкую толпу горожан и молниеносно растащили мальчишек в стороны. Каждый из дружинников схватил по паре забияк и крепко держал за шкирку. Раздался смех.
– Все еще потехи жаждете? – рявкнул Онтор, расталкивая зевак. – Быстро расходись!
Шедшие за ним Серш, Аслак и еще двое парней с удовольствием разогнали толпу. Недовольно ворча, многие разошлись по своим делам, понимая бессмысленность сопротивления воинам Авьяда. Себе дороже выйдет. Рыночная площадь продолжала шуметь, но возле харчевни установился порядок. Один из псов изловчился, цапнул оказавшийся бесхозным мосол и рванул по улице, высоко задрав хвост. Второй зарычал и бросился вдогонку.
– Чего расшумелись? – Онтор схватил одного из подростков за ухо и потянул вверх. – Сколько раз говорено: потехи свои совершайте в других местах, а не на площади! Почему порядок нарушаете?
– Ой, дядька Онтор, больно! – завопил пацан, хватая своими руками мощное запястье десятника. – Отпусти! Мы же не нарочно!
Дружинники посмеивались, глядя на шуточную экзекуцию расшалившихся мальчишек. А Сергей обратил внимание, что один из них старательно прячет лицо, зарывшись в воротник куртки. Что-то в этой фигуре ему показалось знакомым. Можно ли поверить в удачное совпадение? В это, как раз, Сергей и не верил, но подошел к пареньку. Задрал ему подбородок и долго глядел в испуганные глаза.
– Что? Не ожидал увидеть живым? – ухмыльнулся Низовцев. – Онтор, отпускай остальных, я нашел след.
Паренек окончательно побелел, а оставшись один, совсем пал духом. Десятник был удивлен.
– Да я же тебя знаю! – воскликнул он. – Ты сын Неды! На окраине живете, да?
– Дядька, отпусти, я ничего не сделал! – захныкал подросток.
– Как зовут, запамятовал? Только не ври!
– Грис.
– Ага, точно! Так это был он, Серш?
– Конечно же, он, – даже рассердился Низовцев. – Память на лица у меня хорошая. Надо бы потолковать, пока время не ушло.
– Аслак, Идун! Стоите на входе и смотрите по сторонам! Влок, Ульов, Бакан – на площадь. Ходите, смотрите. Если вдруг наткнетесь на подозреваемых – ничего не предпринимать. Проследить, доложить. А мы с Грисом потолкуем, – отдав распоряжение, десятник сам схватил мальчишку за ворот куртки и чуть ли не на весу внес того в харчевню.
Посетители, обедавшие в этот час, были удивлены такому появлению. Кто-то попробовал возмутиться, но Онтор так шикнул на него, что остальные уткнулись в свои кружки и тарелки, предпочитая остаться незамеченными. Тут же появился и сам хозяин в простой домотканой рубахе навыпуск, по рукавам которой замысловатой вязью спускались то ли руны, то ли орнаментальный рисунок, и все это было вышито разноцветными нитями. Встревожено, переводя взгляд с Онтора на Низовцева, спросил:
– Господа дружина что-то желают или….
– Или, – кивнул Онтор. – Нам нужно укромное местечко, кружку ягодной настойки и что там есть перекусить. Не нам! Парню! Мы хотим поговорить с ним. А мы на службе!
Гиттур озадаченно почесал затылок. Происходящее, кажется, не укладывалось в каноны его жизни и трудовой деятельности. Сюда приходили насыщаться, а не вести пустопорожние, как он считал, разговоры с грязными щенками. Однако перечить не стал и быстро исчез за перегородкой, ведущей в кухню, откуда зазвучал его зычный голос.
Онтор оглядел помещение, покачал головой, раздосадованный тем, что не может найти нужный тихий уголок. Все нужные ему места были заняты. Он передал мальчишку Сергею, а сам, недолго думая, направился к столу, где сидели три разодетых мужика, по виду – купцы, наклонился к ним и что-то проговорил. Сидевшие возмущенно вскинулись, но широкая ладонь десятника хлопнула по крышке стола. Через пару минут лавки были свободны. Купцы словно испуганные голуби похватали свою снедь, кувшин с вином и тарелки с закуской и перекочевали поближе к двери.
– Давай сюда! – громко крикнул Онтор.
Только присели – девушка-служанка принесла заказ для мальчишки. Он ушам своим не поверил, когда десятник строгим голосом приказал ему съесть все, что появилось на столе. И пока пацан налегал на пищу, мужчины молчали, стараясь не глядеть на худосочного подростка. Грис как чайка смолотил все за несколько минут, сыто икнул и осоловело посмотрел на Онтора.
– А теперь поговорим, – сказал десятник и показал на Сергея. – Ты этого человека знаешь?
– Да, он вчера со степняками сшибся, – сразу признался Грис и захлопал глазами.
– Как ты оказался в том проулке? – допрос вел Онтор, и Низовцев не собирался пока вмешиваться в процесс. – Говори все без утайки. Врать не надо. Узнаем – еще хуже будет.
– Все очень просто, – сглотнул слюну мальчишка, видимо, хорошо знакомый с дознавателями Авьяда. – Вчера утром я пришел на рынок, думал, найду приработок. Пара лишних монет никогда не помешает. Сидел на крыльце этой харчевни, и тут ко мне подошла девка, красивая очень, а с ней – мужик. Я сразу понял, что они из Герпир. Думал, приехали по делу. Оружия нет, говорят спокойно, и предлагают динер. Мужик вытащил из кармана монету и покрутил перед моим носом, ну, вроде, не обманывает. Динер – вот он. Я согласился. Ну и рассказали, что нужно делать. К вашему пришлому, – кивок в сторону Сергея, – я сразу прицепился, следил до нижнего поселения, там и оставался до тех пор, пока он с Мёраном обратно из леса не пошел. Я сразу к степнякам через огороды. Так и так, говорю, идет. А потом смотрю: еще один мужик появился. У девки нож заметил. Мне сказали, что делать. Нет бы мне, дураку, сразу понять, чем дело пахнет. А степняки как будто знали, по какой улице пойдет «легадо».
Пацан перевел дух, выпил остатки ягодного морса, вытер мокрые губы рукавом куртки и продолжил:
– Мне сказали, чтобы я упал в снег и вопил, словно в пасти корнуто. Мне-то что, орать я умею. Но ваш молодец, сообразил, что дело нечисто.
– Значит, за нашим человеком следили давно?
– Наверное, только мне не ведомо, – пожал плечами Грис. – Старались не попадаться на глаза стражникам до поры до времени.
– Кроме тех троих ты еще видел кого-нибудь из Герпир?
– Не-а, никого. Точно говорю.
– А знаешь, где они залегли?
– Ну да, – снова дернул плечами подросток. – Я же за ними до самой лежки шел, когда «легадо» ранил степняка. Тот же кровищей все измазал, пока рану не перевязал!
– Истинно дурак! – вскочил Онтор и отвесил подзатыльник Грису, отчего мальчишка чуть не слетел с лавки. – Веди нас к лежке!
Грис хрюкнул от неожиданной оплеухи и вскочил на ноги. Уговаривать его дважды не пришлось. Он пулей вылетел наружу, а за ним – Сергей с десятником. Аслак с напарником, расслабленно сидящие на ступеньках харчевни, сразу сообразили, что назревает дельце.
– Зови всех и топайте за нами, – Онтор стал похож на волкодава, почуявшего след матерого зверя. Он даже стал подталкивать мальчишку в спину, настолько у него было желание схватить лазутчиков.
Грис провел отряд Онтора по каким-то закоулкам, пока не остановился за углом добротного забора, после чего осторожно выглянул наружу, обозревая окрестности.
– Видите вон тот дом, который напротив нас чуть левее? – почему-то шепотом спросил мальчишка. Он даже пальцем не стал тыкать, а просто кивнул в ту сторону.
– Где крыша черепичная? – так же шепотом, поддаваясь неведомому чувству опасности, уточнил Онтор. – Ага, вижу. Подожди, так это же дом Багоня! Ты, часом, не дуришь меня, малой?
– Клянусь бородой Тарха! – провел по подбородку кончиком ногтя Грис, и вышел у него этот жест настолько забавно, что Сергей негромко фыркнул от смеха. Еще бы сказал: «зуб даю»! – Там они живут! Сам лично проследил за ними!
– Еще не легче! – обреченно вздохнул Онтор. – Теперь просто так этих гадов оттуда не вытащишь.
– Да в чем проблема? – удивился Сергей. – Здесь шишка живет?
– Какая шишка? – не понял десятник, но после того, как Низовцев объяснил ему значение слова, заулыбался. Ему понравилось сравнение.
– Да, это большая шишка! Багонь входит в городской совет, заведует казной. Мало того, он еще и Смотритель Кланов. Это что-то вроде судьи, который решает все сложные вопросы между кланами, – Онтор, кажется, совсем пал духом. – Их выбирают по одному из каждого клана.
– Неужто измена? – негромким шепотом кто-то проговорил за их спинами.
– Ну-ка, языки засунули поглубже! – яростно зашипел десятник и снова поглядел на дом, где могли прятаться люди, тайком пробравшиеся в Ирай для свершения своих темных делишек. – О! Вот и Ёрун! Пошли ему навстречу, а то стоим здесь, как нашкодившие щенки. Куда?
Этот вопрос адресовался прыткому пацану, намеривавшемуся смыться. Для верности Онтор цапнул его за шкирку и передал Аслаку, велев не спускать с него глаз.
Встреча с отрядом Онтора вызвала у сотника немалое удивление. Эта улица, оказывается, была его зоной операции. Он уже собирался выписать Онтору хороших лещей, но объяснение подчиненного разом изменило ситуацию. Грозно взглянув на вновь побелевшего мальчишку, который прекрасно знал, что за человек стоит перед ним, сотник пальцем поднял съехавшую на глаза шапку Гриса и задал вопрос таким ледяным голосом, что даже у Сергея по позвоночнику проскочили ледышки:
– Ты нас решил обмануть? Ты считаешь, что господин Багонь намеренно укрывает степняков?
– Я не вру, уважаемый сотник Ёрун! – Грис решил поныть, чтобы его сопли и слезы растопили сердце железного воина. – Я сам видел, как они заходили во двор господина советника!
– А самого советника видел? – допытывался Ёрун.
– Нет. Но кто-то же открывал им двери! У него же слуга есть!
– Мы теряем время, – не выдержал Сергей. – Куча народа перед домом возможного пособника. Уйдут!
Ёрун сверкнул глазами, взглянув на высунувшегося так не вовремя чужака, но не стал нагнетать обстановку. Он и сам понимал, что пустопорожние разговоры только привлекут излишнее внимание. Ему не хотелось вляпаться в скандал – а Багонь обязательно будет верещать, что в его дом ворвались дружинники Авьяда – но недвусмысленный приказ вождя пересиливал нежелание участвовать в неприятном деле.
– Идем! – решил сотник, как в ледяную воду нырнул. – Стоп! Куда выходит задний двор Багоня? На Железную улицу? Туда никто не сможет улизнуть? А через крышу?
Несколько бойцов наперебой высказались в том роде, что через забор вряд ли можно уйти. Железная улица застроена плотно, любой чужак просто наткнется на стены домов или попадет в открытые мастерские. И сильно рискуют своим здоровьем, потому что кузнецы могут пересчитать ребра неожиданным гостям. А по крышам только вниз, к поселенцам.
Ёрун тяжело вздохнул и несколько раз грохнул по тесовым доскам широких ворот. Отчаянно и зло залаял сторожевой пес, и захлебывался до тех пор, пока кто-то не шикнул на него. Ворота распахнулись, в лицо сотника уставился слуга советника, немолодой уже мужчина с седой бородой.
– Кто осмелился нарушить покой господина Багоня? – нагло и строго спросил слуга.
– Не узнал, Кумдраг? – хмыкнул сотник. – Давно ли навоз за коровами убирал? Смотри-ка, голос появился! Хозяин дома?
– Давно – не давно, уже не важно. Я служу господину советнику, и он спрос с меня учинит, а не с вас, сотник. Хозяина сейчас нет дома, а вот его сын….
– Открывай ворота. Я с дружиной. Осмотр двора проведу.
– Никак нельзя! – набычился Кумдраг.
Мимо Ёруна просочились два дружинника и просто снесли слугу с дороги, подхватив его под руки. Двумя ручейками бойцы втекли во двор. Пес взбеленился, увидев чужих, и стал рваться с цепи. Сергей с уважением посмотрел на зверюгу. Настоящая гора мускул и мяса. По размеру похож на ньюфа, но рожа более зверская, шерсть лоснится от хорошего питания.
Двор был большой. Посредине стоял двухэтажный особняк, добротно построенный и покрытый хорошо обожженной и аккуратно положенной черепицей. Высокое крыльцо, несколько застекленных окон. Через весь двор уложены доски, чтобы господская семья не марала обувку в грязным снегу. Слева большой сарай с навесом, в котором слышно негромкое рычание нескольких корнуто. Справа от дома еще одно строение, схожее с сараем, но там, вероятно, сложен рабочий инвентарь. Сергей сразу заметил, что к этому сараюшке приставлена лестница. Он слегка толкнул Ёруна плечом и взглядом показал на это обстоятельство. Сотник сразу сообразил:
– Онтор, давай с бойцами к тому сараю! Осмотреть все внутри, доложить! Вы, трое, – это он уже назначал людей из своего отряда, – обойти кругом дома и стоять там до тех пор, пока я не скажу. Хватать всех, кто попытается скрыться.
– Поняли, сотник!
Слуга попытался что-то вякнуть, но его быстро заткнули, сунув кулак под ребро. Кумдраг сомлел, и его оттащили к сараю с ящерами. Там как раз была вкопана в землю широкая скамья, на которой он и отлеживался. Много ли пожилому человеку требуется физического воздействия?
– Кому понадобилось врываться в дом почтенного Багоня? – наконец, кто-то соизволил выглянуть на улицу, не выдержав дикого лая собаки. Это был худощавый молодой мужчина с аккуратной бородкой и пронзительными водянистыми глазами, настолько неприятными, что Сергей сразу почувствовал неприязнь. Не любил он людей с такими глазами. Почему – сам бы не объяснил внятно.
– Сын Багоня, зовут Эрлик, – тихо пояснил Ёрун Сергею. – Сейчас начнет стращать, но ты не обращай внимания.
Запрокинув голову, сотник заявил:
– Мы проверяем весь город. Ищем лазутчиков из клана Герпир, обвиняемых в покушении на дружинника вождя Авьяда. По некоторым сведениям, эти люди прячутся у вас!
– Ты болен головой, сотник! – нервно, очень нервно рассмеялся Эрлик, потирая подбородок. – Хочешь лишиться ее? Предъяви разрешение Совета и самого Отца клана, без которого ни одна собака не имеет права даже во двор заходить! А вы еще и слуге вред нанесли!
Сравнение с собакой сотник принял на свой счет и резко побагровел. Сергей чувствовал, как ему тяжело совладать с собой, но сотник справился с гневом, переборол в себе желание сказать что-то плохое.
– Разрешение Отца клана дано с самого утра. Проверяются все подозрительные места независимо от статуса хозяев. Мы будем аккуратны при осмотре двора, господин Эрлик. Мы ни в коей мере не хотели испортить отдых уважаемого Советника, и если ничего не найдем – принесем свои извинения.
– Извинений мало, да они нам и не нужны! – заносчиво заявил сынок местного чиновника.
Теперь и Сергею хотелось приложить кулак к его морде.
— Так мы можем обойти двор? – вежливо спросил Ёрун.
– Обходите! – фыркнул Эрлик. – Только вряд ли вы чего найдете, кроме неприятностей!
— А в дом можно войти? — продолжал настаивать сотник.
– Нет! — отрезал Эрлик. – Об этом не будет и речи!
В это время к Ёруну подбежал один из бойцов, который осматривал маленький сарай, что-то прошептал на ухо сотнику и тот расплылся в улыбке.
– Пошли, Серш, посмотрим, что там ребята откопали.
Ребята откопали труп. Крупный мужчина с перевязанным коленом и с перерезанным горлом лежал в груде сена, откуда его извлекли Онтор с бойцами. Убит он был давно, возможно еще вчера вечером, так как успел основательно закоченеть. Сергей, конечно же, узнал его, о чем и сказал сотнику. Ёрун присел на корточки перед трупом и тщательно его осмотрел.
— Обыскали? — спросил он Онтора. — Что-нибудь было интересное?
— Карманы пустые, — ответил десятник. -- Денег нет, оружия нет. Даже пояс сняли, крысы.
– Что думаешь, Серш? – Ёрун легко поднялся и с сомнением посмотрел на чужака. – Кто твоего знакомого прирезал?
– Его напарник, – сразу же ответил Низовцев, нисколько не сомневаясь в правильности своих выводов. – Убил, потому что раненый мешал ему быстро исчезнуть из города.
– Тогда вопрос: Эрлик – болван? Почему он так самоуверен? Он не знает, что в его доме труп бандита?
– Полагаю, Эрлик уверен, что Герпир уже нет в сарае, что они ночью ушли. Вот и ведет себя нагло, – пожал плечами Сергей. – А так, конечно, еще большего дурака не встречал.
Ёрун с бойцами тихо засмеялись, после чего вышли на улицу.
Сын Багоня все так же продолжал стоять на страже дома, накинув на свои плечи длиннополую шубу. Солнце уже вовсю трудилось на небосклоне, стапливая снег с крыш, но Эрлику было не до красот наступающей весны. Волнение, которое он умело прятал под маской ленивого созерцания действий дружинников, легко читалось на его лице.
– Господин Эрлик, не могли бы вы пройти в сарай? – любезно спросил Ёрун. – Это не займет много времени.
«А ведь побледнел, щучий сын! – обрадовался Сергей. – Знал, гаденыш, кто в сарае обитал»!
Не желая терять остатки самообладания и свою родовую гордость, которая заставляла его всегда держать голову прямо, Эрлик медленно сошел с лестницы на деревянный помост и подошел к дружинникам. Ёрун, по лицу которого мужчина силился что-нибудь понять, но так и не осилил данную шараду, протянул руку в сторону сарая.
– Прошу сюда, господин Эрлик. Не стесняйтесь, это же ваше имущество.
Чувствуя неладное, мужчина сделал несколько шагов вовнутрь и замер на месте. Глаза его после яркого солнечного дня привыкли к полутьме сарая, и увиденное ему очень не понравилось.
– Кто это? – спросил его сотник, стоя за спиной. – Ты знаешь этого человека?
– В первый раз вижу, – голос у Эрлика сорвался. Он кашлянул и уже увереннее добавил: – Не знаю. Думаю, что бродяга пробрался тайком на наш двор и решил переночевать в сарае.
– У вас во дворе очень злой пес, и мимо него просто так не пройти, – заметил Сергей, не утерпев приложить свои усилия в дознании. Ёрун сразу же отреагировал, толкнув его локтем в бок. Намек был понят. Здесь, помимо Низовцева, были люди, наделенные большими полномочиями, и сотник – из их числа.
– Этот бродяга убит, – ухмыльнулся сотник, которому не терпелось арестовать всю семейку, что скрывать, нелюбимую в среде дружинников Авьяда. Было за что. – Убит в вашем доме. Я беру под стражу господина Багоня, вас и всех, кто проживает в этом доме. Вы обвиняетесь в пособничестве и тайном сокрытии лазутчиков Герпир. Пока идет следствие, вас не тронут. Я лично отвечаю за безопасность семьи советника. Собирайтесь.
– Ты пожалеешь, сотник! – взвизгнул Эрлик, пытаясь вырваться из жесткого захвата дружинников. – Никто не имеет права обвинять в предательстве верного слугу Отца клана! Эй, больно! Отпусти руку, болван!
Ёрун уже не слушал его стенания и давал короткие распоряжения своим людям. В дом побежали несколько бойцов, откуда вывели через несколько минут ревущих от страха жену Эрлика с тремя детьми. Жена Багоня шла спокойно, но в глазах ее полыхал огонь, который мог испепелить тех, кто кощунственно отнесся к семье Смотрителя кланов. Пожилая женщина, поравнявшись с Ёруном, на мгновение остановилась и процедила сквозь зубы:
– Глупая ошибка, сотник, будет стоить тебе жизни. Если Авьяд признает Багоня невиновным – за все ответишь ты.
Ёрун побледнел, и, сжав зубы, только кивнул своим парням. Те без особых церемоний, но и без ненужной в данном моменте жесткости, придали ускорение домочадцам Смотрителя.
– Слугу не забудьте, – добавил он, – хватит ему на лавочке кости греть. Все, заканчиваем и возвращаемся!
Сергей пристроился рядом с притихшим сотником, обдумывающим, наверное, слова хозяйки дома, и спросил:
– А где сам Багонь?
– Его-то не трудно перехватить, – сжав рукоять меча, сказал сотник, – он целыми днями в Гостевом доме сидит, с другими Советниками что-то постоянно обсуждает. Просто не хочу поднимать лишний шум. В Ирае много людей, подверженных влиянию этого человека. Устроят беспорядки – Авьяд меня точно на корм корнуто отдаст. Да он сам прибежит на подворье, узнав, что его семейство у вождя в гостях!
Сопровождение семьи Багоня в окружении дружинников в резиденцию Авьяда произвело тот эффект, на который сотник и рассчитывал. По городу поползли слухи, а кто-то и открыто выражал желание наказать ретивых служак. Только успели разместить домочадцев в пустующем пристрое, который примыкал к штаб-квартире вождя клана, как на подворье нарисовался сам Багонь.
Сергей в это время находился на улице, и видел, что в открытые ворота влетел взмыленный саурус, на котором сидел дородный мужик в богатом одеянии. Остановив ящера, он неожиданно ловко для своего возраста – на вид ему было далеко за пятьдесят – спрыгнул на землю, ожесточенно дернул себя за кончик окладистой седеющей бороды и рявкнул:
– Во имя Тарха, где Авьяд?! Где моя семья?
Случай был неординарный, и никто из обычных дружинников не стал влезать под горячую руку кряжистого и еще имеющего достаточно сил Советника, дожидаясь, когда кто-нибудь из начальства возьмет на себя смелость арестовать этого человека.
В это время стража быстро закрыла ворота, а остальные дружинники окружили пыхтящего злостью Багоня. Авьяд в сопровождении жреца Орена и сотника Ёруна вышли на улицу, словно ожидали момента появления дорого гостя. Вождь с какой-то потаенной жадностью вглядывался в лицо Багоня. Да так долго, что Советник дрогнул, но, сохраняя внешнее спокойствие, спросил, понизив голос на такт ниже:
– Освободи мою семью, Отец, Тархом и Тарой умоляю. Здесь какая-то ошибка!
– Ошибкой было несколько последних лет ждать от тебя покаяния за погибший отряд Хросскела, когда именно с твоего клятвенного заверения, что никто из Герпир пальцем не тронет посланников в южную империю, степняки вырезали посольство.
Дружинники глухо заворчали. Они, видимо, знали о перипетиях давнего случая, и Сергею стало понятно желание стражников арестовать семейку Багоня. Советник оказался каким-то образом замешан в грязную историю, о которой не преминул напомнить Авьяд. Надо как можно скорее выяснить, в чем же было дело.
– Пройдем в мой дом, уважаемый Багонь, – вождь сделал широкий жест, приглашая гостя пройти в свою резиденцию. – Не стоит на виду моих людей выяснять причину, по которой ты сюда примчался. О твоем корнуто побеспокоятся. Идем же! И ты, Серш, иди с нами.
Низовцев удивился. Он-то каким боком понадобился вождю?
В уже знакомом Сергею зале было невыносимо душно. Горел камин, распространяя умиротворенное тепло. Багонь расстегнул полушубок, но скидывать его не стал, словно надеялся на скорое окончание дела. Авьяд сел на свой трон, жрец с кряхтением примостился на лавке возле камина (вот уж кому жар не мешал), а сотник с Сергеем остались стоять позади Советника. Больше никого в зале не было. Даже слуги куда-то испарились.
– Видишь, я не желаю растаскивать грязь по всему двору, – раскинул руки Авьяд, – и пока не хочу отправлять тебя на дознание, Багонь. А надо было.
– За что? – прохрипел мужчина, сжимая короткую плетку в руках. – Как понимать твои слова? И при чем моя семья? Детки, бабы? Они здесь каким боком?
– Не буду кругами ходить, Багонь. Ты обвиняешься в сокрытии лазутчиков клана Герпир, которые покушались на жизнь моего дружинника. Все следы вели в твой дом. Сотник Ёрун с моего разрешения провел обыск и обнаружил труп одного из Герпир. Убитый лежал в сарае, который принадлежит тебе, Багонь. Отрицать этого не будешь?
– Ничего про убитого не знаю, – скрипнул зубами мужчина. – Здесь какая-то ошибка.
– Какая ошибка, Багонь? – засмеялся удивленно Авьяд. – Ты дал пристанище бандитам, а они вздумали грязным делом заниматься у меня под боком.
– Я не знал, что они наемники, – выпустил пар Советник, поняв, что отрицать очевидное похоже на глупость подростка, попавшегося на горячем. – Они пришли ко мне с просьбой от вождя Ханди. Ведь никто не запрещает путешествовать людям по чужим землям. Нашим кланам делить нечего. Мы не в состоянии войны.
– Ну, да, если не считать постоянных набегов за рабами или попыток убить моего человека у меня под носом, – хмыкнул Авьяд. – Кто были эти люди? Сколько человек?
– Четверо. Трое мужчин и девушка, – переступил с ноги на ногу Багонь. – Попросили погостить несколько дней, хорошо заплатили. Их вождя я хорошо знаю. Какой мне прок отказывать людям? Согласился, поселил в сарае. Что они делали, куда ходили – это уже не моя забота. Скажу, что непотребством не занимались. Да, а девушка жила в доме. Незачем ей с мужиками в одном сарае торчать.
– Они тебе платили?
– Конечно, – пожал плечами мужчина, – у меня же не приют для убогих. Боги не запрещают брать серебро за услуги.
– Был среди них человек по имени Хаблад? – продолжал допытываться вождь.
– Не знаю, они при мне имен не называли.
«Так дело не пойдет, – подумал Сергей. – Мужик сразу сообразил, что легче сознаться в меньшем зле, чем потом отвечать за тяжкие злодеяния. Навряд ли мы схватим его за жабры».
– Ерох! – крикнул Авьяд, и когда входная дверь приотворилась, впуская стражника в полном боевом доспехе и копьем в руке, приказал: – Веди девку, да поживее!
Пленница долго смотрела на Багоня и криво улыбалась. Кажется, ей стало понятно, к чему идет дело. Авьяд не торопился с расспросами, внимательно наблюдая за их переглядываниями.
– Тебе знакома эта девица? – спросил он Советника.
– Конечно, она племянница Ханди, – кивнул Багонь, – она сама так сказала. Я, конечно, знал, что в клане Герпир есть такая девушка, но ни разу в лицо не видел. Но почему я должен не верить ее словам?
– А кто говорит обратное? – усмехнулся Авьяд. – Значит, я тебе обрисую ситуацию, в которую ты попал, уважаемый Советник. – Ты по своей глупости или по злому умыслу приютил у себя шпионов вождя Ханди, которые решили устроить кровную месть в моем доме. Ради этого они не побоялись заявиться в Ирай тайком, и только Тарх его знает, как мой тирадор сумел отбиться от убийц. Но ведь сумел, а, Багонь? Привычка совать свои руки в чужое добро всегда отличало степной народ от остальных кланов. Это никому не понравится, даже мне, такому терпеливому и доброму.
Князь перевел дух и продолжил:
– Ты, Багонь, выступаешь в роли пособника, и обвинение очень серьезное. Даже если тебе было невдомек о планах шпионов – все равно ответишь перед кланом. Если ты узнал, что сюда прибыла родственница вождя Ханди, ты бы сразу сообразил, для чего она здесь. Оска – единственная девушка среди многочисленных племянников мужского пола у Ханди, о ее пристрастиях и интересах не говорил только ленивый. Оска – убийца и лазутчица. Больше мне ничего не нужно доказывать. Налицо сговор.
Наконец, Авьяд обратил внимание на Сергея и сделал знак, чтобы пришелец подошел к нему.
– Слово этого человека – подтверждение злого умысла Оски и ее людей, – сказал Авьяд. – Серш, ты подтверждаешь, что именно эта девица напала на тебя с ножом?
– Подтверждаю, – ответил Низовцев. – Эта девица пыталась ударить меня ножом, когда я отбивался от ее помощников.
– Есть ли свидетели, которые подтвердят, что степняки имели сговор с Советником Багонем?
– Да, вождь. Есть человек, который видел, как раненый степняк скрылся в доме вот этого человека.
При этих словах Багонь криво улыбнулся.
– Ну, про остальное все известно, – развел руками Авьяд, – труп в сарае опознан. Твое признание, уважаемый Багонь, тоже не дает тебе права требовать милость. Казнить тебя – так слишком слабо обвинение. Ну, помогал по недомыслию, так? Люди же не поймут.
Багонь машинально кивнул, еще не понимая, к чему клонит вождь. Авьяд продолжал:
– Ты запятнал честь Советника, честь клана, который давал тебе защиту. Ты действовал неумно, дав приют степнякам, которые решили напакостить за моей спиной. Серш – не воин клана, но он и не раб. Убив его, меня бы оскорбили, но не настроили кровников против Герпир. А моя обида – ничто против чести клана. Умно, но слишком обыденно. Поэтому моя обида, Багонь, ложится на тебя. Повелеваю тебе в три дня покинуть земли клана Великого Люта. Вместе с семьей. И я не буду отбирать ничего из твоих богатств. Куда ты пойдешь – мне не интересно. Преследовать вас никто не будет. Ты все понял?
– Прекрасно понял, вождь, – осипшим голосом ответил Багонь, враз потерявший стать. Он даже стал меньше ростом, как показалось Сергею, и его борода даже потускнела. А может, это была лишь игра света и тени.
– Иди, я не держу тебя, – сказал Авьяд жестко, без малейшей дрожи в голосе, без какой-либо нотки участия. – Забирай свою семью и с завтрашнего утра собирайся в дорогу. Ты умный человек, и любой клан примет тебя с радостью.
– Но я же предатель, – сухой смешок раздался в тишине зала.
– Нет, ты будешь говорить, что лично обидел вождя Авьяда. Правду будут знать только мои воины, которые и так на тебя злы. Не забывай об этом. Иди.
Оска задумчивым взглядом проводила Багоня, потом осторожно пошевелилась и нарушила молчание:
– А что со мной будешь делать? Решил уже?
– Ты торопишься куда-нибудь? – вздернул брови вождь. – Мне показалось, что ты довольна своим положением. Тебя обижают? Морят голодом?
– Нет, все хорошо, – призналась Оска.
– Может, тебе нужен мужчина? – полюбопытствовал Авьяд. – Не стесняйся, скажи. Я же понимаю….
Девушка фыркнула, густо покраснев. Сергей даже удивился такой реакции. Ему-то казалось, что наемница вообще оторва еще та, любительница подлых ударов со спины. А тут заробела, скромница!
– Ты – девственница? Ага, понял! Ну, что ж, не буду настаивать.
Низовцев вдруг понял, что Авьяд самым настоящим образом издевается над степнячкой, выводит ее из себя, только вот для какой надобности?
– Серш, она хотела тебя убить, – вдруг обратился к нему Авьяд. – Ты сумел остаться в живых и даже взял Оску в плен. Не хочешь ли воспользоваться правом первого трофея? Девка хороша, не спорю. Но моя обида распространяется и на нее. Бери ее.
– А что мне с ней делать? – удивился Сергей, и, услышав, как весело фыркнул все время молчавший Ёрун, сам понял, что сморозил глупость. – Нет, самое главное для меня понятно…. А что дальше?
– Да хоть что, – развеселился вождь, откинувшись на спинку трона, – можешь пользовать ее с утра до ночи, можешь скормить своему будущему саурусу, можешь убить. Для Ханди она уже мертва.
– Лжешь! – вдруг вскрикнула Оска, разметав свои роскошные смоляные волосы. – Он узнает правду! И тогда ты пожалеешь о своих словах! Я – часть его крови!
– Девка ты, а не часть крови, – как-то буднично ответил Авьяд и снова взглянул на Низовцева. – Так будешь ее брать в качестве трофея?
– А можно подумать? – Сергей понял, что выглядит глупо, попав в непонятную для себя ситуацию. Язык можно выучить, но как понять глубинные течения, основанные на древних традициях, на мельчайших нюансах, позволяющих с необыкновенной точностью понять, кто ты для окружающих, чем дышишь и о чем мыслишь. Что стояло за словами вождя? Действительно ли существуют такие традиции, позволяющие вот так просто взять человека в качестве раба, слуги или узаконенной проститутки? Реально, он оказался в тяжелом положении. Откажешься – как отреагирует Авьяд?
– О чем думать? Бери! – тут еще и сотник решил подзуживать.
Сергей посмотрел на Оску. Девушка была в отчаянии, но тщательно скрывала это. Она даже с некоторым вызовом встретила взгляд Низовцева. Глаза ее горели с каким-то желтовато-зеленым переливом, а зрачки сузились в маленькие точки. Странно, в полутемном помещении они должны расширяться, о чем-то не о том подумал Сергей.
– Руси, ты уже решил? – Авьяд резко встал с трона. – Говори свое слово – у меня нет времени смотреть на два камня в моем доме.
– Нет, вождь, я не могу так сразу, – честно ответил Сергей, – обычаи моего народа не позволяют обижать девиц, пусть они даже ножом угрожают. Свое Оска от меня получила. До сих пор синяк на лице видно. Но ведь по вашему закону она принадлежит мне?
Авьяд кивнул.
– Пусть пока ждет моего решения.
– Хорошо, Серш, – вождь подошел к камину и протянул руки к огню. – Только запомни: право миловать дано мне, и отпустить на волю могу только я. Если же у тебя самого возникнут такие мысли, сразу убей Оску. Серьезно, иначе я сам убью тебя за непослушание.
Получив разрешение покинуть резиденцию Авьяда, Сергей в глубокой задумчивости вышел на крыльцо следом за Оской. Остановился, глубоко вдохнул морозный воздух, и не сразу сообразил, что девушка что-то говорит. Сначала он ничего не понял, глядя на ее шевелящиеся губы, только потом в уши прорвался ее голос:
– …конечно, за эти слова! Только я сразу предупреждаю: если дотронешься до меня – зубами глотку перегрызу, и себе вены вскрою!
– Дура, что ли? – устало удивился Сергей. – Нужна ты мне, как козе баян. Аслак! Дружище! Будь добр, отведи девку в ее хоромы. Вот спасибо! Уважил. А что за шум возле казармы?
Аслак, приняв девушку в не очень дружеские объятия, ответил, что вернулась группа Илона. Не успел Сергей обрадоваться, как товарищ огорошил его новой вестью. Вернулись только двое: сам кабез и Роно. «Куатра» попала в засаду на фронтире с кланом Лесного Нарви пару недель назад, и Афир с Сакалом, раненые, угодили в лапы лесовиков. Несколько попыток Илона освободить товарищей не увенчались успехом. Парней увели в такие дебри, что дальнейшая их судьба представлялась совсем мрачной.
Как сказал Аслак, Нарви были большими любителями приносить своим лесным дремучим богам человеческие жертвы. Но самое страшное могло ожидать их, если кто-то из лесных магов задумает превратить бойцов в неумирающих «нахцеров»: попросту мертвецов-воинов, коим не страшно никакое оружие. Второй раз они умереть-то уже не смогут.
