28 сентября 2020 года
Стамбул, Турция

Привезли меня в полицейский участок. Хорошо хоть не били по дороге, хотя наручники надели. Заперли в одиночку – небольшое такое помещение, довольно чистое.

Я думал, что дальше. На первый взгляд, не все так плохо. Единственное, что мне могут предъявить, – незаконное хранение оружия. Не слишком тяжкая статья. Могут и закрыть на это глаза – я все-таки убил убийцу полицейского, который начал стрелять из автомата в центре города.

Но это если мне удастся выскочить быстро, почти сразу. До тех пор, пока информация не дойдет до Анкары и пока убийцы из Центральной организации МВД не поймут, что я убил их людей и что я единственный свидетель их преступлений. Тогда мне не жить.

Я начал думать о том, как мне подкупить полицейского, притом что с собой у меня ничего не было, но все решилось само собой.

Дверь отперли, в комнату вошел мужчина лет сорока, загорелый, чисто выбритый. Черная кожаная куртка, джинсы – типичный бандит или экстремист. И в его лице было такое… что я понял, кто он, еще до того, как он заговорил.

– Меня зовут Мустафа Хикмет. Я хочу знать, как умер мой брат… – С этими словами он достал «глок» и направил его на меня. – И если ты солжешь, я тебя убью прямо сейчас…

Как умер Назим Хикмет? Хороший вопрос…

А еще лучше пистолет у бандита – в комнате полицейского участка.

Или он не бандит? Откуда я знаю, что он бандит – только из обмолвки комиссара Хикмета? Может, это было ругательство, а не профессия?

В любом случае выбора мне не оставалось.

Я заговорил. Я рассказал почти все, что знал, ну за исключением того, что рассказывать было нельзя. Мустафа Хикмет во время рассказа едва сдерживался, темнел лицом. Потом он не выдержал.

– Хватит!

Я замолчал. Мустафа вскочил и нервно заходил по комнате, едва не сталкиваясь со стенами. Как слепой. Потом выкрикнул, ни к кому не обращаясь:

– Ублюдки! Вы же обещали!

– Твои друзья? Они националисты? Это они убили твоего брата, хотя обещали не делать этого?

– Заткнись!

…

– Заткнись.

Мустафа уставился на меня, что-то решая для себя, потом пистолет его опустился.

– Ты ведь из русской мафии, так?

– Допустим, – ответил я.

– И тебе не все равно, что произойдет с русскими в этом городе?

– Не все равно.

– Тогда слушай, русский. Я сейчас выведу тебя из участка и отпущу. Иди к своим в посольство и расскажи, что скоро произойдет в этом городе, да? Здесь есть террористы. Они собираются совершить теракт на стадионе во время игры «Спартак» – «Фенербахче». Скажи это своим, и пусть «Спартак» не приезжает, а тех, кто собирается это сделать, арестуют.

Я не поверил своим ушам.

– Ты серьезно?

– Вполне, русский. Этот план разрабатывался давно. Те, кто собирается это сделать, убили моего брата. Я только сейчас понял – они прослушивали наш телефон дома, потому что не доверяли мне и хотели убить моего брата. Я хочу убить их руками русских. Или мафии, мне все равно. Пусть они умрут, русский. Сделай это.

Я думал, как мне поступить. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Мустафа во мне усомнился. Иначе я могу получить пулю в голову прямо сейчас, чтобы никто не узнал о том, что он мне рассказал.

– Хорошо, – медленно сказал я, – но что ты дашь мне за то, что мы расправимся с твоими врагами?

Мустафа недоуменно уставился на меня.

– Разве это не твои люди, русский? Не твоя футбольная команда? Что ты хочешь?

Типично турецкий вопрос. Турок за свою футбольную команду убьет.

– Хочу знать, кто убил наших на теплоходе. Скажи мне. И этим ты оплатишь смерть своих врагов.

Мустафа смотрел на меня, раздумывая.

– Это они сделали.

– Кто?

– Исламисты. Проклятые бородачи.

– Мне нужны имена. Ты же их знаешь, так?

Мустафа нехорошо посмотрел на меня, и я подумал – пережал… п… ц. Но оказалось не так.

– Это исламисты. Заказчик – шейх Кораи.

Я снова не поверил своим ушам.

– Правоверный из Бирмингема?!

– Он самый. Только его уже выслали, он сейчас, кажется, в Тунисе.

– Он же васатист.

– Он лжец. Как и все его люди. Он сумел обмануть даже кое-кого из наших. Он собирает деньги за счет того, что его считают умеренным, и переправляет их на подготовку смертников. У него лагеря в Ливии, в Египте, в Йемене, в горах Радфан, Аллах знает где еще. Этот человек делает то, что он делает, потому что хочет, чтобы наступил конец света!

– Зачем шейху было убивать наших людей?

– Не знаю, русский. Но думаю, чтобы освободить место для своих людей. Людей шейха Кораи все больше в Стамбуле, они собирают закят и переправляют его шейху. Теперь закята будет больше.

Я не поверил. Но кивнул.

– Имена?

– Главный у них здесь – Вахид Захар. Косит на умеренного.

Так и есть!

– Кто стрелял?

– Я не знаю точно, русский. При этом не присутствовал. Но думаю, Огюз.

– Кто это?

– Он все время с Захаром, они из одной деревни, там вся деревня – фанатик на фанатике. У Огюза большая семья на границе, думаю, он хоть сколько мог стрелков в город привезти. Дело-то нехитрое.

– Кто навел?

– Этого я не знаю, русский. Найдешь Захара – у него и спроси.

Я кивнул:

– Хорошо, Мустафа. Я проверю, и если это правда, то смерть своих врагов ты оплатил. Но только если это правда.

– Это правда, русский. И поторопись. Матч твоего футбольного клуба – послезавтра. Если ты их не остановишь – умрут сотни, может, и тысячи.

– Назови имена.

– Главный – Мурат Огеддир. Его группа. Еще Тургай Азатлык. Его задача собрать как можно больше болельщиков. Он готовит массовую драку.

– А полиция?

– Там тоже они.

Вот народ… у нас к матчам стадионы окружают, пропускают с металлоискателями, отбирают стеклянную тару, целый список запрещенного к проносу. Здесь…

– Я тебя понял.

– Иди за мной. Руки держи за спиной.

К моему удивлению, Мустафа Хикмет действительно вывел меня из участка. На выходе он просто показал какое-то удостоверение и сказал, что забирает меня по государственной необходимости. Удивительно, но это прокатило – без документов, безо всего, просто так забрал задержанного по делу об убийстве – и все. Ну и бардак…

Мы вышли на улицу, Мустафа показал на небольшой фургон «Форд».

– Садись.

Я подчинился. Мы поехали к берегу… фургон был маленький, с обычную легковушку.

– Назим… ты разговаривал с ним? – спросил Мустафа, управляя машиной. – Он тебе говорил что-то обо мне?

Я покачал головой.

– Назим… он был лучше меня, – задумчиво сказал Мустафа, – он был честным. Он всегда поступал правильно. Не то что я.

И тут мне в голову пришло… не знаю, как мне пришло в голову так рискнуть. Будь у меня время подумать – я бы не решился…

– Ты ведь понимаешь, что нас связывало с твоим братом?

Мустафа покачал головой.

– Назим помогал нам. Братве. И уже давно. Мы платили ему. Мы встречались много раз, это был не первый.

Мустафа ударил по тормозам… сзади нас даже легонько стукнули, засигналили на разные голоса, но он не обращал внимания. Несколько секунд… я думал, он в меня выстрелит. Но Мустафа… он расхохотался.

– Брат… ну тихоня… брат… значит, он был вашим человеком в полиции?

– Да, – подтвердил я.

И солгал. Но это ничего. Потому что Мустафа мне тоже солгал. Он идиот. Думает, что я не догадаюсь, что он сдает своих.

Или просто таким образом успокаивает свою совесть. Но мне плевать. И на его совесть. И на него самого.