20

Глава отделения ФБР Руди Спанн провел рукой по коротко стриженным волосам и уставился на пакет с уликами, в котором рядом с письмом и конвертом поблескивали золотой перстень и странный, частично расплавленный медальон. Им владели смешанные чувства в связи с этим делом, которое неожиданно и с таким шумом прибыло на порог нью-йоркского офиса ФБР. Похищен агент. И не просто какой-то агент, а А. К. Л. Пендергаст. Спанн, совсем недавно возглавивший нью-йоркский офис, был лишь шапочно знаком с Пендергастом. Но слухи до него, конечно, доходили. У Пендергаста был особый статус свободного агента, он сам находил и выбирал себе дела. Судя по всему, он был очень богат, так как получал годовое вознаграждение в размере всего одного доллара, что было весьма далеко от жалованья, причитающегося ему по общему штатному расписанию. Поговаривали, что Пендергаст – вольнодумец, даже в каком-то смысле изгой, который нарушает правила, но имеет покровительство наверху. Если откровенно, то агенты помоложе его не любили; они возмущались его свободой, его богатством, его заносчивыми манерами. С другой стороны, ветераны офиса испытывали перед ним что-то вроде священного трепета: уважение, но не без настороженности. Однако любить его никто не любил; он не был общителен и не принадлежал к тем агентам, которые после работы заворачивают в бар выпить пивка с товарищами, а на уик-энды приходят пострелять в тире. По этим причинам Спанн напрямую почти с ним не контактировал, разве что предоставлял общую поддержку в рамках нью-йоркского отделения. Пендергаст редко появлялся на Федерал-плаза.

Но он был федеральным агентом. А если в ФБР и существовало что-то безусловное, так это преданность и товарищество, связывающие всех их вместе. Если агента убивали или его жизнь оказывалась под угрозой, то Бюро готово было горы свернуть, чтобы достать преступников.

По этой причине похищение Пендергаста немедленно произвело эффект разорвавшейся бомбы. И для Спанна это дело стало решающим – он выходил из него либо со щитом, либо на щите.

Он посмотрел на свой сотовый, лежащий на столе. Первый контакт с похитителями предполагался через несколько минут, и Спанн был настроен провести его решительно. Такое дело могло определить всю его дальнейшую карьеру. Спанн чувствовал тревогу, но вместе с тем и энтузиазм: он знал, что является чертовски неплохим агентом, он закончил академию в Куантико в первой пятерке в своем выпуске, и его карьера с тех пор стремительно шла вверх. В сорок лет он стал одним из самых молодых руководителей отделений в ФБР, в самом важном в стране отделении. Такого рода возможности представляются только раз в жизни. Если он разрулит эту ситуацию – а он верил в свои силы, – то никаких препятствий на его пути на самый верх не предвидится.

После того как сегодня утром принесли этот пакет, он мобилизовал всю свою энергию, отложив другие дела; он собрал небольшую, но мощную ударную группу, прибытия которой ожидал с минуты на минуты. Группа была небольшая, элитная и лихая. «Агент в беде» – неизменный приоритет номер один. Все необходимое – ордера, лабораторная работа, криминалистическая экспертиза, аналитика, информационные технологии – делалось мгновенно и в первую очередь. Спанн уже дал распоряжения всем лабораториям, чтобы все были готовы мгновенно приняться за дело.

Его секретарь доложил о прибытии ударной группы. Спанн поднялся и, прихватив пакет с уликами, вышел во внешний кабинет. Они появились одновременно: трое мужчин и одна женщина, все агенты экстра-класса, вошли в кабинет один за другим, молчаливые и мрачные. Расселись в небольшой зоне с креслами. Спанн кивнул всем и дал знак секретарю принести кофе, потом подошел к группе и положил пакет с уликами на столик под электронной доской.

Как только он собрался заговорить, дверь снова открылась. Все уставились на вошедшего в безмолвном недоумении. Спанн не знал новоприбывшего лично, но этот человек был легендой ФБР. Говард Лонгстрит носил довольно таинственный титул исполнительного заместителя директора по разведке. Разведывательный директорат, возглавляемый Лонгстритом, почти не пересекался с отделением Спанна, и хотя иерархически Лонгстрит стоял выше Спанна, но никаких надзорных полномочий по отношению к нему не имел. Что было очень кстати.

Лонгстрит представлял собой фигуру не менее эксцентричную, чем агент Пендергаст, но на другой манер: у него были длинные седоватые волосы, помятый костюм и греческий профиль. Его черные глаза сверкали в глубоких глазницах под высоким лбом. Его голос напоминал рычание. Помимо всего прочего, Лонгстрит был невероятно высоким: шесть футов семь дюймов. Словно в качестве компенсации – или после целой жизни ныряния под дверные косяки, – он сильно сутулился, сгибаясь под углом в десять градусов, чем разительно отличался от прочих служащих Бюро, имевших военную выправку. Работал Лонгстрит спокойно, с самоиронией, отчего был очень популярен среди подчиненных. И конечно, шепотком передавались слухи о его службе – некоторые утверждали, что мифической, – в группе «Призрак». Спанн вдруг понял, что, вероятно, именно это и привело его сюда: перстень в пакете с уликами указывал, что Пендергаст был членом той же группы.

Спанн помедлил:

– Директор Лонгстрит, какая неожиданность.

Лонгстрит повернул к нему свое скалоподобное лицо и кивнул, показывая на свободное место:

– Не возражаете, если я присоединюсь?

– Ничуть.

Лонгстрит сел на стул позади остальных.

Его внезапное появление выбило Спанна из колеи, но ему удалось быстро взять себя в руки.

– Спасибо всем, что пришли, – сказал он. – Перстень и медальон – подлинные, это подтверждено экспертизой. На них обнаружены слабые отпечатки специального агента Пендергаста: похоже, его пальцы специально прижали к этим вещам, чтобы у нас не осталось сомнений в том, что он находится в руках у этих неизвестных личностей. Исчерпывающие лабораторные исследования этих четырех предметов – перстня, медальона, письма, конверта – показали, что на них нет ничьих следов, кроме его собственных. Ни ДНК, ни волокон, ни волос – ничего.

Нажав кнопку, Спанн начал презентацию, созданную с помощью программы «Пауэр пойнт». На экране появился конверт.

– На нем штемпель главпочтамта, 10001, поставленный вчера в три часа дня. Его опустили в почтовый ящик за углом. Сегодня утром доставили. Поскольку сегодня вторник, в ящик его могли опустить в любое время в воскресенье или понедельник до трех часов, так как первая выемка почты из этого ящика производится именно в это время. Само письмо датировано понедельником, но это ничего не значит. Камер у данного почтового ящика нет, но их немало на улицах, ведущих к нему; все записи сейчас исследуются.

Он нажал кнопку, вызывая следующее изображение: протяженный, обдуваемый ветрами берег.

– Здесь агента Пендергаста видели в последний раз шестнадцать дней назад на рассвете. Он находился в длительном отпуске, расследовал одно частное дело. Не буду вдаваться в его детали, поскольку они почти наверняка не имеют отношения к делу. Он боролся на берегу с безумным убийцей, обоих унесло в море, и оба исчезли. Тщательные поиски не дали никакого результата. Температура воды составляла примерно десять градусов, в таких условиях человек может продержаться около часа. Мы считали его мертвым, пока не получили эту посылку. Его либо подобрал какой-то корабль, либо где-то выбросило на берег. В любом случае те, кто его обнаружил, – после того как сумели его идентифицировать – решили использовать агента в качестве разменной монеты. Мы проводим обширное исследование, выясняем, какие суда могли находиться в этом районе в то время, проверяем и приливные течения.

Еще одно нажатие кнопки – и появилась просканированная копия письма.

– Письмо было набрано на компьютере шрифтом с фиксированной шириной символов, а потом несколько раз ксерокопировано, чтобы уничтожить все характерные признаки печати. Вот оно.

– А вот электронное письмо, полученное нами сегодня.

Спанн нажал клавишу, и появился другой слайд: фотография человека – Пендергаста – явно на грани истощения, но, несомненно, живого, лежащего на каком-то грязном тряпье. Рядом с ним был положен нераскрытый экземпляр «Ю-Эс-Эй тудей», датированный вчерашним числом.

– Мы бросаем все наши лучшие ай-ти-ресурсы на отслеживание этого адреса, но, похоже, тут использовано двойное шифрование, а потому отслеживание, вероятно, невозможно.

Затем Спанн рассказал о плане, который он выработал для общения с переговорщиками похитителей. План был классический, основанный на многолетнем опыте Бюро – и его собственном – общения с похитителями. Не соглашайся, отвергай первое предложение, не давай преступникам ни секунды роздыха, выигрывай время мелкими требованиями. Утоми их, постепенно отними у них главенствующее положение, а тем временем пусть твои лучшие агенты пытаются их отследить.

Он обсудил этот план с группой и назначил по одному агенту ответственным за каждый пункт расследования. Ведение переговоров он оставил за собой.

– И наконец, – сказал он, – у нас есть резервный вариант: если эта стратегия не срабатывает, то мы выполняем их требования. Отпускаем Арсено. И получаем Пендергаста.

Он замолчал и оглядел всех в ожидании комментариев.

– Вы, конечно, понимаете, что они в любом случае собираются убить Пендергаста, – тихо проговорил Лонгстрит.

– Убийство федерального агента означает для них смертный приговор, – возразил Спанн. – Если их человек будет освобожден, зачем им идти на такие крайние меры?

– Затем, что Пендергаст будет свидетелем, чьи показания упекут их пожизненно.

Молчание. Спанн размышлял над ответом.

– Мистер Лонгстрит, эти люди явно не глупы.

Лонгстрит неторопливо поднялся со стула и прошел в переднюю часть кабинета:

– Извините за прямоту, агент Спанн, но я считаю, что ваш план практически гарантирует смерть Пендергаста.

Спанн уставился на него:

– При всем уважении, я с вами не согласен. Это классический метод, исчерпывающе исследованный и опробованный.

– Именно поэтому он и приведет к поражению. – Лонгстрит повернулся к группе. – Пендергаст находится на судне. Это почти наверняка наркоконтрабандисты. Они выловили его из воды, сумели установить его личность и разработали этот план. Это очень глупый план, а они очень глупые люди, хотя считают себя очень умными. Вот почему жизнь Пендергаста под страшной угрозой. Будь они умными, как вы о них думаете, ваш план сработал бы. Но они глупы. Что бы мы ни делали, они собираются сбросить его мертвое тело в воду и сбежать.

– Наркоконтрабандисты? – спросил Спанн.

Откуда ему это известно, черт побери?

– Арсено – наркоконтрабандист. Логично предположить, что это его коллеги. Они отчаянно хотят его освободить, пока он не запел.

Лонгстрит принялся расхаживать по кабинету.

– Что же нам делать? – Он поднял корявый палец. – Первое: мы демонстрируем панику. Сразу же уступаем всем их требованиям. Мы делаем вид, что готовы на все, лишь бы спасти нашего драгоценного агента. Мы вовлекаем их в переговоры. Пока мы с ними говорим, Пендергаст будет жив. – Он поднял второй палец. – Второе: мы начинаем давить на Арсено, но полегоньку. Может быть, он расколется и сдаст их. Третье: они скрываются где-то на своей посудине, поэтому мы прочесываем атлантическое побережье. Четвертое, и самое важное: мы их выкуриваем. Как? Мы переводим Арсено из Синг-Синга в Нью-Йорк. Я могу добавить, что вся операция должна проводиться в условиях абсолютной секретности – не только от прессы, но и от нью-йоркской полиции и даже от других отделов ФБР. Посвященными будут только эта команда и несколько человек на самом верху.

Глава отделения Спанн перевел взгляд с Лонгстрита на свою ударную группу. Они слушали легенду ФБР навострив уши. Каким-то непостижимым образом Лонгстрит перехватил инициативу и взял верх. Спанна охватило жгучее чувство унижения и злости.