Глава шестнадцатая,
ставящая неизбежную точку на нашей истории, хотя точка эта вполне может быть и многоточием, и восклицательным знаком
Лиззи разбудил какой-то громкий посторонний звук. Сознание выхватило его из реальности, потому что это совсем не походило на то, что можно услышать утром в открытом море.
Ррррр… Ррррр… Громкость звука постепенно нарастала. Мотор? Неужели? Ну да! Мотор!
— Дима! — крикнула Лиззи.
Быков спал как убитый. Повязка на его голове размоталась и валялась на дне, прилипнув одним концом к затылку. Перебираясь через него, Лиззи задела его локтем и коленями, но он даже не проснулся.
Рокот приближался. Высунувшись из палатки, Лиззи поняла, что он раздается с противоположной стороны. Почти не держась за навес, она проворно прошла по круглому борту и увидела катер в сотне ярдов от нее. Острый белый форштевень с расширяющимися бортами раздвигал море, спеша к плоту и гоня перед собой клокочущие буруны. Лиззи выпрямилась во весь рост и замахала рукой над головой, выкрикивая призывы и приветствия. Мужчина на носу сдержанно помахал ей в ответ. Почему-то он смотрел на Лиззи через бинокль, хотя вполне мог видеть ее невооруженным глазом…
Взглянув на себя, она вскрикнула и поспешила в палатку, чтобы встретить спасателей, если не умытой, то хотя бы кое-как одетой.
Бесцеремонно разбуженный Быков не вполне понял, каким чудесным образом очутился на восхитительно твердой, надежной палубе многоместного катера. Он невпопад отвечал на вопросы окружавших его людей, безропотно позволял обрабатывать свою рану, растерянно хлопал глазами и все искал Лиззи, к которой успел привыкнуть настолько, что ощущал себя без нее калекой с ампутированными конечностями… И вырванным сердцем!
Воды им дали поначалу совсем немного, а потом напоили наваристым куриным бульоном, заодно напичкав всякими необходимыми веществами посредством инъекций. Впрочем, это происходило уже на большом корабле, куда катер домчал их за десять или пятнадцать минут. Насколько Быков понял, это было научно-исследовательское судно, и он в своем предположении не ошибся.
Руководителем экспедиции оказался широколобый, энергичный американец лет сорока. Он решительно пресекал все попытки команды поближе познакомиться и пообщаться со спасенными. Его звали Смитом Сандерсом. Он лично сопроводил Быкова и Лиззи в их апартаменты, предупредив:
— Тут у нас тесновато, поскольку пришлось разместить кучу дополнительного оборудования, очень капризного и деликатного. Но полный покой вам будет обеспечен.
— Мне не нужен покой, — возразил Быков, осматривая каюту, похожую на чулан с одним небольшим окошком. — Я должен рассказать вам все, что с нами приключилось.
— И я, — поддакнула Лиззи, опустившись на нижнюю койку.
— Хорошо, — согласился Сандерс, бросив взгляд на массивные наручные часы. — У вас есть около пяти минут.
— Что? — удивился Быков. — Почему так мало?
— Примерно через столько подействует снотворное, которое ввели вам обоим.
— Но… — начала Лиззи.
Сандерс остановил ее властным жестом:
— Это обсуждению не подлежит. Кроме того, снотворное уже циркулирует внутри вашей кровеносной системы, так что советую не терять времени. Если, конечно, вам не терпится сообщить нечто сверхважное. Мир ждал вашего возвращения так долго, что потерпит еще несколько часов.
— Лиз, — говорить буду я, — предупредил Быков. — И не спорь, пожалуйста.
К счастью, она согласилась без возражений, что позволило не отвлекаться на посторонние разговоры. На нее снотворное подействовало раньше. К тому времени, когда Быков закончил рассказ о массовых расстройствах сознания и инфразвуковом излучателе в трюме «Оушн Глори», голова Лиззи клонилась из стороны в сторону. Когда дело дошло до преступлений Саши Коротича, она уже завалилась набок, не успев даже забросить ноги на койку. За нее это сделал Быков, перебарывающий сонную одурь.
— Потом я изложу все подробнее, — сказал он, описав зеленый пузырь и его воздействии на психику. — Могу даже письменно. А сейчас необходимо… необходимо… — Его язык заплетался все сильнее, как у мертвецки пьяного человека. — Пленка. — Быков протянул Сандерсу маленький сверточек. — Надеюсь у вас есть… чем…
Он обнаружил, что видит перед собой сплошной серый туман, в котором лишь приблизительно угадывается силуэт собеседника. Потом и силуэта не стало. И тумана тоже.
Как выяснилось позже, Быков и Лиззи проспали беспробудным сном почти сутки. Они очнулись лишь поздним утром следующего дня и были немедленно препровождены в лазарет, а оттуда — в каюту Сандерса. Все, кто находился на судне, смотрели на них с нескрываемым любопытством. Опознав в капитане человека, который разглядывал ее в бинокль, Лиззи не удержалась от желания показать ему пресловутый средний палец. Ничуть не смутившись, он подмигнул и показал ей другой палец — большой, красноречиво поднятый вверх. Лиззи надменно фыркнула, но столь сомнительный комплимент пришелся ей по душе. Близость с Быковым вернула ей утраченную способность находить удовольствие в интересе мужчин к своей персоне, пусть даже и не одетой.
Первое, что спросил Быков, когда вошел к Сандерсу:
— Как пленка?
— Присаживайтесь, — предложил гостям хозяин каюты, пропустив вопрос мимо ушей. — Я взял на себя смелость заказать вам ланч сюда. — Он обвел рукой накрытый стол с его содержимым. — Излишеств не ждите, потому что рацион определен доктором Робертсоном. Но все свежее и, надеюсь, вкусное.
Быков сел, придвинул к себе тарелку овсянки с молоком и взял в руку ложку, но не пустил ее в ход, а повторил вопрос. Лиззи тоже не спешила приступать к трапезе, выжидательно глядя на Сандерса.
— Пленку проявили, — ответил он. — Угощайтесь.
Быков вперил в него тяжелый взгляд, давая понять, что ему подобные шутки не по душе.
Сандерс улыбнулся:
— Ладно, я вижу, что ваше любопытство сильнее голода. Что ж, похвально…
— Гм! — кашлянул Быков.
Чем-то это напоминало ворчание близкого грома.
— Прошу, — сказал Сандерс и выложил перед гостями пачку глянцевых черно-белых фотографий. — Бумаги большего размера не нашлось, извините. Но здесь и так все видно.
Так оно и было. Лихорадочно перелистывая снимки, Быков обнаружил на них все этапы зарождения и взрыва гигантского пузыря в океане.
— Я упоминал, что эта штуковина светилась зеленым? — спросил он, не выпуская фотографии из рук.
— Не только ты, — заверил его Сандерс.
— Кто еще?
— О, мы получали десятки свидетельств, прежде чем организовали экспедицию.
— «Мы»? — уточнила Лиззи и облизнулась.
Между делом она уже начала поедать кашу, оказавшуюся слишком сильным испытанием для ее изголодавшегося желудка.
— Правительство Соединенных Штатов, — пояснил Сандерс. — Наше судно уже в третий раз плавает в Бермудском треугольнике в поисках выхода газовых пузырей. Пока что это явление наблюдается только в данной области земного шара.
— И что за газ? — поинтересовался Быков, азартно работая ложкой.
— Метан.
— Что? Не может быть. А галлюцинации чем вызваны?
— Не имею представления. — Сандерс вежливо развел руками. — Возможно, мы имеем дело с некими специфическими примесями. Будем проверять. Да и вообще измененные состояния сознания придется сначала подтвердить, прежде чем признать факт их наличия…
— Выходит, вы мне не доверяете!
Быков со звоном бросил ложку в пустую тарелку.
— Я ученый, Дима. Фотографии для меня — бесспорный факт. Но галлюцинации на них не зафиксируешь.
Лиззи и Быков переглянулись:
— Наших свидетельств мало?
— Мало, — подтвердил Сандерс кивая. — Возможно, я выпишу какие-нибудь приборы, регистрирующие импульсы мозга, и мы проведем серию специальных опытов, но… — Прервав речь, он показал взглядом на блюда, к которым гости так и не притронулись. — Яйца всмятку. Легкие фруктовые салаты. Соки.
— Погоди ты со своими соками! — сердито поморщился Быков. — Зачем же тогда вы ищите эти чертовы пузыри, если они не представляют собой опасности?
— Кто сказал, что не представляют? Как раз наоборот. Выбросы метана происходят из трещин океанского дна. Это означает, во-первых, что древние подводные вулканы однажды могут взорваться — в непосредственной близости от американского побережья…
— А во-вторых? — нетерпеливо перебила Лиззи.
— Воронки, — ответил Сандерс. — Я и мои единомышленники полагаем, что именно они являются причиной кораблекрушений в этих водах. Правда, до вас их видели и фотографировали лишь издали, в том числе из космоса. Так что эти снимки…
Он протянул руку. Быков накрыл фотографии ладонью.
— Минутку, — жестко произнес он.
Лиззи тревожно взглянула на него и поспешно сказала:
— Апельсиновый сок очень вкусный, Дима. Холодный, ароматный. Помнишь, мы о таком мечтали, когда…
Быков не удостоил ее взгляда.
— Скажи, Смит, почему никто из вас не принимает во внимание остальные крушения? Ведь в Бермудском треугольнике не только корабли тонут. Как быть с самолетами, например?
— Ну, — пробормотал Сандерс, — я полагаю, некоторые из них снижались слишком низко в момент выброса метана. Проскакивала искра, горючее взрывалось…
— Да? Почему же эти взрывы ни разу не были зарегистрированы космическими спутниками? И как насчет военных самолетов США, несущих дежурство над Атлантикой? Сказать тебе, на какой высоте они летают?
— Или пустые корабли, — добавила Лиззи, поднося к губам второй по счету стакан. — Корабли, найденные без экипажа, как будто все внезапно решили утопиться или были похищены инопланетянами. Что было с ними? Версия с внезапным умопомрачением как раз объясняет подобные происшествия.
— Передо мной и моей экспедицией поставлены совершенно четкие задачи, — произнес Сандерс механическим голосом. — Никто не уполномочивал меня выходить за очерченные рамки. Мы ищем выбросы метана. За это нам платят деньги, и я не могу отклониться от ранее намеченного плана.
— Иными словами, наши показания в расчет приняты не будут? — спросил Быков с отсутствующим видом.
Было видно, что он не столько ждет ответа, сколько что-то напряженно обдумывает.
— Отчего же, — поспешно возразил Сандерс. — Твои фотографии отлично ложатся на нашу версию. Я отправил копии спонсорам, и они предложили хорошие деньги за права использования. Именно это я предлагаю обсудить.
— А потом нас доставят на континент? — Быков обратил изучающий взгляд на Сандерса.
Тот кивнул:
— Разумеется. Я не могу отправить вас своим вертолетом или катером, потому что это будет слишком большой и неоправданный расход топлива. Но если дневной осмотр у доктора Робертсона покажет, что вы вполне оправились, я вызову вертолет береговой охраны.
— У меня есть встречное предложение, — сказал Быков.
— Вот как? И в чем оно заключается?
— Я и мисс Лиззи Шеннон остаемся на корабле до появления нового газового пузыря.
— Почему ты думаешь, что он появится? — заинтересовался Сандерс.
— Это же так очевидно, — пожал плечами Быков. — Мы находимся где-то в районе выбросов. Полагаю, в судовом журнале зафиксированы координаты, где был обнаружен наш плот?
— Безусловно.
— Так поплыли туда! — вмешалась Лиззи.
Быков положил руку на ее запястье, призывая к спокойствию.
— Предлагаю отправиться туда, — сказал он. — Вместе.
— Прошу прощения, — саркастически произнес Сандерс. — Какую область науки вы изволите представлять?
— Оформи меня официальным фотографом экспедиции, — сказал Быков, ничем не выдавая своего отношения к ядовитой иронии собеседника.
— Почему я должен это делать?
— Но ты же хочешь получить фото? Это твоя единственная возможность.
— Я уполномочен предложить тебе за них…
Быков не дал Сандерсу договорить.
— Я назвал цену, — сухо произнес он.
Лиззи смотрела на него с плохо скрываемым восхищением. Выражение лица Сандерса было кислым.
— Зачем тебе это, Дима? — спросил он.
— Я привык доводить начатое до конца, Смит, — ответил Быков. — Слишком много нам пришлось пережить в треугольнике, чтобы взять и бросить все. А еще мне хочется переубедить тебя.
— Что это тебе даст?
— Не знаю. Честно, не знаю. Это как показать дорогу заблудившемуся человеку.
— Я не заблуждаюсь! — сердито возразил Сандерс.
— Вот и проверим, — спокойно произнес Быков. — Кто-то из нас прав, а кто-то ошибается. Давай проведем научный эксперимент.
— Что ж, согласен. Сорок восемь часов, Дима, и ни минутой больше. Если за это время мы так ничего и не обнаружим, то ты улетаешь, а пленку оставляешь мне. Без всяких условий.
— Одно все-таки будет, Смит.
— Какое?
— Она остается со мной. — Быков положил ладонь на плечо Лиззи.
— Разумеется. — Сандерс расплылся в улыбке. — Мисс Шеннон вправе пользоваться нашим гостеприимством. — Улыбка погасла. — Вплоть до истечения названного срока. Сорок восемь часов, как уже было сказано.
— Мы согласны, — сказала Лиззи, получив на то молчаливое разрешение Быкова.
— Вот и отлично. — Хозяин каюты (и положения) встал, сигнализируя тем самым об окончании переговоров. — Каюта у вас уже имеется. За обедом сообщите стюарду, если вам понадобится что-то еще. Обед, кстати, в три часа. Приходите в кают-компанию, там познакомитесь с участниками экспедиции поближе.
Поблагодарив Сандерса, Лиззи и Быков покинули его каюту. Вскоре судно снялось с якоря и направилось на северо-запад. Оно прошло несколько миль и вновь остановилось. Это произошло во время обеда, когда двое новых членов экипажа едва успевали отвечать на вопросы присутствующих, умудряясь при этом кое-что пережевывать и глотать. В разгар обеда к трапезе присоединился Смит Сандерс и, манерно заправляя салфетку за ворот, объявил об аресте Саши Коротича и его сообщника Курта Янга во Флориде.
— Сотрудники ФБР с нетерпением ожидают ваших свидетельских показаний, друзья, — сказал он Быкову и Лиззи. — Я объяснил, что ваше состояние требует постельного режима для полного восстановления ваших сил. Меня спросили, сколько это может продлиться. Сославшись на нашего доктора, я попросил детектива потерпеть двое суток. — Тут Сандерс многозначительно посмотрел на спасенных. — Он согласился, но весьма неохотно, должен отметить. Так что…
— Мы понимаем и помним, — кивнул Быков. — Двое суток.
Его голос звучал уверенно, хотя в душе он был полон сомнений и противоречивых мыслей. Стоило ли затевать новую авантюру, да еще втягивать в нее Лиззи. Разве с них недостаточно уже пережитых испытаний? А вдруг этот таинственный газ опасен для здоровья и психики? Может, разумнее держаться от пузырей и воронок подальше?
Лиззи почувствовала его состояние и не донимала разговорами. После обеда Быков лег спать, а она осталась на палубе, чтобы пообщаться с Ребеккой Фаулз, которая выполняла на судне обязанности то ли горничной, то ли уборщицы. Они оказались уроженками одного города и даже выпускницами одной школы, так что им было о чем поболтать.
Но, как выяснилось в начале вечера, основная тема их разговоров была посвящена не ностальгическим воспоминаниям, а весьма насущной проблеме.
— Она доверилась мне и рассказала правду об экспедиции, — сказала Лиззи, вернувшаяся в каюту.
— Какую правду? — хрипло спросил помятый и взъерошенный Быков, так соскучившийся по настоящей постели, что едва заставил себя проснуться и принять сидячее положение.
— О том, что действительно ищет Сандерс, Дима. Для чего корабль ходит по Бермудскому треугольнику.
— Это не метан?
— Нет, — загадочно покачала головой Лиззи. — Спонсорами экспедиции на самом деле являются Пентагон, НАСА и еще несколько организаций подобного рода.
— Только не говори мне, что речь идет об испытаниях секретного оружия! — воскликнул Быков, уже решивший, что если это так, то ноги его на судне не будет.
— Нет, Дима, — прозвучало в ответ. — Попробуй угадать еще.
— Хотя бы намекни, Лиз.
— О’кей. Из чего ты сегодня ел за обедом?
— Из тарелки, — пожал он плечами. — И что?
— А то, что тарелки разные бывают, — улыбнулась Лиззи.
— Ты имеешь в виду летающие?
— Бинго! — засмеялась она. — В точку.
— Погоди, погоди… При чем тут НЛО?
— Есть мнение, что эти светящиеся шары на самом деле являются летательными аппаратами, способными передвигаться как по воздуху, так и под водой, — принялась объяснять Лиззи. — Спутники зафиксировали несколько так называемых «пузырей» за последний месяц. Правительство опасается, что ведется подготовка к вторжению и захвату Америки.
— Но это же вздор! — возмутился Быков. — Пусть внимательно изучат снимки. На месте пузырей образуются воронки. Никаких НЛО там не было.
— В этом-то весь фокус, Дима. Военные подозревают, что, поднимаясь из океана, летающие объекты приобретают свойства невидимости. То ли скорость чудовищную развивают, то ли каким-то образом меняют атомную структуру… или вообще попадают в другое измерение. Ребекка, как сам понимаешь, не специалист в этих вопросах. Там фразу услышала, там словечко, вот и сложила из них общую картину.
— Может, она шпионка!
— Ты что! Если хочешь знать, я по ее старшему брату в школе сохла.
— Шучу, — сказал Быков и улыбнулся женской наивности.
Как будто подобные мелочи могли помешать иностранной разведке завербовать горничную, возникни такая необходимость!
— И что ты намерен делать? — поинтересовалась Лиззи, наблюдая за тем, как Быков одевается и что-то ищет в сундуке под койкой, где хранятся всякие наборы для выживания, начиная от спасательных жилеток и заканчивая сигнальными ракетами.
— Для начала мы поужинаем, — сказал он, пряча какой-то небольшой предмет под выданную ему ветровку.
— А потом? — спросила Лиззи.
— Я собираюсь дежурить на палубе всю ночь, — ответил Быков.
— Я с тобой!
— Нет! — Он твердо взял ее за плечи. — Это помешает чистоте эксперимента.
— Какого эксперимента, Дима?
— Потом узнаешь. Если получится. — Быков заговорил, не сводя глаз с подруги и не отпуская ее плечи. — Лиз, я часто тебя о чем-нибудь прошу? Нет. На этот раз будет по-моему. Ты останешься в каюте, а я буду нести вахту. Чтобы ты не волновалась, скажу, что приглашу Сандерса провести эту ночь вместе со мной. Мы будет только вдвоем. Это в целях безопасности остальных.
— Но, Дима…
— Тема закрыта, Лиз. Если ты меня любишь…
— Люблю!
— Если хоть немного уважаешь, — размеренно продолжал Быков, — то не заставляй меня настаивать и спорить. Я принял решение и от него не отступлю. Понимаешь? Ни за что.
— Даже… — Лиззи оборвала вопрос на середине.
— Даже, — подтвердил он. — Поэтому предлагаю больше не возвращаться к этому разговору.
Она покачала головой:
— Оказывается, ты не такой, каким мне казался.
— Очень хорошо, что ты узнала меня настоящего, — сказал Быков. — У тебя есть время подумать, стою ли я твоего времени, внимания и доверия. А пока пошли в кают-компанию. Я все никак не могу наесться после нашей диеты.
За столом Лиззи почти не разговаривала с Быковым, а потом сразу спустилась в каюту и больше наверху не появлялась.
Когда начало темнеть, Быков явился к Сандерсу и пригласил его на ночное дежурство. Тот недоуменно пожал плечами:
— Зачем, когда судно оснащено совершенной аппаратурой наблюдения?
— До сих пор она не дала никаких результатов, — напомнил Быков, прищурившись. — Зато глаза меня не подвели.
Довод оказался достаточно убедительным. Правда, Смит Сандерс присоединился к Быкову уже после полуночи, когда наверху не осталось никого, кроме вахтенного на капитанском мостике.
— Не хочу выглядеть романтическим идиотом, — проворчал он.
«Идиоты и прозаические бывают», — подумал Быков, а вслух произнес:
— Никто нас не видит, даже тот парень за штурвалом. Мы одни на корме. И если кто-то окажется сегодня в дураках, то это я.
Передавая друг другу серебряную фляжку, прихваченную Сандерсом, они молча просидели на скамье около часа, когда Быков с невероятным спокойствием, поразившим его самого, сказал:
— Вот он.
— Что? — вскинулся успевший задремать Сандерс.
— Тише. Зеленый шар. Свечение справа по борту. Примерно в четверти мили.
— Боже правый! Я вижу, вижу…
Прошептав эти слова, Сандерс вцепился в поручни мертвой хваткой и стоял так на протяжении последующих пяти или десяти минут, в течение которых происходил процесс, уже хорошо знакомый Быкову. Зеленый свет обратился шаром, всплыл, лопнул, пропал.
Пользуясь тем, что Сандерс целиком поглощен потрясающим зрелищем, Быков слегка отступил назад и начал съемки на видеокамеру, позаимствованную у ученых. Перед этим он извлек из-за пазухи противопожарный респиратор и натянул на нижнюю часть лица, предохраняясь от воздействия газа. Оставалось только не пропустить момент, когда отравление Сандерса зайдет слишком далеко и он потеряет контроль над собой.
Видеообъектив бесстрастно фиксировал и водоворот, и происходящее рядом. Когда испарения достигли корабля, Сандерс вытянул вперед трясущуюся руку и закричал:
— НЛО! НЛО! Они летят прямо на нас! Объявляю тревогу!
Дав ему побезумствовать еще немного, Быков свалил его на палубу, прежде чем Сандерс побежал к зенитному пулемету, установленному на крыше рубки. Достаточно было нескольких болезненных уколов булавкой, чтобы привести его в чувство. Потом они оба изрядно провозились с вахтенным, намеревавшимся поджечь корабль, чтобы уничтожить опутавшие корпус щупальца кальмара или осьминога.
— И что это было? — устало спросил Сандерс, когда все было кончено.
— Примесь какого-то ядовитого вещества, быстро распространяющегося в воздухе, — ответил Быков, проверяя качество видеозаписи. — Галлюциногенный газ, я думаю. Тот самый, который погубил столько кораблей и самолетов. Можно будет назвать его Проклятие Бермудского треугольника или как-нибудь в этом роде. Состав выясните без меня. Завтра я улетаю.
— Ты можешь остаться, если хочешь. Следствие подождет.
— Нет смысла. — Быков протянул Сандерсу камеру. — Мне здесь делать больше нечего. Я фотограф, Смит. Но не портретист.
— Портретист?
— Твою счастливую физиономию снимет кто-нибудь другой. Когда ты прославишься и будешь получать свои награды.
— А ты? — прямо спросил Сандерс.
— А я пойду к Лиззи. Она меня заждалась.
— Тогда спокойной ночи? — впервые улыбнулся американец.
— Надеюсь, Смит. Но не уверен.
Сделав прощальный взмах рукой, Быков направился к выходу с палубы.
— Эй! — окликнул его Сандерс.
— Да?
Быков обернулся.
— Авторство фильма я оставлю за тобой, Дима. Это принесет тебе кучу денег.
— Надеюсь, — повторил Быков.
Он уже начал спускаться по трапу, когда добавил мысленно:
«Но не уверен».
