3
Было уже темно, когда к златоградскому борделю «Шелка герцогини» подъехали трое всадников. Хозяин борделя и двое верзил, что обеспечивали ему безопасность. Все трое были одеты по последний моде. Их уже ждали.
— Братец, — поприветствовал хозяина некто Шальной, прозванный так за безумный взгляд и не менее безумные поступки, — с возвращением.
На поясе Шального висела черная шелковая лента. На шее хозяина «Шелков герцогини» — черный шелковый платок. Каждый, кто соприкасался с ними, знал: опасные люди, пробившиеся с самых низов. Бандиты, сколотившие состояние на грабеже торговцев близ пограничных земель. Они называли свою ганзу семьей и не давали своих в обиду, но уже пять лет носили траур.
— Шальной, брат. Ты решил вопрос с защитой нашего дела?
— Да, братец Рвач, решил.
— Коней в стойло, — бросил Рвач своим людям. — Этот вечер ваш. Пейте, веселитесь. Девки за счет заведения… — Он подошел к Шальному и обнял его, трижды похлопав брата по спине. — Надо бы промочить горло.
— Успеешь… — Шальной был детина не из робкого десятка, но перед братом всегда испытывал волнение. — Ты мне скажи…
— Скажу.
— У нас добрый десяток людей. К чему нам еще защита?
Рвач, тот, что в «Шелках…» был за главного, не выделялся среди иных людей ни ростом, ни силой, но его уму мог позавидовать любой.
— Затем, что теперь мы не ганза головорезов, а деловые люди. Мы платим королю налог. С налога король платит страже, и стража ходит к нам в бордель помацать девок. Смекаешь?
— Не-а.
— Мы богобоязненные златоградцы. Мы не нарушаем закон, — он перешел на шепот. — Не своими руками. Ты купил нам защиту?
— Купил… Но.
— Но?!
— Рвач, очень дорого. Прям до жопы, как дорого.
— У кого?
— У Псарни.
Взгляд Рвача прояснился. Диавольские огни погасли, и он улыбнулся:
— Вот учил тебя покупать, что подороже, и видишь, не зря учил.
— Так-то оно так, но… Херню какую-то Кац впарил. Мне так кажется.
— Ну-ка.
— Да тебе самому бы посмотреть на него, правда. Вдруг я ошибаюсь.
— Где живет?
— А пес его знает. Он с утра до ночи в «Шелках…". Сидит пиво лакает и в стену пялится.
— Ладно… Погутарю с ним.
Шальной открыл перед братом дверь.
— Я пока тебе кадку воды велю набрать, а Псарь… Вон он сидит, видишь?
— Вижу. Не дай Бог, Кац нас кинул…
