21
Рутгер Фибих был крепким человеком. Аристократом, обладающим несгибаемым характером и рядом иных качеств, которые не красят людей его породы. Злопамятный, жестокий, привыкший все решать силой. Он смотрел в окно, а девочка, переминаясь с ноги на ногу, стояла в дверях, не решаясь заговорить с ним. Родители воспитывали в ней почтительный страх перед представителями аристократии. Фрида еле дышала и переживала, вдруг его сиятельство заметит, сколько грязи она притащила с собой на его полы.
— Мне сказали, что у тебя музыкальный инструмент Яна Снегиря, — заговорил Рутгер. — Хотелось бы взглянуть.
Она опустила голову.
— Язык проглотила?
— Нет, ваше сиятельство.
— Дай-ка его сюда. Языком ты пошла явно не в своего отца… Если, конечно, ты мне не врешь.
От волнения она побледнела. В деревне говорили, что аристократу повесить смерда — как раз плюнуть.
— Девочка. Если ты пришла говорить, то самое время. Ты утомляешь.
Фрида на дрожащих ногах подошла к Рутгеру и, не зная, как следует себя вести, встала на колени, протягивая аристократу музыкальный инструмент.
— Встань, — гаркнул барон, повертев лютню в руках. — А ну, глаза покажи.
Она повиновалась.
— Неожиданно… — барон вернул Фриде. — Он ничего такого не рассказывал. Что тебе нужно от меня?
— Отец сказал, что вы, ваше сиятельство, поможете мне добраться до Златограда.
— Он так и сказал?
— Было еще кое-что, ваше сиятельство.
— Выкладывай.
— Он напишет на вас хулительную… о… одд.
— Оду. Твой отец знает, на что надавить, — Рутгер ухмыльнулся. Инструмент воскресил в его памяти те дни, когда Ян Снегирь был гостем на его свадьбе. — Две зимы назад твой папка стоял на этом самом месте. Вдрызг пьяный. Грозился вырвать с моей головы каждый волос, если я упущу такую женщину, как Анна… Хорошо, что Яна сейчас здесь нет.
— Вы упустили Анну?
— Да. Я не смог отвоевать свое золото у холеры… — Он направился к окну и велел девочке следовать за ним. — Как тебя зовут, дочь трубадура?
— Фрида.
— Рад знакомству, Фрида. Где сейчас твой отец?
— В путешествии.
— Как это на него похоже… С кем он сейчас путешествует?
— С Юреком.
— Вот так да! Юрек мой хороший приятель, да еще и из местных.
Окно выходило во внутренний двор, и они могли видеть, как Рихтер жует яблоко, взятое из стоявшей неподалеку бочки.
— Что это за человек?
— Друг.
— Твой друг или друг твоего отца?
— Он спас меня.
— Фрида, это не ответ.
Девочка часто сравнивала Волдо и Рихтера. Различий между ними, конечно, очень много, но определенные сходства были налицо. «Они бы подружились», — рассудила она и ответила так, как учил отвечать её Рихтер:
— Да, ваше сиятельство. Они друзья.
— Ты веришь ему?
— Да, ваше сиятельство.
— И он спас твою жизнь.
— Да, ваше сиятельство.
— Я распоряжусь накормить его и дать несколько крон. Завтра на рассвете поедешь с одним из моих людей в Златоград. Уж не знаю, зачем тебе туда, но это и не моё дело. Если твоему спутнику нужно отдохнуть, может задержаться. Я велю выделить ему место на конюшне.
— Благодарю вас, ваше сиятельство.
Этот день она провела в компании барона Рутгера Фибиха. Послушала истории о сражениях, пирах и охотах. Не понимая большую половину того, что ей говорят, Фрида слушала внимательно. Некоторые истории тронули её сердце. Рутгер объяснил ей, что такое рыцарская честь и как важно откликнуться на призыв к оружию, если место, которое ты величаешь домом, в беде. Кроме того, за этот день она успела поесть аж три раза и, что уж там говорить, вымыться в горячей воде.
Когда пришло время ложиться спать, девочку сопроводили в отведенные для нее покои. Рутгер уважал Яна Снегиря. Ценил его талант и дорожил воспоминаниями о встрече с музыкантом.
Ночью оконный ставень скрипнул.
Её сон был чуток и легковесен, а потому она тут же открыла глаза. Силуэт человека застыл в окне.
— Тише, подруга. — произнес Рихтер. — Я пришел навестить тебя.
Она чувствовала себя немного виноватой за то, что оставила его на улице, в то время как сама вкусно ела и прогуливалась по усадьбе в компании интересного человека, знакомство с которым никогда бы не стало для нее возможным в силу её низкого происхождения.
— Прости, Рихтер.
— Прощаю, Фрида. Я пришел забрать свой инструмент. И спросить тебя кое о чем, если ты все еще ценишь нашу дружбу.
— Ценю, — тут же выдала она. — Прости, что забыла о тебе.
— Говори тише.
Девочка размотала одну из тех тряпок, что еще вчера спасали её от ветра. Извлекла наружу спрятанный пенал Рихтера.
— Почему ты не спишь? — спросила она. — Ты ведь и вчера ночью не спал.
— Не спал потому, что думал, как бы получше представить тебя барону. Здорово же вышло… — На самом деле Рихтер волновался перед встречей с Рутгером, и потому сон ускользал от него. — А сейчас один растяпа нуждается в моей помощи, как видишь, подруга, мне не до сна.
— А кто этот растяпа? Кто-то из охраны его сиятельства?
— Твой новый друг Рутгер.
— Быть такого не может. Рутгер рыцарь. Рыцари растяпами не бывают.
— «Осел он, а не рыцарь», — подумал Рихтер и прошептал: — Он забыл, от какого сундука потерял ключ. Представляешь?
— Точно растяпа, — Фрида довольно улыбалась. — А что он сказал еще?
— Сказал, что от самого большого сундука, но…
— Говори! — глядя на то, как Крыса строит гримасы, она даром что не хохотала. — Рихтер!
— Он забыл, где этот сундук оставил. Представляешь?
— Так самый большой — это, наверное, тот, что у него в покоях. Обит черным бархатом. О нем он говорил?
— Вот ведь голова дырявая… — Рихтер схватился за голову. — Теперь я растяпа…
— Ты не растяпа, ты путешественник. Немудрено, что его сиятельство забыл о сундуке… После смерти своей супруги он не может спать там, где она умирала.
Крыса улыбнулся такой улыбкой, какой Фрида прежде не видела. Злой улыбкой, коварной. Бесшумно спустился с подоконника и приоткрыл дверь в покоях, выделенных для Фриды.
— Я забыл, как дойти до его покоев.
— Прямо по коридору и вверх по винтовой лестнице. Там одна дверь. Как ты мог это забыть?
— Ты самая лучшая на свете девочка, — сказал Крыса и подмигнул ей: — Ты просто замечательная.
Дверь едва слышно скрипнула, и вор растворился во тьме.
