Ангел Алой равнины. Фрагменты из летописи великих войн Гриммштайна
Когда Пурпурные Саламандры Трефов утопали в крови, не в силах удержать стратегически важный холм, ярл Унферт Соколиный Клекот увидел нечто, заставившее его и его людей сложить оружие. Воочию увидев ангела, Соколиный Клекот понял: победа над материковым государством не входит в замысел его богов. Воле богов Унферт не противился никогда.
Столкнувшись с закованными в сталь рыцарями Гриммштайна, что вели за собой крестьянские ополчения, ярл Кнуд, сын Гарольда Чернобородого, запомнился всем как неистовый вепрь Алой равнины. Он высекал из доспехов недругов один сноп искр за другим, не чувствуя боли, игнорируя холод приближающейся смерти. Кнуд погиб прежде, чем ангел расправил крылья над сечей, и лишь потому он отправился в чертоги предков, веря в правое дело, веря в несокрушимость великой армии кальтехауэров. Сын Гарольда Чернобородого умер счастливым человеком, умер в битве, как и завещали его славные предки.
Сыновья и остатки дружины Кнуда были казнены на рассвете под мерещившийся им вой ветров Седого моря. Сердца кальтехауэров были сокрушены увиденным — гибелью Великого Змея.
— Боги отвернулись от нас, — изрек в тот предрассветный час Олаф Великий Кормчий. Каждый завидовал уделу своего ярла.
Болдр Медведь Березовой Рощи бился яростно, и предкам в тот час было не стыдно за него. Вступив в схватку со златоградскими ополченцами, он не чувствовал, как тело исшивают стрелы. В тот час победа кальтэхауэров была очевидна для всех, и Болдр обратил свой взор к холму, на котором неистовствовал их полководец — Великий Змей Исенмара. Именно тогда по испещренным морщинами щекам Болдра градом покатились слезы. Медведь Березовой Рощи никогда не бросал поле брани, никогда не прощал себе слез и никогда не рассказывал внукам о постигшем его позоре. Увидев ангела Гриммштайна, возвышающегося над трупом Великого Змея, Болдр велел своим дружинам отступать к Стенающим берегам. Раны, полученные во время сечи, не причинили Медведю вреда, но случившееся раз и навсегда отравило его сердце и душу.
«Мы были сильнее их, нас было больше, чем их, но их боги оказались сильнее наших. Великие воины бежали к кораблям, позорно поджав хвосты, но значительно большее число храбрецов не смогло принять поражения и было заманено в сердце земель врага, и увидеть родные берега сумели лишь единицы. Мы пришли в разрозненный междоусобицами край и тем самым объединили врага против себя. Мы пришли в край, на который скалили зубы соседи, что за годы войны стали тому краю побратимами. Они стали сильны, могучи и страшны. Великая армия кальтехауэров стала той иглой, что сшила лоскутное одеяло Гриммштайна в единое полотно, и в том была наша ошибка, наш рок, которого мы не смогли избежать. Все, что нам остается, — приять свой позор и извлечь из него урок», — слова скальда Фолки Медового Языка. Впервые в жизни Фолки не смог подобрать слов для песни.
Героев той войны знают поименно, ежели речь идет о представителях известных родов и фамилий, разумеется. Певцы и трубадуры воспевают героев битвы на Алой Равнине, ибо сеча та стала решающей, в Златограде и по сей день высится каменное изваяние ангела, а свидетели его явления не устанут пересказывать события того дня. Осознаю, что не имею никакого морального права осуждать как участников, так и хроникеров той войны, но считаю своим долгом поведать о людях, сделавших эту победу возможной. О людях, проливших за Гриммштайн кровь и канувших в пучину забвения.
