32

Гхарр и Умма стояли под полыхающим огнем небом.

— Видишь его тень? — задал вопрос хозяин дороги Войны.

— Вижу.

Он привел оборотня домой, и вместе они не сводили глаз с тени раскидистого ясеня. Самого дерева никогда прежде не существовало, но оно тем не менее отбрасывало тень.

— Когда Семя будет готово, — сказал Гхарр, — я взращу его и навсегда покину созданный отцом мир. Не правда ли, оно прекрасно?

— Будет прекрасно, — поправила Умма старшего, — будет.

— Его тень появилась здесь не так давно, но, когда Семя превратится в древо, мир изменится. Здесь сойдутся все дороги, и мы, старшие, уйдем из вашего мирка.

— Я не понимаю.

— Тебе и не нужно. Ты хотела знать, зачем я предал брата?

— И до сих пор хочу.

— Вопрос цены.

— Так назови её.

— Твоя природа. Я заберу её, и ты станешь человеком.

— Я согласна.

— Подумай как следует. Быть человеком сложнее, чем может показаться.

— Я уже дала ответ… — Умма повысила голос: — Я готова заплатить за знание хвостом!

— Лисица, — улыбнулся Гхарр. — Твоя природа — любопытство.

— Змей, — ответила Умма. — Твоя природа… мне не известна.

— Хорошо, ты уйдешь отсюда человеком. Слабой, жалкой, смертной. Может, так и лучше для тебя, — Гхарр положил ладонь ей на грудь, и что-то покинуло девушку, оставив вместо себя пустоту. — Наслаждайся.

— Выкладывай.

— Кухар — первенец Рогатого Пса. Он был во всем лучше нас, но, когда появились вы, младшие, он не смог понять, чего ради отец создал жалкие подобия нас и отправил их в мир, который готовил в качестве подарка для… Потом у отца были и другие дети. Он лепил нас по своему подобию: Вас — по нашему, а людей — по вашему. Раз за разом он делал своих детей слабее и обрезал отведенный им срок жизни. Так хотел отец, а с отцом не спорят, как правило, не спорят. Кухар был не из тех, кто готов покорно принимать чужие условия, и, увидев первых людей, он стер их в порошок, а потом сообщил отцу, что не готов делить мир с теми, кто не в силах дать ему отпор. Он назвал людей послушным скотом за их легковерность и слабость. В чем-то Кухар, конечно, прав, но что-то скрылось от его глаз. Тогда отец запер своего старшего сына в гробу. «Только тогда ты изменишь к ним свое отношение, когда один из них освободит тебя. Ты обратишься, восстанешь из праха лишь в тот час, когда человек решит даровать тебе жизнь», — так говорил отец, надеясь перевоспитать своего сына, но все тщетно. Кухар не мог освободиться физически, но его разум нашел лазейку.

— Так появились Ржавая Яма и карлик, ей заправляющий?

— Так появилось волшебство, которым он наделил избранных им людей.

— Девы Рогатого Пса?

— Именно. Он надеялся, что ведьмы, которых он породил, которым открыл глаза на мир и дал нечеловеческую силу, освободят его, но, увы, поняв природу этого мира, ведьмы приняли и его условия. Они даже культ назвали в честь отца, а не Кухара.

— Ржавая Яма и контракты нужны для того, чтобы поставить победителя боев в безвыходное положение?

— Именно.

— Так почему же Кухар до сих пор не выбрался на свободу?

— Потому, что человек не в силах победить твоих собратьев в честном бою.

— Могу я задать один вопрос?.. — Умма пыталась услышать мысли Гхарра. Все тщетно. — Я плачу природой. Не обмани меня.

— Можешь. Не обману. Я никогда не вру.

— Где сейчас Рогатый Пес?

— Мертв. Его время подошло к концу, как и наш разговор, — змей, закованный в доспехи, указал девушке на открывшуюся дверь, ведущую в Гнездовье. — Счастливо, человек. Надеюсь, твоя жизнь будет долгой.