Глава 22. Пленник.

Долго засиживаться в кабинете я не стал. Немного отдохнул от вечной спешки, да вновь окунулся в круговорот дел. Навестил своих сумасшедших изобретателей, которые постепенно приближались ко мне, по степени создания различных приспособлений. Отдал сырье, которое возместил мне Уарден, пополнил свои расходники, да полюбовался стройным рядом полуавтоматических барабанных пушек, в количестве двадцати штук. Пока я не ставил задач на создание чего-то для себя, гномы вовсю трудились над массовым производством защитных орудий. Тут были и обычные пушки, и вот такие барабанные, и простые многоствольные орудия. Так же добавились и знакомые из древности моего мира, так называемые «Скорпионы». Очень многое я пытался перенести в этом мир и обеспечить своему замку лучшую защиту.

Основная стена, за морем духов уже была очищена и огорожена от их вмешательства. Нижний город разделился на несколько ячеек, где шло строительство и уборка мусора, а где духи все еще тянули свои полупрозрачные руки в сторону живых. Только вот барьеры, разработанные Сидом вместе с дроу и Риоку, надежно отсекали неживых жителей города.

Когда я посещу собрание, и цитадель откроется миру, то духов придется изгнать. К этому времени стена уже должна быть полностью восстановлена и зачарована. Да и придется что-то делать с местностью возле ворот. Пока есть духи, различные твари Черного леса не слишком-то и рвутся сюда, но стоит изгнать нежить, как мы станем желанной добычей для тех же арахн. А значит, на стене придется размещать довольно серьезную стражу, с хорошим снаряжением. И именно на такой случай пригодятся все мои разработки.

Временным размещением детей, к моему удивлению занялась Нулара. Та самая оркская девушка, которая была недовольна решением Азакара на принесение клятвы. Как только она увидела это количество беспризорников, и узнала их историю, тут же взяла над ними шефство и довольно технично отодвинула от этого процесса других. В прочем, она была предупреждена о школе и тут же заявила, что будет держать этот процесс под своим контролем. Мне осталось только пожать плечами, и порадоваться за детей. Уж кто-кто, а она точно не даст их в обиду. Воспоминания о том, как она стояла на защите своего племени никуда не делись, и её кандидатура подошла как нельзя кстати.

Осмотр цитадели и решение небольших, но очень важных вопросов затянулось на долгие четыре часа. Вроде и дел у меня не было, но какие-то мелкие и на первый взгляд неважные вопросы, забирали слишком много времени. Не скажу, что я старался вникнуть во все мелочи, даже наоборот, но почему-то увидев меня, каждый норовил спросить моего мнения. И чтобы не показаться невежественным, приходилось вникать думать и со своей колокольни давать советы. Некоторые оставались довольными, некоторые лишь недоуменно чесали затылок, а я же старался как можно быстрее свалить из этого муравейника.

В этот раз выход был запланирован на совсем ранее утро. Было примерно четыре утра, как я вновь покинул цитадель, не взяв в этот раз даже лошадь. Посещать баронства я не планировал, мне нужно было всего лишь пройти по краю, пересечь горную гряду и углубиться вдоль нее на запад. Местность здесь была не очень приветлива, а про саму долину я и вовсе молчу. А поэтому лошадь будет только мешать.

Окраина Черного леса встретила меня, как и всегда. Темные деревья, скудный травяной слой и присутствие небольших пауков, размером с собаку. Чтобы не тратить время, я старался передвигаться не быстрым бегом. Взгляд успевал отмечать опасные участки, которые я огибал по широкой дуге, лишь бы не тратить время и патроны на бесполезные убийства. Воздух здесь все еще был пропитан магией смерти. Некромант довольно неплохо порезвился, раз до сих пор по округе разливается такое количество маны смерти.

Ближе к вечеру я добрался до гор, и они встретили меня ледяным ветром. Чуть вдалеке можно было увидеть высокие снежные вершины, и массивные скальные гряды. Практически сразу пропала даже та скудная растительность, что оставалась от Черного леса и голые камни стали постоянным явлением. Иногда приходилось подолгу обходить широкие и очень глубокие трещины, из которых выходил желтоватый туман, с мерзким запахом мертвечины. В этих местах обитали уже привычные пауки, совершенно разных размеров, а так же иногда встречались арахны. Размером эти твари не впечатляли, но вот количеством могли смело посоперничать с большими муравейниками. Чаще всего я банально убегал, развивая свою максимальную скорость и совсем редко, когда не было другого выбора, вступал в бой. Разрывные и зажигательные пули довольно легко справлялись с волнами монстров, либо же давали мне хорошую фору, чтобы я мог спокойно свалить.

На то чтобы перебраться через плоскогорье, которое было началом самой гряды, мне пришлось потратить четыре дня. Единственной ощутимой проблемой, которая меня беспокоила, была мерзкая погода. Холодный, продувающий до самых костей ветер и изредка накапывающий дождь, который казался небольшими кусками льда. Доспех хоть и защищал от этого, но иногда казалось, что ветер находит лазейки и пробирается сквозь всевозможные преграды, лишь бы своими холодными пальцами добраться до тебя и погрузить в ледяное безмолвие. От всего этого хорошо спасал костер. Только вот нужно было хорошо постараться, чтобы найти подходящее место, где ветер уступит и не сможет потушить пламя.

Лишь когда я оказался по другую сторону гор, стало немного легче. Постепенно стала возвращаться растительность. Сначала тонкая трава, темного цвета, заполнила все видимое пространство, а следом за ней стали возвращаться кустарники и небольшие деревья. Скалистая поверхность земли понемногу уступала плодородной почве.

Чтобы устроить полноценный перерыв в этой гонке вперед, мне пришлось пройти еще сутки. Только оказавшись посреди небольшой рощицы из тонких деревьев, я смог перевести дух и замедлиться. Уже не было надобности рваться вперед, чтобы избежать драки. До необходимой местности, по моим прикидкам было еще два дня пути, но уже сейчас я мог видеть небольшие прорехи, которые являлись следствием слишком тонкой грани между нашим миром и планом воздуха. Для обычных же людей все это выливалось в неприятные ощущения прохладного ветерка между лопаток, или же колючего взгляда со стороны.

Найдя удобное место для костра, я довольно быстро насобирал сухих ветвей и развел большой костер. Лепестки огня весело резвились на кривых ветках, а я стал доставать из сумки небольшие полоски мяса и сухие кусочки хлеба. До сего момента охота, как поиск пропитания не подходила совершенно, и вот только сейчас, когда вокруг стала появляться зелень, все больше назревала надежда подстрелить какой-нибудь кусок мяса.

Лениво откусывая кусочки мяса, я смотрел на костер, а мысли витали где-то за пределами моего разума. Вокруг было тихо и спокойно. Вечер постепенно заявлял свои права, и уже понемногу начинало темнеть. Я не сразу осознал, что та леность, которая стала захватывать тело, не являлась последствием гонки, а была напускной. С большим трудом мне удалось перебороть это состояние. Медленно, чтобы не вызвать подозрений, я переместил ладонь к пистолету и положил ее на рукоять. Взгляд все так же лениво стал блуждать по окрестностям, но вокруг никого не было.

Тишина. Полная тишина в лесу, при которой слышно биение собственного сердца это ненормально. С каждой последующей секундой я стал замечать, как замирает шелестение листвы, как все медленнее извиваются лепестки огня. Я хотел было подорваться на ноги и выхватить меч, но все, что смог сделать, так это медленно подняться на ноги, ощущая тяжесть сотен килограмм на своих плечах. Пистолет уже был выхвачен, как и меч, что придавал уверенности. Медленно и так же нехотя, по клинку стало подниматься черное пламя, а взгляд уловил движение в стороне от меня. Резкий рывок в сторону, на пределе своих возможностей, превратился в нелепый прыжок не больше чем на метр. Всем своим естеством я ощущал, как твердеет воздух, как время замедляет свой бег. Замер огонь, практически перед самым моим лицом застыл в полете оранжевый лист, и лишь черное пламя, которое стало переходить с рукояти клинка на ладонь, все еще двигалось.

Благодаря моему разогнанному до максимума восприятию, я смог уловить тот момент, когда купол, в котором я оказался, стал уменьшаться. Изначально он имел пятнадцати метровый радиус и сейчас с каждой секундой это расстояние уменьшалось. Я отмечал, как нормально зашевелилась трава, как постепенно стал отмирать костер. Потому словно рывком, купол сократился в размерах и замер, сосредоточившись только лишь вокруг моего тела. Мне удалось увидеть смазанное движение сбоку и легкое касание затылка, после чего перед глазами все поплыло и разум, отказался воспринимать действительность. Я не потерял сознание, не отключился, а такое чувство, будто бы оказался под гигантской дозой чего-то наркотического. Лишь после этого, купол полностью исчез, и я свободно рухнул на землю. Меня довольно споро избавил от доспехов, оружия. Сняли все артефакты, а руки стянули за спиной, и я почувствовал, как на запястьях захлопнулись массивные наручники. После этого стало совсем плохо. Если без наручников я хоть немного воспринимал окружающий мир, то после них все потемнело, закружилось, и я полностью потерял связь с реальностью. И что самое паршивое, я не мог погрузиться в медитацию, чтобы проникнуть в свой внутренний мир. Я был на грани сна и яви, а наркотическое воздействие не позволяло сосредоточиться и придумать какое-то решение. Все, что я ощущал, это наручники и связывающие цепи по всему телу.

Все это было похоже на то состояние, когда вампиры вынули мою душу и поместили в какой-то артефакт. Только сейчас я был заперт в своем разуме, но совершенно не мог им воспользоваться. Время потеряло само свое понятие времени. Мне было сложно сказать, сколько прошло и что происходит вокруг. Агония сходящего с ума разума и мерное покачивание, видимо от того, что я болтался мешком на спине лошади. Это было все, что я мог осознать, и даже паника затерялась где-то под ворохом наркотического безумия.

Возвращение понимания было тяжелым. Сначала была лишь дикая головная боль, а после добавился невыносимый сушняк. Первая мысль, что родилась в моей голове, была о вреде такого количества алкоголя. После пришло осознание, что я лежу на чем-то твердом, в помещении, где сквозняки это привычное дело. Решив не шевелиться вовсе, я расслабился и стал ждать, пока мой организм справится с последствиями однозначно грандиозной попойки. Лишь спустя десяток минут, мне в голову стали возвращаться воспоминания и вместо расслабленности, пришло напряжение. Я постарался прислушаться, но уловил лишь тишину, попробовал открыть глаза и с десятой попытки все-таки смог, чтобы тут же закрыть их назад. Зрение абсолютно точно поломалось. Все, что я смог увидеть, это смутные очертания предметов и росчерки разноцветных мазков. Только после этого я ощутил, что моя шея заключена в массивный ошейник, и несколько крепких словцов сорвалось с языка.

Больше я не стал экспериментировать и полностью расслабился, попытавшись как можно быстрее восстановиться. На это ушло ни много ни мало сорок минут. Я не делал резких движений, да и вообще старался как можно меньше шевелиться. Постепенно все эффекты пропадали, и мысли уже не пытались разбежаться, словно куча тараканов при включении света. С трудом приняв сидячее положение, я облокотился о холодную стену и вновь открыл глаза. Картинка не изменилась. Возможно, очертания предметов стали немногим более четкие, только вот разноцветные мазки и переливание цветов, все еще не давали осмотреться, как следует. Вновь погрузившись во тьму, я пытался найти решение и практически сразу нашел. Обычно, я смотрю на мир в смешенном спектре обычного зрения и моим драконьим ведением мира энергий. Сейчас же, судя по всему, драконье зрение сбоит, скорее всего, из-за ошейника, а поэтому пришлось перестраиваться.

Следующий раз, открыв глаза, я убедился, что мои мысли оказались верны. Мир приобрел четкость и глубину, а резь в глазах перестала приносить легкую боль. Я осмотрелся по сторонам, и со злостью осознал себя сидящим в камере на дрянной деревянной койке. Помещение было примерно четыре на три метра. Стены из плохо обработанной скальной породы, металлическая решетка из какого-то черного металла и пол, засыпанный мелкой щебенкой. За прутьями клетки практически ничего не было видно. Мешала небольшая пленка, которая размывала очертания того, что творилось снаружи. Вновь закрыв глаза, я попытался достучаться до источника, но даже не удивился, когда так ничего и не добился.

На ноги я встал довольно легко. Тело уже успело справиться с последствиями наркотического накачивания и мысли приобрели привычную четкость. Быстрым осмотр тела дал мне понять, что одет я в простую холщевую одежду. Светлые свободные штаны, такая же рубашки и какое-то местное подобие закрытых тапочек. С осторожностью, я попытался вызвать чешую или когти. Медленно и буквально по миллиметру. Но как только черный ромб еле-еле проявился на коже, я тут же ощутил, как резко скакнула температура ошейника. Запахло паленой кожей и пока пришлось отодвинуть эксперименты. Боль хоть и была сильной, но теперь ее было вполне реально. Я сделал несколько шагов по направлению клетки и, протянув руку, хотел было дотронуться до прутьев. Как только мои пальцы оказались в считанных сантиметрах от клетки, пленка с шипением опала и на меня нахлынули звуки запахи и вид всего того, что было снаружи. Следом за этим, клетка с мерзким скрипом распахнулась и застыла полуоткрытой.

Не став медлить, я сделал несколько шагов и вышел наружу. Передо мной была огромная пещера, в стенах которой находилось еще множество клеток, подобных моей. Высота потолка была на уровне пятнадцати метров, а размеры самой пещеры виднелись никак не меньше нескольких километров. В центре стояла большая клетка, из черных прутьев с шипами, в центре которой сидела девушка с черными волосами. Кроме нее, здесь оказалось еще множество разумных. Они ходили, спорили, кричали, а иногда сидели на полу, пустыми взглядами смотря по сторонам. На первый взгляд я насчитал чуть больше пяти десятков. На меня пока никто не обращал внимания, а поэтому время осмотреться у меня было. Здесь царила полутьма. Редкие светильники из бледно красных камней, светили тусклым светом, который с большим трудом разгонял тьму. Запах в этом месте был самый, что ни есть, мерзкий. Тухлость, гниль и мертвечина. Все разумные были в таких же одеждах что и я, и на шее каждого был ошейник. Я поднял руку и только хотел дотронуться до него, как меня перебили.

— Не советую это делать, — разделся немного с хрипотцой, женский голос со стороны. — Если увидят, что ты его лапаешь, то устроят сеанс палкотерапии.

Я перевел взгляд на говорившую и наткнулся на невысокую девушку, с короткими соломенными волосами, худощавой фигурой и почти бесцветными глазами, в которых плескалась огромная доля ехидства.

— Ну что, златоглазый, насмотрелся? — усмехнувшись, спросила девушка. — Не в лучшем я сейчас виде, так что расслабься.

— Получше некоторых, — рассеянно ответил я, бросив взгляд на крепкого с виду мужика, что овощем сидел у стены в паре метров от моей камеры.

— Эти-то, эти да, очень не очень, — махнула рукой девушка. — Обычно после того, как забирают на разговор к главному, от людей остается вот такое подобие жизни. Так что советую вести себя хорошо и не буянить.

— Мы вообще где? — задал я волнующий меня вопрос.

— Под замком графа Лигурского, — бросила на меня непонятный взгляд девушка.

— К скифу графа, — отмахнулся я. — Город какой? Страна? Мир, в конце концов?

— Веселый экземпляр, — обозначила улыбку девушка. — Великая и прославленная империя Разход! Да сожгут демоны ее города. В юго-восточной части страны мы, ближе к горам. Сюда, милостивый граф отправляет неугодных его богу, и всяких мерзких созданий на подобии нас с тобой.

Девушка мило улыбнулась, когда я непонимающе перевел на нее взгляд и, отодвинув прядь волос, продемонстрировала заостренное ушко. Уже другим взглядом я прошел по пленникам и стал отмечать, что людей здесь практически нет. Полукровки, квартероны, смески, а вот чистых людей почти не было.

— Весело в империи вашей, — покачал я головой.

— Ага, не говори, — кивнула девушка. — Ну ладно, ты здесь отдыхай, права не качай, в драки не лезь и будь хорошим мальчиком. А то закончишь либо подстилкой воооон того здоровяка, — девушка пальцем указала в глубь пещеры, где здоровый орк лениво отбивал каменную стену кулаками, — либо станешь удобрением для мокриц. Все, счастливо оставаться.

Я проводил ее взглядом и с трудом удержал эмоции внутри себя. Что ж. Граф, кажется, хочет умереть. Злость и ненависть, плохие советчики, а поэтому я закрыл глаза и постарался очистить мысли. Это удалось не без труда, но обжегший шею ошейник поубавил ярость, и вместо нее осталось лишь раздражение.

Прогулка по пещере прошла довольно спокойно. На меня не пялились открыто, но порой кидали очень красноречивые взгляды. Концентрация ненависти в этом месте была настолько яркой, что другие эмоции я просто напросто не воспринимал. Лишь ближе к центру, где в черной клетке сидела девушка, было немного легче. Только вот почему-то никто не подходил слишком близко, и даже наоборот. Все старались держать подальше отсюда и не подходить ближе. Я же наоборот, подошел очень близко и стал пристально разглядывать девушку. Та же, в свою очередь подняла на меня взгляд полный усталой злости, и так же стала меня осматривать. На первый взгляд ей можно было дать лет семнадцать. Черные волосы, которые сейчас представляли собой жалкое зрелище коротких патл, зеленые глаза, просвечивающие тебя насквозь, милое, но чересчур угловатое лицо и очень худощавое телосложение. Последний пункт шел отдельно. Практически каждый второй имел болезненную худобу, и это бросалось в глаза.

— Не стоило тебе подходить так близко, — раздался позади меня хриплый голос. — Эта тварь может быть опасна.

— Почему-то именно она мне не кажется опасной, — даже не оборачиваясь, ответил я.

— Самодовольный идиот, — шепотом произнес говоривший, и оставил меня в покое.

Девушка наклонила голову на бок и внимательно смотрела мне в глаза. В какой-то момент она оскалилась и рванула в мою сторону, а я успел заметить небольшие синие вспышки по всему ее телу. Даже без драконьего зрения, я видел, как магия волнами вырывается из девушки, только вот связано это было с эмоциями.

— Интересно, — пробормотал я, даже не дернувшись.

Девушка оказалась практически возле прутьев, когда из крыши клетки в нее ударила красная молния и, схватив, стала выкачивать что-то. Только спустя несколько секунд, я понял, что таким образом из нее выкачивается мана. Девушка не могла даже пошевелиться, зато боль в ее глазах была практически осязаемой.

— Наш местный зверек, — произнесла, та самая девушка, которая встретила меня по выходу из клетки. — Но зря ты такой самонадеянный. Тебе повезло что пришло время зарядки, иначе мог бы получить довольно болезненную волну и корчится в муках пару часов точно.

— Как отсюда можно свалить? — спросил я девушку, не отрывая взгляда от молнии, которая практически высушила девушку.

— Выбраться? — переспросили меня, а после раздался дикий смех. — Если только сдохнуть. Отсюда не выбираются живыми, так что смирись и наслаждайся!

Перспектива остаться здесь меня совершенно не радовала. Тем более неизвестно сколько прошло времени с того самого момента, как я ушел из цитадели. Но судя по тому, насколько далеко находится империя, то тащили меня сюда не меньше месяца. Именно поэтому я все еще ощущаю противную слабость в теле и какой-то горький привкус во рту.

Я вернулся к себе в клетку, закрыл дверь и, усевшись на кровать, закрыл глаза. Мысли душили, а злость хотела вырваться наружу и разнести это место по камешкам. Тут же передо мной встал образ той девчушки, что сидит в клетке. Ее злость давала силы для выживания и являлась спусковым крючком для магии. Только вот за этой яростной злостью скрывался страх, усталость и желание умереть. Когда она замерла возле прутьев, я успел хорошо разглядеть ее тело и то, что я увидел, мне совершенно не понравилось. Порезы, ожоги, переломы и огромные гематомы. Девушку пытали и, похоже, пытают каждый день, ведь судя по всему, чем боле яркие эмоции она испытывает, тем большее количество энергии вырывается из ее тела.

Я читал про таких как она. Ируанская ведьма. Миф или воспоминания о былых эпохах, до сих пор никто не знает. Но истории о них сохранились и по сей день. Главным их отличием служил совершенно невероятный способ владения магией. И если для всех остальных народов магия это наука, то с этим девушками все было иначе. Эмоции, вот их главная сила. Им не нужны плетения, источник определенной стихии или знание законов магии. Они пользуются эмоциями, и чем они сильнее, тем более разрушительную магию они могут использовать. Выведешь такую из себя и даже не заметишь, как ее злость сожжет тебя до костей. В прямом смысле этого слова.

Теперь уже под другим углом я решил взглянуть, на собранных здесь разумных. А то наличие дракона и ведьмы, наталкивает на очень нехорошие мысли. Надо придумать, как отсюда выбраться и по пути убить парочку ублюдков, что возомнили себя выше других. Как это сделать? Для начала, нужно убрать ошейник, либо как-то минимизировать его воздействие на себя. Обжигающий эффект это конечно больно, но не критично. Больше всего меня беспокоит тот факт, что меня отрезали от драконьего зрения, а значит, пленители знают обо мне побольше.

Придется проверить насколько больше. Я приготовился к боли и заранее на нее настроился. Ментальную магию так же можно блокировать. Но ни тогда когда собираешься работать с собственным разумом. Было немного удивительно, что меня все еще не держать под наркотой, но проверять и посещать свой внутренний мир я не торопился. Чтобы туда попасть, нужна глубокая медитация, а погружаться в нее в этом месте, не лучшая идея.

Небольшая корректировка собственных ощущений и уровень боли снижается на несколько порядков. Ошейник никак на это не отреагировал и уже более смело я продолжил. Медленное проявление чешуи, и лишь отголосок той боли, что я ощущал при первой попытки. Только вот запах паленой кожи никуда не делся, благо уровень моей регенерации не отключить. Глубокий вдох, и чешуя быстро проявляется на шее, прямо под ошейником, от чего тот раскаляется почти до красна. От его жара стала тлеть даже одежда, но драконья чешуя спокойно выдерживала напор температуры. Следом я выпустил когти и уже предвкушая, поднес их к шее. Как только расстояние сократилось до нескольких миллиметров, раздался сухой треск, и меня пронзило настолько сильным ударом тока, что сознание помутилось, а после, меня и вовсе отключило.