Глава 2

Рвукрорро, город вуки, стоял на переплетении ветвей и колоннобразных древесных стволов — настолько замысловатом, что даже в полной чудес галактике оно заслуживало особого почета. Если посмотреть в бездонную глубину этого леса с высоты, невольно начинало казаться, будто сам город освободился из плена суровых нижних уровней Кашиика и вознесся к небесам как пример незыблемого взаимодействия и баланса природы и технологии.

На окраине, вдалеке от тех мест, где округлые дома высились над упругой ветвистой поверхностью и выдавались прямо из стволов гигантских деревьев, полным ходом шла церемония, ритуал, олицетворяющий вечный природный цикл жизни и смерти.

Два десятка людей и вуки обоих полов собрались в широком кругу возле тоже круглого деревянного стола. Кто-то стоял, кто-то сидел на корточках или просто на земле, но серьезные и мрачные выражения читались на лице каждого — за исключением двух неживых участников, дроидов C-3PO и R2-D2, как всегда сохранявших нейтральное настроение.

C-3PO стоял, чуть склонив в сторону выпуклую голову и согнув руки под углом, неестественным для человека — той жизненной формы, под которую его моделировали. Впрочем, для дроида такая осанка была как раз естественной — печальное следствие обстоятельств его сборки и постоянно меняющихся потребностей его сервомоторов. Позади него замер R2-D2 — бесшумно и неподвижно, будто тоже произрастал из дерева врошир, как здания вуки.

Туман в кронах был чрезвычайно плотным, он скрывал ближайшее из ясельных колец вуки и рассеивал утренний свет, словно призма. C-3PO заметил мимоходом, что с их позиции возле упавшей ветви открывается потрясающий вид. Можно было бы даже сказать, что этот вид захватывал дыхание, если бы речь не шла о недышащем дроиде.

— Мы собррались здесь сегодня, чтобы почтить память Чубакки — достойного сына, возлюбленного мужа, нежного отца, веррного дрруга и товаррища по орружию, воина-победителя и добррого дядюшки всем нам, если не по рродству, то по духу.

Говорившим был вуки по имени Ралррахин, хотя C-3PO часто слышал, что к нему обращались просто как к Ралрре. Ралррахин был высок и довольно стар даже по меркам своего вида, но среди других вуки выделялся скорее своими любопытными дефектами речи, чем сединой в шерсти. В любой другой ситуации от C-3PO требовалось бы переводить его речь, но тем утром никто из присутствовавших на церемонии в этом не нуждался.

— Огонь неповиновения всегда яррко горрел в грруди Чубакки, — продолжал Ралрра. Его длинные лапы свисали вдоль тела, черный нос морщился. — На Кашиике или вдали от рродного дома мужество и отвага никогда ему не изменяли, он был смел и неподкупен — вуки, чье серрдце было достойно десятеррых, а могучая сила стоила пятидесяти.

Чубакка погиб шесть стандартных месяцев назад во время злополучной спасательной операции на Сернпидале, который оказался мишенью юужань-вонгов. Невозможность найти и привезти на родину тело отважного вуки очень всех опечалила — ведь если бы оно вернулось на Кашиик, состоялись бы похороны, пусть даже присутствовать на них могла бы лишь его семья чести. Обычаи вуки, связанные с их мертвыми, хранились в строжайшем секрете. Некоторые эксперты полагали, что усопших кремировали, другие — что их хоронили в переплетениях деревьев или спускали на лианах кшии в мрачные лесные глубины, откуда и произошла их раса. Кое-кто, правда, утверждал, что мертвых вуки обычно разрезали на куски священными клинками риик и распределяли по избранным ветвям врошир, чтобы хищные звери катарны или птицы кройи смогли унести останки себе на обед.

C-3PO отлично понимал, что, если бы состоялись настоящие похороны, он бы на них не попал. К ритуалу похорон у вуки допускались лишь члены семьи чести, и маловероятно, что это касалось дроида, пусть и похожего на человека, а уж его коллеги R2-D2 — тем более. При всем благоволении машинам — разумным и нет, — в вопросах родства существа из плоти и крови обычно бывали привередливы.

Рядом с Ралррой сидели на корточках Каллабоу, сестра Чубакки с каштановой шерстью, и его отец Аттичиткак. Недалеко от них — вдова Чубакки Маллатобак и их сын Лумпаваррумп, или Вару для краткости, который получил это имя после успешного прохождения ритуала инициации. Там и тут толпились другие вуки — друзья и родственники, кузены, племянницы и племянники, — и среди них Лоубакка, рыцарь-джедай.

Людей было только шестеро: господин Люк, госпожа Лея, господин Хан и три наследника рода Соло — Энакин, Джейсен и Джейна. Подозрительным выглядело отсутствие Лэндо Калриссиана, который сообщил, что внезапные, но пока неясные события помешают ему принять участие в церемонии, и это сильно обеспокоило господина Хана. Мара, жена господина Люка, не смогла прилететь из-за неожиданного рецидива ее таинственной болезни, который вынудил ее остаться на Корусанте.

Тонко сработанный резной стол в центре круга недвижимо покоился на ковре из листьев дерева врошир, его основание было увито темно-зелеными лианами кшии, а столешница обильно усыпана цветами колвиш, ягодами васака, корешками орги и глянцево-желтыми лепестками цветов сирены. Прохладный воздух был пропитан ароматом тлеющей древесной смолы.

— Здесь, на Кашиике, горрячий темперрамент Чубакки дал о себе знать еще в его рранние годы, — продолжал тем временем Ралрра. — Вместе со своим покойным дрругом Салпоррином, — он сделал паузу, чтобы бросить взгляд на Горрлин, вдову Салпорина, — Чубакка оставил ясли, чтобы спуститься по трропе Рриатт к Колодцу мерртвых, в серрдце Леса теней. Воорруженный лишь клинком ррииик, он хррабрро дал отпорр всем напастям, встрретившимся на пути: прритворрному ширру, лишайнику жадиик, жукам-иглам, капканопрядильщику и хрранителю тени, — чтобы добыть пррядь пррямо из серрдцевины пррожоррливой сиррены и заслужить тем самым прраво носить патрронташ, личное орружие и имя — то, которрое он сам пожелает. Также Чубакка путешествовал к великому прровалу Анаррад — но не рраз и не два, а целых пять, и с тррех из этих пяти охот возврращался со свежим тррупом опасного зверря катаррна, а однажды — с глубокой рраной, полученной в схватке с ним.

Ралрра ткнул пальцем в точку на своем косматом туловище:

— Здесь, на левой сторроне грруди. В преддверрии своей свадебной церремонии, которая тоже состоялась здесь, в этих ветвях, Чубакка спустился на пятый урровень леса, где голыми рруками захватил иглокррыса и подаррил его Малле, вырразив тем свою любовь. А когда прришло врремя инициации Варру, Чубакка тверрдо поддеррживал искания сына и всячески им способствовал.

Хотя C-3PO был знаком с некоторыми достижениями Чубакки в его родном мире, подтверждающие данные об этом в его памяти отсутствовали, и дроид обратился к собственному опыту отношений с вуки. Каскады образов, явлений и событий, части которых стукнуло уже двадцать пять лет, захлестнули его электронный мозг.

Первая встреча с гигантской шерстяной башней по имени Чубакка у посадочного причала номер девяносто четыре космопорта Мос-Эйсли на Татуине… Чубакка, болезненно переживающий проигрыш в дежарике — голографической игре… Чубакка в Облачном городе на Беспине, неправильно подсоединяющий голову C-3PO к туловищу — после того как угноты поигрались ею со злобным вуки в «А ну-ка отними»… Замечание господина Хана, что Чубакка думает только брюхом… Множество раз, когда к Чубакке обращались как к «потертому комку шерсти», «швабре-переростку», «ходячему половичку» или «глупому животному» — этим грешил и сам C-3PO, который, конечно же, просто подражал людям, своим хозяевам, и вообще вкладывал в свои слова всю любовь и уважение к большим размерам и добросердечному нраву Чубакки…

Неожиданное волнение охватило C-3PO — он обнаружил, что других воспоминаний у себя в памяти найти не может. Неестественный, сводящий с ума жар всколыхнул его цепи, вынудив срочно запустить диагностику, — но источника помех так и не нашлось.

Ралрра взрыкивал, ревел и лаял.

— Пррирродное любопытство побудило Чубакку покинуть Кашиик в рранние годы, но, как и все мы, он не избежал поррабощения Имперрией. К счастью, Чубакка веррнул себе свободу с помощью человека, чьи понятия о силе и чести срравнимы с его собственными, — нашего досточтимого бррата Хана Соло. И вместе с Ханом Соло, чью жизнь поклялся берречь до скончания дней своих, Чубакка сыгррал ключевую рроль в оррганизации Восстания и событиях, которрые в конечном счете прривели к низверржению Имперратора Палпатина.

C-3PO сфокусировал фоторецепторы на господине Хане — его глаза были красными от выступивших слез, а правую руку сжимала в ладонях госпожа Джейна. Темно-синие форменные брюки Хана довольно успешно имитировали ту потрепанную пару, которую он надеялся сохранить для следующих поколений — но которая не далее как вчера доказала свою несостоятельность: будучи не впору увеличившейся за последнее время талии своего владельца, она оказалась безнадежно порвана. Этот прискорбный инцидент стал причиной серьезного раздражения господина Хана, и присутствовавший при нем C-3PO принял непосредственное участие в пришивании кровавых полос — знаков отличия, принятых на Кореллии, — к внешним швам той пары, которая предполагалась на замену безвозвратно утерянной.

Напротив отца и дочери стояли господин Джейсен и госпожа Лея: ее голова покоилась на плече старшего сына, а щеки блестели от слез. Неподалеку сидели на корточках господин Энакин, задумчивый и отрешенный, и господин Люк, уже знакомый с чувством, возникающим при потере близких: его горький опыт включал в себя утрату родителей, как настоящих, так и приемных, а также двух джедаев-наставников, Йоды и Оби-Вана Кеноби.

— Чубакка прреврратился в солдата Новой Рреспублики, — громыхал и ревел Ралрра. — Срразу после битвы при Эндорре он помог освободить Кашиик, но оставался прреданным Хану Соло — как его дрруг и защитник от любых угрроз, а также стрраж и хрранитель семьи: супрруги Хана Соло и трроих его детей.

Ралрра повернулся к господину Хану:

— Чубакка считал своим долгом приходить на вырручку дрругу в любых ситуациях, даже во время недавнего йеветского крризиса, когда он освободил Хана Соло из заключения на боррту боевого коррабля йеветов.

В который раз C-3PO навел резкость фоторецепторов, сфокусировавшись на господине Хане: тот понурил голову в безутешной печали, а Джейна аккуратно поглаживала его по плечу. Сильная связь между господином Ханом и Чубаккой походила на неразлучный союз C-3PO и R2-D2, хотя, конечно, дроиды были связаны друг с другом намного дольше, чем человек и вуки.

Маленький астромеханик R2-D2, должно быть, тоже разглядывал господина Хана, поскольку вдруг резко развернул монокулярный рецептор в сторону C-3PO и издал робкую трель, будто бы подхватив от друга загадочный дрожащий недуг. C-3PO склонил голову в противоположную сторону.

Последние несколько месяцев в избытке предоставили дроиду возможность изучить поведение людей в глубокой печали, но ни одно из наблюдений ни на йоту не приблизило к пониманию. Все живые существа в конце концов умирали — если не от старости, то от несчастных случаев или болезней, слишком многочисленных, чтобы составить полный список. В какой-то мере смерть можно было бы считать аналогом деактивации или стирания памяти, но на самом деле она оказывалась чем-то совершенно иным: полным прекращением существования, концом всех приключений. Перед лицом таких откровений C-3PO поневоле усомнился: а был ли он прав, определяя свой жизненный жребий? Ведь если, как он часто заявлял, дроиды созданы для страданий, то что тогда сказать о существах из плоти и крови?

Вероятно, ему лучше об этом не знать.

Хотя дроид неспособен был проливать слезы или переживать горе, его программа позволяла ему испытывать своего рода печаль — конечно, не столь глубокую, какая была уделом людей и других живые существ. И вдруг С-3РО стало ясно, что эта печаль и есть источник той дрожи, которая по-прежнему продолжала сводить его с ума. Сколько ни пытался, он не мог издать ни звука, а с каждым взглядом на господина Хана его смятение нарастало.

Как один из самых близких друзей Чубакки и один из тех, кому в наибольшей степени присуще понятие «человечный», господин Хан, как представлялось, страдал гораздо сильнее остальных: в его душе непрерывной чередой сменяли друг друга тоска и гнев, отчаяние и тревога. Человек, которого C-3PO когда-то находил просто невыносимым, ныне был убит горем; отгородившись от всех, он стал недостижимым, словно его опять поместили в карбонит, и C-3PO не видел никакой возможности исправить ситуацию. Умение бегло общаться на миллионах форм коммуникаций не гарантировало способности понимать человеческое поведение, не говоря уже об эмоциях. А C-3PO, несмотря ни на что, был всего лишь дроидом, и далеко не таким сведущим в подобного рода вещах, как ему хотелось бы.

В далеком прошлом случился эпизод, когда господин Хан, ища возможности добиться руки и сердца принцессы Леи, обратился к C-3PO: «Ты хороший дроид, C-3PO. Немного есть в Галактике дроидов, которые нравились бы мне так же, как ты». И, положив C-3PO руку на плечо, начал выспрашивать у дроида совета в сердечных делах. А C-3PO с радостью представил господину Хану на рассмотрение поэму, которую предложил использовать как орудие борьбы за принцессу с принцем Айсолдером.

«Проклятье на мое металлическое тело!» — сказал себе C-3PO. Почему же создатель не оснастил его необходимыми программами, чтобы сейчас прийти на помощь господину Хану? Вместо этого все, что он мог предложить, — бессмысленные философствования!

— Прриключения — такая же прритягательная и потенциально кррайне опасная вещь, как и серрдцевина цветка сиррены, — горестно прорычал Ралрра. — Но даже последний в жизни поступок Чубакки стал срродни жерртве: он отдал жизнь рради спасения дрругого, того, кто был ему чррезвычайно доррог.

Престарелый вуки посмотрел на молодого Энакина, затем перевел взгляд на господина Хана и госпожу Лею.

— И, как и пррежде, в бою он дерржал свои когти втянутыми. А теперрь, точно так же как ветви врроширр ищут и поддеррживают дрруг дрруга, бессмерртный дух Чубакки вольется в нас и даст нам поддерржку, наделит силой для того, чтобы мы смогли с горрдо поднятой головой встрретить испытания, которрые еще прредстоят нам в жизни.

Войны настолько давно стали для C-3PO обыденностью, что новое вторжение не могло стать чем-то из ряда вон выходящим. Но в юужань-вонгах — и тех страданиях, что они принесли в Галактику, — было что-то особенное. Особенность эта заключалась не только в биотических кораблях и живом оружии, обладавшем чудовищной разрушительной силой. И не в том, что юужань-вонги не делили противников на республиканцев, имперцев или нейтральных, — все для них были одинаковы. Больше всего C-3PO тревожило то, что недавно начавшаяся война не щадила никого, даже дроидов. А это означало, что, нравится или нет, но со временем ему придется прийти к истинному пониманию, что значат горечь и смерть.

* * *

Круглый стол ломился от всевозможных яств: чаши с супом из зачибика, блюда с пожаренными ребрышками траккрррн, лепешки с лесным медом, салат из семян риллррнна, фляги с вином, соком и ликером. Разбившись группками, люди и вуки делились историями о подвигах Чубакки, вызывая друг у друга робкие улыбки, слезы умиления или глубокую задумчивость. Накатывал легкий бриз, вороша листья и слегка оживляя лес вокруг.

Хан понуро сидел на низеньком деревянном стуле, уперев локти в колени.

— Знаешь, никогда бы не подумал, что скажу такое, но, кажется, я действительно завидую C-3PO.

Джейна проследила за взглядом отца — туда, где вместе со своим низеньким другом стоял золотистый дроид, — и недоуменно посмотрела на Хана.

— Хочешь сказать, лучше не иметь сердца?

— В такие времена, как сейчас, — да.

Хан устало выдохнул и провел по лицу ладонью. Джейна сделала шаг к столу:

— Хочешь, принесу что-нибудь поесть? Ты, должно быть, умираешь с голоду.

Он выдавил улыбку:

— Спасибо, милая, но я не голоден.

— Все равно надо поесть, — произнесла она с материнской заботой.

Хан чуть просветлел и потянулся, чтобы коснуться ее руки:

— Ешь, милая. Я в порядке.

Она нахмурила брови:

— Ты уверен?

— Точно. — Он мотнул подбородком. — Давай. Поешь за нас обоих.

Джейна с неохотой направилась к столу. Хан долго не сводил с нее глаз, наблюдая, как дочь присоединилась к дяде Люку, Лоубакке и своим братьям. И невольно задумался: а как бы он себя повел, будь у него возможность использовать Силу, как у джедаев? Остался бы на светлой стороне или позволил бы зловещей мощи темной стороны поглотить себя, чтобы преподать юужань-вонгам пару уроков мщения? Мощный поток картин, одна другой жутче, взрывной волной пронесся в мозгу, но Хан быстро положил конец кошмару. Уже много месяцев эти образы преследовали его , но не могли привести ни к чему хорошему. Никакие планы мести не вернут Чубакку к жизни.

Соло перевел взгляд на свои руки и понял, что сжал кулаки. Пока последние полгода он бездельничал, в основном обретаясь в низкопробных кабаках на Корусанте, джедаи по крайней мере сражались с врагом, давая ему отпор по мере сил, — а ведь это именно то, чем должен был заниматься он сам.

Мысленно отругав себя, Хан глубоко вдохнул и медленно, сквозь сжатые губы выпустил из легких воздух. Расслабив ладони, хлопнул ими по бедрам, показывая тем самым, что все, конец раздумьям, и поднялся на ноги. Он уже направлялся к столу, когда к нему осторожно приблизились Маллатобак и еще несколько родственников Чубакки. В руках у Маллы был деревянный футляр метровой длины.

— Хан Соло, — произнесла она улыбаясь, — мы хотим, чтобы ты взял это.

Поморщившись, Хан положил врученный ему футляр на стул и расстегнул вычурную металлическую застежку. Внутри, в складках амортизирующего материала, лежал великолепный резной арбалет; потускневший ствол был аккуратно начищен до темно-бурого блеска. Это оружие, умело замаскированный ускоритель магнитного потока, могло стрелять разрывными болтами на предельно высокой скорости. Оно было оборудовано визиром для прицеливания и взводным механизмом, с которым смогли бы управиться лишь немногие из людей.

— Я узнаю его, — кивнул Хан и сжал губы, чтобы стон не вырвался из груди наружу. — Это один из первых арбалетов, которые он смастерил при мне.

Малла рыкнула:

— Да, вскоре после того, как мы поженились; когда ты еще был здесь. Позже Чубакка конструировал и гораздо лучшие версии, но этот по-прежнему хранит всю его силу и теплоту.

Хан приподнял оружие, прикидывая его вес: 

— Я чувствую это. — Он обернулся и обнял Маллу, хотя его макушка едва доставала до подбородка женщины-вуки. — Я буду бережно его хранить.

Вару протянул Хану кожаный патронташ:

— Это также принадлежало отцу. Уверен, он был бы рад, если теперь все это будет твоим.

Хан перекинул патронташ через плечо, прекрасно осознавая, что края гигантской сумки свешиваются ниже колен. Малла, Вару, Лоубакка и остальные оглушительным гиканьем выразили свой восторг. С подносом в руках подошла Джейна и тоже присоединилась к всеобщему веселью.

— Если бы только Чуи мог сейчас тебя видеть, — сказала она, улыбнувшись — впервые за день .

Хан запястьем стер слезу со щеки и тоже улыбнулся, обняв дочку за талию.

— Половичок надорвал бы живот от смеха.

Джоудррл, каштановошкурая кузина Чубакки, рыкнула что-то в адрес Маллы, но смысла слов Хан не уловил. Заметив его любопытство, Малла пояснила:

— Джоудррл интересуется, когда вы с семьей планируете вернуться на Корусант.

Хан и Джейна пожали плечами.

— Я еще не думал об этом, — ответил Хан. — Возможно, завтра.

Джоудррл задумчиво зарычала: 

— Я спрашиваю только потому, что нам с Драйантой необходимо подготовиться.

Хана был в замешательстве.

— Подготовиться к чему? Вы собираетесь с нами на Корусант?

Отец Чубакки, Аттичиткак, издал многозначительный вой:

— Джоудррл и Драйанта готовят большой пир в честь расставания с Вару и Лоубаккой.

— Вару и Лоубакка, — нервно повторил Хан.

— Они берут долг жизни Чубакки на себя.

Соло был выбит из колеи. С нарастающим смятением он разглядывал вуки, одного за другим.

— Но… вы не можете. Чуи мертв. Его долги умерли вместе с ним.

Аттичиткак огласил окрестности длительным басовым рыком:

— Смерть лишь погасила дерзкий огонь в сердце моего сына, но наш долг к тебе будет жив до тех пор, пока не погаснет твой.

Закусив губу, Джейна успокаивающе положила ладонь на руку отца, но Хан лишь отмахнулся и растерянно покачал головой.

— Нет, нет, я не могу этого принять. Чуи уже раз десять спасал мне жизнь. И погиб, спасая Энакина. — С каждым словом его возбуждение нарастало. — Если уж на то пошло, это я вам всем задолжал, а не вы мне.

Хан нашел взглядом темно-коричневого вуки, сына Дьюланнамапии:

— Твоя мама была добрее ко мне, чем только можно себе представить.

Отыскал в толпе Горрлин:

— Твой муж, Салпорин, отдал жизнь, защищая Лею от убийц ногри.

Воззвал к Джоудррл и Драйанте:

— Ваш кузен Шоран погиб на борту «Гордости йевет», спасая меня!

— Как и ты отдал бы жизнь за них, — громыхнул Аттичиткак, едва не оскалившись. — Таков долг жизни.

Малла тоже сердито разглядывала Хана:

— Ты ведь не опорочишь память Чубакки, не позволив в дальнейшем чтить его долг?

Джейна громко сглотнула:

— Папа и не подразумевал бесчестья. — Она взглянула на отца. — Ведь так, пап?

Хан пристально рассматривал дочь, от изумления забыв закрыть рот. Гулкий рев Маллы напомнил ему о днях после свадьбы вуки, когда Хан пытался убедить Чубакку остаться с новоиспеченной женой на Кашиике, вместо того чтобы отправляться с ним обратно на Нар-Шаддаа. Он вспомнил и о Грознике, вуки, который привязался к пилоту Эскадрильи «Изгой» Элскол Лоро, жене человека по имени Тром, к которому у Грозника как раз и был долг жизни.

— Все так, правильно, — наконец выговорил он, переводя взгляд с Джейны на Маллу. — Я отрублю себе руку, если каким-либо образом опорочу память о Чубакке. И вы все это знаете. Просто…

Все ждали.

— Просто я еще не готов. — Он мотнул головой, будто бы надеясь очистить ее от хлама, затем посмотрел на Аттичиткака и остальных. — Чуи по-прежнему жив в моем сердце. Я просто не могу согласиться, чтобы его… заменили. Вы должны понять. Он был для меня больше, чем хранитель и защитник. Он был близким другом.

Вуки обменялись сочувствующими взглядами и неразборчивым рычанием.

— Он цепляется за любые воспоминания о моем муже, — печально заметила Малла.

— Ему нужно время, — рыкнул Аттичиткак, как-то умудрившись убрать угрозу из голоса.

— Именно так, — уцепился Хан за спасительную соломинку. — Мне просто нужно время.

После паузы, которая показалась вечностью, отец Чубакки кивнул тяжелой головой:

— Тогда мы дадим тебе время. Долг жизни — это не просто предоставление охраны и убежища. Он подразумевает собой и укрепление духа охраняемого тоже.

Хан почувствовал истину в его словах:

— Я хочу, чтобы так все и было.

Малла водрузила гигантские лапы ему на плечи: 

— Значит, так все и будет.