ГЛАВА 25

— Вы уверены?

— Да, уверен, разве что ты взмахнешь крыльями и полетишь, — говорит Лен. — Поезда исключены, даже если мы сумеем достаточно быстро изготовить для тебя фальшивое удостоверение личности. Сейчас тебя активно ищут. Обмануть их не так-то просто. Это единственная возможность.

За мастерской стоит грузовик. Учитывая экологический запрет на частные дальние перевозки, другого способа нет. В кабине грузовика Лен устроил двойной пол с небольшим — точнее, крохотным — свободным пространством. Пользовались им один только раз — перевозили какую-то технику для ПБВ, — так что мне предстоит стать первым пассажиром.

— Давай посмотрим, поместишься ли ты там, — говорит Лен, и я, завернувшись в одеяло, забираюсь в тайник и пробую разные позы, подбирая под себя ноги и складывая руки. — Проверим пол. Покричи или постучи, если будет тесно.

Я поднимаю большой палец, и Лен медленно опускает верхнюю панель пола, погружая меня в темноту. Потом снова поднимает ее.

— Ну как? Все в порядке? — спрашивает он.

— Вроде бы да, надо только расправить плечи. Продолжайте.

Лен ставит панель на место, и мой тайник наполняется невыносимым визгом, когда он начинает закручивать шурупы. Пытаюсь заткнуть уши, но мне едва удается пошевелиться. Меня охватывает иррациональная, безотчетная паника. Ощущение такое, словно я лежу в гробу, погребенная заживо. У водителя сейчас ланч. К ПБВ прямого отношения не имеет, но регулярно получает деньги за то, чтобы ненадолго оставить кабину без присмотра. Разумеется, шофер знает, что перевозит нечто нелегальное, но не знает, что именно. Ему неведомо, что под ногами у него я. А если с тем, кто должен принять «посылку» в нужной точке маршрута, что-то случится? Никто, кроме Лена, не знает, что я заключена в этом темном тайнике; он посчитал слишком опасным передавать сообщение обо мне из боязни перехвата. Хотя в полу и просверлены отверстия для воздуха, ощущение такое, что дышать уже нечем.

Кто-то легонько стучит дважды по кабине снаружи, и я представляю, что это Лен желает мне удачи в долгом путешествии, и улыбаюсь. Я многим обязана ему и Финли: пусть же с вами ничего не случится!

От Лена я узнала, что он рассказал Финли о надежном убежище на случай, если тот почует опасность, но, думается, если за парнем придут, шансов у него мало. Когда к озеру нагрянули Нико, Астрид и лордеры, меня спасла только удача. Если бы Стелла не смогла передать через Элли зашифрованное сообщение, они бы, пожалуй, задержали меня. И что бы тогда со мной сделали? Уверена, ничего хорошего. Может быть, отправили бы в ту тюрьму, где, как считает Лен, держат сейчас Мэдисон. Может быть, убили бы.

Время идет. Дверь открывается и закрывается. Оживает двигатель. Грузовик трогается и катит по узким ухабистым дорогам. Кажется, этому не будет конца, но потом мы выезжаем на скоростную автостраду. Ровное, покачивающее движение почти успокаивает. В тесном тайнике тепло, и меня клонит ко сну.

Вырываюсь из сна, больно бьюсь головой обо что-то и лишь потом вспоминаю, где нахожусь. Уже знакомый визг — кто-то выкручивает шурупы. Где мы? Прибыли в пункт назначения или нас остановили на маршруте? Сколько прошло времени? У меня нет ни малейшего представления. Зато, стоило только проснуться, как все тело, каждая мышца завели одну песню: потянуться. Так или иначе, я выберусь отсюда.

Вот и последний шуруп. Панель поднимают, и я сажусь.

Лицо надо мной принимает изумленное выражение, и панель едва не падает мне на голову.

— Господи, это же девчонка, — произносит мужской голос.

Панель убирают. Рядом с первым появляется второе лицо. Оба незнакомца в комбинезонах. Определенно не лордеры. Я облегченно выдыхаю и вытягиваю ноги.

— Ох. Не поможете?

Один из мужчин торопливо протягивает руку, и я выбираюсь из тайника, но, ступив на землю, едва не падаю. После долгого пребывания в одной позе ноги как будто ватные. Опираюсь одной рукой о крыло и снова выпрямляюсь. Мы стоим на холоде, позади какого-то здания, уже в темноте.

— Где я?

Они переглядываются.

— А, извините. Я приехала на последний акт «Зимней сказки». — Данный Леном пароль должен был быстро вывести меня на верхушку «Пропавших без вести».

После этого дела идут заметно быстрее. Меня заталкивают в какую-то мастерскую с грязной ванной, где я выпрашиваю чашку чаю. По другую сторону двери идут торопливые разговоры. Я сохраняю странное спокойствие. Может быть, потому, что теперь, после всего случившегося, от меня уже ничто не зависит? Не знаю.

Появляется автомобиль. Меня загружают на заднее сиденье. Впереди молча сидят двое, мужчина и женщина. Я смотрю в окно: мы проезжаем через промышленную зону. Чем дальше, тем больше жилых домов вокруг. Это не Лондон и не что-то знакомое. Через какое-то время замечаю дорожный знак: Добро пожаловать в Оксфорд. До дома отсюда рукой подать! Точнее, до места, бывшего моим домом. Школа Лорда Уильямса всего лишь в нескольких милях, а наша деревня чуть дальше.

На улицах все больше старых зданий, много пешеходов. Едем по узким переулкам. Мне дали другое пальто и шапку, и водитель ведет меня по мостовым расползающихся улиц, мимо строений величественной старинной архитектуры. Я таращусь по сторонам, задираю, открыв рот, голову, но при этом не привлекаю к себе внимания.

Нырнув под невысокую арку, мы спускаемся по дорожке вдоль образованного зданиями четырехугольника и подходим к двери, у которой нас встречает улыбающаяся девушка чуть старше меня. Проводник оставляет нас и уходит. Я следую за девушкой к другой двери, которая открывается в ответ на ее стук.

— Входи.

Я вхожу одна — сопровождающая остается за порогом — и оказываюсь в кабинете с книжными полками. А за столом… кто же это? Передо мной не кто иной, как Эйден, явно удивленный моим появлением.

— Кайла? Ты наш новый свидетель? Слава богу, с тобой все в порядке. — Он спрыгивает со стула и заключает меня в объятия. Я тоже обнимаю его. Пожалуй, чуточку слишком крепко.

В груди как будто что-то тает: Эйден здесь, он знает, что нужно делать. Неужели я наконец в безопасности, пусть даже лишь на время? Эйден отстраняется, но мою руку не выпускает — наши пальцы переплетены. Глядя на него, я неожиданно ловлю себя на том, что хочу держаться за его руку и что мне жутко его не хватало. У него синие глаза. Веселые, несмотря на ежедневный риск, которому он себя подвергает. Волосы, когда на них падает свет, словно вспыхивают красным пламенем. Я улыбаюсь.

— Кхм…

Я поворачиваюсь и вижу, что мы в комнате не одни. В кресле у камина сидит женщина — постарше Эйдена, с жестким выражением на бледном лице и темными кругами под глазами.

— Надеюсь, мы не будем теперь задействовать наши ресурсы для переправки подружек, — хмурится она.

— Лен не станет пересылать нам ничего, что не было бы жизненно важно. Да еще с кодом срочности. — Голос Эйдена звучит спокойно, но щеки начинают розоветь.

— Что же здесь такого срочного? Расскажи нам.

Смотрю на Эйдена.

— Я предпочитаю поговорить с тобой один на один.

Она сердито смотрит на меня:

— Этого не будет.

— А вы кто? — спрашиваю я.

— Все в порядке, Кайла. Это Флоренс. Мы вместе руководим… — Он останавливается. — В любом случае мы всегда заслушиваем свидетеля вдвоем. Безопаснее, когда информация известна большему числу людей.

— Тогда ладно. — Я достаю камеру, ввожу пароль для папки, нахожу нужную кнопку для проецирования на экран. — Эти фотографии были сделаны в детском приюте возле Кезика, в Камбрии. Приют изолированный, отдельный, окруженный забором. Я видела там детей. Они шли по внутреннему периметру, и шли как-то неестественно. Я подошла поближе и вот что обнаружила. — В комнате нет голых стен, так что я навожу камеру на дверь и нажимаю на кнопку. На первой фотографии трое мальчиков с протянутыми руками. На запястье у каждого виден «Лево». Эйден и Флоренс вздрагивают.

— Боже мой, — выдыхает Эйден, и они переглядываются.

— Судя по их поведению, все дети в приюте были зачищены. От таких вот маленьких до одиннадцати-двенадцатилетних. Всего в приюте пятьдесят детей.

— Мы не можем ждать, — говорит он. — Не можем ждать, имея на руках эти и другие доказательства чинимых лордерами злодеяний. Собранную нами информацию пора донести до людей. Игнорировать это они не смогут — всевластию лордеров придет конец.

Флоренс качает головой.

— Нам нужно получить подтверждение. Фотографии могут быть поддельными.

— Нет! У нас есть свидетель.

Они продолжают в таком же духе, и у меня складывается впечатление, что это давний спор с меняющимися раз от разу вариациями. Я наблюдаю за ними, но как будто со стороны: информация передана — дальше это бремя нести другим. Есть кое-что еще, что я хочу — что нужно — сказать Эйдену. Кое-что личное.

Но не здесь и не сейчас. Не в ее присутствии.

— Извините, — говорю я, воспользовавшись временным затишьем. — Здесь можно поесть?

— Конечно. — Эйден с сокрушенным видом качает головой. — Конечно. Но давай сохраним эти фотографии. — Он протягивает руку к камере.

— Я хочу оставить камеру себе — здесь и мои собственные материалы.

Эйден подключает камеру к компьютеру и, получив от меня пароль, скачивает фотографии из приюта и возвращает мне камеру.

— Лен вроде бы говорил, что компьютерная система ПБВ скомпрометирована. Или нет? — спрашиваю я.

Эйден вздыхает и кивает.

— Кошмар, да и только. Сейчас наши специалисты занимаются этой проблемой. Мы знали, что они многие годы ведут наблюдение за сайтом, но в этот раз им удалось взломать защиту и дойти до администраторов ПБВ. Как у них получилось такое, остается загадкой. К тому же мы не знаем, как долго они шпионят за нами через эту брешь и какой объем информации сумели извлечь. Но данный компьютер к Сети не подключен. Так что пока фотографии хранятся только здесь и там. — Он показывает на мою камеру. — Будь осторожна.

Я засовываю камеру поглубже в карман. Эйден выразительно смотрит на Флоренс. Она вздыхает и поднимается.

— Не беспокойся, мне и намека достаточно.

— Если не трудно, принеси Кайле что-нибудь поесть. — Он мило улыбается ей, но Флоренс только хмурится.

— Не испытывай судьбу, — предупреждает она и направляется к двери, но у порога оборачивается. — Скажу, чтобы что-нибудь принесли.

— Пришли того новенького паренька, ладно?

Флоренс смотрит на него с любопытством, потом кивает и уходит.

— Какая раздражительная. — Я рада, что она ушла, а еще больше тому, что мы остались с Эйденом наедине. Беру его за руку.

Он улыбается:

— На то есть причины. Именно ее отец много лет назад основал «Пропавших без вести». Потом его разоблачили, как и других, и он погиб, а она скрывается здесь. Как и я.

— Ужас.

— Давай не зацикливаться на проблемах. Сегодня у нас есть все основания порадоваться.

— Неужели?

— Конечно. Ты цела и невредима. Несмотря на технические проблемы, мы почти закончили и готовы рассказать правду о мире лордеров, как только все системы будут в порядке. Ты — гвоздь в их гроб.

— Какой симпатичный образ. — Я все же улыбаюсь. — Знаешь, ты во всем был прав.

Эйден усмехается:

— Приятно слышать, но в чем именно?

— Ситуация изменится, только если все узнают, что происходит, и поднимутся вместе. Я хочу работать для ПБВ, делать все, что в моих силах, присоединиться к вам.

— Быть свидетелем — этого уже вполне достаточно.

— Нет, не достаточно. Уверена, я способна на большее, — горячо возражаю я, мысленно собирая все, что должна ему сказать: то, о чем не говорила раньше, и то, о чем узнала после нашей последней встречи. Начать, однако, я не успеваю — в дверь стучат.

— А вот тебе и третья причина порадоваться, — говорит Эйден, только сам почему-то уже не весел: в его глазах печаль, он отпускает мою руку.

Смотрю на него и ничего не понимаю.

Дверь открывается.

Я моргаю и снова смотрю на Эйдена. Потому что не верю собственным глазам. Не верю тому, что вижу.

Я снова перевожу взгляд на стоящего в дверях. В руках у него поднос с сэндвичами. Длинные темные волосы убраны за уши. Глаза — шоколадно-карие. Я смотрю на него, отмечая, как он стоит. По моему лицу расплывается улыбка.

— Бен?